Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 3. Психологическая горизонталь 4 page





При участии гипотетического внимания все наоборот, потому что оно направлено в то место, где мы еще только надеемся что-то уви­деть. При этом, как мы уже говорили, может получиться и так, что интересующий нас объект в данном месте отсутствует. Например, мы не можем обнаружить предмет там, где мы его оставили и пото­му очень внимательно «смотрим, но не видим». В данном случае мы имеем дело с блуждающим взглядом.

То же случается и с художником, когда он выбирает в какое кон­кретно место картины поместить тот или иной персонаж. Две вещи слагаются здесь: субъективное отношение художника к еще не соз­данному образу и объективная сущность ассоциативных простран­ственных координат. Иначе говоря, глядя на то или иное место чис­того холста, художник предчувствует, а часто просто знает: «нечто» должно быть изображено именно в этом месте, и не в каком ином, так как это «нечто» должно нести в себе, только один единственный конкретный эмоциональный потенциал конкретной топономы. Здесь мы имеем дело со своего рода эмоциональной гипотезой художника.

Задача художника, стоящего перед чистым холстом и смотряще­го на этот холст блуждающим взглядом, состоит в том, чтобы создать такой объект, на котором вовне выместится творческое эмоциональ­ное состояние. А оно, это состояние, в свою очередь, ассоциировано с конкретными топономами в пространстве картины.

Стереотипное эмоциональное значение координат, материали­зованное в периметре картины и иллюзорной глубине, позволяет нам понять замысел художника. В противном случае язык простран­ственной композиции был бы нам недоступен, а изобразительное искусство не могло бы существовать вообще.

«Вижу, что дано — отношусь, как задано» — это определение мож­но отнести не только к актеру, который видит, например, ширму, но относится к ней как к старинному замку. Эта формула верна также и по отношению к каждому из нас, когда мы смотрим на какой-либо объект, который теряет свое прямое назначение и начинает обоз­начать не себя, но топоному психологического пространства.

Приведем пример. Можно с ужасом вспомнить, глядя в лицо пас­сажиру трамвая, что дома остался включенным утюг. При этом стоя­щий перед вами человек в это мгновение может подумать, что вас испугало что-то, происходящее внутри трамвая (если ваш блуждаю­щий взгляд был устремлен за спину попутчику) или на улице (если такой ваш взгляд был направлен в окно), или он сам (если вы в этот момент встретились с ним глазами). Подобного рода недогадливость вашего попутчика возникла потому, что и вы, и пассажир оказались помещенными в разные пространственные контексты: он — трам­вая, вы — своего дома. Однако для посвященного в контекст данной ситуации станет явной топонома вашего отношения к тому, что мо­жет натворить оставленный без присмотра электроприбор.

Теперь обратимся к так называемому отрешенному взгляду. При таком взгляде — глаз явно расфокусирован1 (в отличие от обычного взгляда). В данном случае мы «смотрим, но не видим» или, наобо­рот, «видим, хотя и не смотрим» (второй, казалось бы невозмож­ный случай в жизни встречается очень часто).

Почему мы, когда вспоминаем о чем-либо, смотрим в то или иное место в пространстве перед нами, как бы не замечая реальный пред­мет перед глазами? И почему мы смотрим именно в это, а не какое-либо другое место?

1 В НЛП этот вид взгляда так и называют «расфокусированным».

Дело в том, что каждый из нас обладает способностью воспроиз­водить когда-то увиденное как бы внутренним взором. Помните у И.С.Тургенева: «...Вспомнишь и лица давно позабытые». Одним из первых исследовал эту форму внимания К.С.Станиславский, образ­но назвав ее «внутренним видением», способным заставить нас вновь пережить давно прошедшее.

То, что мы видим таким образом накладывается на реальное зри­тельное поле («...глядя задумчиво в небо широкое»), чем-то напо­миная двойной фотоснимок, когда, снимая, фотограф забыл пере­вести кадр.

При отрешенном взгляде мы видимый внутренним взором объ­ект внимания как бы вытесняем во внешнее пространство. И при N этом подсознательно располагаем этот объект именно в том месте, которое лучше всего соответствует нашему переживанию, связан­ному с воспоминанием, т.е. координируем его самым конкретным образом в реальном окружении.

Отложите на минуту книгу и, не закрывая глаз, вспомните ка­кое-нибудь значительное событие в вашей жизни. Вспоминая, вы куда-то определенно смотрели, но на чем конкретно остановился ваш взгляд для вас не имело никакого значения. То, в каком направ­лении был устремлен ваш отрешенный взор, и выразило ваше отно­шение к былому событию. Для наблюдающих со стороны это был расфокусированный взгляд, направленный на конкретный объект во внешнем пространстве, так как ведь нельзя смотреть ни на что. В поле зрения обязательно будет нечто, например собеседник, дере­во, облако, газета, стул, дверь... И тогда, при отрешенном взгляде, этот случайно попавший во взор объект невольно совпадет по сво­ему значению с топономой вашего прошлого переживания.

