Глава IV

Ируся

Когда Петька, Игорь, Оля и Кирилл вышли из дома на Фрунзенской набережной, Круз спросил:

– Петь, ты и вправду ничего расследовать не собираешься?

– Да. Не собираюсь. А ты меня осуждаешь?

– Ну не то чтобы…

– Надеюсь, ты не думаешь, что я струсил?

– Петька, не заводись! – попыталась вмешаться Оля.

– Как я могу думать, что ты струсил, если уже столько раз видел тебя в деле? – пожал плечами Игорь. – Просто я не понимаю…

– А ты подумай хорошенько, тогда поймешь!

– Да я уже давно думаю…

– Но ведь русским же языком сказано – это опасно для других людей!

– Вот именно! Это опасно для сотен и тысяч людей! Одна такая баночка может отправить на тот свет стольких… – как бы между прочим заметил Кирилл.

– Ну все! Вы меня достали! Не хотел говорить, но, видно, придется, а то вы меня подвергнете общественному презрению! – засмеялся вдруг Петька. – Понятное дело, я от этого расследования не собираюсь отказываться! Я только хочу отложить его на месяц, до осенних каникул. Пусть все уляжется, пусть эта шобла успокоится, тогда‑то мы за них и возьмемся.

– И ты думаешь, что через месяц следы не остынут? – сощурился Хованский.

– Смею думать, что нет! Кто‑то в этом магазине связан с наркоторговцами. И если сейчас все сойдет им с рук, они опять возьмутся за это, а теперь, уверяю вас, там все замерло! И мы вряд ли что‑то нароем. А к тому времени напряжение спадет…

– Ты умница, Петечка! – сказала Оля. – Я с тобой полностью согласна.

– Ну, если так, тогда другое дело, – кивнул Игорь.

– Присоединяюсь! – заявил Хованский.

– Только никому ни звука, даже Лавре! – предупредил Петька. – Она может нечаянно проболтаться тете Вите, а это ни к чему, сами понимаете.

– Понимаем! – хором ответили все.

– Петь, а как ты думаешь, зачем за тетками следили? – спросил вдруг Хованский. – Да еще так непрофессионально?

– Думаю, когда все выяснилось, продавщица вспомнила, кому продала шпроты, ведь они помногу купили, и когда сперва тетя Витя пришла в магазин, а потом жена Мелешина, они за ними проследили, выяснили, где живут…

– Но зачем? Что они собирались сделать?

– Откуда я знаю? Может, хотели поглядеть, не крутится ли вокруг милиция, или…

– Нет, – перебила его Оля. – Скорее всего к ним кто‑нибудь пришел бы или позвонил с тысячью извинений, что, мол, продали вам бракованный товар, хотим заменить и все такое…

– Может быть… – задумчиво проговорил Петька. – Да, это самый верный путь был бы, только что‑то уж очень долго они раскачиваются. Давно надо было действовать. Вот как выследили тетю Витю, так и надо было сразу к ней являться, – вслух размышлял Петька.

– Да они же, наверное, просто дураки! – предположила Оля.

– Если дело пока не вышло за рамки магазина, возможно, они решили действовать своими силами, не подключая поставщиков или потребителей этой замечательной продукции.

– Похоже, так оно и есть! – воскликнул Игорь. – И это наше счастье!

– Представляешь, как они обрадуются, когда завтра к ним явится тетя Витя!

– Надо думать!

В пять минут десятого тетя Витя вошла в маленький магазин в двух кварталах от дома. Кроме нее, покупателей не было. «Хороший знак», – подумала она.

– Здравствуйте! – сказала она громко, так как продавщицы не было видно.

Из подсобки выглянула незнакомая девушка.

– С добрым утром! – улыбнулась она.

– Девушка, миленькая, у меня вот какое дело, – начала тетя Витя, – я на днях купила тут у вас несколько баночек шпрот и соседка моя тоже, – тетя Витя принялась выкладывать на прилавок пресловутые банки.

