Глава 9. Ее разбудил стон. Александрина постаралась вспомнить, что случилось ночью

Ее разбудил стон. Александрина постаралась вспомнить, что случилось ночью. Она поняла, что находится в своей каюте, но почему‑то спит в кресле. Рядом снова раздался стон.

Алекс вскочила. Весь в поту, Дрейк метался в ее постели. Девушка смочила салфетку прохладной водой и, подойдя к кровати, вытерла лицо капитана.

– Александрина? – Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Да, Дрейк, это я.

– Голова болит, – невнятно проговорил он, но она поняла.

– Я знаю, – успокоила его Алекс. – Я приложу вам компресс. – Она осторожно приложила влажную тряпочку к его голове. Дрейк стиснул зубы, но уже через несколько минут ему стало лучше.

– У меня пересохло во рту. Вы не могли бы... – Он не закончил фразу, видимо, забыв то, о чем хотел попросить. Алекс налила воды в стакан, добавив несколько капель опиума.

– Вот, выпейте, – сказала она, поднося стакан к губам Дрейка. Алекс не могла приподнять капитана на постели и поила его маленькими глоточками.

Выпив стакан до дна, он улыбнулся:

– Спасибо. – Блестящие зеленые глаза Дрейка затуманились, но речь была связной. Он смотрел, как Алекс поставила стакан на стол, а затем вернулась к постели.

– Может, вам еще что‑нибудь нужно? – спросила она, видя, что он бодрствует.

Александрина стояла в белой рубашке. Она казалась почти неземным, бестелесным существом, с нежным лицом, обрамленным медовыми локонами. Возможно, он думал, что опиум затуманил ему рассудок. Однако Дрейк не мог не восхищаться красотой Алекс.

– Идите сюда, – пробормотал он, похлопав по краю кровати.

Поколебавшись, Алекс решила, что Дрейк едва ли пребывает в сознании. Скоро лекарство начнет действовать, и он снова будет в беспамятстве. Алекс решила, что ничего страшного не произойдет, если она минутку посидит с раненым.

Когда Александрина присела на краешек кровати, Дрейк пристально посмотрел на нее, протянул руку и стал накручивать прядь ее волос на пальцы.

– Я уже говорил вам, что у вас красивые волосы? – спросил капитан хриплым голосом. – Они излучают особенное свечение, мягкое и мерцающее, а иногда даже огненное. – Он протянул руку и погладил Алекс по щеке. – Когда я открыл глаза, то не знал, во сне вы или наяву. Вы так давно вошли в мои сны... Открыты мои глаза или закрыты, но я всегда вижу вас. Ответьте мне, моя прелестная Александрина, почему?

Рассудок подсказывал ей, что Дрейк ведет себя так странно из‑за лекарства, но она инстинктивно отзывалась на его ласковые слова. Она смотрела на него полными тревоги глазами.

Дрейк мечтательно улыбнулся:

– Не смотрите на меня так испуганно, милая. Я никогда не посмею вас обидеть. – Рука, ласкавшая щеку Алекс, скользнула на ее шею. Дрейк тонул в ее глазах, которые блестели, как два огромных опала. Алекс хотела его, но сомнения терзали ее разум.

Он потянул Александрину к себе, но она оттолкнула его. «Кого я боюсь, – думала она, – его или себя?»

Дрейк взглянул на ее руки и грудь.

– Не останавливайте меня. Бог свидетель! Я как мог боролся с собой, но все это совершенно бессмысленно. Я хочу вас, Александрина... Вы мне нужны.

Когда их губы соединились, между ними неожиданно вспыхнуло дикое пламя, которое пожирало их, вызывая настоящий взрыв чувств и целую бурю эмоций. Это потрясло обоих до глубины души.

Дрейк уже давно стал заложником всепоглощающего влечения к Алекс, а она сдалась под его нежным натиском. Руки девушки скользнули по его обнаженным плечам. Она целовала его снова и снова, но никак не могла насытиться.

Дрейк трепал ее густые волосы. Он не ощущал никакой боли, а чувствовал только бесконечное томление во всем теле. Для них не существовало ничего, что имело бы сейчас такое значение. Дрейк хотел поддаться огню, который разожгла в нем Алекс. Он целовал ее веки и щеки, нос и лоб, словно голодный на роскошном пиру. Опять и опять губы Александрины искали его губы, желая нового поцелуя. Дрейк обнял Алекс, крепко прижимая к себе, чувствуя, как она напряглась в объятиях.

– Нет! Не отталкивайте меня. – Он не мог отпустить Александрину. Его разрывало от желания. Дрейк ласкал ее спину через рубашку, нежно прикасался губами к ее волосам. Ему хотелось объяснить Алекс, как он хочет ее. Он старался побороть затормаживающий эффект действия опиума. – Вы нужны мне, – повторил Дрейк. – Алекс... прошу вас.