Эта топонома как объект-знак былого чувства заставит вас в ка­кой-то мере пережить прошедшее вновь и выявит ваше пережива­ние для окружающих, ибо эта ваша персональная топонома лежит в пределах общих для всех людей координат психологического про­странства. И мы понимаем ее психологический смысл точно так же, как значение каждой точки на графике определяется по ее ко­ординатам, хотя, разумеется, в данном случае далеко не с матема­тической точностью, но все-таки и с достаточной для успешного взаимопонимания между людьми.

Иначе говоря, любой вроде бы случайный объект отрешенного взгляда выделяется из контекста среды, отделяется из системы других подобных ему объектов и поэтому становится знаком, об­щепонятное значение которого — конкретная координированность по трем психологическим осям: вертикали, сагиттали и горизон­тали. Знаковость его определяется тем, что этот объект переместился в иной пространственный контекст, в пространство вашего воспо­минания.

Таким же образом, попросив кого-нибудь вызвать из своей памяти тот или иной образ, можно четко зафиксировать, куда «помещает» во внешнем пространстве свои воспоминания, свои внутренние топономы ваш собеседник и, тем самым, — характер и качество его переживаний.

Отрешенный взгляд — это абстрагированная от реальности фор­ма эгонального смещения. Именно такой взгляд был у малыша в момент отворота от шоколада (см. выше описание эксперимента К.Левина), когда он сообразил, что начать приближаться к приман­ке можно только отвернувшись от нее. Тот, кто был любим, знает, что самый желанный взгляд для него близкого человека — это отре­шенный взгляд, когда он становится объектом внимания, направ­ленного по эгонали на него как на знак топономы счастья.

По воспоминаниям современников, с отрешенного взгляда на­чинался творческий процесс у А.П.Чёхова. Так, когда он сидел за столом среди друзей, его глаза вдруг становились невидящими «как плошки» и он, извинившись, покидал шумную компанию и уходил в свой кабинет, дабы реализовать на бумаге внезапно возникший замысел нового рассказа.

Быть может, идею изображения фанатично отрешенного взгляда боярыни Морозовой подсказал В.И.Сурикову принцип всей ком­позиции: физическое движение — в одну сторону, а психологичес­кое, по эгонали — в противоположную.

Оба взгляда — обычный и отрешенный — тесно взаимодейству­ют между собой. Так, нельзя оценить или вообще узнать предмет, если не сравнить его с аналогичными во внутреннем взоре. Но внут­ренний взор не будет и существовать без опыта реального видения.

Можно ли определить, какой из двух видов взгляда в каждый момент доминирует? Безусловно. Не зря же существуют такие еще определения взгляда, как «пристальный», «растерянный», «потерян­ный», «отсутствующий» или тот же самый «отрешенный». Но при любом варианте мозг выполняет привычную для себя работу — ана­лизирует объект визуального внимания.

В одном случае — это объект, к которому проявлен интерес, или, как при гипотетическом или косвенном внимании, глаз все равно фокусируется, например на стол, на котором вдруг не оказалось ожи­даемого там предмета, например чашки, т.е. он все-таки видит, хотя и другой, но также конкретный объект, к которому нет интереса.

А при воспоминании о предмете, при внутреннем взоре — взгляд фиксируется на любом предмете, который оказался, «сам того не желая», в поле зрения в момент возникновения в сознании образа, который может носить и вовсе отвлеченный характер (доблесть, слава, ложь, истина и др.). Можно предположить, что именно внутрен­ний взор, фантомное внимание, проявленные в отрешенном взгля­де, позволили в свое время перейти человеку от внимания к ис­ключительно конкретным объектам окружающей среды в мир аб­страгированных понятий.

Направление взгляда любой названной формы на объект по во­ображаемой прямой линии еще не указывает на его, взгляда, одно­мерность. Только в том случае, если человек смотрит прямо перед собой, обращен взором максимально вверх или вниз, мы можем го­ворить об одномерности взгляда.

Однако, если взгляд устремлен не строго по координате, а по диа­гонали координатной плоскости (вперед—вверх или вниз—влево, на­пример), и проявляют себя двойные сочетания комплексов простран­ственных ассоциаций, мы можем говорить о двухмерном взгляде.

Когда взгляд продиктован тройной координацией трехмерной топономы, он также становится трехмерным (например вверх—впе­ред—вправо).

В заключение разговора о взгляде необходимо сказать, что степень фокусировки глаз раскрывает для наблюдателя в основном полярные отличия «обычности» и «отрешенности». Случается, что отрешенный, например, взгляд все-таки оказывался вроде бы сфокусированным. Но если присмотреться, то окажется, что зрачки, сузившись, сделали «пе­ребор». В этом случае говорят о взоре «сквозь предмет», «сквозь сте­ну» и т.д. выдающем явную устремленность внимания в даль, быть может даже в бесконечность. При определенной наблюдательности мы можем с достаточной степенью точности определить по взгляду и характер внимания топономы внешнего или внутреннего пространст­ва, к которым устремлен человек.

До сих пор мы рассматривали пространство внутреннее и внеш­нее, не особенно разделяя их друг от друга. Теперь необходимо сде­лать более четкое их разграничение.

Date: 2015-09-05; view: 319; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию