Божье благовестие (ст. 9, 10)

…Но страдай с благовестием (Христовым) силою Бога, 9 Спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен, 10 Открывшейся же ныне явлением Спасителя нашего Иисуса Христа, разрушившего смерть и явившего жизнь и нетление чрез благовестие.

Павел раскрывает суть «благовестил» – это спасение. Мы называем Евангелие Благой вестью потому что оно несет нам весть о спасении и о Спасителе нашем Иисусе Христе. Это ли не Благая весть? Ангел сказал, обращаясь к людям: «…Я возвещаю вам великую радость… ибо ныне родился… Спаситель, Который есть Христос Господь» (Лк. 2:10,11). С тех пор все последователи Иисуса воспринимают Его прежде всего как Спасителя. Во время своего первого миссионерского похода, находясь в Антиохии Писидийской, Павел сказал: «…Вам послано слово спасения». Когда же он и его спутники во время второго миссионерского похода прибыли в Филиппы, о них говорили:«…Сии человеки – рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения». И в Послании к Эфесянам Павел пишет об этом: «…Слово истины, благовествование вашего спасения» (Деян. 13:26; 16:17; Еф. 1:13).

Павел пишет о благовестии, не стараясь найти новые выражения и повторяя свою мысль о том, что Бог спасает нас через Иисуса Христа «не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати». Такие же разъяснения он давал и в Послании к Галатам. Позиция его в этом вопросе всегда оставалась неизменной, как неизменно само Евангелие. Есть только одна Благая весть, и это весть о спасении. Многим современным людям не всегда понятен смысл слов «благовестие» и «спасение» в контексте христианской доктрины, но мы не имеем права изменять «материю» Божественного откровения. Павел выражает суть Благой вести кратко, но очень точно, поэтому несложно определить характер спасения (что это такое), его источник (откуда оно исходит) и первооснову (на чем строится).

1) Что означает слово «спасение»

Чтобы понять это, необходимо рассмотреть в комплексе три момента. В послании говорится, что Бог спас нас, призвал нас «званием святым», а явление Спасителя нашего Иисуса Христа разрушило смерть и утвердило «жизнь и нетление». При этом становится ясно, что спасение – это не только прощение, а нечто большее. Бог не только «спас» нас, но и «призвал нас к святости». Павел в своих посланиях не раз подчеркивал это. «Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости». Именно жизнь в святости отличает Божьих людей от всех остальных (1 Фес. 4:7; 1 Кор. 1:2). Но нельзя забывать, что неотъемлемой частью Божьего спасения является и «нетление». Итак, Божье спасение – это одновременно «прощение», «святость» и «нетление».

Необходимо избегать упрощенного, ограниченного понимания слова «спасение». «Спасение» – необыкновенно емкое слово, смысл которого в том, что Бог оправдывает нас, требует от нас святости и прославляет людей Своих. Во искупление грехов наших Христос принес Себя в жертву, поэтому, воздействуя через Духа Святого, Бог преображает нас по образу Своего Сына, пока мы (уже в новом мире) не станем подобны Христу. Поэтому не следует забывать о значении слова «спасение».

2) Откуда приходит спасение

Каков источник спасения? Павел, отвечая на этот вопрос, говорит, что Бог дает нам спасение «не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен» (9). Исток той реки, что мы зовем «спасением», находится в вечности. Апостол употребляет выражение «прежде вековых времен»[24], которое во всех английских вариантах Библии переводится по‑разному: «до возникновения мира» (AV), «до начала времен» (JBP) и «изначально» (NEB).

Выражение «во Христе Иисусе прежде вековых времен» апостол употребил не случайно. Божья воля берет свое начало в вечности. Господь дарует нам спасение «не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати». Его изволение не прихоть, но сознательное проявление благодати[25].

Это означает, что Божье изволение и благодать были с нами задолго до того, как мы сделали хотя бы одно доброе дело, даже до того, как мы появились на свет, – до начала истории, прежде всех времен, в вечности.

Доктрина о предопределении трудна для восприятия, но она неоспорима. Главное в ней то, что своим спасением человек обязан исключительно Божьей благодати, а не собственным заслугам; не нашим трудам, носящим преходящий характер, но Божьему изволению, уходящему корнями в вечность, которое, как писал епископ Элликоттт, «не было вызвано чем‑то, но возникло исключительно в сокровенных глубинах Божественной euclokia» [26]. Или, как писал Э. К. Симпсон, «выбор, совершаемый Богом, обусловлен непостижимыми для нас причинами, не имеющими никакого отношения к нашим представлениям о том, как и почему он должен совершаться»[27]. Божье изволение и предопределение – это тайна, непостижимая для человека; нам не следует даже пытаться понять суть тех решений, которые принимает Господь. Священное Писание содержит доктрину о предопределении не для того, чтобы вызывать излишнее любопытство, ачтобы породить в нас глубокое смирение и благодарность. Осознание предопределенности позволяет нам, с одной стороны, усмирить гордыню, а с другой стороны, обрести душевный покой, ибо наше будущее предопределено, а наше спасение зависит не от нас, а от Божьего изволения и благодати.

