Владимир Иванович Вернадский

(1863—1945 гг.)

ученый, основатель геохимии, биогеохимии,

радиогеологии, академик Петербургской Академии наук

и Академии наук СССР

Ученые те же фантазеры и художники; они не вольны над своими идеями; они могут хорошо работать, долго работать только над тем, к чему лежит их мысль, к чему влечет их чувство. В них идеи сменяются; появляются самые невозможные, часто сумасбродные; они роятся, кружатся, сливаются, переливаются. И среди таких идей живут и для таких идей они работают.

Я вполне сознаю, что могу увлечься ложным, обманчивым, пойти по пути, который заведет меня в дебри; но я не могу не идти по нему, мне ненавистны всякие оковы моей мысли, я не могу и не хочу заставить ее идти по дорожке, практически важной, но такой, которая не позволит мне хоть несколько более понять те вопросы, которые мучают меня… И это искание, это стремление — есть основа всякой научной деятельности.

Научная гипотеза всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения.

Как христианство не одолело науки в ее области, но в этой борьбе глубже определило свою сущность, так и наука в чуждой ей области не сможет сломить христианскую или иную религию, но ближе определит и уяснит формы своего ведения.

Во всякой философской системе безусловно отражается настроение души ее создателя.

В истории развития человечества значение мистического настроения — вдохновения — никогда не может быть оценено слишком высоко. В той или иной форме оно проникает всю душевную жизнь человека, является основным элементом жизни.

Победа какого‑нибудь научного взгляда и включение его в мировоззрение не доказывают еще его истинности. Нередко видно обратное. Сложным и кружным путем развивается научная истина, и далеко не все научное мировоззрение служит ее выражением.

Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации ученых или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих взглядов… Истина нередко в большем объеме открыта этим научным еретикам, чем ортодоксальным представителям научной мысли. Конечно, не все группы и лица, стоящие в стороне от научного мировоззрения, обладают этим великим прозрением будущего человеческой мысли, а лишь некоторые, немногие. Но настоящие люди с максимальным для данного времени истинным научным мировоззрением всегда находятся среди них, среди групп и лиц, стоящих в стороне, среди научных еретиков, а не среди представителей господствующего научного мировоззрения. Отличить их от заблуждающихся не суждено современникам.

Для научного развития необходимо признание полной свободы личности, личного духа, ибо только при этом условии может одно научное мировоззрение сменяться другим, создаваемым свободной, независимой работой личности.

Трудна, упорна и неверна, благодаря возможности ошибок, бывает борьба научного миросозерцания с чуждыми ему концепциями философии или религии даже при явном их противоречии с научно‑господствующими представлениями. Ибо философия и религия тесно связаны с теми более глубокими, чем логика, силами человеческой души, влияние которых могущественно сказывается на восприятии логических выводов, на их понимании.

Говорится, что естественные науки подняли силу человека, дали ему какую‑то неведомую мощь. Они, скорее, низвели природу до человека, дали возможность предугадывать ее мелкость, предугадывать, что по должном расследовании она явится того же порядка, как и природа человека.

Пора избавиться от узкого христианского деления на дух и тело. Настоящая душевная жизнь, настоящая идейная сторона жизни состоит именно в использовании лучших сторон и тела, и духа.

Максимилиан Александрович Волошин (Кириенко‑Волошин)

(1877—1932 гг.)

поэт, критик, художник

Свобода и любовь в душе неразделимы,

Но нет любви, не налагавшей уз.

Когда же ты поймешь,

Что ты не сын земле,

Но путник по вселенным,

Что солнца и созвездья возникали

И гибли внутри тебя,

Что всюду — и в тварях, и в вещах томится

Божественное Слово,

Их к бытию призвавшее,

Что ты — освободитель божественных имен,

Пришедший изназвать

Всех духов — узников, увязших в веществе,

Когда поймешь, что человек рожден,

Чтоб выплавить из мира

Необходимости и разума

Вселенную Свободы и Любви, — Тогда лишь

Ты станешь Мастером.

