Этот «странный» арабский Восток

Вряд ли есть серьезные основания полагать, что за арабскими революциями начала 2011 г. имеются некие официальные государства – Запада или Востока, их «подрывная деятельность». Конечно, велик соблазн тут же приписать эти события «руке» Вашингтона как единственной супердержаве или ненавистному иранскому руководству во главе с президентом Ахмадинежадом (некоторые люди на Востоке считают его евреем, призванным сеять рознь между народами, то есть посланником дьявола), евреям‑сионистам Израиля, «Аль‑Каиде», братьям‑мусульманам и, конечно, воле Всевышнего, наказывающего людей за их прегрешения. Эти факторы, включая всевозможные толкования воли Всевышнего, называются далеко не случайно – все они присутствуют в самой осязаемой – и материальной, и духовной формах – в зоне арабского Востока и оказывают огромное влияние на жизнь их сложных обществ.

Это – так. Но уже с «нефтяных шоков» 70‑х гг. прошлого столетия выявилась одна закономерность – прямая связь между обострением политической ситуации на Ближнем Востоке и взрывным ростом цен на нефть. Поэтому можно поставить и такой вопрос: была ли на самом деле война 1973 г. развязана исключительно египетским руководством во главе с президентом Анваром Садатом? Напомним: он в течение нескольких дней буквально вышвырнул из Египта 5‑тысячный корпус военных советников СССР – возможно ли это было, если бы за Садатом не стояла могущественная внешняя сила? Об этом аналитики военных приключений почему‑то умалчивают. А ведь это была грандиозная глобальная операция некой иностранной державы, стратегическая разведка которой вчистую переиграла все наши хваленые ГРУ, КГБ и прочие организации. (Последние предпочитают самым глупейшим образом хвастаться тем, как они захватили дворец президента в Кабуле и убили законного правителя, не понимая, что дают основания привлечь себя к уголовной ответственности в международном суде.)

Заметил я и одну важную «странность» в мировом развитии 90‑х гг. XX века, связанную с отклонением, казалось бы, общей глобальной динамики, логики мирового развития («выпадение» явления из общей динамики). Речь идет о такой важнейшей стратегической категории, как цены на нефть на мировом рынке. Так, в критически важные для СССР в последние годы его существования финансовые ресурсы, поступающие за счет массированных поставок нефти на мировой рынок, буквально «таяли» в силу непрерывного снижения цен: в 1975–1985 гг. они были на уровне в среднем 32 долл. за 1 баррель (1 баррель = 159 литров или 134,3 кг); в 1986–1991 гг. – на уровне 15 долл. за 1 баррель. Себестоимость российской нефти в те годы составляла 6–7 долл. за баррель. Как видим, прибыль в критические годы за счет нефтересурсов была практически на «нулевом» уровне.

Особенность этой «странности» заключалась также в том, что Ближний Восток в те же критически важные годы существования СССР (1988–1991) и первые годы «самостоятельной» России (1991–1999) был буквально «очищен» от самой возможности развития спонтанных политических и социальных процессов, могущих воздействовать на динамику мировых нефтяных цен. Разумеется, никаких «сговоров» и «заговоров» США с участием Саудовской монархии, направленных против СССР, как предпочитают полагать некоторые российские политологи, и в помине не было. Саудовская Аравия сама пострадала больше других стран в результате падения цен на нефть в 80–90‑е гг. Главная, геополитическая и геоэкономическая цель была иная – разорвать непосредственную связь между развитием Запада и энергетическими ресурсами Востока. Эта задача была фактически почти полностью решена – развитые страны перешли на энергосберегающие технологии. Они освободили себя от зависимости развивающихся стран, но сумели поставить их в зависимость от себя – по сути, все вырученные от продажи нефти деньги размещались в западных банках. В этом – реализация выявившейся выше «странности».

Интересно и то обстоятельство, что грандиозная по размаху и технологическому оснащению операция «Буря в пустыне» вызвала лишь кратковременный всплеск нефтяных цен (в пределах не более 3 месяцев, когда пик составил 30 долл. за баррель). Этот эффект, был, во‑первых, запоздалый для использования в бюрократической машине СССР, во‑вторых, очевидно временный. И соответственно, ожидания последующего спада цен нейтрализовали эффект поступлений; т.е. результат был ничтожным. По‑видимому, целенаправленная деятельность на политику низких цен на нефть, когда прибыль тем не менее обеспечивалась, имела определяющее значение в стратегии президента Буша‑старшего, отказавшегося от оккупации Багдада, по сути сдавшегося Америке. Но американский президент, к изумлению всего мира, не пожелал отстранить от власти деморализованного Саддама Хусейна.

Разгадка была в иной плоскости – необходимость сохранения на низком уровне нефтяные цены; смена режима могла вызвать, во‑первых, их рост, во‑вторых, цепную политическую реакцию в регионе и непредвиденные последствия. А этих последствий многоопытный президент США хотел избежать. И он достиг своей цели – «успокоил» Ближний Восток, сохранил ценовую стабильность на низком уровне, что предопределило ограниченный масштаб в поступлении нефтедолларов под перестройку друга Горбачева. Но никакой глобальной цели «разрушить СССР» ни Рейган ранее, ни Буш позже не преследовали. Другой вопрос: зачем всесильной Америке нужны были эти мелкие стервятники типа Саддама Хусейна? Ответ тоже был не простым. Дело в том, что тогда перед президентом США стояла задача не разрушить хрупкое равновесие на Ближнем Востоке, испытывающем предельное напряжение в силу полувекового израильско‑арабского конфликта. Не думаю, что была некая задача лишить финансовых ресурсов вторую супердержаву, поскольку взлеты и падения нефтяных цен подвергали испытаниям прежде всего экономику США и стран Западной Европы. В этой игре (глобальной) саддамы хусейны выступали мелкими пешками, их судьбы мало интересовали планетарных игроков. Буш‑старший с этой задачей блистательно справился. А роль мстителя за поруганную честь клана уже выполнил Буш‑младший, оторвав голову Саддаму Хусейну (как акцию возмездия за 11 сентября 2001 г., к которой повешенный, кстати, не имел отношения).

Последние события в арабском мире, начавшиеся в декабре 2010 г. и получившие особый размах с начала 2011 г., тоже не спровоцированы извне. Они зрели в недрах их обществ, а самые разные религиозные (в том числе экстремистские) течения лишь способствовали взрывному развитию событий. Не следует забывать, как бы ни толковали священный Коран его недруги, основная мысль – это стремление к справедливости, равенству, братству народов. На этой базе и происходит консолидация народов Востока, избавляющихся от своих ложных правителей. Процесс этот крайне противоречивый, но тенденции – очевидные. Другое дело – насколько завершенным окажется начавшийся процесс? Огромное влияние на этот процесс оказывают агентуры Запада и Израиля, которые исходят из идеи фатальной необходимости «разобщенного Востока». Изнеженный (в части элитарных страт) и униженный в своей массе, Восток подобен глине, из которой лепят нужные фигуры.

Победа в революциях, как известно, порождает новый виток вражды в стране победителей – они начинают уничтожать друг друга, съедать (поедать). Победителем в этой схватке, как правило, выходит самый коварный и подлый, ничтожный и жестокий. Такой устраивает всех – и Запад, и Восток.