Слово от автора 5 page

— Что происходит?

Водитель не обращал на него внимания. Бен попробовал открыть дверь, заранее зная, что она заперта.

— Почему мы остановились? Эй! Я с вами говорю!

Не отвечая и не оборачиваясь к пассажиру, водитель выключил зажигание. Фары машины погасли. Когда мужчина открыл водительскую дверь, в салоне вспыхнул свет. Бен увидел, что стеклянную перегородку дублировала тонкая решетка из прочной стальной проволоки.

Водитель вышел из машины и захлопнул дверь. Салон снова погрузился в темноту. Мужчина включил фонарик и, освещая себе путь, зашагал к другому концу переезда. Луч фонаря покачивался из стороны в сторону, будто выискивал что-то. Внезапно дрожавшее пятно света отразилось от черного «ауди», припаркованного у обочины примерно в пятидесяти ярдах за переездом. Задние фары машины включились. Когда водитель лимузина подошел ближе, кто-то приоткрыл для него дверь автомобиля, и он сел в салон.

Бен заколотил кулаками по стеклянной перегородке, а затем по тонированному окну. В сгустившейся темноте он мог видеть только задние фары «ауди». Через минуту машина тронулась с места и исчезла за подъемом дороги. Бен ощупал заднее сиденье «мерседеса». Нужно было как-то выбираться из салона. Он снова подергал дверные ручки, понимая бессмысленность своих действий. Нараставшая волна беспокойства превращалась в панику. Надо найти выход. Выход есть всегда и везде. Бен бывал и в худших переделках.

Снаружи послышался звук — звон сигнализации. Вслед за ним раздался механический шум, и деревянные шлагбаумы опустились. Темнота была непроглядной, но Бен четко представил эту картину в воображении: «мерседес» стоит на рельсах между опущенными шлагбаумами, а поезд приближается к переезду.

— Ты обо всем позаботился, Годар? — спросил Бергер — толстый парень, управлявший «ауди». Он оглянулся через плечо, когда водитель лимузина сел на заднее сиденье.

Годар снял фуражку шофера и с усмешкой ответил:

— А то!

Бергер завел машину.

— Тогда поехали пить пиво.

— Может, подождем немного? — нервозно взглянув на часы, спросил третий мужчина.

Он повернулся и посмотрел на темный «мерседес», стоявший в пятидесяти ярдах за ними.

— А зачем? И так уже все ясно. — Бергер засмеялся и выехал на шоссе, медленно набирая скорость. — Поезд будет через две минуты. Этот малый никуда не денется. Английский ростбиф обеспечен.

Постепенно глаза Бена привыкли к темноте. Через боковое окно «мерседеса» он увидел нисходящий треугольник звездного неба в обрамлении черных откосов насыпи по обеим сторонам железнодорожного пути. Прошло несколько секунд, и тусклое зарево между откосами стало светлеть, потом превратилось в два отдельных источника света. Эти яркие точки находились на большом расстоянии, но тревожно увеличивались в размерах, предупреждая о приближении поезда. Несмотря на гул адреналина в голове, Бен уже слышал тихий перестук стальных колес.

Он ударил кулаком по окну. «Сохраняй спокойствие». Бен вытащил браунинг из кобуры и, используя пистолет в качестве молотка, заколотил по стеклу рукояткой. Тонированное стекло не поддавалось. Прикрыв лицо рукой, он выстрелил в оконное стекло. От выстрела зазвенело в ушах, нарастающий шум поезда утонул в визгливом вое отрикошетившей пули. Пуленепробиваемое стекло покрылось паутиной трещин, но не разлетелось. Бен опустил оружие. Не было смысла стрелять по дверным замкам: чтобы пробить эту прочную сталь, потребовалось бы больше дюжины патронов с тонкими девятимиллиметровыми пулями.

