Глава 8. Воздух между ними, казалось, мерцал

Воздух между ними, казалось, мерцал. Создавалось впечатление, что Роб увидел ее впервые. И даже более того… Создавалось впечатление, что он увидел девушку впервые. Он выглядел пораженным и интересующимся. Как человек, который раньше никогда не слышал музыку, внезапно уловивший несколько нот прекрасной мелодии в дуновении ветра. Уловивший и отчаянно желающий следовать за ней.

Выражение его лица говорило о том, что он находился на грани величайшего открытия в своей жизни.

— Кейтлин, — прошептал он, его голос трепетал, он был полон вопросов и почти напуган.

Кейт не могла говорить, они оба были на пороге чего-то такого большого, меняющего, что это пугало ее. Это навсегда все изменит. Но она хотела этого. Хотела, чтобы это произошло.

Казалось, вся вселенная затаилась и ждала, задержав дыхание.

Но Роб не двигался. Он был на грани открытия, но еще не совершил его.

«Надо помочь ему, — думала Кейтлин. — Он все еще не понимает, что происходит».

Это должна быть она. Та, кто покажет ему, поможет сделать тот первый шаг, если, конечно, она этого хотела. А она хотела. Кейт внезапно почувствовала спокойствие и ясность. В ее голове была четкая картина того, что должно было случиться.

Она возьмет его лицо в руки и поцелует, очень нежно. А Роб посмотрит на нее в таком сильном изумлении. Абсолютно наивном, но не глупом. Робу не нужно много времени, чтобы понять. После того, как она поцелует его второй раз, изумление превратиться в проясняющееся удивление. Его золотые глаза начнут медленно гореть, так же, как они горят когда он зол... но теперь по совершенно другой причине.

Он обнимет ее и поцелует, очень легко, и энергия, целительная энергия, будет протекать между ними. И все будет удивительно.

Задержав дыхание, Кейтлин потянулась, чтобы коснуться лица Роба, видя только свои изящные руки художника у него на подбородке. Даже этот легкий контакт заставил танцевать искры на ее ладони. Все казалось таким простым и естественным, как будто она знала, что делать, не задумываясь. Как будто она всегда это знала, как будто это знание всегда было где-то внутри нее.

Представьте, Кейтлин Холодную, понимающую, что она должна делать, и настолько уверенную. Все вот-вот произойдет.

Затем голоса ворвались в ее мечты. Смеющиеся, обычные голоса, которые вообще не принадлежали ее прекрасному новому миру, где она сейчас обитала. Кейтлин взглянула в замешательстве.

Льюис и Анна были прямо за дверью. Габриэль стоял позади них.

— Эй, Кейт, — начал Льюис весело. А затем, увидев ее лицо, продолжил: — Ой.

Темные глаза Анны были удивленными и извиняющимися.

— Мы не хотели мешать, — сказала она, хватая Льюиса за плечо, как будто собираясь отодвинуть его.

— Чуток терапевтического прикосновения в темноте? — любезно спросил Габриэль.

Мрачное разочарование нахлынуло на Кейтлин. Понимание и удивление, написанные на лице Роба, исчезли.

Это было таким хрупким, чем-то похожим на то, что только что должно родиться, чем на то, что уже существовало. И теперь все это исчезло.

Вырвано. Остались только обычные доброта и забота Роба. Его привязанность к Анне и Льюису. И его ненависть к Габриэлю.

— У Кейт была головная боль, — сказал он, поднимаясь, чтобы встать лицом к Габриэлю. — Если это тебя касается.

— Кажется, сейчас ей лучше, — обратил внимание Габриэль и, осмотревшись, остановил взгляд на Кейтлин. Та одарила его убийственным взглядом.

— Мне бы стало лучше, если бы меня оставили в покое.

— Мы просто проходили мимо, — сказала Анна. Она бросила на Кейт взгляд полный раскаяния. — Ну же, Льюис.

— Точно, — сказал Роб, а затем, к полному разочарованию и неверию Кейт, он и сам вышел за дверь. — Хочешь, чтобы я закрыл ее? — спросил он.

Если бы это была уловка, чтобы убедится, что Габриэль и остальные ушли, Кейтлин поняла бы. Но это не было уловкой. Роб полностью вернулся к своему обычному состоянию. Единственное чувство, которое она могла видеть в его глазах, было братской любовью.

И не было ни одного способа снова достучаться до него, вернуть все, как было. По крайней мере, на сегодня, все было кончено.

