Глава 22. ЦИТАДЕЛЬ. Приан

Перескакивая через две ступеньки от волнения, Пайтан мчался вверх по спиральной лестнице самой высокой башни цитадели, торопясь в большую комнату, которую он называл Звездной камерой note 26. Теперь он и сам видел и слышал, что нечто странное происходит с его звездной машиной (поскольку он первым обнаружил ее, то считал себя ее собственником). Сейчас Пайтан от души проклинал Роланда за то, что тот помешал ему проследить за этим удивительным явлением.

Его также порядком поразило и встревожило, что сообщение о странностях поведения машины исходило от Реги. Люди не очень-то умеют ладить с техникой. Они обычно не доверяют ей, а если уж им приходится иметь с ней дело, как правило, все ломают. Рега, как он уже убедился, грешила этим больше прочих. Хотя вначале она проявила интерес к машине и восхищенно выслушивала восторги Пайтана по поводу ее наиболее удивительных свойств, постепенно в Реге развилась совершенно необоснованная неприязнь к этому удивительному творению. Она выговаривала ему за то, что он проводит с машиной уйму времени, упрекала, что его больше интересует машина, чем она сама.

– О Пайт, какой же ты тупой! – говорила ему Алеата. – Она просто ревнует. Если бы эта твоя машина была женщиной, Рега вцепилась бы ей в волосы.

Тогда он только посмеялся. Рега не настолько глупа, чтобы ревновать к куче блестящих металлических шестеренок, даже если это самый сложный механизм, какой он когда-нибудь видел, – с ослепительно сверкающими камнями, их называют “бриллиантами”, и устройствами, порождающими радуги, – эти называются “призмы”, и еще массой других прелестей и чудес. Но теперь Пайтан начинал думать, что Алеата, возможно, была права, и именно поэтому он бежал, прыгая через две ступеньки. Может быть, Рега разнесла его машину вдребезги?

Он рывком распахнул дверь, вбежал в Звездную камеру и тут же выскочил обратно – внутри все было залито нестерпимо ярким ослепительным светом. Пайтан даже ничего не смог разглядеть. Забившись в тень от открытой двери, он тер свои опаленные глаза. Потом, зажмурившись, все-таки попытался выяснить, что же происходит.

Однако все, что он смог сделать, это констатировать очевидное: его машина сияла ослепительным радужным светом, одновременно скрипя, крутясь, тикая и… что-то напевая.

– Рега! – крикнул он из-за двери.

До него донеслось приглушенное всхлипывание.

– Пайтан, это ты? Ах, Пайтан!

– Да, я. Где ты?

– Я… здесь, внутри!

– Ну так выходи скорей, – сказал он с некоторым раздражением.

– Я не могу! – расплакалась она. – Свет такой яркий. Я ничего не вижу! Я боюсь двигаться. Я… боюсь упасть в эту дыру.

– Ты не можешь упасть в “дыру”, Рега. Этот бриллиант – я имею в виду ту штуку, что ты называешь камнем, – он закреплен в ней и прикрывает отверстие.

– Нет, сейчас уже не закреплен. Камень сдвинулся, Пайтан! Я сама это видела. Одна из этих рук подняла его. А внизу, в дыре, как будто пылал огонь. И свет стал таким ярким, что я не могла смотреть. А потом стеклянный потолок начал раскрываться…

– Он открыт! – ахнул Пайтан. – Как это получилось? Стеклянные панели раскрылись? Как огромный распускающийся лотос? Как на той картинке в….

Рега с визгом и криком, не очень связно объяснила ему, что он может сделать со своей картинкой и со своим лотосом. Закончив истерическими рыданиями, она потребовала, чтобы он, черт побери, немедленно вывел ее оттуда.

В этот момент свет погас. Мелодичное гудение прекратилось. В комнате стало темно и тихо, темно и тихо стало во всей цитадели, во всем мире – по крайней мере, так им казалось. Но это была не настоящая темнота – не такая, как бывает странными “ночами”, спускавшимися на цитадель по каким-то неведомым причинам. И не такая, как там, внизу. Потому что, хотя “ночь” опускалась на цитадель, свет четырех солнц Приана продолжал потоком литься в Звездную камеру, образуя как бы островок в море черного тумана.