Он встряхнул головой и снова начал бить рукояткой пистолета по стеклу. Далекие огни сияли все ярче, наполняя пространство между откосами насыпей галогенным белым заревом. Послышался треск, и Бен отпрянул от окна. Еще один хрустящий удар выгнул полотно стекла внутрь салона. Приглушенный, но знакомый голос прокричал снаружи:

— Бен? Вы там?

Женский голос с американским акцентом. Роберта Райдер! Она еще раз ударила по стеклу монтировкой, которую достала из аварийного комплекта своего «ситроена». Армированное стекло выгибалось, но не уступало. Поезд быстро приближался.

Глядя на него через трещины в окне, она прокричала:

— Бен, держитесь! Сейчас будет сильный удар.

Шум поезда нарастал. Бен едва услышал, как дверь «ситроена» захлопнулась, и небольшой мотор взвыл на пределе мощности. Двухместная малютка рванула вперед, разбила шлагбаум и врезалась в багажник тяжелого бронированного «мерседеса». Ветровое стекло «ситроена» разбилось о бревно шлагбаума. Металл заскрежетал о металл. Роберта быстро переключила рычаг коробки передач на заднюю скорость и отъехала назад для нового тарана.

Лимузин сдвинулся на метр. Его блокированные колеса оставили две канавки на грязном дорожном полотне переезда. «Ситроен» еще раз врезался в «мерседес», и после удара нос большого лимузина оказался под противоположным шлагбаумом. Этого было недостаточно. Перед вторым столкновением Бен присел на полу салона и уперся руками в заднее сиденье. Следующий удар отбросил его на стеклянную перегородку. Задние колеса «мерседеса» проскочили второй рельс. Остатки шлагбаума царапнули по крыше. Поезд мчался прямо на них. До него оставалось не больше двухсот метров.

Роберта яростно вжала педаль газа в пол. Это был последний шанс. Помятый «ситроен» вонзился в багажник «мерседеса», и она издала победный клич, когда тяжелый лимузин скатился с рельс. Очевидно, машинист увидел два автомобиля, застрявших на переезде. Сквозь грохот поезда, заполнивший пространство, Роберта услышала визг тормозов. Но ничто не могло остановить состав за такое короткое время. На какое-то ужасное мгновение «ситроен» был блокирован «мерседесом». Разбитая машина стояла на пути приближавшегося поезда. Колеса беспомощно вращались. До столкновения оставались секунды.

К счастью, все закончилось хорошо. Машина Роберты отъехала назад на безопасное расстояние за миг до того, как поезд промчался мимо с напористым шквалом ветра. Почти полминуты длинный состав громыхал перед смятым капотом и разбитым ветровым стеклом. Затем поезд скрылся в темноте, и его маленькие красные огни превратились в крохотные точки.

Люди в двух машинах сидели и ждали, когда их сердца успокоятся. Бен сунул браунинг обратно в кобуру и застегнул молнию на куртке. Роберта выбралась из «ситроена», осмотрела свою разбитую машину и невольно застонала. Фары выпали из гнезд, искореженный капот и смятые крылья не подлежали восстановлению. На негнущихся ногах она перешла через рельсы и пригнулась у окна лимузина.

— Бен? Вы живы? Ответьте мне!

Изнутри донесся приглушенный голос:

— Вы можете вытащить меня отсюда?

Роберта подошла к водительской двери и дернула за ручку.

— Отлично соображаешь, Райдер, — проворчала она себе под нос. — Она все время была открыта!

Ключей в замке зажигания не оказалось — иначе было бы уж совсем глупо. Роберта села за руль и постучала по перегородке, отделявшей ее от Бена. По другую сторону стекла появилось его лицо. Она осмотрелась. Перегородка управлялась какой-то кнопкой на приборной панели. Если удастся отыскать эту кнопку, Бен будет спасен. Роберта заметила один неподписанный тумблер. Она щелкнула им. Никакой реакции. Возможно, нужно включить зажигание… Черт! Она нажала на черную кнопку и услышала щелчок. Механизм блокировки задних дверей отключился.

