Иван Николаевич Крамской

(1837—1887 гг.)

живописец

Без идеи нет искусства, но в то же время и еще больше того, — без живописи живой и разительной нет картин, а есть благие намерения и только…

Внешность в картине не имеет сама по себе никакой цены и должна всецело зависеть от идеи.

Если картина возбуждает толки, и даже оживленные, значит, в ней есть же что‑нибудь; стало быть, искусство может исполнять роль несколько более высшего порядка, чем украшение и забава жизни.

Живопись! Я готов это слово повторять до изнеможения, оно на меня имеет сильное влияние, это слово — моя электрическая искра, при произнесении его я весь превращаюсь в какое‑то внутреннее трясение. В разговоре о ней я воспламеняюсь до последней степени.

Мне кажется справедливым, чтобы художник был более из наиболее образованных людей своего времени; он обязан не только знать, на какой точке стоит теперь развитие, но и иметь мнения по всем вопросам, волнующим лучших представителей общества, мнения, идущие дальше и глубже тех, что господствуют в данный момент.

Русская живопись так же существенно отличается от европейской, как и литература. Точка зрения наших художников — все равно, литераторов или живописцев — на мир тенденциозная по преимуществу.

Только чувство ответственности дает силу художнику и удесятеряет его силы; только умственная атмосфера, родная ему, здоровая для него, может поднять личность до пафоса и высокого настроения, и только уверенность, что труд художника и нужен и дорог обществу, помогает созревать экзотическим растениям, называемым картинами. И только такие картины будут составлять гордость племени, и современников, и потомков.

Человечество всегда дорожило теми художественными произведениями, где с возможной полнотой выражена драма человеческого сердца или просто внутренний характер человека. Часто изображения одного только характера бывает достаточно, чтобы имя художника осталось в истории искусства.