Он никогда не называл ее Алекс. Ее имя прозвучало так, будто оно было ласковым словом. Его мольба рождала в ней ответные чувства. Как во сне Александрина таяла в его объятиях, желая раствориться в его силе и мощи.

Дрейк почувствовал, что она сдается. Он лихорадочно брал то, что принадлежало ему по праву. Рубашка Алекс поднялась к бедрам, и Дрейк стал ласкать ее обнаженные ноги, но этого было недостаточно. Его руки скользнули под рубашку Алекс, исследуя нагое тело. Кожа девушки была гладкая и упругая как шелк. Под жаркими руками Дрейка ее тело словно оживало. Алекс затрепетала. Но когда Дрейк дотронулся до твердых сосков, она тихо застонала.

Александрина доводила его до сумасшествия. Все его тело ныло. Он знал, что не может больше ждать. Никогда в жизни Дрейк не чувствовал такого сильного желания. То, что он испытывал сейчас, нельзя было описать словами.

– Алекс, умоляю, дайте мне дотронуться до вас, – прошептал он, отрываясь от ее губ.

Александрина была ошеломлена. Она была словно во сне, погруженная в безудержное, неистовое желание, которое испытывала впервые в жизни. Ее разум и сердце раздирали противоречивые эмоции и мысли. Оторвавшись от губ Дрейка, Алекс тяжело дышала и смотрела ему в глаза. У нее не было сил отказать...

Дрейк наблюдал со стороны за происходившей в Александрине внутренней борьбой, которая не укрылась от его глаз, несмотря на спутанность сознания. Казалось, что она потрясена и напугана страстью к нему. Но почему? Может быть, Алекс обидел один из ее бывших любовников? Дрейк обуздал себя и пытливо вгляделся в ее лицо.

– Алекс! – прошептал он, продолжая ласкать ее прекрасное тело.

Она зажмурилась. Ее губы дрожали от еле сдерживаемых чувств. Его накрыла волна нежности.

– Ах, Алекс, – пробормотал он. – Неужели вы так невинны, как кажетесь?

Она открыла глаза, и Дрейк увидел в них ответ на свой вопрос.

– Боже мой, – выдохнул он, почувствовав облегчение и душевный трепет одновременно. Дрейк нежно погладил тело Алекс через рубашку. – Хорошо, принцесса, – успокоил он девушку, увидев чувство вины на ее лице. – Все хорошо. – Дрейк продолжал внимательно смотреть на нее, но по лицу трудно было понять его мысли.

Алекс попыталась высвободиться из объятий Дрейка, но он схватил ее за руки и нахмурился.

– Останьтесь со мной, – сказал он нежно, но требовательно.

– Но вам нужно отдыхать, – возразила она, все еще находясь под властью эмоций.

– А я и собираюсь отдыхать. Но я хочу, чтобы вы были со мной. Прошу вас, принцесса. Обещаю больше не дотрагиваться до вас... – Дрейк широко улыбнулся и зевнул – опиум наконец одолел его. – Кроме того, боюсь, что я... немного не в форме. Вы ничем не рискуете, – невнятно произнес он, закрывая глаза.

Алекс смотрела на спокойные точеные черты лица капитана. Он не пытался удержать ее, и она легко могла бы убрать его руки, если бы захотела.

Александрина колебалась, но решила прилечь рядом с Дрейком. У нее голова шла кругом после самого насыщенного переживаниями дня в ее жизни.

Последнее, что она запомнила, – сильную руку Дрейка, которой он прижал Алекс к себе. А потом она словно провалилась в глубокую яму.

Смитти медлил возле каюты капитана. Из комнаты не доносилось ни звука. Он решил, что капитан и его сиделка заснули, и не хотел их беспокоить. С одной стороны, леди Александрина нуждалась в уединении, а капитан Баррет – в покое. С другой стороны, капитану требовалось лечение.

В конце концов забота и беспокойство одержали верх над осторожностью и осмотрительностью. Смитти тихо вошел в полутемную каюту и остолбенел от картины, которая предстала перед его взором: на узкой кровати, нежно обнимая друг друга, спокойно спали капитан Баррет и леди Александрина.

Он собрался уже было ретироваться, но Алекс вдруг открыла глаза и, к своему крайнему изумлению, увидела Смитти.

До нее не сразу дошло, почему тот так странно смотрит на нее. Но поняв, что лежит в объятиях Дрейка, тут же вспомнила о событиях прошедшей ночи.

Алекс резко привстала. Внезапный толчок разбудил и Дрейка. Он изумленно покосился на растрепанную красавицу и смущенного помощника. И тут же все вспомнил.

Дрейк еще не до конца пришел в себя, когда Алекс вскочила с постели и, как ни в чем не бывало, обратилась к его помощнику:

– Смитти, вы не могли бы посмотреть, нет ли кого‑нибудь в коридоре? Я хочу выйти отсюда незамеченной. – Ее голос дрожал, но взгляд был прямым и открытым.