– А что с ними такое? – удивленно спросила девушка. – Они не вздутые вроде…

– Они, похоже, пустые, чувствуете, какие легкие!

Девушка взвесила в руке банку и пожала плечами.

– Ну и что вы хотите?

– Я хочу вернуть их и либо получить назад деньги, либо поменять на нормальные банки.

Девушка задумалась. «Она ничего не подозревает», – сообразила тетя Витя.

– Знаете что, я вижу, вы сами этот вопрос решить не можете, так позовите кого‑нибудь, может, заведующую…

– Правильно! Анна Вадимовна!

Никто не откликнулся.

– Одну минутку! – улыбнулась девушка и скрылась в подсобке.

Прошло немного времени, и из подсобки появилась заведующая, а вернее, хозяйка магазина, Анна Вадимовна. Лицо ее было все в красных пятнах.

– Здравствуйте! – простодушно улыбнулась ей тетя Витя. – Видите ли, тут такое дело…

– Слушаю вас! – проговорила Анна Вадимовна, искоса поглядывая на стоящие на прилавке баночки. – Ах, я, кажется, понимаю, в чем дело! – не выдержала она. – Бракованная партия, вы уже не первая приходите, пустые банки, да?

– По‑видимому! Открывать я не стала, а то как потом докажешь, что ты не съела шпроты. Сейчас люди на всякие ухищрения идут…

– Ваша правда, ваша правда, – вздохнула Анна Вадимовна. – Вы не волнуйтесь, я сию же минуту вам все заменю. Неужели все восемь оказались бракованные?

– Да нет, я купила десять баночек и еще соседка моя пять, из пятнадцати семь были легкие, а остальные вполне нормальные. Мы одну баночку съели, очень хорошие шпроты…

Анна Вадимовна схватила банки и унесла в подсобку, через минуту она вернулась с новыми банками.

– Вот, прошу вас! Или, может, вы хотите получить обратно деньги?

– Да нет, я хочу шпроты!

– Ну и отлично! Спасибо вам большое!

– Помилуйте, за что? Это вам спасибо, что заменили без звука.

– Ну что вы! Мы же дорожим репутацией нашего магазина! И еще… Вот!

Она сняла с витрины большую коробку шоколадных конфет.

– Это вам!

– Мне? – поразилась тетя Витя.

– Ну как же, в возмещение, так сказать, морального ущерба!

– Да что вы, какой ущерб!

– Очень вас прошу, возьмите! И у меня к вам просьба…

– Слушаю вас!

– Если вдруг кто‑то из ваших знакомых или соседей тоже купил бракованные банки, скажите им, чтобы непременно вернули в магазин. Партия, правда, была маленькая, но все же…

– Непременно, – пообещала тетя Витя. – Дайте мне, пожалуйста, вот тот кусочек сыру и две коробки сметаны!

Анна Вадимовна с восторгом обслужила тетю Витю, и они распрощались как добрые знакомые.

Тетя Витя не спеша направилась домой.

…Анна Вадимовна скрылась в подсобке. Протиснувшись в тесную клетушку, служившую ей кабинетом, она упала на стул и платком вытерла вспотевший лоб. Потом дрожащей рукой схватила телефонную трубку.

– Маша, это я! Представляешь, мне сейчас вернули семь банок!

– Шутишь?

– Какие шутки! Пришла эта старуха и принесла, свои и соседкины!

– Слава богу, уже полегче! Но там все чисто?

– Да, конечно! Старуха добродушная, ей ничего и в голову не вскочило, говорит, одну банку вскрыла, очень вкусные шпроты!

– Но где же еще одна банка, Аня?

– Бог даст, еще всплывет…

– А что, если нет?

– Тогда плохо… Но все же лучше, чем могло быть.

– Ты кого‑нибудь послала за старухой проследить, куда пойдет, что и как?

– Конечно. Хотя я уверена, тут все чисто.