Как только глаза Пайтана привыкли к обычному солнечному свету, в отличие от слепящего радужно-звездного сияния, он смог войти в камеру.

Он обнаружил Регу прижавшейся к стене. Ладонями она закрывала глаза. Пайтан окинул быстрым настороженным взглядом комнату и сразу же понял, что свет погас не насовсем, он, возможно, всего лишь отдыхает. Часовой механизм над отверстием в полу (он назвал его колодцем) продолжал тикать. Стеклянные панели потолка начали закрываться. Пайтан не мог отвести от них восторженных глаз. Книга была права! Огромные стекла, покрытые странными рисунками, закрывались именно так, как лепестки лотоса. Во всем чувствовалось ожидание, предвосхищение. Проснувшаяся машина подрагивала, как живая.

Пайтан был крайне взволнован. Ему хотелось немедленно бежать и осмотреть все до мельчайшей детали, но прежде он должен был позаботиться о Реге. Бросившись к ней, он нежно обнял ее. Она вцепилась в него, как утопающая, все еще продолжая жмуриться.

– Ай, не щипись так! Я с тобой. Можешь уже открыть глаза, – добавил он уже спокойнее. – Свет погас.

Ее трясло как в лихорадке. Рега осторожно приоткрыла глаза, огляделась, увидела, что панели потолка двигаются, и сразу же опять зажмурилась.

– Рега, открой глаза, – уговаривал ее Пайтан. – Это такое невероятное зрелище.

– Н-нет, – голос ее дрожал. – Не хочу. Выведи меня отсюда!

– Если бы ты потрудилась хоть немного изучить машину, моя дорогая, ты бы сейчас ее не боялась.

– Я старалась изучить ее, Пайтан, – всхлипывая, проговорила она. – Заглядывала в эти проклятые книги, которые ты все время читаешь И вот, пришла… пришла сюда… – она снова всхлипнула, – во время винопития, чтобы… посмотреть. Т-ты… так ею интересуешься… Я подумала, ты обрадуешься, если я…

– Я рад, я очень рад, дорогая, – сказал Пайтан, гладя ее волосы. – Ты пришла сюда и. посмотрела. Ты… ничего не трогала, дорогая?

Ее глаза широко раскрылись. Она напряженно замерла в его объятиях.

– Ты думаешь, это я сделала, да?

– Нет, Рега. Ну, может быть, не нарочно, по…

– Нет, я к ней не притрагивалась. И ни за что бы не притронулась. Я ее ненавижу! Ненавижу!

Она топнула ногой. Часовой механизм накренился… Рычаг, удерживающий бриллиант над колодцем, скрипнул и начал поворачиваться. Рега бросилась в объятия Пайтана. Обнимая ее, он как зачарованный смотрел на красный свет, пульсирующим столбом хлынувший вверх из бездонных глубин колодца.

– Пайтан! – завопила Рега.

– Да-да, дорогая, сейчас, – сказал он. – Мы уже уходим, – но не двинулся с места.

В книгах давалась полная схема работы Звездной камеры и объяснение каждого из этапов note 27. Пайтан сумел разобраться в описании работы механических частей машины, но он был не в состоянии понять часть, относящуюся к магии. Если бы еще речь шла об эльфийской магии, он бы разобрался в том, что происходит, потому что, хотя сам и не имел склонности к колдовству, ему достаточно много приходилось работать с эльфийскими магами в их семейном бизнесе по производству оружия, чтобы освоить хотя бы азы.

Но сартанская магия, имеющая дело с такими понятиями, как “вероятности”, и использующая изображения, называемые “магическими знаками”, была выше его понимания. Он чувствовал себя перед ней таким беспомощным и растерянным, как, должно быть, Рега – перед эльфийской магией note 28.

Медленно, грациозно, бесшумно потолок в виде цветка лотоса начал открываться вновь.

– Видишь, Пайтан, видишь? Вот так это все и началось, – хныкала Рега. – Я ни к чему не притрагивалась! Клянусь тебе. Она… все это делает сама по себе.

– Я верю тебе, дорогая. Правда, верю, – ответил он. – Все это… так великолепно!

– Нет, вовсе нет! Это ужасно! Давай лучше поскорее уйдем. Пока снова не вспыхнул этот свет.