Бен выбрался из салона и со стоном потер отбитое бедро. Он быстро убедился в том, что кобура прикрыта курткой.

— Господи, мы были на волосок от смерти, — сказала Роберта. — Вы в порядке?

— Поживу еще немного.

Бен указал на разбитый «ситроен»:

— Ваша машина на ходу?

— Спасибо вам, Роберта, — шутливым тоном произнесла Райдер. — Какое счастье, что вы появились так вовремя. Спасибо, что спасли мою задницу.

Бен промолчал. Она бросила на него сердитый взгляд и грустно посмотрела на смятый корпус своей малышки.

— Знаете, мне действительно нравилась эта машина. К сожалению, их больше не делают.

— Я достану вам другую.

Он, прихрамывая, направился к «ситроену».

— Ничего вы не достанете, — проворчала Роберта. — Я думаю, вам нужно объяснить мне кое-что.

Несколько поворотов ключа оживили мотор, он закашлял и завелся. Роберта развернула машину и двинулась прочь от переезда. Мятые крылья затарахтели, одно из них отвалилось. Когда скорость возросла, трение шин о металл превратилось в надоедливый вой. Ветер хлестал по лицам через разбитые стекла. Мотор быстро перегрелся, из-под искореженного капота пошел едкий дым.

— Я не могу так дальше ехать! — сквозь свист ветра прокричала Роберта. — Темно. Фар нет. Я ничего не вижу!

— Просто держитесь середины дороги, — ответил Бен. — Кажется, я видел бар неподалеку.

Еще немного, и пробитый радиатор прервал бы их поездку, однако «ситроен» каким-то чудом доставил их к придорожному бару. Когда они припарковали машину в затемненном углу автостоянки, Роберта бросила на нее последний скорбный взгляд. Пройдя мимо пары мотоциклов и нескольких автомобилей, они направились к красному зареву мигавшей над дверью неоновой вывески. Зал оказался почти пустым. В задней части помещения два длинноволосых байкера играли в бильярд и хрипло смеялись, потягивая пиво прямо из бутылок.

Обменявшись двумя-тремя словами, они заняли угловой столик — подальше от хард-рокового рева, изливавшегося из музыкального автомата. Бен подошел к стойке бара и через минуту вернулся с бутылкой красного вина и двумя бокалами. Наполнив бокалы, он подтолкнул один к Роберте по испятнанной поверхности стола. Она сделала глоток и закрыла глаза.

— Какой кошмарный день! Вы не хотите рассказать мне вашу историю?

Бен пожал плечами.

— Я просто ждал поезда.

— Вы его почти дождались.

— Я заметил. Спасибо, что составили компанию.

— Не благодарите меня. Просто объясните, что все это значит и почему мы, черт возьми, вдруг так заинтересовали кого-то.

— Мы?

— Да, мы, — настойчиво повторила она и, постукивая пальцем по столу, начала перечислять свои беды. — После того как я имела удовольствие познакомиться с вами, меня попытались ограбить и убить. Чуть позже я потеряла друга — он оказался врагом. Затем из моей квартиры исчез мертвец, а тупоголовые копы приняли меня за сумасшедшую.

Бен с нараставшим интересом выслушал ее рассказ о событиях этого дня.

— И в довершение я едва не попала под поезд, пока спасала вашу жизнь, — закончила она.

Немного помолчав, Роберта сердито спросила:

— Я так понимаю, вы не получили мое сообщение?

— Какое сообщение?

— В следующий раз не выключайте телефон.

Бен смущенно рассмеялся, вспомнив, что во время интервью демонстративно отключил мобильник. Он вытащил телефон из кармана и активировал устройство. На экране высветился значок конверта.

— Вот и ваше сообщение, — с досадой подытожил он.

— Все нормально, Шерлок Холмс, — пошутила Роберта. — Я не могла бросить вас в беде. Не дождавшись ответа, я решила лично предупредить вас об опасности. Хотя сейчас я уже сомневаюсь, не зря ли так беспокоилась.

Бен нахмурился.

— А как вы узнали, где искать меня?

— Напрягите извилины. Я сидела рядом с вами, когда вам позвонил…

— Лорио.

— Да. У вас очень милые и добрые друзья. Одним словом, я вспомнила, что вы собирались поехать в Бриньянкур, и мне подумалось, что мы можем встретиться, если не будет слишком поздно. — Она выжидающе посмотрела на него. — Бен, может быть, расскажете, что происходит? Неужели журналисты «Санди таймс» всегда живут так возбуждающе весело?

— Но вы явно переплюнули меня по количеству приключений за один день.

— Кончайте молоть чепуху. Вы ведь как-то связаны со всем этим, верно?

Он ничего не ответил.

— Бен? Пожалуйста, не молчите. Или я должна думать, что это совпадение? Вы расспрашивали меня о работе. Нас сфотографировали. Затем кто-то попытался убить нас обоих в один и тот же день. Я больше не верю в ваши байки о статье в журнале. Кто вы на самом деле?

Бен наполнил их бокалы, ткнул окурок в пепельницу и тут же прикурил другую сигарету. Роберта закашлялась.

— Вы же имеете отношение к этим событиям?

— Да.

— Тогда расскажите мне о себе. Иначе я буду вынуждена позвонить копам.

— Думаете, на этот раз они поверят вашим байкам?

Когда поезд миновал переезд, машинист едва не получил сердечный приступ. Увидев две машины в свете фар, он понял, что тормозить уже поздно. Мужчина вытер пот с лица и глубоко вздохнул. О боже! До сих пор он сбивал лишь оленей. Ему не хотелось думать о том, что могло бы произойти, если бы машины не съехали с рельсов вовремя.

Что за идиоты лезут под шлагбаум перед движущимся поездом? Наверное, подростки резвились на украденных машинах. Машинист еще раз вздохнул, стараясь успокоиться. Затем, когда ритм сердца немного выровнялся, он взял микрофон и связался по рации с диспетчером.

— О, черт!

— А я ведь говорил, что нужно было подождать!

Трое мужчин, сидевших в «ауди», осматривали переезд, на котором они оставили лимузин. Бросив на подельников насмешливый взгляд, Нодон откинулся на спинку сиденья. В баре, пока Бергер и Годар обменивались непристойными шутками, он слушал местную радиостанцию. Если бы поезд сбил машину, об этом сообщили бы в новостях. Но диктор говорил о других событиях. Поэтому Нодон настоял на проверке, и его друзья согласились — просто для того, чтобы он заткнулся.

И Нодон оказался прав. Никакой аварии — ни поезда, сошедшего с рельсов, ни мертвого англичанина. Пустой «мерс» стоял в нескольких метрах от переезда, целый и невредимый, уж явно не сбитый несущимся поездом. Хуже того — лимузин уже осматривали жандармы. На его темном корпусе отражались синие огни мигалок двух патрульных полицейских машин, стоявших перед автомобилем и за ним.

— Черт бы их побрал! — выругался Бергер, сжимая руль.

— Ты же говорил, что копы не ездят по этой дороге! — рявкнул Годар. — Какого черта мы выбрали этот переезд?

— Я вас предупреждал, — напомнил Нодон с заднего сиденья.

— И что теперь?

— Парни, босс будет жутко недоволен.

— Позвони ему. Лучше все рассказать начистоту.

— Я не буду злить его. Сам позвони.

Полицейские осматривали место происшествия. Лучи фонарей метались в темноте. Рации шипели и трещали при каждом выходе в эфир.

— Эй, Жан Поль! — крикнул один из них, поднимая из грязи треснувшую переднюю решетку «ситроена». — Тут везде осколки фар.

— Машинист говорил о «двухлошаднике», — ответил другой.

— Куда он делся?

— Могу поспорить, застрял где-нибудь неподалеку. Антифриз почти вытек.