Она не знала на кого сердиться: на Габриэля и остальных, или же на самого Роба. Она была готова прибить Роба, но она любила его сейчас больше, чем когда-либо.

— Да, пожалуйста, закрой дверь, — сказала она.

Когда все ушли, Кейтлин легла на кровать, наблюдая, как холодные фиолетовые сумерки сменяли теплый дневной свет. Комната стала тенистой и загадочной. Девушка закрыла глаза.

Какой-то звук насторожил ее, звук, похожий на шелест бумаги. Быстро сев, она осмотрела комнату. Здесь что-то было, что-то белое, мерцающее на фоне теней. Заползающее под дверь. Нет, не заползающее, проталкиваемое туда.

Кейтлин быстро слезла с кровати и подошла к двери. Желтый свет из коридора пробивался сквозь щель под дверью, а бумага все еще двигалась. Кейт проигнорировала ее, схватилась за ручку и широко распахнула створку.

Марисоль сидела на коленях на полу в коридоре.

Подбородок старшей девушки дернулся, и на секунду ее карие глаза встретились с глазами Кейтлин. Они выглядели шокированными и сердитыми. Затем она уже была на ногах и направлялась к лестнице.

— Ну уж нет, — взбудораженная всеми переживаниями прошедшего дня Кейт набросилась на нее. Расстройство, восхищение и ярость дали ей достаточно сил, чтобы схватить Марисоль и развернуть ее.

— Зачем ты засовывала что-то под мою дверь? Что это? — потребовала Кейт, указывая на сложенный листок, лежащий на пороге.

Марисоль всего лишь убрала волосы с лица и вызывающе посмотрела в ответ.

Кейтлин отпустила ее ровно настолько, чтобы поднять бумагу и не дать ей пройти, когда она снова устремилась к лестнице.

— Это мой рисунок!

Тот самый, который Кейт сделала вчера. Изображение ее лица с третьим глазом, оставленное ей на полу в лаборатории.

За исключением того, что теперь на нем была еще и надпись.

Внизу были слова, небрежно написанные черной ручкой: «Берегись. Это может случиться и с тобой».

— Еще одна шутка? — угрюмо спросила Кейтлин, выпрямляясь.

Марисоль, которая была выше на несколько дюймов, просто посмотрела на нее тлеющими карими глазами. Кейтлин, не думая о последствиях, схватила девушку за руки и тряхнула.

— Почему ты пытаешься меня напугать? Потому что ты ненавидишь людей со сверхспособностями?

Марисоль резко засмеялась.

— Ты хочешь, чтобы я уехала? Это... эм, я не знаю, типа ревность? Или что? — Кейтлин отчаянно искала причину, которая бы имела смысл.

Марисоль сжала губы.

— Хорошо, отлично, — сказала Кейт, ее голос слегка дрожал. — Я думаю, мне нужно сходить и спросить Джойс.

Она прошла полпути до лестницы, когда Марисоль заговорила.

— Джойс не сможет тебе помочь. Она не знает, что здесь на самом деле происходит. Ее не было, когда проводилось пилотное исследование, но я была.

— Какое пилотное исследование? — спросила Кейтлин, не поворачиваясь.

— Не важно. Суть в том, что от Джойс помощи ты не получишь. Все, о чем она беспокоится, это проведение своих экспериментов и публикации под ее именем в журналах. Она не видит ничего, что на самом деле происходит. Вот почему мистер Зитс нанял ее.

— Но что это означает? — спросила Кейтлин, тряся листком бумаги.

Тишина. Кейт отвернулась. Тишина продолжилась.

— Боже, ты полная дура, — наконец сказала Марисоль. — Неужели ты не помнишь сегодняшний эксперимент? Неужели тебе совершенно не было интересно, как ты смогла получить тот образ с гроздью винограда?

Кейтлин вспомнила подобный калейдоскопу поток изображений.

— Я предполагаю, потому что у меня сверхспособности. — Но она могла слышать упрямую самозащиту в своем голосе.

— Если бы у тебя действительно были сверхспособности, ты бы поняла, зачем ты здесь. И тогда ты бы уже была на ближайшем самолете до дома.

Кейтлин догадалась, что это был намек.

— О чем ты говоришь? Почему ты не можешь сказать все, как есть, прямо, без всех этих тайн? — она почти закричала. — Если тебе, конечно, действительно есть, что рассказать.