– Да, пожалуй, ты права, – Пайтан медленно, нехотя двинулся к двери.

Рега шла рядом, так тесно прижимаясь к нему, что они запутались ногами.

– Почему ты остановился?

– Рега, дорогая, я не могу так идти…

– Не говори ерунды! Давай-ка лучше поторопись!

– Но, дорогая, как же я могу поторопиться, когда ты стоишь на моей ноге?

Они осторожно прошли по полированным плитам мраморного пола, обогнули колодец, закрытый гигантским многогранным бриллиантом, и семь огромных кресел, стоявших вокруг колодца.

– Здесь сидели титаны, – объяснил Пайтан, кладя руку на ножку одного из кресел, которая была много выше его самого.

– Теперь я понимаю, почему эти создания слепые.

– И почему помешанные, – пробормотала Рега, подталкивая его к выходу.

Красный свет, бьющий вверх из глубины колодца, становился все ярче. Рычаг часового механизма, удерживающий алмаз, поворачивал его то так, то эдак. Свет сверкал и переливался на прозрачных гранях бриллианта. Солнечные лучи, струящиеся через раскрытые лепестки панелей, разлагались призмами на радужные цвета.

Внезапно алмаз словно бы вспыхнул. Хлынул свет. Часовой механизм затикал быстрее. Машина ожила. Свет в комнате становился все ярче и ярче, и теперь даже Пайтан согласился, что пора уходить. Они с Регой пробежали остаток пути, скользя на полированному полу, и успели выскочить из двери как раз в тот момент, когда вновь появился странный поющий звук.

Пайтан захлопнул дверь. Сияющий всеми цветами радуги свет лился через щели, освещая коридор.

Пайтан и Рега прислонились к стене, переводя дыхание. Пайтан с тоской смотрел на закрытую дверь.

– Жаль, что нельзя посмотреть, что там происходит! Если бы я мог, может, я бы разобрался, как она работает.

– По крайней мере, ты увидел, как все начинается, – сказала Рега, чувствуя себя уже гораздо увереннее. Теперь, когда ее соперница, по существу, надменно отвергла ухаживания влюбленного в нее поклонника, Рега могла позволить себе быть великодушной. – Это мурлыканье, пожалуй, даже приятно, ты не находишь?

– Мне кажется, я могу различить слова, – сказал, сдвинув брови, Пайтан. – Она будто зовет.

– Надеюсь, она зовет не тебя, – тихо сказала Рега, сжимая его руку в своей. – Присядь со мной на минутку. Давай поговорим.

Пайтан со вздохом соскользнул спиной по стене на пол. Рега устроилась рядом с ним. Он ласково посмотрел на нее, обнял.

Они составляли необычную пару, столь же не схожие внешне, как и почти во всем остальном. Он эльф. Она человек. Он тонкий и гибкий, белокожий, с удлиненным, лисьим лицом. Она невысокая, Полноватая, смуглая, с прямыми темными волосами, падавшими ей на спину. Ему было сто лет – расцвет его молодости, ей двадцать – расцвет ее молодости. Он был гулякой и волокитой, она – плутовкой и обманщицей, весьма небрежной в отношениях с мужчинами. Единственное, что их объединяло, это любовь друг к другу; любовь, пережившая титанов, спасителей, драконов, собак и полоумных старых колдунов.

– Я последнее время был невнимателен к тебе, Рега, – сказал Пайтан, прижимаясь щекой к ее волосам. – Прости меня.

– Ты избегал меня, – сказала она сухо.

– Не тебя. Я избегал всех.

Она молчала, давая ему возможность объясниться. Но он этого не сделал. Тогда она, убрав голову из-под его щеки, строго посмотрела на него.

– Но в чем причина? Я знаю, ты был занят машиной…

– Ах, Орн с ней, с машиной, – проворчал Пайтан. – Да, конечно, я интересуюсь ею. Я думал, может, мне удастся запустить ее, хотя я не совсем понимаю, каково ее назначение. Наверное, я надеялся, что она поможет нам. Но теперь я уже так не думаю. Сколько бы она ни пела, никто этого не услышит.

Рега ничего не поняла.