Другие два офицера изучали лимузин, просвечивая фонарями салон. Один из них заметил небольшой блестящий предмет, лежавший на полу салона. Он вытащил из кармана авторучку и поддел ею пустой патрон.

— Ну-ка, что это? Девятимиллиметровый.

Он понюхал патрон и почувствовал едкий запах кордита.

— Недавно отстрелян.

— Положи в пакет.

Второй полицейский нашел на сиденье визитную карточку и осветил ее фонариком.

— Какая-то иностранная фамилия.

— Что, по-твоему, здесь произошло?

— Кто его знает.

Через двадцать минут прибыл эвакуатор. Под кружение синих и оранжевых огней битый «мерседес» погрузили на платформу и увезли в участок. Полицейские машины сопровождали его — одна спереди, другая сзади. Железнодорожный переезд окутала безмолвная тьма.

Рим

Той ночью в дом Джузеппе Ферраро пришли два человека. Они увезли его из города и доставили на виллу эпохи Возрождения. Теперь эти двое мужчин вели его по лестнице к куполу главного корпуса. По дороге они обменялись лишь парой слов. Но им и не нужно было ничего говорить. Ферраро знал, что означало приглашение архиепископа. Когда он вошел в кабинет и дверь за ним закрылась, его колени начали дрожать. Просторную комнату освещал лишь свет луны, струившийся в окна, расположенные по периметру купола. Максимильяно Усберти стоял у стола в дальнем конце кабинета. Он медленно повернулся и посмотрел на Ферраро.

— Архиепископ, я все объясню.

Ферраро репетировал эту речь с прошлого вечера — с той минуты, когда ответил на звонок из Парижа. Он ожидал, что Усберти вызовет его, хотя и не так скоро. Джузеппе бормотал извинения. Да, он нанял идиотов, они опозорили его своим разгильдяйством. Однако он не виноват, что англичанин выжил. Бог свидетель, он сожалеет о провале операции, но такого больше не повторится.

Усберти вальяжно подошел к нему и поднял руку, остановив величавым жестом поток извинений.

— Мой дорогой Джузеппе, не нужно ничего объяснять, — сказал он, положив ладонь на плечо молодого помощника. — Мы все люди. И мы все совершаем ошибки. Бог простит.

Ферраро был поражен. Он не ожидал такого великодушия. Архиепископ подвел его к окну, освещенному полной луной.

— Какая чудесная ночь, — прошептал он. — Неправда ли, мой друг?

— Да, архиепископ. Она прекрасна.

— Разве эта красота не наполняет тебя счастьем и благодарностью за то, что ты живой?

— Наполняет, архиепископ.

— Это большая милость — жить на божьей земле.

Они стояли, глядя из окна на чернильно-черное ночное небо. Над холмами Рима под присмотром кристально яркой луны сияли миллионы звезд, и Млечный Путь выгибался дугой по галактике.

Через пару минут Ферраро робко спросил:

— Архиепископ, вы разрешите мне сейчас покинуть вас и позаботиться о делах в Париже?

Усберти похлопал его по плечу.

— Конечно, Джузеппе. Но прежде чем ты уйдешь, я хочу познакомить тебя с моим хорошим другом.

— Сочту за честь, архиепископ.

— Я позвал тебя сюда для встречи с ним. Его зовут Франко Боцца.

При этих словах Ферраро едва не упал в обморок.

— Боцца? Инквизитор?

Его сердце заколотилось, рот стал сухим, он почувствовал тошнотворную слабость.

— Я вижу, ты уже слышал о моем друге, — с усмешкой произнес Усберти. — Он даст тебе урок послушания.

— За что?! Архиепископ, я…

Ферраро упал на колени.

— Я умоляю вас…

Усберти вернулся к столу и нажал на кнопку звонка.

— Он ожидает тебя внизу.

Когда двое мужчин вывели кричавшего Ферраро из кабинета, архиепископ перекрестился и прошептал молитву за упокой его души.