– Надо надеяться! Да, Аня, если недостающую банку принесут открытую, отнекивайся! Говори, что знать ничего не знаешь, впервые видишь, можешь даже ментов вызвать, вот, мол, тебе что‑то подкинуть хотят, а я через час заеду, заберу… Поняла? Если, конечно, принесут закрытую… тогда бери без звука.

– Маш, у меня к тебе просьба.

– Ну?

– Подкинь несколько пустых, совсем пустых баночек. На всякий пожарный случай, ладно?

– Поняла. Сделаю!

Анна Вадимовна, облегченно вздохнув, повесила трубку.

Минут через пятнадцать в кабинет заглянул молодой парень.

– Анна Вадимовна!

– Ну что, Толик?

– Ничего. Прямиком пошла домой, только в булочной три батона купила.

– Спасибо, Толик. Все в порядке.

Дома был только Стас. Когда тетя Витя вернулась из магазина, он уже не находил себе места от беспокойства.

– Ну что? – кинулся он к ней.

– Все в полном порядке. Стасик, успокойся.

– Там ничего не заподозрили?

– Абсолютно. Просто решили, что я такая добродушная старая дура.

И тут же в дверь позвонили. Это примчались Елизавета Григорьевна с Ириной Дмитриевной. Тетя Витя подробно передала им свой разговор с Анной Вадимовной.

– Ну и слава богу! – перекрестилась Елизавета Григорьевна. – Теперь можно вздохнуть спокойно.

– Я бы на твоем месте не торопилась, – довольно зловеще произнесла Ирина Дмитриевна. – Мы можем быть спокойны, только если они успокоятся. А они просто по определению не смогут успокоиться, пока не найдут еще одну банку.

– Но мы ведь ее открыли! Кстати, ты и открыла!

– Если бы я ее не открыла, нас всех могли бы уже замочить! – фыркнула Ирина Дмитриевна.

– У вас есть какое‑то предложение? – быстро спросил Стас.

– Да, есть!

– И какое же?

– Я предлагаю… Одним словом, я хочу пойти туда и отдать им эту банку. Но, в отличие от Виталии Андреевны, я явлюсь туда со скандалом!

– И что? – заинтересовался Стас.

– Я буду говорить, что мне неизвестно что подсунули, а я заплатила за это свои трудовые копейки, и если мне не поменяют эту дрянь на нормальные шпроты, я обращусь в общество защиты потребителя!

Стас рассмеялся.

– Именно в это общество, понятно, не в милицию же мне с такой мурой обращаться, и все в таком роде. Они возьмут эту пакость и тогда уж точно успокоятся.

Женщины задумались. А Стасу эта идея понравилась.

– Пожалуй, в этом что‑то есть. Тем более вас тут никто не знает…

– Стасик, а может, стоило бы посоветоваться с ребятами, а? – нерешительно начала тетя Витя.

– Знаете, тетя Витя, честно вам скажу, куда лучше будет избавиться от этой гадости, а то в их буйные головы могут взбрести самые неожиданные идеи по использованию наркотиков.

– Стасик, бог с тобой! – замахала на него тетя Витя.

– Вы меня не поняли, я не говорю, что они обязательно начнут их нюхать или колоться, нет, хотя возраст у них опасный…

– Стасик прав, – кивнула Елизавета Григорьевна.

– Да и вообще, даже в доме держать это опасно…

– Значит, вы не возражаете против моей идеи? – обрадовалась Ирина Дмитриевна.

– А вы не вскрывали полиэтилен? – поинтересовался Стас.

– Бог миловал!

– Тогда можете смело идти!

– Ируся, ты не боишься?

– Нет, чего тут бояться? По‑моему, гораздо страшнее держать это у себя.

– Знаете, Ирочка, вы только оттуда ни в коем случае не возвращайтесь сюда.

– Почему? – воскликнула Елизавета Григорьевна.

– Понимаете, мне показалось, что за мной от магазина кто‑то шел, я не видела, но ощущение такое было. Возможно, эта заведующая решила проследить, не пойду ли я прямиком в милицию.

– Поняла. Я оттуда поеду домой и вам позвоню.

– Но как же твоя работа?

– А Стас привезет мне все! Правда, Стасик?

– Конечно! Только ближе к вечеру, у меня еще сегодня лекции.

– Прекрасно, значит, я сегодня побездельничаю денек. Ничего страшного.

– А не подстраховать ли мне вас?

– Нет, милый, не стоит. Я вполне справлюсь. Я только, пожалуй, немного изменю внешность, – сказала Ирина Дмитриевна.

– Как это ты изменишь внешность? – ахнула Елизавета Григорьевна.

– Надену очки и волосы уберу под шапку. И меня никто не узнает! Я сейчас!

Она побежала в квартиру Мелешиных и вскоре вернулась. Ее и в самом деле нелегко было узнать.

– Фу, какая‑то ты… – поморщилась Елизавета Григорьевна.

– Какая? – не без кокетства осведомилась Ирина Дмитриевна.

– Мымра!

Все расхохотались.

– И хорошо! Пусть я мымра! Пусть они меня запомнят мымрой! Я сейчас соберу свои вещи, чтобы тебе не возиться, а Стасик их привезет!

– Послушайте, а вы уверены, что они возьмут открытую банку? – спросила вдруг тетя Витя.

– А почему бы и нет?

– А потому что они могут испугаться… Одно дело – запечатанные банки, и совсем другое – открытая…

– Черт, я об этом не подумал! – почесал в затылке Стас. – Тетя Витя права, скорее всего они откажутся, а вам может грозить опасность…

– Ничего подобного! Пусть только попробуют не взять…

– Они попробуют! Будьте уверены! – сказала тетя Витя.

– Не страшно, – лихо улыбнулась Ирина Дмитриевна, – я тогда со злости швырну им в рожу эту банку и уйду, глубоко оскорбленная! А они ее возьмут, не сомневайтесь! Должны же мы от нее избавиться!

– Ируся, я тебя умоляю!

– Не надо меня умолять! Если за мной будет «хвост», я уж сумею от него избавиться, можете мне поверить!

– Что это с тобой? – удивилась вконец растерянная Елизавета Григорьевна.

– Не знаю, наверное, заразилась от ребятни, – засмеялась Ирина Дмитриевна. – И не спорьте со мной!

– А может, вы и правы, – неуверенно проговорила тетя Витя. – Вы даже представить не можете, как мне полегчало, когда я избавилась от этих банок.

– Вот видите, Лиза, давай мне сюда эту гадость! – потребовала Ирина Дмитриевна.

Елизавета Григорьевна принесла открытую банку.

– Но, Ируся, я заклинаю тебя, сразу езжай домой и немедленно позвони мне, иначе я сойду с ума.

– Ладно, обещаю!

И она решительно шагнула к двери. Елизавета Григорьевна ее перекрестила.

Подойдя к магазинчику, Ирина Дмитриевна мгновение помедлила, собралась с духом и открыла дверь. У прилавка стоял какой‑то пожилой мужчина и уже расплачивался. Едва он отошел от прилавка, продавщица вопросительно взглянула на Ирину Дмитриевну. Та сделала вид, будто изучает витрину. Но как только мужчина вышел, она решилась:

– Вот, девушка, что мне тут у вас продали несколько дней назад!

И она выложила на прилавок банку с наркотиком.

– Ой! Что это? – испуганно прошептала продавщица.

– Понятия не имею! Я открыла банку шпрот и обнаружила вот это! Или немедленно верните мне деньги, или поменяйте на нормальную банку.

– Одну минуточку! Анна Вадимовна!

– В чем дело? – донесся голос из подсобки.

– Тут опять шпроты принесли…

Анна Вадимовна появилась мгновенно.

– Что тут такое?