Марисоль вздрогнула от громкого голоса Кейтлин, и в тот же момент внезапно проскользнула мимо девушки, сильно толкнув руку Кейт локтем. Добравшись до лестницы, она обернулась и резко сказала:

— Я поднялась, чтобы сообщить, что ты опаздываешь на ужин.

Кейтлин прижалась к стене.

Голова шла кругом от всего, что сегодня случилось, а Марисоль, похоже, ненормальная, вот и все.

За исключением того, что это не объясняло, что же произошло с Кейтлин во время эксперимента.

Когда Джойс добавила тот «электрод» на лоб Кейтлин.

«На третий глаз», — подумала она.

Кейт посмотрела на скомканную бумагу. Третий глаз причудливо глядел на нее, будто пытаясь что-то сказать.

«Мне необходимо с кем-нибудь поговорить. Я не справлюсь с этим одна. Мне нужна помощь».

Принятое решение принесло ей облегчение. Кейтлин скомкала бумагу и засунула ее в карман. Затем она поспешила к лестнице на ужин.

— И как это связано со мной? — спросил Габриэль, бросая листок обратно Кейтлин. Он лежал на кровати, листая журнал о машинах, о дорогих машинах. — Это не моя проблема.

Кейт поймала бумагу в воздухе. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы прийти сюда. Она, вероятно, не сделала бы этого, если бы была в состоянии видеть Роба в данный момент. А Анна ушла разговаривать с семьей по телефону сразу после ужина.

Мрачная Кейт из последних сил держалась за свое ускользающее спокойствие.

— Если в том, что говорит Марисоль, есть хоть какой-нибудь смысл, тогда это проблема каждого из нас, — сказала она твердо. — И ты сам сказал, что здесь что-то не так.

Габриэль пожал плечами.

— Ну, и что с того?

Кейтлин была готова закричать.

— Ты действительно считаешь, что что-то не так, и не стараешься выяснить, что именно? И ты бы не хотел ничего с этим сделать?

Слабая улыбка коснулась губ Габриэля.

— Разумеется, что-то я сделаю. Я сделаю то, что у меня получается лучше всего.

Кейтлин догадывалась, что это будет, но она не могла не дать ему произнести это. Девушка чувствовала себя, как сержант Джо Фрайди [29]в конце сцены, она выкрикнула:

— И что же?

— Позабочусь о себе, — сказал Габриэль самодовольно. Его глаза были полны озорного удовольствия, когда он произносил последнее слово.

Кейтлин, уходя, даже не потрудилась скрыть свое отвращение.

За дверью она снова прислонилась к стене. Льюис был в кабинете, где играл новейший диск Праймэл Скрим[30] на нереальной громкости. Анна все еще была в спальне, болтая по телефону. А что касается Роба...

— Боль возвратилась?

Кейтлин повернулась. По какой-то причине, она ощутила себя загнанной в угол, стоя у стены. Почему она никогда не слышит, как Роб подходит?

— Нет, — сказала она. — Я в порядке, по крайней мере… Нет. Я в порядке.

Кейт не могла говорить с Робом прямо сейчас, она действительно не могла. Она боялась за него, боялась того, что она может с ним сделать, если у нее будет шанс. Либо поцелует его, либо убьет. Оба варианта казались одинаково вероятными.

— Что это?

И в следующий момент она осознала, что он вытащил листок бумаги из ее рук. Она пыталась вернуть его обратно, но парень был быстрее.

— Ничего. Я имею в виду...

Роб распрямил листок и взглянул на него, а потом внезапно посмотрел на Кейт.

— Это ты нарисовала?

— Да... но подпись не моя. Я не... о, все так запутано.

У Кейтлин закончились силы. Она устала бороться, подталкивать людей, приставать к ним. Она устала.

— Пойдем, — сказал Роб нежно, рука, держащая ее за локоть, тоже была нежной, но очень сильной. Он без колебаний провел ее в комнату на втором этаже, которая не была занята. В его с Льюисом спальню.

— А теперь расскажи мне все об этом. — Он сел рядом с ней на кровать, настолько естественно, как если бы он был ее братом, так же близко. Без какого-либо скрытого мотива. Это было мучительно и прекрасно в одно и то же время.

А его глаза… Он смотрел на нее теми же серьезными золотыми глазами, удивительными глазами. Мудрыми глазами.

«Я могу доверять ему, — думала Кейт.— Не важно, что произойдет между нами, я могу доверять ему».