3) На чем основано спасение

Первоосновой нашего спасения были поступки Христа, которые Он совершил во время Своего первого появления. Хотя Бог спасает нас «по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен», Он позволил нам узнать об этом, явив миру Иисуса Христа, нашего Спасителя. Спасение – это тайна, берущая начало в вечности. Но узнать о ней мы смогли лишь через Иисуса Христа в определенный момент истории.

Что же сделал Христос, явившись миру и приступив к выполнению Своей миссии провозглашения Божественного изволения, основанного на благодати? На это Павел дает ответ в ст. 10. Во‑первых, Иисус «разрушил смерть». Во‑вторых, Он «явил жизнь и нетление чрез благовестие».

Итак, первое, что Он сделал, это разрушил смерть.

Что же такое «смерть»? Смерть – это следствие нашей греховной человеческой природы, «возмездие за грех», неумолимая расплата за него (Рим. 6:23). Согласно Священному Писанию, существует три ипостаси смерти: физическая смерть – отделение души от тела; духовная смерть – отделение души от Бога; вечная смерть – отделение и души, и тела от Бога навсегда. Все это расплата за грех; чем ужаснее грех, тем тяжелее возмездие.

Но Иисус Христос «разрушил» смерть. Это не означает, что Он уничтожил, отменил ее (мы знаем об этом из повседневного опыта). Грешники по‑прежнему «мертвы по преступлениям и грехам» своим (Еф. 2:1,2) и не избавятся от них до тех пор, пока Господь не даст им жизнь во Христе. Все человеческие существа физически умирают, и так будет продолжаться до тех пор, пока Христос не вернется в славе. Лишь то поколение, при котором это случится, избегнет смерти. А греховная жизнь некоторых людей ведет ко «второй смерти» – это одно из самых сильных, внушающих ужас выражений, использованных в Откровении для обозначения ада (напр.: 20:14; 21:8). Действительно, Павел писал о том, что полное разрушение смерти – дело далекого будущего, когда «последний… враг истребится» (1 Кор. 15:26). Но это произойдет лишь тогда, когда вернется Христос: мертвые воскреснут и «тленное сие облечется в нетление». Тогда мы сможем радостно воскликнуть: «Поглощена смерть победою» (1 Кор. 15:54; ср.: Отк. 21:4).

Как победоносно Павел провозглашает, что при первом своем появлении Христос нанес смерти решительный удар! Греческий глагол katargeo обозначает незавершенное действие, смысловые оттенки он приобретает в зависимости от контекста. Однако основное его значение – «делать неспособным, бессильным, тщетным» или «сводить на нет, аннулировать» (AG). Павел сравнил смерть со скорпионом с вырванным жалом, не способным больше причинить вреда, и воскликнул: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (1 Кор. 15:55). Он мог так сказать, потому что Христос «разрушил могущество смерти» (AG, NEB).

Физическая смерть больше не кажется столь неизменной, какой она представлялась нам и какой до сих пор кажется тем, кого Христос еще не освободил, кто «от страха смерти чрез всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2:15). Но для христиан умереть означает просто «соединиться» с Христом; для верующих смерть становится даже положительным явлением, поскольку она ведет к единению с Иисусом, что «несравненно лучше». Осознание этого факта – один из даров, который мы обретаем, приходя к Христу (1 Фес. 4:14,15; Флп. 1:21,23; 1 Кор. 3:22,23). Таким образом, смерть утрачивает все свое могущество, что дает возможность Иисусу заявить: «…Верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. 11:25,26). Можно с уверенностью сказать: «…Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе…» (Рим. 8:38,39).

Духовная смерть отступает перед вечной жизнью, которая начинается на земле с момента нашего обращения к Богу и заканчивается на небесах. Те, кто во Христе, «не потерпят вреда от второй смерти», потому что они уже «перешли из смерти в жизнь» (Отк. 2:11; Ин. 5:24; 1 Ин. 3:14).

Второе, что сделал Христос, это «явил жизнь и нетление чрез благовестие».

Здесь – как бы позитивное отражение. Своей смертью и воскресением Христос разрушил смерть, а через благовестие открыл людям, что Он для них сделал, предложив им жизнь и нетление. Между словами «жизнь» и «нетление» есть различие, которое не так просто уловить. Их можно рассматривать как синонимы, но смысл второго слова шире. Нетление – это продолжение жизни, которое стало доступным нам благодаря Иисусу. Через благовестие Он предложил нам жизнь вечную, чистую и нетленную. Бог вечен по самой природе Своей, и теперь Христос дарует людям нетленность. Даже наши тела после воскресения восстанут «в нетлении» (1 Кор. 15:42,52–54), Бог ведет нас к «наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах» (1 Пет. 1:4).