– Вот, поглядите, какие мне шпроты подсунули! – воинственно начала Ирина Дмитриевна.

В глазах Анны Вадимовны отразилось смятение. Но она сразу взяла себя в руки.

– Ну вот что, дамочка! Со мной такие номера не пройдут! Забирайте эту дрянь и уходите, а не то я милицию вызову!

Продавщица онемела от удивления. Ирина Дмитриевна, впрочем, тоже.

– Да как вы смеете? – взвизгнула она.

– Я смею! Уж не знаю, какую вы провокацию задумали, только я вас тут впервые вижу. Люся, ты когда‑нибудь эту даму тут видела?

– Да вроде нет, но…

– Забирайте, забирайте и уходите! – кипятилась Анна Вадимовна. – Приносят, понимаешь ли, всякую дрянь…

– Да что вы себе позволяете? Я немедленно обращусь в общество защиты прав потребителей, и тогда вам не поздоровится.

– Обращайтесь хоть к богу в рай, хоть к черту в пекло! А я ничего не приму!

«Как странно, – подумала Люся. – Утром у той старушки она все приняла, как говорится, с дорогой душой, да еще рассыпалась перед ней не знаю как, а сейчас… Очень странно».

– Значит, вы не вернете мне деньги?

– Разумеется, нет!

– И не обменяете?

– Нет, я же сказала!

– Тогда будьте вы прокляты! – не своим голосом завопила Ирина Дмитриевна, внутренне хохоча. – Жулье поганое! Нате, подавитесь вашим дерьмом! – Она схватила с прилавка банку и метнула ее в лицо Анны Вадимовны. Та успела отклониться, и банка залетела в подсобку. – Чтоб тебе пусто было, гадюка крашеная!

И, чтобы не расхохотаться в голос, она выскочила из магазина. Но Анна Вадимовна выбежала за ней и швырнула банку ей вслед. Банка закатилась под куст. Только пакетика в ней уже не было.

– Анна Вадимовна, вы что? – изумленно спросила Люся.

– А ты не поняла? – переводя дух, фыркнула Анна Вадимовна.

– Ничего не поняла, утром вы приняли товар у старушки…

– Тоже мне, сравнила! Старушка принесла банки пустые, из бракованной партии, а эта… Она же… Мало ли что она мне подсунуть хотела!

– Подсунуть? Зачем? – заморгала глазами Люся.

– Конкуренция! Слыхала про такое дело? Вон Исакова из углового магазина чуть со злости не лопнула, когда мы открылись! Ей сразу ремонт пришлось делать, а то покупатель к нам повалил, у нас чистенько, красивенько, современно, хоть и мало места…

– А что, если эта женщина и вправду куда‑нибудь обратится?

– Никуда не обратится! С чем? Она же банку кинула! Думала, дура, что я на такое куплюсь… Ладно, некогда мне тут с тобой! Одним словом, если принесут еще пустые банки, бери, меняй или деньги возвращай, а если еще с открытой банкой явятся, гони в шею.

– Я гнать в шею не смогу! – потупилась Люся.

– Ничего, как достанут тебя до печенок, сможешь!

И Анна Вадимовна скрылась в своем крохотном кабинете. А Люся подумала: «Все‑таки я ничего не поняла». Между тем Анна Вадимовна оделась, взяла сумочку и вышла на улицу. Подняла руку, остановила машину и куда‑то укатила. Она была почти счастлива. Свершилось поистине чудо. Все восемь банок, по ошибке проданных в первый же день, вернулись! Первые семь Маша уже забрала, сейчас она сама отвезет товар из последней и забудет думать об этом, как о страшном сне. То, что она пережила за эти дни, надолго ей запомнится. Наркомафия шутить не любит.

Сколько Ирина Дмитриевна ни оглядывалась, никакой слежки за собой она не заметила. Да ее и не было. «Неужели сошло? Неужели получилось? Ай да я, ай да молодчина!» – думала она.