— Это Марисоль, — произнесла она, а потом рассказала ему все. О том, как проснулась в первую ночь и увидела Марисоль в своей комнате, о странных вещах, которые та говорила. «Берегись или отсюда уберись. Это место не такое как вы думаете». О том, что Марисоль на следующее утро назвала все это шуткой. О сегодняшнем эксперименте, о том, как образы вторглись в ее сознание после того, как Джойс положила холодный предмет на ее лоб. И о том, как Марисоль засовывала рисунок под дверь.

— И тогда я попыталась заставить ее объяснить, но все, о чем она говорила, это пилотное исследование и то, что если бы я знала, зачем я здесь, я бы тотчас полетела домой. И еще, что даже Джойс ничего не знает о происходящем здесь.

Она остановилась, ожидая, что Роб рассмеется, но этого не произошло. Он хмурился, выглядя озадаченным и сосредоточенным.

— Если Джойс не знает, что происходит, тогда, кто знает?

— Я полагаю, мистер Зитс. Но, Роб, это все такой бред.

Рот Роба напрягся.

— Может быть, — сказал он тихо. — Но я размышлял о нем...

— В первый день? О его речи о том, что люди со сверхспособностями превосходят остальных, следуют другим законам?

Роб кивнул. Кейтлин смотрела в его глаза, уже не смущаясь. Он был мрачен. Но верил ей, а это делало всю эту ситуацию гораздо более серьезной, чем раньше. Это было темное дело.

— И зачем он привез сюда Габриэля? — сказал Роб.

— Да, — медленно произнесла Кейтлин. Как-нибудь надо будет поговорить с Робом о Габриэле, но не сейчас. — Что все это значит?

— Я не знаю, — сказал Роб и снова посмотрел на рисунок. — Но я знаю, что мы должны это выяснить. Мы должны поговорить с Джойс.

Кейт сглотнула. Было проще угрожать рассказать все Джойс сгоряча, чем рассматривать предложение пойти к ней сейчас. Но, конечно же, Роб был прав.

— Давай сделаем это.

Комната Джойс была в конце покрытого деревянными панелями коридора, находящегося под лестницей, он вел в переднюю лабораторию. Изначально это была застекленная терраса или застекленное крыльцо. Более того, стеклянная створчатая дверь была такой огромной, что любой, находящийся в гостиной или фойе, мог с легкостью видеть все, что было внутри.

«Только Джойс, — подумала Кейтлин, — может жить в такой комнате, в которой никак нельзя уединиться».

Возможно, это было связано с тем фактом, что Джойс всегда хорошо выглядела. Не важно, работала ли она в деловом костюме или же сидела, развалившись, в розовой пижаме, как сейчас.

— Привет, ребята, — сказала она, отрывая взгляд от ноутбука. Свет от лампы на тумбочке отражался в стеклянных стенах.

Кейтлин робко села на кровать. Роб отодвинул стул от стола. Он все еще держал в руках рисунок.

Джойс перевела взгляд с одного на другого.

— Почему такие серьезные?

Кейтлин глубоко вдохнула, в то время как Роб произнес:

— Нам нужно с вами поговорить.

— Да?

Кейтлин и Роб обменялись взглядами. Затем Кейт выпалила:

— Это о Марисоль.

Брови Джойс поднялись вверх к светлым волосам.

— Да?

— Она говорила Кейтлин разные вещи, — сказал Роб. — Странные. О том, что Институт опасен. И она написала... это... на рисунке, который сделала Кейт.

Все еще выглядя озадаченной, Джойс взяла листок и осмотрела его. Кейтлин почувствовала, как внутри нее все сжалось. Она вообще перестала дышать.

Когда Джойс подняла голову, Кейт на секунду подумала, что та закричит. Вместо этого она рассмеялась.

Взрывы смеха, мелодичного и неудержимого. Через минуту он перешел в слабое пофыркивание, но когда Джойс посмотрела на Кейтлин и Роба, она снова начала смеяться.

Кейт почувствовала, как ее рот растянулся в улыбке. Но это была вежливая, несчастливая улыбка кого-то ожидающего, когда его посветят в шутку. Наконец Джойс рухнула на разбросанные подушки, вытирая слезы.

— Извините… на самом деле, в этом нет ничего смешного. Это просто… ее лекарства. Должно быть, она не принимает их.

— Марисоль принимает препараты? — спросил Роб.