Стих создают — безвыходность, необходимость, сжатость, сосредоточенность…

Для ремесла и духа — единый путь:

Ограничение себя.

Искусство живо — Живою кровью принесенных жертв.

И там, и здесь между рядами

Звучит один и тот же глас:

— «Кто не за нас — тот против нас!

Нет безразличных: правда с нами!»

А я стою один меж них

В ревущем пламени и дыме

И всеми силами своими

Молюсь за тех и за других.

…каждый

Есть пленный ангел в дьявольской личине…

Лишь два пути раскрыты для существ,

Застигнутых в капканах равновесья:

Путь мятежа и путь приспособленья.

Далекие потомки наши, знайте,

Что если вы живете во вселенной,

Где каждая частица вещества

С другою слита жертвенной любовью

И человечеством преодолен

Закон необходимости и смерти, —

То в этом мире есть и наша доля!

И в мире нет истории страшней,

Безумней, чем история России.

Когда‑то темный и косматый зверь,

Сойдя с ума, очнулся человеком, —

Опаснейшим и злейшим из зверей

Безумным логикой

И одержимым верой…

Разум

Есть творчество навыворот…

Меч создал справедливость.

…люди неразумны. Потому

Законы жизни вписаны не в книгах,

А выкованы в дулах и клинках,

В орудьях истребленья и машинах.

Среди рабов единственное место

Достойное свободного — тюрьма.

Твой Бог в тебе,

И не ищи другого

Ни в небесах, ни на земле:

Проверь

Весь внешний мир:

Везде закон, причинность,

Но нет любви:

Ее источник — Ты!

Страдание и голод — вот резец,

Которым смерть ваяет человека.

Вы отдали — и этим вы богаты.

Но вы — рабы всего, что жаль отдать.

Из всех насилий,

Творимых человеком над людьми,

Убийство — наименьшее,

Тягчайшее же — воспитанье.

Политика есть дело грязное:

Ей надо

Людей практических,

Не брезгающих кровью,

Торговлей трупами

И скупкой нечистот…

Но избиратели доселе верят

В возможность из трех сотен негодяев

Построить честное

Правительство стране.

Есть много истин, правда лишь одна:

Штампованная признанная правда.

Она готовится

Из грязного белья

Под бдительным надзором государства…

Газета

Есть самый сильно действующий ад,

Дающий наибольшие доходы.

В нормальном государстве вне закона

Находятся два класса:

Уголовный

И правящий.

Во время революций

Они меняются местами, — В чем,

По существу, нет разницы.

Верь в человека. Толпы не уважай и не бойся.

В каждом разбойнике чти распятого в безднах Бога.

Революция губит лучших,

Самых чистых и самых святых,

Чтоб, зажав в тенетах паучьих,

Надругаться, высосать их.

Когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех. Робеспьер верил в добродетель: он создал Террор. Марат верил в справедливость: он требовал двухсот тысяч голов.

Безумие в том, что палач Марат и мученица Шарлотта Корде с одним и тем же сознанием подвига хотели восстановить добродетель и справедливость на земле.

Искусство никогда не обращается к толпе, к массе, оно говорит отдельному человеку, в глубоких и скрытных тайниках его души.

Все положительные творческие силы человека — в любви. Любовью он вносит в мир новое… Задачу человека в мире можно определить так: человек погружен во вселенную мудрости, в которой всё связано архитектурой причинности. Его задача оставить после себя вселенную любви.

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков)

(1868—1936 гг.)

писатель,

литературный критик и публицист

Всё в Человеке — всё для Человека!

Нет людей чисто беленьких или совершенно черненьких; люди все пестрые.

Один, если он и велик, все‑таки мал.

Все относительно на этом свете, и нет в нем для человека такого положения, хуже которого не могло бы ничего быть.

Нужно жить всегда влюбленным во что‑нибудь тебе недоступное: человек становится выше оттого, что тянется вверх.