— In nomine patris et filii et spiritus sancti, ego te absolvo…[11]

— Куда теперь? — спросила Роберта, когда вызванное такси подъехало к бару.

— Для начала вы можете вернуться домой, — ответил Бен.

— Вы шутите? Я не собираюсь возвращаться туда.

— Вы не могли бы назвать мне адрес вашего помощника?

— Зачем он вам понадобился? — спросила она, садясь в машину.

— Хочу расспросить его кое о чем.

— Тогда я поеду с вами. У меня тоже есть несколько вопросов к этому сукиному сыну.

— Вам лучше не ввязываться в такие дела, — сказал Бен.

Он вытащил бумажник и начал отчитывать банкноты.

— Что вы делаете? — спросила Роберта.

Он протянул ей деньги.

— Этого хватит, чтобы провести ночь в приличной гостинице, а завтра утром улететь домой в Штаты. Берите.

Она посмотрела на деньги, покачала головой и оттолкнула их.

— Послушайте, я втянута в это дело так же, как вы. И я хочу знать, что происходит, черт возьми! Пока у меня нет ни малейшего представления об этом.

Прежде чем он успел ответить, Роберта наклонилась к таксисту и назвала адрес в десятом округе Парижа. Водитель что-то пробормотал себе под нос, и машина тронулась.

Подъезжая к дому Мишеля, они увидели, что улица озарена мигающими синими огнями. У здания стояли несколько полицейских машин и карета «скорой помощи». У входа собралась толпа зевак. Бен попросил водителя такси подождать, и они с Робертой протиснулись сквозь толпу.

Люди из близлежащих баров собирались группами на тротуаре, указывая на что-то руками и прикрывая рты в преувеличенном ужасе. Бригада медиков неторопливо вывозила из здания носилки на колесах. Труп был прикрыт белой простыней. Там, где было лицо, из-под ткани проступало большое кровавое пятно. Медики погрузили носилки в машину «скорой помощи» и закрыли двери.

— Что тут случилось? — спросил Бен у молодого жандарма.

— Самоубийство, — немногословно ответил полицейский. — Соседи услышали выстрел и вызвали нас.

— Этого юношу звали Мишель Зарди? — поинтересовалась Роберта.

Она интуитивно поняла, что здесь произошло убийство.

— Вы знали его? — спросил полицейский. — Тогда вы должны пройти внутрь, мадемуазель. Возможно, шеф захочет расспросить вас о несчастном парне.

Роберта направилась к входной двери. Бен схватил ее за запястье.

— Нам лучше уйти, — сказал он. — Вы все равно уже ничего не измените.

Она вырвала руку и, пригнувшись под полицейской лентой, направилась по коридору во внутренний дворик.

— Я должна узнать, что там случилось.

Бен выругался и последовал за ней. Несколько полицейских толпились у входа в квартиру.

— Какое кровавое месиво, — произнес один из них. — Даже собственная мать не узнала его. Он снес себе почти все лицо.

Среди жандармов Роберта заметила толстого коротышку в гражданской одежде, который с важным видом отдавал приказы. Она подошла к нему, и офицер сразу закричал:

— Вы из газеты? Убирайтесь отсюда! Тут не на что смотреть.

— Вы здесь старший? — спросила Роберта. — Я доктор Роберта Райдер. Мишель был моим… — Она попыталась успокоиться. — Моим помощником. Это его тело вынесли отсюда?

— Мы проезжали мимо, — пояснил офицеру Бен, беря Роберту под руку.

Он прошептал ей на ухо по-английски:

— Отвечайте на вопросы кратко и поверхностно.

— Ваша фамилия, мсье? — спросил офицер, переведя на него строгий взгляд.

Бен прикусил губу. При других обстоятельствах он назвал бы вымышленное имя, но реакция Роберты могла выдать его обман.

— Бен Хоуп, — ответила она вместо него.

Ему оставалось лишь выругаться про себя.