— Да, и с ней все в порядке, когда она это делает. Но иногда она забывает или решает, что они ей не нужны. И тогда… ну, вы поняли, — Джойс махнула листком. — Я думаю, она считает, это символично. Она всегда немного беспокоилась о людях со сверхспособностями. О том, что они будут злоупотреблять своими возможностями, — Джойс повернулась к Кейтлин, очевидно борясь с желанием ухмыльнуться. — Я надеюсь, ты не восприняла ее серьезно?

Кейт хотела провалиться сквозь землю.

Как же она могла быть такой дурой? Разумеется, это все было ужасной ошибкой, она должна была понять. А теперь она натолкнулась на эмоциональные, или умственные, или еще какие-то там проблемы Марисоль.

— Мне жаль, — выдохнула она.

Джойс махнула рукой, закусывая губу, чтобы не засмеяться.

— Ну, вот.

— Мне действительно очень жаль. Это просто было… немного страшновато. И я не понимала… Я подумала, что тут должно быть какое-нибудь простое объяснение, но… — Кейтлин вдохнула. — О Господи, я надеюсь, мы не втянули ее в неприятности?

— Нет, но, может быть, мне следует посвятить в это мистера Зитса, — сказала Джойс, приходя в себя. — Он был тем, кто нанял ее, вообще-то он нанял ее раньше меня. Я полагаю, она подруга его дочери.

«У мистера Зитса есть дочь? Она должна быть уже достаточно взрослой, — подумала Кейтлин. — Это странно, если у нее есть такая молодая подруга, как Марисоль».

— В любом случае, не беспокойся об этом. Я поговорю с Марисоль о ее лекарствах завтра и все улажу. Кстати, Кейт, когда ты это нарисовала?

— А, это, вчера, во время эксперимента с дистанционным наблюдением. Я уронила его, когда услышала, как парень с ирокезом кричит.

— Как он? — неторопливо спросил Роб. Он смотрел на Джойс своими неизменно золотыми глазами.

— Он в порядке, — сказала Джойс, Кейтлин показалось, что в ее голосе промелькнули защитные нотки. — В больнице ему дали успокоительное и отпустили.

— Поэтому, — продолжил Роб, — вам нужно быть осторожней с Га…

— Да, точно. Я собираюсь изменить свой протокол, связанный с экспериментами Габриэля, — тон Джойс не оставил сомнений, что тема закрыта. Она взглянула на часы.

— Мне так неудобно, — сказала Кейтлин Робу, когда они поднимались по лестнице.

— Почему? После того, что Марисоль сделала, у тебя было полное право узнать, что происходит.

Это было так, но, все же, у Кейт было чувство, что она должна была понять. Что она должна была больше верить мистеру Зитсу, который, в конце концов, заплатил много денег, чтобы дать им пятерым новую жизнь. Она должна была понять, что у Марисоль просто паранойя.

Новая жизнь показалась слегка одинокой, когда Кейт и Роб попрощались в коридоре. Он пожелал ей спокойной ночи так весело, будто ему нравилось быть ее старшим братом. Это сводило Кейтлин с ума. Как будто ничего другого не приходило ему в голову. Что, по его мнению, возможно, так и есть. Казалось, он вытеснил из своего сознания тот случай, что произошел с ними днем.

Анна села на кровать, когда Кейт зашла в спальню.

— Где ты была?

— Внизу. — Кейтлин хотела поговорить с Анной, но была очень, очень уставшей. Она покопалась в ящике в поисках ночной рубашки.

— Я думаю, я рано лягу спать, ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Ты, наверное, все еще плохо себя чувствуешь, — сказала Анна, мгновенно став очень заботливой.

Перед тем как заснуть, Кейтлин пробормотала:

— Анна, а ты знаешь, что такое пилотное исследование?

— Я думаю, это типа первого практического эксперимента, сначала выполняют его. До настоящего эксперимента. Это как пилотная серия у телевизионных сериалов.

— О, спасибо. — Кейтлин была слишком сонной, чтобы произнести еще что-либо. Но ей пришло в голову, что, может быть, об одной вещи Марисоль говорила правду. Она заявила, что была здесь во время пилотного исследования. А Джойс сказала, что Марисоль наняли раньше.

Тем не менее, все остальное было бредом, например, мысль о том, что Джойс положила что-то странное ей на лоб. Слава Богу, Роб не упомянул об этом при самой Джойс. Она бы подумала, что Кейтлин тоже не помешают медикаменты.

А Роб... Она не будет сейчас о нем думать, она разберется с ним завтра.