Безумство храбрых — вот мудрость жизни!

Есть только две формы жизни: гниение и горение.

Рожденный ползать — летать не может!

Жизнь идет: кто не поспевает за ней — остается одиноким.

Прославим поэтов, у которых один Бог — красиво сказанное, бесстрашное слово правды.

Когда человеку лежать на одном боку неудобно — он перевертывается на другой, а когда ему жить неудобно — он только жалуется. А ты сделай усилие: перевернись!

Учитесь у всех, не подражайте никому.

Решающую роль в работе играет не всегда материал, но всегда мастер.

Как можно не верить человеку? Даже если и видишь врет он, верь ему, т. е. слушай и старайся понять, почему он врет?

Мучительны сердца скорби,

И часто помочь ему нечем, —

Тогда мы забавной шуткой

Боль сердца успешно лечим!

Черти в аду мучительно завидуют, наблюдая иезуитскую ловкость, с которой люди умеют порочить друг друга.

Около хорошего человека потрешься, как медная копейка о серебро, и сам потом за двугривенный сойдешь.

Да не о том думай, что спросили, а о том — для чего?

Догадаешься — для чего, тогда и поймешь, как надо ответить.

Нельзя проповедовать людям то, что отрицаешь сам.

Человека приласкать — никогда не вредно.

Но то, чего женщина хочет, — Сам Бог не ведает даже!

Восславим женщину — Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир!

От любви к женщине родилось все прекрасное на земле.

Женщина иногда может в своего мужа влюбиться.

Любовь — это желание жить.

Краше солнца — нету в мире бога,

Нет огня — огня любви чудесней.

Подлецы — самые строгие судьи.

Не будьте равнодушны, ибо равнодушие смертоносно для души человека.

На день надо смотреть как на маленькую жизнь.

Ежели людей по работе ценить, тогда лошадь лучше всякого человека.

Александр Грин (Александр Степанович Гриневский)

(1880—1932 гг.)

писатель

Потребность необычайного — может быть, самая сильная после сна, голода и любви.

В великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным.

Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.

Слово бьет иногда насмерть.

О главном надо говорить сразу или оно заснет, как волна, политая с корабля маслом.

Где слабый ненавидит — сильный уничтожает.

Если любовь велика, все должно умолкнуть, все другие соображения.

Надо верить тому, кого любишь, — нет высшего доказательства любви. Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия и начинается подлинная любовь.

Человеку… довольно иногда созданного им самим призрака, чтобы решить дело в любую сторону, а затем — легче умереть, чем признаться в ошибке.

Есть предел впечатлениям и усилиям.

Мы делаемся иногда моложе, иногда — старше.

Над прошлым, настоящим и будущим имеет власть человек.

Люди глупо доверчивы… Вся реклама мира основана на трех принципах: «Хорошо, много и даром». Поэтому можно давать скверно, мало и дорого.

Забвенье — печальный, обманчивый звук,

Понятный лишь только в могиле;

Ни радости прошлой, ни счастья, ни мук

Предать мы забвенью не в силе,

Что в душу запало, останется в ней:

Ни моря нет глубже, ни бездны темней.

Я не знаю более уродливого явления, как оценка по «видимости». К числу главных несовершенств мыслительного аппарата нашего принадлежит бессилие одолеть пределы внешности.

Одиночество — вот проклятая вещь! Вот что может погубить человека.

Никогда не бойся ошибаться — ни увлечений, ни разочарований бояться не надо. Разочарование есть плата за что‑то прежде полученное, может быть несоразмерная иногда, но будь щедр. Бойся лишь обобщать разочарование и не окрашивай им все остальное. Тогда ты приобретешь силу сопротивляться злу жизни и правильно оценишь ее хорошие стороны.

Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность. Оно — в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.

Беззащитно сердце человеческое. А защищенное — оно лишено света, и мало в нем горячих углей, не хватит даже, чтобы согреть руки.

Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать чудеса своими руками…