— Послушайте, — непреклонно и громко продолжала Роберта, глядя офицеру прямо в глаза, — Мишель не убивал себя. Его убили.

— Мадам везде мерещатся убийства, — сказал кто-то позади них.

Они повернулись. Сердце Роберты дрогнуло, когда она узнала вошедшего мужчину. Это был тот самый инспектор, с которым она говорила в первой половине дня.

— Инспектор Люк Симон, — представился он, подходя ближе. Его зеленые глаза засияли недобрым огнем, когда он повернулся к Роберте. — Я уже предупреждал вас: перестаньте тратить наше время. Это обычное самоубийство. Мы нашли записку… Что вообще вы тут делаете?

— Какую записку? — подозрительно прищурившись, спросила она.

Симон кивнул на листок бумаги в своей руке. Там было лишь несколько строк.

— Он написал, что больше не видит смысла жить. Стресс, депрессия, долги, обычные проблемы. Мы все порой оказываемся в таком положении.

— Eh oui, — подтвердил лейтенант, философски покачав головой. — La vie, c'est de la merde.[12]

— Помолчите, Риго! — рявкнул Симон. — Мадам, я задал вам вопрос. Что вы тут делаете? Меня второй раз за день вызывают на ложное убийство, и вы снова оказываетесь рядом.

— Позвольте мне взглянуть на эту чертову записку, — оборвала его Роберта. — Мишель никогда не написал бы такую чушь.

— Прошу прощения, — сказал Бен, обращаясь к Симону. — Моя невеста расстроена и не в себе. Мы уже уходим.

Он дернул Роберту за руку, помешав ей разразиться новым потоком негодующих фраз. Она и без того сказала слишком много. Бен оттащил ее в сторону, оставив инспектора среди суетившихся помощников. Симон проводил их сердитым взглядом.

— Ваша невеста? — зашипела Роберта. — Что вы себе позволяете? И отпустите мою руку! Мне больно.

— Закройте рот. Вы же не хотите провести всю ночь в участке? Я тоже не хочу.

— Это не самоубийство, — упрямо заявила она.

— Я знаю, — кивнул он. — Теперь послушайте меня. У нас есть несколько секунд на осмотр квартиры. Возможно, вы заметите что-нибудь странное — передвинутую мебель, какое-то изменение обстановки…

— Кто-то навел порядок в квартире.

Она направилась к столу, стараясь не смотреть на большое вертикальное пятно крови, протянувшееся по стене к потолку. Стол был пуст. Компьютер Мишеля исчез.

— Риго, выведите этих людей на улицу! — закричал инспектор, указывая на них из коридора. — Выходите оттуда! Живее!

— Мы увидели достаточно, — сказал Бен. — Пора отчаливать.

Он повел Роберту к двери, но Симон преградил им путь.

— Доктор Райдер, я надеюсь, вы не думаете уезжать из города? У меня могут возникнуть к вам вопросы.

Когда пара иностранцев направилась к выходу, инспектор мрачно смотрел на них. Риго бросил на него понимающий взгляд и постучал пальцем по виску.

— Тупые американцы. С детства заморочены голливудскими фильмами.

Симон задумчиво кивнул.

— Вполне возможно.

Монпелье, Южная Франция

— Марк, подай мне отвертку. Марк… Марк? Где ты, ленивый паршивец?

Электрик перестал возиться с оголенными проводами, спустился с лестницы и осмотрелся.

— Этот мелкий негодник никогда ничему не научится. Куда он подевался?

Парень был сущим наказанием. Он ни за что не взял бы племянника в помощники, но Натали, невестка, любила сына до безумия. Она не понимала, что он такой же неудачник, как его отец.

— Дядя Ришар, посмотри, что я нашел.

Возбужденный голос ученика доносился из узкого бетонного коридора. Электрик отложил инструменты в сторону, вытер руки о спецовку и пошел на звук голоса. В конце темного коридора оказался альков, а в нем, за открытой стальной дверью, начинались каменные ступени, уводившие в неосвещенное пространство. Ришар заглянул туда.

