Пленница

Во сколько презренные торгаши оценят доблесть и верность – единственные сокровища, оставшиеся на этой земле?

Боюсь, что совсем ни во что. Зачем это лавочникам? Для чего им честность и преданность?

Они не станут слушать слов истинного самурая, а скажут вам, желающим говорить правду: говорите, но только на нашем языке. На языке большинства, на языке толпы.

Что должен ответить тогда истинный самурай?

Токугава Дзатаки. Из записанных мыслей

– Как же я люблю все таинственное! Непонятное! Запутанное! – Хаято довольно потирал руки, направляясь в темницу, где за железной решеткой томилась одержимая бесом дева. Ее руки и ноги по‑прежнему стягивали кандалы и цепи, но они не удерживали деву от желания скалиться и рычать на своих новых хозяев.

– Как полагаете, Хаято‑сан, отчего синоби держали эту чертовку в пещере? – Стараясь выглядеть беззаботным, тронул его плечо оруженосец Тёсики.

– Должно быть, чтобы не уничтожила их замок в одиночку, брат! – рассмеялся Хаято, довольный шуткой. – Посмотри на ее глаза. – Он ткнул между прутьев клетки рукояткой хлыстика, намереваясь вызвать реакцию девки, но та лишь чуть отстранилась, враждебно клацая зубами.

– Вот это да! Вы видели! – взорвался Тёсики. – Да для того, чтобы укротить ее, нам потребуется вызвать сюда лучшего дрессировщика из Киото! Я слышал о таком. Без него никак.

– Всех дрессировщиков, чтобы она уничтожила их до единого. – Хаято был доволен приобретением. – Ерунда, какие дрессировщики, сам справлюсь, помнишь, как я в девять лет заперся в клетке с отцовским медведем?

Тёсики кивнул.

– Тут самое главное найти к ней подход, а для этого нам понадобится кто‑то, кто сумеет ответить нам на вопросы: Кто эта девка? С какой стати ее держали на цепи? Одержимая она или просто злющая? Сейчас мы ничего не знаем и поэтому боимся.

– Я слышал, что самые бешеные, страшно одержимые суки как раз рожают необыкновенно сильных воинов, потому что многие из них сожительствуют с духами и богами, поэтому их ловят, сажают на цепь и затем получают лучших воинов. Говорят, знаменитый ронин Кавара был как раз рожден такой женщиной. Князь Асано держал ее в клетке десять лет, кормя только сырым мясом, никогда не давая помыться и заставляя своих воинов, кто посмелее, овладевать ею.

– Как они не боялись? – Хаято с сомнением уставился на беснующуюся в клетке девку. Ведь такая и детородный орган оторвет, и глотку перегрызет за милую душу. Или, возможно, та была не столь свирепа, как наша.

– Свирепа, свирепа, говорят, от ее рыка рушились горы и кони из княжьей конюшни разбегались, вот какая она была злющая. А ежели вы беспокоитесь относительно того, как с такой женщиной ложиться, то тут все просто. – Тёсики раскраснелся от возбуждения, его глаза бегали, ладони и лоб взмокли, отчего юный самурай был вынужден постоянно утирать лицо рукавом. – Делается это так: на запястья девки надевают железные браслеты, от которых идут цепи, такие же крепятся на лодыжках. – Он показал на себе, задрав вверх ногу с новой сандалией. – Вот сюда, тоже на цепях, затем цепи разводятся в стороны, продеваются с двух сторон клетки. Их берут в руки четыре сильных и выносливых самурая. По команде они начинают тащить свои цепи в разные стороны, так что руки и ноги девки, понятное дело, так же раздвигаются. В таком положении она не может уже ничего сделать, и тогда пятый самурай, заручившись поддержкой Будды, идет в клетку и делает свое дело. Ух.

– Да уж ух. – Хаято облизал пересохшие губы.

– Хотя я думаю, что нужен еще шестой самурай, который бы держал ей голову, потому как головой завсегда тоже можно нанести удар.

Приятели помолчали.

– Отец говорил, что два раза она беременела таким образом и всякий раз успевала съедать своих детей сразу же после того, как те появлялись на свет. Поэтому, когда дикарка родила третьего ребенка, ее сразу же убили стрелой, а ребенка отсекли от пуповины, обтерли и передали кормилице. А вообще вполне обычное дело, если разобраться, синоби так завсегда подобным образом действовали.

– Десять лет на цепи… – Хаято брезгливо повел плечами. – Представляешь, как она воняла?