Глава 27

В шести шагах от входной двери в больницу Равин почувствовала непонятное напряжение и посмотрела на землю. На тротуаре лежала детская бейсбольная кепка, и девушка наклонилась, чтобы поднять ее. Как только Равин прикоснулась к ее краешку, по телу прошел электрический заряд. Она так крепко сжала кепку в руке, что чуть не сломала козырек.

"Он не отец мальчика", – услышала она… нет, почувствовала. Какие‑то образы вспыхивали и врывались в ее сознание. Равин зажмурила глаза и позволила им войти.

Вестибюль больницы – она видела его так же четко, как несколько минут назад, когда была там. Мужчина, быстро проходящий мимо справочной и держащий на руках маленького мальчика. Она не столько видела, сколько ощущала этого мужчину. Но ребенка видела очень отчетливо. Ему было около четырех‑пяти лет. Кругленькие щечки покрылись пятнами и были мокрыми от слез. Маленькими ручонками он отстранялся от мужчины, вся верхняя часть его тела так и силилась оттолкнуться. Круглая кепка "Атланта Брейвз" сдвинулась на его светлых волосах.

– Я хочу к маме! – кричал мальчик, задыхаясь от усилий.

– Мама на работе, сынок. Мы сейчас поедем ее встречать. – Мужчина бросил долгий печальный взгляд на девушку в приемной, и она ответила сочувствующей улыбкой. Кепка упала, как только они вышли из больницы.

– Он не его отец, – произнесла Равин сдавленным голосом.

У нее запершило в горле.

– Что?

Слова Ника с трудом просачивались сквозь видение, всецело поглотившее ее. Последний образ, явившийся Равин, – черный грузовик с тонированными стеклами, отъезжающий от парковки. Внезапно она посмотрела на Ника.

– Поехали.

– Куда? Что за?…

Девушка не слушала. Она быстро направилась к его "мустангу", даже не посмотрев, идет ли Ник за ней. Две патрульные машины влетели на парковку. Может, кто‑то заявил о похищении ребенка? Если она подойдет к ним и расскажет о том, что видела, они либо не поверят ей, либо надолго задержат и будут задавать вопросы, а мальчик по‑прежнему будет в опасности. Равин не могла так рисковать.

Ник догнал ее, схватил за руку и повернул к себе лицом. Он пристально посмотрел на нее. Его глаза завораживали ее своей загадочной синевой.

– Что происходит? – потребовал он ответа.

Равин почувствовала, как страх сдавил ей горло, но, пересилив себя, сказала:

– Я не могу объяснить. Пожалуйста, если я остановлюсь, связь пропадет. Прошу тебя, просто доверься мне. Ребенок в беде.

Замешательство, потом скептицизм отразились на его лице.

– Слушай, это… – Ник замолчал.

Вероятно, его убедило выражение ее лица. Ник покачал головой и раздраженно вздохнул. Он разжал руку. Она скользнула вниз и задержалась на ее пальцах.

– Поехали, – сквозь зубы проговорил он.

Затем потянул Равин за руку и усадил в машину.

"Извини, старик". Джей ударил кулаком по бедру. Он наблюдал за ними – следил за ней и видел его. Слишком часто. А сейчас он увидел их в больнице. В его больнице. Не в той, где он работал, но все равно это была его больница. Сидя в машине, Джей наблюдал, как этот мерзавец открывал дверцу машины для Равин и садился за руль.

"Мустанг" выехал с парковки, но Джей остался на месте. Незачем ехать за ними. Он уже все проверил и выяснил, кем был мужчина рядом с ней. Знал также и чем тот занимался. Это был Ник Лазитер, частный детектив. Помогающий девице в ее несчастье.

Этот сукин сын подобрался к нему ближе, чем когда‑либо удалось бы тупорылым копам, и он не мог этого так оставить. Лазитер – профи, по крайней мере когда‑то им был. Да, Джей выяснил все, что только мог, о Супергерое Лазитере. Этот легавый достиг впечатляющих результатов, пока был на службе. Конечно, с тех пор он окунулся в дерьмо, так почему же он думает, что может сломать его? Он – Железный Дровосек. Он непобедим.

