Владимир Мономах

Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь над нею, но примите ее в сердце свое и не ленитесь, но усердно трудитесь! <...>

В дому своем не ленитесь, но за всем наблюдайте, не полагайтесь на тиуна, ни на отрока, чтобы приходящие к вам не посмеялись ни над домом вашим, ни над обедом вашим. На войну выйдя, не ленитесь, не надейтесь на воевод. Ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью. Сторожей сами снаряжайте и ночью, со всех сторон расставив охрану, ложитесь около воинов, а вставайте рано. Оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись; по лености, внезапно ведь человек погибает. Лжи остерегайтесь и пьянства, от того душа погибает и тело.

Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, чтобы не стали люди проклинать вас.

Везде, куда вы пойдете и где остановитесь, напойте и накормите просящего. <...> Всего же более убогих не забывайте и подавайте сироте, и вдовицу рассудите сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виновного не убивайте и не повелевайте убить его. Мы, люди, грешны, и если кто нам зло сотворит, то хотим его поглотить, кровь его пролить скорей.

Если же вам придется крест целовать, то, проверив сердце свое, целуйте только на том, что можете выполнить, а целовав, соблюдайте свое слово, ибо, нарушив клятву, погубите душу свою.

Гордости не имейте в сердце и в уме: смертны все, сегодня живы, а завтра в гробу; все, что мы имеем, дано нам на малое время. Не уклоняйтесь учить увлекающихся властью, ни во что ставьте всеобщий почет.

Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. Более же всего чтите гостя, откуда бы он к вам ни пришел, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком, то угостите его пищей и питьем; ибо он, проходя, прославит человека по всем землям или добрым, или злым.

Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не приветив его, и доброе слово ему молвите. Жену свою любите, но не давайте ей власти над собой.

Если забудете это, то чаще перечитывайте мою грамотку, тогда и мне не будет стыдно, и вам будет хорошо.

Что умеете хорошего, того не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь – как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь ему была от других стран. Леность ведь мать всему дурному: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее. Пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой покойный и все добрые мужи.

А теперь поведаю вам, дети мои, о труде моем, как трудился я в походах и на охотах с тринадцати лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей – послал меня отец, а сам пошел к Курску. И снова, второй раз ходил я к Смоленску, а из Смоленска пошел во Владимир на Волыни. Той же зимой послали меня братья в Берестье на пожарище, что поляки пожгли, и там правил я городом мирно. Затем ходил в Переяславль к отцу, а после пасхи из Переяславля во Владимир – в Сутейске мир заключать с поляками. Оттуда опять на лето во Владимир. <...>

А всего походов было восемьдесят три великих, а остальных и не упомню меньших. И миров я заключал с половецкими князьями без одного двадцать и при отце и без отца, и раздаривал много скота и много одежды своей. И отпустил из оков Шаруканевых двух братьев и других сто лучших князей половецких.

А вот как я трудился, охотясь: коней диких ловил я своими руками в пущах и на равнинах и связывал их живых. Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник прокусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Бог сохранил меня невредимым. И с коня я падал много раз, голову разбивал дважды, и руки и ноги свои в юности повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей.

Что надлежало делать отроку моему, то сам делал – на войне и на охотах, ночью и днем, в зной и в стужу, не давая себе покоя, не полагаясь ни на посадников, ни на биричей. Все делал сам, что было нужно, весь порядок в доме у себя сам устанавливал. И следил за порядком у ловчих и у конюхов. И о соколах и о ястребах заботился. Также и бедного смерда и убогую вдовицу не давал в обиду сильным.

Не осуждайте меня, дети или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога за то, что он меня, грешного и ничтожного, столько лет оберегал от тех смертельных опасностей и создал меня не ленивым, но способным на всякие дела человеческие.

Прочитав эту грамотку, постарайтесь, дети, совершать всякие добрые дела. Смерти, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог даст.

Сын Владимира Мстислав, позднее прозванный Великим, нанес очередное поражение половцам и подчинил Киеву Полоцк, князей которого изгнал в Византию. С его кончиной между князьями вновь началась борьба за первенство, сложились две группировки – Мономашичи (сыновья Владимира) и Мстиславичи (сыновья Мстислава, племянники Мономашичей), которые враждовали столь отчаянно, что Киев неоднократно переходил из рук в руки. В 1136 году, после изгнания Всеволода Мстиславича из Новгорода, началось и отпадение Новгорода от Киевской Руси.

Дважды в Киеве княжил Юрий, один из младших сыновей Мономаха, князь ростово‑суздальский, основатель таких городов, как Дмитров, Звенигород и Переславль‑Залесский. В 1147 году Юрий написал своему союзнику князю Святославу: «Приди ко мне, брате, в Москов». Это первое письменное упоминание оМоскве, и потому 1147 год считается официальной датой основания города.

Хотя традиция связывает основание Москвы с именем князя Юрия Долгорукого, вероятнее всего, этот князь не основал город, а захватил уже существовавшее к тому времени поселение. Предание гласит, что эта местность принадежала боярину Степану Кучке, который не оказал князю должного почтения: Юрий убил боярина и завладел его землями.

Позднее Кучковичи, боярский род Кучки, отомстили Юрию, убив его сына, князя Андрея Боголюбского, хотя убийство, конечно, было спровоцировано соперничеством между новой столицей Владимиром и прежними центрами княжества – Ростовом и Суздалем.