— Какого черта ты там делаешь?

— Ты должен взглянуть на это, — ответил племянник. — Тут что-то невероятное.

Ришар со вздохом заковылял вниз по ступеням. Он быстро осмотрел огромный и пустой подвал. Каменные колонны поддерживали низкий потолок.

— Ну и что? Какой-то бункер. Выходи оттуда. Тебе нельзя здесь находиться. И перестань тратить попусту наше время.

— Нет, ты посмотри сюда!

Молодой Марк посветил фонарем, и Ришар увидел сверкнувшие в темноте стальные прутья. Клетки. Кольца, привинченные к стенам. Металлические таблички.

— Довольно. Пошли отсюда.

— А что это такое?

— Хрен его знает. Может, псарня тут была… Кто теперь поймет?

— Никто не держит собак в подвале…

Ноздри Марка защипало от запаха сильного дезинфицирующего средства. Он посветил фонариком вокруг себя и увидел высеченный в полу бетонный желоб, который вел к широкому канализационному люку.

— Живее, парень, — проворчал дядя Ришар. — Мне нужно успеть на следующий вызов. Ты меня задерживаешь.

— Одну минуту.

Марк увидел в тени блеснувший предмет. Он шагнул к нему, поднял с пола и осмотрел. Интересно, что все это значит?

Ришар подошел к племяннику, схватил его за руку и потащил к ступеням.

— Послушай, — проговорил он, — я работал электриком еще до того, как ты родился. За это время я выучил одно золотое правило: если хочешь удержаться на работе, то думай только о деле, не лезь куда попало и держи рот на замке. Ты понял?

— Понял, — проворчал Марк. — Но, дядя…

— Никаких «но». Иди и помоги мне с этим чертовым светильником.

Последние шесть лет Бен работал один. Он наслаждался свободой действий: мог спать, где ему хотелось, передвигался с любой возможной для него скоростью и на любые нужные ему расстояния, незаметно проникал в самые опасные места и ускользал оттуда; а что важнее всего — отвечал за себя и только за себя. Но теперь, связавшись с этой упрямой женщиной, он был вынужден менять правила.

Максимально запутав маршрут, Бен привез Роберту в «логово». Пока он вел ее по темной аллее, а затем через подземную парковку и вверх по лестнице к бронированной двери своего тайного убежища, с лица женщины не сходило озадаченное выражение.

— Вы здесь живете?

— Перед вами моя милая, уютная квартирка.

Они вошли, Бен запер входную дверь и набрал код, чтобы отключить сигнализацию. Роберта осмотрела его жилище.

— Это что, минималистский неоспартанский стиль?

— Хотите кофе? Или перекусить?

— Кофе будет в самый раз.

Бен прошел на кухню и зажег газовую конфорку под маленькой кофеваркой. Через несколько минут вода закипела. Он приготовил кофе, налил в фарфоровый кувшинчик горячего молока из кастрюли, затем открыл подогретые банки с сосисками и тушеным мясом и выложил дымящуюся еду на две тарелки. У него осталось полдюжины бутылок красного столового вина. Бен вытащил из шкафа одну и откупорил пробку.

Когда Роберта отодвинула от себя тарелку, он с сожалением вздохнул.

— Вам не мешало бы поужинать.

— Я не голодна.

— Как угодно.

Он быстро расправился со своей порцией, взял ее тарелку и съел мясо, запивая его вином. Заметив, что Роберта дрожит, сжимая голову руками, Бен принес одеяло и накинул его на плечи гостьи. Через некоторое время она прервала молчание.

— Я не могу забыть о Мишеле.

— Он предал вас, — напомнил Бен.

— Да, я знаю, и все же… — Она всхлипнула, вытерла глаза и печально улыбнулась. — Довольно глупо, верно?

— Нет, не глупо. Вы умеете жалеть людей.