Владимир Путин – премьер России

...Летом 1999 г. популярность Ельцина приближалась к нулевой отметке. Он смертельно надоел всем, был болен. Дееспособного преемника, способного выиграть выборы президента, на горизонте не видно. Федеральная и региональная бюрократии все больше считают своими лидерами Евгения Примакова и Юрия Лужкова. Но 9 августа Ельцин назначает преемником малоизвестного Путина, после чего большая часть политэлиты принимается плакать и хохотать. Спикер Госдумы Геннадий Селезнев сказал тогда: объявив Путина преемником, президент поставил крест на политической карьере Путина. Большинство людей не верит в сценарий «Преемник» и склоняется к президентству Евгения Примакова. Из влиятельных кругов Ельцину открыто грозят судьбой Чаушеску. Но всего лишь за 4 месяца – с сентября по декабрь – ситуация меняется кардинально. Взрываются дома, начинается вторая чеченская война. Рейтинг преемника взлетает вертикально вверх. Ельцинско‑путинский блок «Единство» громит на думских выборах примаковско‑лужковский альянс «Отечество – вся Россия» (ОВР). Фантастическая победа! А война в Чечне идет, поднимая авторитет премьера. К президентской кампании он уже стал признанным национальным лидером.

Владимир Путин, тогда говорили, – бывший сотрудник КГБ, работавший в каком‑то гражданском учреждении в ГДР. В 1990 г. он вышел в отставку и при мэре Анатолии Собчаке был одним из его заместителей. После ухода Собчака с мэрской должности перебрался в Москву и последовательно работал заместителем управляющего делами Кремля у Павла Бородина, заместителем главы президентской администрации, позже – возглавил Федеральную службу безопасности. В общем, карьера была стремительной – это было в стиле ельцинской кадровой политики. Человек еще не входил в круг своих обязанностей, а его уже двигали дальше, выше, не зная ничего о его способностях, его качественных характеристиках. А затем – также быстро убирали. И только редким счастливчикам «везло» оставаться надолго.

По‑видимому, Ельцин не случайно так быстро назначал и снимал премьеров в столь короткое время – ему нужна была абсолютная преданность человека на этом посту. Он проверял их на степень личной лояльности. Ему была нужна не просто преданность, а преданность абсолютная. И больше – ничего.

Новый глава правительства, Владимир Путин, на вопрос о войне с Ичкерией уже реагировал «правильно», заявив: «Будем мочить, мочить даже в сортире...», вызвав всеобщее общественное одобрение. В поддержку идеи «мочить Чечню» поднялись все по «Руси великой» – от мала до велика (левые, правые, центристы, коричневые, красные, голубые, розовые, демократы и антидемократы), от Солженицына и Проханова до Немцова и Баркашова, и еще черт знает кого привлек на свою сторону Путин своей идеей «мочить чеченцев». «Вот это была загогулина!» – говоря языком Ельцина. Вот он, стержень «национальной идеи», которую так долго искал его предшественник и не сумел найти – время было неподходящее, да и процесс оболванивания общества не достиг в тот период предела «совершенства», как на момент вбрасывания лозунга «мочить». Было очевидно, что со дня на день следует ожидать новой российско‑чеченской войны, еще более ожесточенной и кровавой, чем недавняя прошлая война. Перерыв кончился.

P. S. Но, видимо, в узких правящих кругах, где принимаются важнейшие политико‑стратегические решения, посчитали, что накал общественного негодования еще недостаточен – его следует довести до высшей точки кипения. Соответственно, появляются «новые» поводы для начала вооруженных действий (хотя бомбардировки с воздуха велись с августа 1999 г.).

Эти непонятные «теракты»

...И вот происходит целая серия совершенно непонятных террористических актов в Москве и других городах страны.

● 31 августа 1999 г. – взрыв под Манежной площадью в Москве.

● 4 сентября 1999 г. – подорван 5‑этажный дом в г. Буйнакске, военном городке в Дагестане.

● 8 сентября 1999 г. – подорван 9‑этажный дом в Москве, на улице Гурьянова.