Смитти ухватился за эту просьбу как утопающий за соломинку, чтобы выйти из неловкой ситуации.

– Конечно, миледи. – Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. – Никого нет, миледи, – подтвердил он. – Все заступили на утреннюю вахту.

– Благодарю вас, Смитти.

Не глядя на Дрейка, Алекс стащила покрывало с постели и завернулась в него. С трудом удерживаясь от того, чтобы не завыть от позора, она собрала разбросанные вещи. Пройдя мимо Смитти, она вышла из каюты.

– Александрина! О черт! – Дрейк хотел подняться, но резкое движение вызвало у него приступ чудовищной боли. Он вновь почувствовал сильное головокружение и тошноту. Схватившись за голову, капитан повалился на кровать, бормоча проклятия.

Смитти помог ему улечься поудобнее.

– Еще одно резкое движение, и у вас откроется рана, – предупредил он Дрейка.

Мутными от боли глазами капитан посмотрел на помощника. Тот оставался невозмутимым.

– Ничего не произошло, Смитти, – произнес Дрейк, стараясь преодолеть отвращение к себе.

С какой стати, черт возьми, он должен оправдываться? Какое ему дело до того, кто что подумает? Это никогда его раньше не волновало... Но с Алекс... С Алекс все по‑другому.

Смитти окинул его холодным оценивающим взглядом.

– И все же что‑то произошло, капитан. Это очевидно. Заметно, что бедное дитя чем‑то расстроено.

– Черт возьми, Смитти, перестань звать ее ребенком! Ради Бога, она взрослая женщина!

– Это только видимость. Дрейк застонал, уловив укор в голосе Смитти.

– У меня болела голова. Александрина дала мне воды с опиумом. Я попросил ее посидеть со мной. Должно быть, мы заснули. Очевидно, она смутилась при вашем появлении. – Дрейк специально не упомянул об остальном. Слова капитана не убедили Смитти, но он решил оставить свое мнение при себе.

– Вам необходимо поесть, капитан, – сказал он. – Нужно подкрепиться, чтобы у вас появились силы.

Дрейк заметил, что Смитти направляется к двери.

– Куда ты? Смитти оглянулся.

– Распорядиться, чтобы вам принесли поднос с завтраком. И посмотреть, как там леди Александрина. Хочу собственными глазами убедиться, что с ней все в порядке.

– Я же тебе сказал, что ничего не случилось! – Дрейк внезапно разозлился, сам не зная почему.

Смитти не обратил никакого внимания на приступ гнева капитана.

– Человек может обидеть другого не только физически. Пора бы вам уже знать об этом, милорд. – Он посмотрел на Дрейка и молча удалился.

Дрейк откинулся на подушку и вздохнул. Он не хотел размышлять над значением слов Смитти и над тем, что первый помощник намеренно использовал при обращении к нему дворянский титул.

Он представил себе Александрину. Несмотря на отупляющее действие опиума, воспоминания о девушке были ясными и четкими. Ее кожа, запах и вкус ее губ... но, как это ни странно, больше всего ему запомнились ее испуганные глаза и страдание на лице.

Надо было наконец посмотреть правде в глаза: красивая и своенравная дочь Джеффри Кассела была девственницей.

Ситуация предстала в новом свете. Возможно, он подонок, но даже у подонков есть честь. Что бы он ни испытывал к ней, он должен доставить Александрину к отцу нетронутой. И точка!

Пока «Прекрасная мечта» доплывет до Йорка, пройдут долгие недели. И он никогда ее больше не увидит. Ему будет необходимо лишать себя того, что он хочет.

Дрейку будет нелегко справиться с силой, которая неудержимо влечет его к Алекс. Нелегко, но реально. Больше всего Дрейка лишала покоя ужасная мысль о том, что ему придется проститься с Александриной навсегда.

Но что ему делать? Держаться от нее подальше! Это единственная возможность выжить.

В огромной библиотеке Аллоншира Себастьян Баррет читал тревожные заголовки в газете «Таймс». Писали о новой войне с колониями при участии Канады. Разумеется, написанное казалось досужими домыслами.

Себастьян свернул газету и равнодушно посмотрел на дату вверху страницы: 24 апреля 1812 года. Он швырнул газету на письменный стол, откинулся на спинку украшенного резьбой стула из орехового дерева.

Принимая во внимание войну с Наполеоном и угрозу войны с Америкой, путешествие из Англии в Северную Америку становилось чрезвычайно опасным делом. Трудно даже представить, какая ужасная судьба могла ожидать торговое судно, пересекающее Атлантический океан.

На худощавом лице Себастьяна появилась довольная улыбка.

Судьба – штука довольно забавная. Иногда ей нужно просто немного помочь.