– Слушай, Пайтан. Я знаю, временами Роланд ведет себя как последняя сволочь…

– Дело не в Роланде, – нетерпеливо перебил он. – Если уж на то пошло, причина всех выходок Роланда – Алеата. А я… представь себе… – он немного замялся, потом выпалил: – Я нашел новые запасы продуктов!

– Неужели? – Рега захлопала в ладоши. – Ах, Пайтан, это же замечательно!

– Ты так считаешь? – пробормотал он.

– Ну, конечно! Теперь мы не будем голодать. Ведь там… там их достаточно, правда?

– О да. Более чем достаточно, – мрачно подтвердил он. – Хватит на целую человеческую жизнь и даже на эльфийскую. А может, и на гномскую. Особенно, если новых ртов не появится. А откуда им взяться?

– Извини, Пайтан, но мне кажется, это замечательная новость. И я не понимаю, чем ты так расстроен.

– Не понимаешь? – Он бросил на нее сердитый взгляд и заговорил, еле сдерживая гнев: – Новых ртов не появится. Это означает – конец, Рега, конец! Какая разница, сколько мы еще проживем? Два “завтра” или два миллиона “завтра”? У нас не может быть детей note 29. И когда мы умрем, возможно, умрут последние люди, последние эльфы и гномы на Приане. И больше здесь никого не будет. Никогда.

Рега, пораженная, смотрела на него.

– Нет, не может быть… Не может быть, чтобы случилось так. Этот мир такой большой. Где-нибудь должны быть еще такие, как мы… где-нибудь…

Пайтан только покачал головой.

Рега сделала еще одну попытку:

– Ты рассказывал мне, что каждый из тех огоньков, которые сияют в небе, это город, такой же, как этот. Там должны быть наши братья.

– Они бы дали о себе знать.

– Как? – изумилась Рега.

– Точно не знаю, – пришлось признаться Пайтану. – Но в книге говорится, что раньше жители городов могли поддерживать связь друг с другом А мы ведь ни с кем не поддерживаем связь, верно?

– Но, может быть, мы просто не знаем, как… Слушай, опять этот поющий звук! – лицо Реги осветилось догадкой. – Может, именно это она и делает – зовет другие города.

– Во всяком случае, думаю, кого-то она и вправду зовет, – задумчиво согласился Пайтан, прислушиваясь. Следующий звук, однако, прозвучал даже слишком громко – человеческий голос, орущий во все горло.

– Пайта-ан! Ты где?

– Это Роланд, – вздохнул Пайтан. – Что будем делать?

– Мы здесь, наверху! – крикнула Рега. Встав, она прислонилась к поручню лестницы. – Около машины!

Они услышали, как обутые в сапоги ноги простучали вверх по лестнице. Появился запыхавшийся Роланд. Он взглянул на закрытую дверь, из-за которой пробивался свет.

– Значит, это отсюда… идут эти… странные звуки? – проговорил он, тяжело дыша.

– И что из этого? – резко спросил Пайтан. Он стоял, с тревогой глядя на человека. Роланд относился к машине не лучше, чем его сестра.

– Выключил бы ты эту проклятую штуковину, вот что, – сказал Роланд, лицо его при этом выражало суровую решимость.

– Мы не можем… – начала было Рега, но замолчала, когда Пайтан наступил ей на ногу.

– Это еще почему? – спросил он с вызовом, выставив вперед свой острый подбородок.

– Взгляни в окно, эльф. Пайтан вскипел:

– Будешь со мной так разговаривать, я больше никогда в жизни не посмотрю ни в какое окно!

Но Рега, зная своего брата, поняла, что за его воинственным видом скрывается страх. Она подбежала к окну, секунду смотрела в него, ничего не замечая. Потом тихо вскрикнула:

– Ой, Пайтан! Лучше иди посмотри, что там. Эльф нехотя подошел к ней.

– Ну, и что там? Ничего я не…

И тут он увидел.

Казалось, все джунгли пришли в движение и неумолимо подступают к цитадели. Огромные зеленые массивы медленно поднимались вверх по склону. Но только это были не джунгли. Это была армия живых существ.

– Мать-прародительница! – выдохнул Пайтан.

– Ты говорил, машина кого-то зовет! – простонала Рега. – Она и вправду звала. Звала титанов.