● 13 сентября 1999 г. – подорван 8‑этажный дом в Москве на Каширском шоссе. Имеются человеческие жертвы, убитые и раненые.

Москва в шоке, страхе... Все эти взрывы немедленно связали с Чечней, объявили о «чеченском следе», хотя виновных не нашли. В Москве – паника. «По слухам, в Администрации президента готовят проект указа о введении мер по борьбе с терроризмом. Это не будет указ о чрезвычайном положении, требующий утверждения сенаторами. Танки и солдаты на улицах не появятся. Скорее всего, нас ждет ограничение передвижений в ночное время, некие элементы цензуры в газетах и на ТВ, ужесточение правил регистрации приезжих»(Аргументы и факты, № 37, сентябрь 1999, с. 2).

Обстановка целенаправленно нагнетается... Газеты публикуют «инструкции» для поведения горожан в условиях, когда кругом «чеченские террористы с бомбами...». Затем – бомбы в Каспийске и Волгодонске. И опять – неизвестно, кто подорвал, а высокопоставленные должностные лица, как заведенные куклы, твердят о «чеченском следе».

В российских СМИ и на телеканалах непрерывно раздаются воинственные призывы под общим лозунгом «Покончить с чеченцами!». Вот что пишет журналист «Московского комсомольца»: «Ровно год прошел со страшного взрыва на Каширском шоссе. За четыре дня до этого весь мир узнал о другой московской улице – улице Гурьянова. Трагедии случились в Буйнакске и Волгодонске. А еще через 11 месяцев на карте «черных мест» появилась Пушкинская площадь. Россия стала одним большим сортиром. Мочим строго по графику: от «Вихря» до «Антитеррора» (МК, 13 сентября 2000). Он же сообщает, что за прошедший 1999 год самые высокие чины МВД и ФСБ не раз публично высказывали «решительные заявления», что все оперативные силы в стране «нацелены на раскрытие», что еще чуть‑чуть, и народ узнает имена настоящих преступников, что террористы, уничтожившие сотни московских семей, предстанут перед судом. При этом открытым текстом назывались чеченцы. То есть «представители чеченцев». А самих чеченцев как не было, так и нет. Попробуем реконструировать события, которые потрясли мир... Из официальной справки УФСБ России по Москве и Московской области: «По данным НИИ‑2 ФСБ России, обрушение 3‑го и 4‑го подъездов дома (на ул. Гурьянова) произошло в результате подрыва бризантного смесевого вещества массой около 350 кг. Взрывное устройство находилось на уровне 1‑го этажа. Проведенными физико‑химическими исследованиями изъятых на месте происшествия объектов на их поверхности обнаружены следовые количества бризантных ВВ – гексогена и тротила».

То есть буквально в считаные часы эксперты установили, какую именно взрывчатку использовали террористы. На поиски смеси тротила и гексогена был задействован весь личный состав московской милиции, сотрудники центрального аппарата МВД и прикрепленные милиционеры из других регионов России. За несколько дней в Москве было изъято 13 тонн взрывчатки, по своему составу сходной с той, которая использовалась на улице Гурьянова и Каширском шоссе. Оперативники проверяли один химический завод за другим. О том, что на улице Гурьянова использовалась не пиротехническая смесь, а промышленная взрывчатка, – уже 15 сентября 1999 г. заявил тогдашний начальник ГУБОП МВД (позже – 1‑й заместитель министра внутренних дел) Владимир Козлов. Заявления должностных лиц в те дни следовали одно за другим. Вот краткая хроника самых показательных.

10 сентября 1999 г. (день после взрыва на улице Гурьянова) Директор ФСБ РФ Николай Патрушев: «Взрыв был не случайным, однако эта версия не должна доминировать, остальные должны также объективно расследоваться». Но от идеи объективного расследования быстро дошли до «Мочить чеченцев!». (См.: МК, 13 сентября 2000.)