Но нужно что‑то делать. Лазитер подобрался чересчур близко. К тому же он проводит слишком много времени с Равин. Любой, кто хоть немного разбирался в таких вещах, должен понимать, что Равин принадлежит ему.

И тем не менее мысль о том, чтобы покончить с Лазитером, заставляла Джея нервничать. Не только потому, что он никогда не убивал мужчин, он даже никогда не дрался ни с одним из них.

"Нервничаешь, мой дурачок, маленький ты педик. Боишься. Ты остался таким же трусливым мышонком, каким был всегда".

Дыхание Джея участилось, и он заткнул уши руками.

– Отвали! – прокричал он, зажмурив глаза и покачиваясь взад и вперед.

Он был так занят перекрикиванием голоса матери, что чуть не пропустил другой: голос, с которым он все больше считался. Голос, который исполнит его самые заветные желания, подарит ему силу и славу.

"Тебе не нужно подбираться близко к нему, чтобы убить", – предложил голос.

– Не нужно? – Слова Халека были похожи на писк, будто он действительно был мышонком, которым обозвала его мать.

"Ты можешь прекрасно навредить и при этом находиться вдали от своей жертвы, мой друг".

Джей послушался голоса. Он выпрямился и сжал руль. Возбуждение и мрачное предчувствие боролись внутри него.

– Взрывчатка? Я ничего не знаю о взрывчатых веществах.

"Я помогу тебе".

Джей улыбнулся и вытер слезы.

– Да, ты поможешь, – прошептал он. – Да, ты поможешь.

То, как Равин указывала ему дорогу, было похоже на издевательство. Она сидела на пассажирском сиденье, глаза были зажмурены, руки сложены в "замок", суставы пальцев побелели от напряжения. Стоило ей сказать фразу вроде "Поверни направо на следующем знаке" или "Нужно немного увеличить скорость, иначе придется ждать, пока проедет поезд", и уже через несколько секунд после того, как "мустанг" переезжал через железнодорожный переезд, шлагбаумы опускались, чтобы пропустить поезд.

Вскоре после этого она сказала:

– Притормози, впереди на дороге коп.

Когда они беспрепятственно проехали мимо патрульной машины на скорости чуть ниже предельно допустимой, Ник сказал:

– Когда ты собираешься…

Равин, как дорожный патрульный, подняла левую руку и практически заставила его замолчать.

Она указала ему дорогу в район среднего класса и посоветовала остановиться перед кирпичным домом с белой обшивкой. Черный грузовик был припаркован у подъездной аллеи. Ник еще не успел выключить зажигание, как Равин уже резко открыла дверь и выскочила из машины.

Он не знал, зачем они здесь и во что втягивала его эта девушка, но он должен был довериться ей, поэтому пошел за ней и догнал как раз у двери. Ник ожидал, что Равин постучит, но вместо этого она повернула дверную ручку. Заперто.

– Ты действительно думаешь, что стоит… – начал Ник.

Но девушка снова заставила его замолчать, и Лазитер спросил себя, удастся ли ему сегодня закончить хотя бы одно предложение. Он открыл было рот, чтобы попытаться еще раз, но замолчал, услышав крик, доносившийся из дома. Кричал ребенок.

Равин решительно дернула ручку. И хотя Ник был уверен, что здесь заперто, на этот раз дверь открылась. Не зная, что еще делать, он прошел за ней внутрь.

В гостиной было уютно и чисто – ничего подозрительного. Но детский плач слышался по‑прежнему, он стал даже громче. В комнату вошел мужчина с вырывающимся и плачущим мальчиком на руках.

– Какого хрена вы здесь делаете? – спросил он.

Ему было не больше тридцати лет, короткие волосы выглядели ухоженными, усы были аккуратно подстрижены.

– Отпусти ребенка, – сказала Равин.

– Вы кто? И что вы делаете в моем доме? Сейчас же убирайтесь, пока я не вызвал полицию.

