Инвуд, Манхэттен

20:22

Они двигались по лесу быстро. Вирджил умело прятался за стволами деревьев от приборов ночного виденья. Незамеченными они шли по едва различимым во тьме тропинкам. Почва была каменистой, а под опалой листвой то тут, то там попадались узловатые корни, выходившие на поверхность. Патрик несколько раз споткнулся.

Дорога пошла вверх…

Вскоре они оставили далеко позади шарящие по лесу прожекторы вертолетов и гул вращающихся лопастей. Вирджил вывел Патрика на просеку, на которой находилась детская площадка.

Шеп закашлялся – это холод добрался до легких.

– Где мы? – поинтересовался он.

– Парк‑форт Трайон. А что случилось с твоим протезом?

– С моим протезом? – повторил за ним Патрик.

В свете фонаря он рассмотрел, насколько пострадала его искусственная рука. Пластик, некогда ее покрывавший, был содран от локтевого соединения и до кончиков пальцев, от которых тоже ничего не осталось. Теперь протез заканчивался полосой металла, загнувшейся в виде лезвия серпа.

– Я его, должно быть, повредил, когда вытаскивал из‑под пульта управления, – объяснил Патрик.

Он поднял искореженный протез и резко опустил его вниз. Острый конец со свистом рассек морозный ночной воздух, словно лезвие ножа.

– Как коса, – сказал Патрик. – Неплохое оружие.

– Лучше сними его, а то можешь поранить себе ногу.

Шеп полез под свитер и подергал за застежку.

– Намертво сцепилось, – проворчал он. – Датчики под дельтовидной мышцей. Не думаю, что они в исправности.

– Патрик! В этой деревянной коробке… ты сказал: там вакцина?..

– Ли… доктор Нельсон сказала, что вакцина. Эти ублюдки застрелили ее, когда она бежала к вертолету. Они бы и меня убили. Это большая удача, что я до сих пор жив.

– Ночь сегодня светлая. Открой коробку и посмотри, что внутри, – предложил Вирджил.

Шеп сел на деревянную скамейку и поставил полированный ящичек себе на колени. Расстегнув две защелки, он приоткрыл крышку. В середине было одиннадцать пробирок с прозрачной жидкостью. Двенадцатая ячейка пустовала. В уголке, между пенопластом и деревом, торчал небольшой, сложенный вдвое листочек бумаги.

Вирджил, развернув его, прочел:

– Осторожно! Антибиотик содержит сильный нейротрансмиттер, который способен преодолевать гематоэнцефалический барьер. Может вызывать галлюцинации. Гнев и агрессия обостряют симптомы. Не нервируйте пациента. Не оставляйте пациента без присмотра в течение шести – двенадцати часов после принятия лекарства.

– Нельсон хотела, чтобы я доставил эти пробирки в центр контроля заболеваний в Нью‑Джерси, – сказал Шеперд. – Теперь это невозможно.

– Патрик! Люди умирают на улицах десятками тысяч.

– И что нам делать?

– Нам? Это ты играешь роль Бога, а не я.

– Не понял, – сказал Патрик.

– В твоих руках находится власть над жизнями людей, и это делает тебя, друг мой, Богом. Итак, всевышний Патрик, ты переживешь эту ночь, но многие умрут…

– Де Борн… – спохватился Шеперд. – Я совсем забыл о нем! Я должен найти мою семью. Они в смертельной опасности.

– Патрик?..

– Де Борн пытался меня убить. Теперь он будет охотиться за моей семьей. Я должен добраться до Бэттери‑парка прежде, чем…

– Патрик! Я разговаривал с той, кого ты считаешь самым близким и любимым человеком на свете.

Кровь отхлынула от лица ветерана.

– Ты разговаривал с Беатрисой? Когда?

– Сегодня днем, – ответил старик, – после нашей встречи в госпитале.

– И что она тебе сказала? Ты говорил ей, как сильно я по ней скучаю? Она хочет меня видеть?

– Она тебя по‑прежнему любит, но боится, что ты опять наделаешь глупостей. Я сказал твоей жене, что у тебя – потерянный и несколько напуганный вид. Она надеется, что я смогу помочь тебе разобраться в самом себе. Я пообещал ей… Я пообещал, что верну тебя в семью… когда ты будешь к этому готов.

– Я готов! Клянусь Господом, Вирджил! – заверил его Патрик.

– Сынок, оглянись вокруг. Все изменилось. Ангел тьмы пирует на Манхэттене, и город сходит с ума от паники и страха. Мы в Инвуде, это северная оконечность острова. Бэттери‑парк – южная его оконечность. Это добрые семь миль по прямой, а на своих двоих так будет все четырнадцать. Общественный транспорт не ходит, а улицы перекрыты брошенными машинами. Нам придется идти пешком. На улицах лежат мертвые. Целые кварталы заражены чумой.

– Ничего страшного. Я отправлюсь, если понадобится, даже в ад, лишь бы воссоединиться со своей семьей.

– Хорошо, Данте, я понял. Если ты хочешь попутешествовать по аду, я буду твоим проводником. Вот только перед началом пути выпей содержимое одной из этих пробирок, а то, чего доброго, не доберешься живым до Бэттери‑парка.

– Да… конечно… – согласился Патрик, – это разумно. Возьми и ты себе одну.

– Я старый человек, – сказал Вирджил. – Лучшие мои деньки прожиты. К тому же один из нас должен быть в твердой памяти, если мы хотим отыскать твою семью.

– Тогда вакцину должен принять ты, а я буду проводником, – предложил Шеперд.

– Благородно, но неразумно. Я хорошо знаю эти места. Без меня ты здесь заблудишься через пять минут. Делай так, как я предложил. Не будем попусту тратить драгоценное время. Солдаты в лесу охотятся за вакциной, и я подозреваю, что они сначала стреляют, а потом уже задают вопросы. Впрочем, кто я тебе, чтобы советовать?

– Хорошо, – согласился Патрик, – но я на всякий случай отложу тебе вакцину.

Он вытащил из деревянной коробочки пробирку, зубами открыл пробку и залпом выпил прозрачную жидкость.

– Ну и как? – спросил старик.

– Хорошо… Наконец‑то у меня появилась цель в жизни.

– Готовься ко всему, сынок. То, что ждет нас впереди, может погубить душу всякого.

Вирджил пошел впереди. Стена кустарника тянулась вдоль Риверсайд‑драйв. Заасфальтированная дорожка вела их к реке и парковой автостраде Генри Гудзона.