13 сентября 1999 г. (взрыв на Каширском шоссе). Начальник Центра общественных связей ФСБ России Александр Зданович признал, что почерк преступлений в Печатниках и на Каширском шоссе совпадает. Зданович считает, что разоблачению преступников и предотвращению террористических актов поможет активная позиция жителей.

Член комитета Госдумы по обороне Владимир Волков: «Взрывы в Москве рассчитаны на психологический эффект». Губернатор Подмосковья Анатолий Тяжлов подписал распоряжение о задержании лиц, не имеющих прописки в Москве или Московской области. «Круг подозреваемых есть, есть конкретные лица, которые установлены и взяты под стражу», – сообщил Николай Аксененко (с какой стати делать такие заявления железнодорожному министру?). По словам первого вице‑премьера, сейчас «с высшей степенью вероятности можно предположить, что теракты в Москве являются следствием дагестанских и чеченских событий». Железнодорожный министр узнал об этих важнейших фактах раньше других, которым это положено по службе. Не просто странны все эти заявления, а просто легкомысленны. Министр обороны России маршал Игорь Сергеев выступил «за проведение широкомасштабных антитеррористических акций и антитеррористических операций». Вся «антитеррористическая часть» Департамента по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом (ДБТ) задействована в операциях против террористов в Москве и Дагестане. Об этом заявил начальник ЦОС ФСБ России генерал Александр Зданович.

15 сентября 1999 г. Начальник ГУБОП МВД России Владимир Козлов заявил, что «установлен ряд лиц, причастных к этим терактам». Он также отметил, что эти люди имеют связи не только в Москве, но и в прилегающих регионах и городах, и это не один и не два‑три человека, а группа лиц. Глава ГУБОП подтвердил, что используемая в терактах взрывчатка имеет промышленное происхождение.

17 сентября 1999 г. Антитеррористическая операция «Вихрь» продолжается на первом этапе и скоро перерастет во второй. О ее важных результатах министр внутренних дел РФ Владимир Рушайло доложил премьер‑министру Правительства России Владимиру Путину.

18сентября 1999 г. были задержаны первые подозреваемые, уроженцы Грозного 32‑летний Тимур Дахкильгов и его тесть, 40‑летний Бекмарз Саутиев. Однако вскоре они были выпущены на свободу – как люди, к взрывам совершенно непричастные.

21 сентября объявлено новое имя – Ачемес Гочияев, карачаевец. Выяснилось, что еще в конце июля этот человек (представлявшийся Мухитом Лайпановым) начал собирать информацию о пустующих помещениях на первых этажах жилых домов, которые можно снять.

Сразу после взрыва на улице Гурьянова, когда детективы узнали об арендаторе магазина в том доме, они нашли еще 41 адрес, которым интересовался Гокияев; 38адресов оперативники успели проверить до второго теракта. Каширка в этот список не вошла... Таким образом, ни одного чеченца не обнаружили. Спецслужбы практически расписались в своем бессилии. Лишь в начале 2000 г. они сделали попытку реабилитироваться: в Чечне, в Урус‑Мартане, в помещении завода по производству минеральных удобрений, вдруг обнаружили базу террористов, на которой якобы производилась взрывчатка, «полностью идентичная той», что разрушила московские дома. Но база оказалась пустой... смех, да и только.

А потом была еще и Рязань. И снова странные, противоречащие друг другу заявления... А чеченцев так и не обнаружили, хотя официальные лица внушили всему российскому обществу идею о «чеченском следе».

22 сентября 1999 г. Управлением ФСБ РФ по Рязанской области возбуждено уголовное дело по ст. 205 УК РФ (терроризм) против ряда офицеров ФСБ, по факту обнаружения взрывного устройства в подвале жилого дома в Рязани. Вскоре дело прекратили, объявив, что задержанные офицеры «проводили учения»...

23 сентября 1999 г. Начальник Центра общественных связей ФСБ генерал Александр Зданович заявил, что ФСБ России «установила всех, кто совершал взрывы в Буйнакске». Фамилий чеченцев все нет и нет, хотя все утверждают о «чеченском следе». Не странно ли все это?