– Равин, – прошептал Ник, – я не знаю, что ты делаешь, но…

– Я уже сказала тебе: освободи ребенка, – потребовала Равин, уставившись на мужчину и не обращая внимания на Ника. – Мы оба знаем, что ты не собираешься звонить в полицию.

Выражение лица мужчины изменилось. Достав из‑за пояса пистолет, он вытянул правую руку перед собой. Преступник размахивал им по кругу, а потом приставил к голове мальчика. Ник напрягся, зная, что у него нет времени на то, чтобы достать оружие, не подвергая опасности жизнь ребенка. Равин же сохраняла спокойствие.

– На твоем месте я бы этого не делала. Ты должен бросить пистолет и отпустить мальчика.

Мужчина засмеялся, глаза стали дикими от страха или безумия. Или от того и другого.

– Я отпущу его, обещаю. Убирайтесь к чертовой…

Синяя вспышка озарила комнату, и Ник почувствовал электрический заряд. Он замер, не веря своим глазам, его мозг пытался объяснить, что же произошло. Но, прежде чем ему это удалось, похититель издал болезненный, похожий на женский, крик. Он выпустил свой пистолет, и тот с грохотом упал на пол, а рука, в которой он держал оружие, выгнулась под неестественным углом.

Мужчина плавно опустил ребенка на пол и стал на колени, прижимая руку к груди. Его лицо скривилось от боли, он пронзительно стонал и причитал.

– Что ты со мной сделала?! – завизжал он.

Не обращая на него внимания, Равин подошла к ребенку и взяла его на руки.

Ник схватил упавший пистолет, чувствуя неописуемое удивление и все еще не понимая, что сейчас произошло.

– Звони в полицию, – посоветовала Равин, продолжая гладить ребенка по голове, пока его рыдания не утихли.

Ник с трудом сдерживался, пока полиция допрашивала его и Равин. Ему самому не терпелось задать девушке несколько вопросов, но прошло еще несколько часов, прежде чем полиция была удовлетворена их ответами и разрешила им идти.

Как выяснилось, мама мальчика навещала в больнице свою подругу. Она "всего на минутку" оставила сына ждать в комнате для посетителей, отправившись в дамскую комнату. Когда она возвратилась, мальчик исчез. Похитивший его мужчина, Виктор Уорбартон, состоял на учете в полиции. Он неоднократно привлекался за сексуальное преследование с нанесением телесных повреждений детям до двенадцати лет. Виктор Уорбартон был освобожден из тюрьмы полгода назад.

Когда в конечном итоге полиция закончила допрашивать Ника и Равин и они ехали обратно в его "мустанге", у Ника наконец появилась возможность поговорить с ней. Он сказал как можно сдержанней:

– Что это, блин, было такое?

Равин была подавлена и обессилена. После недолгой паузы она ответила:

– Ты о чем?

Ник крепче сжал руль.

– Не играй со мной, Равин. Что там произошло?

Она пожала плечами.

– У меня было одно из видений. Я последовала за ним, а дальше ты знаешь. Этот мужчина собирался изнасиловать и, возможно, убить мальчика. Мы помогли его спасти, извращенца посадят в тюрьму, конец истории.

– Хорошо, это я понял, – сквозь зубы процедил Ник. – Но что ты сделала? Каким образом рука этого мерзавца неожиданно сломалась? И что это был за свет? Скажи мне, что происходит?!

– Не знаю, о чем ты говоришь, – ответила Равин. – Он как‑то поранил себе руку. Может, у него слабые кости. Как называется эта болезнь, ну, когда хрупкие кости? Остео… что‑то там. Может, это как раз у него.

– Ерунда.

Она продолжила, не обращая на него внимания:

– И я не видела никакого света, но был какой‑то электрический разряд. Может быть, неисправная проводка? Я сама хотела спросить тебя о том же. Не очень разбираюсь в электричестве. Я думала, что ты, как мужчина, возможно, знаешь.

Равин держалась молодцом, нужно отдать ей должное. Она почти убедила его, что не использовала ничего, кроме небольшого экстрасенсорного предвидения. Почти, но не до конца.