Барретт пишет по этому поводу:«… Возможно, слово "жизнь" означает новую жизнь, ставшую доступной уже в этом мире, а слово "нетление" – ее продолжение после смерти»[28]. Как бы мы ни воспринимали значение этих слов, при любом толковании их смысл «явлен» нам «чрез благовестие». В Ветхом Завете не раз говорится о жизни после смерти, есть и проявления подлинной веры, но в целом откровения Ветхого Завета – это «относительные сумерки», как метко выразился епископ Моул[29]. И лишь благодаря благовестию стало ясно, какая нетленная жизнь завоевана для нас Христом, покорившим смерть.

Чтобы со всей полнотой оценить силу этих христианских истин, необходимо вспомнить, кто тот человек, который с такой уверенностью пишет о жизни и смерти, о разрушении смерти и торжестве жизни? Тот, кто сам стоит на пороге близкой смерти. Любой день может стать для него последним. Похоронный звон уже звучит в его ушах, а перед глазами возникает образ сверкающего меча, который поднял палач. Но даже чувствуя смерть за спиной, он громко провозглашает: «Христос разрушил смерть». Вот подлинный триумф христианской веры!

Хочется пожелать современной церкви вернуть себе утраченную веру в победу Иисуса Христа и объявить эту Благую весть миру, для которого смерть по‑прежнему остается пугающей темой! Журнал «The Observer» в октябре 1968 г. посвятил этому вопросу целый номер. Была высказана следующая мысль: «Не подготовленное к смерти современное общество делает все, чтобы старательно избегать самого этого слова… Мы уходим от разговоров о смерти, которая ждет нас всех, и когда ее время приходит, мы реагируем всеми возможными способами – от ненатурального равнодушия до полного отчаяния».

Выяснив отношение к смерти той или иной христианской общины, можно дать оценку этой общине. Многие из них слишком увлекаются черными одеждами, траурным пением и заупокойными мессами. Конечно, вряд ли можно назвать приятным процесс умирания, а утрата близких тяжела и вызывает горькую печаль. Но смерть разрушена, и «блаженны мертвые, умирающие в Господе» (Отк. 14:13). Эпитафия на могильном камне подлинно верующего христианина не должна выглядеть как унылое и несмелое ходатайство («Да почиет в мире», requiescat in расе). Напротив, это должна быть полная радости и уверенности надпись: «Христос разрушил смерть» (слова эти не изменят смысла, если будут написаны на греческом или латинском языке)!

Итак, через благовестие мы узнали о спасении, дарованном нам во Христе. Суть спасения в том, что человек и в этом мире, и потом обновляется и преобразуется, уподобляясь в святости Христу. Источником спасения является Божье изволение и благодать. Его основой служит исторический факт явления Христа и разрушение Им смерти.

Спасая нас, Бог исполняет Свою волю. Можно выделить пять последовательных моментов спасения. Первый – это вечный дар Божьей благодати, сделанный Им во Христе. Второй – историческое появление Христа, Который через Свою Собственную смерть и воскресение разрушил смерть «человеков». Третий – личное обращение Бога ко всем грешникам через благовестие. Четвертый – духовное очищение верующих Духом Святым. И пятый – то, что ждет нас на небесах: ничем не запятнанная, непорочная святость.

Все величие Божьего замысла спасения через благодать предстает перед нами в послании Павла. Он прослеживает его воплощение: от истоков в вечности через историческое явление Иисуса Христа и Его искупительную жертву к той неустанной работе, которая совершается в душе каждого христианина и цель которой – уподобиться Христу и прийти к слиянию с Ним в будущем нетлении. Поразительно, что когда тело Павла находилось в подземной темнице, его сердце и разум смогли воспарить в вечность!

4. Наши обязанности в свете Божьего благовестия (ст. 11–18)

Для которого я поставлен проповедником и Апостолом и учителем язычников. 12 По сей причине я и страдаю так; но не стыжусь. Ибо я знаю, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день. 13 Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня, с верою и любовью во Христе Иисусе. 14 Храни добрый залог Духом Святым, живущим в нас. 15 Ты знаешь, что все Асий‑ские оставили меня; в числе их Фигелл и Ермоген. 16 Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих, 1 7 Но, быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел. 18 Да даст ему Господь обрести милость у Господа в оный день; а сколько он служил (мне) в Эфесе, ты лучше знаешь.

Если бы мы обратились к Павлу с вопросом, какова первейшая обязанность любого человека в свете Божьего благовестия, он, конечно, назвал бы необходимость изучать Евангелие и жить в соответствии с ним. Но беспокоится он не только о неверующих. Его волнует вопрос: как относятся к своим обязанностям христиане, уже знакомые с Евангелием и, казалось бы, проникшиеся его духом? И апостол дает три ответа.

1) Наша обязанность – способствовать распространению Евангелия (ст. 11)

«Жизнь и нетление», которых Сам Христос уже достиг, явлены «чрез благовестие», и это обязывает нас проповедовать Евангелие. Павел пишет, что именно для этого он «поставлен проповедником и Апостолом и учителем язычников». Те же слова сказаны им в 1 Тим. 2:7. В обоих случаях Павел использует местоимение ego, чтобы выразить «ощущение собственного восторженного изумления»[30]по поводу того, что ему была оказана такая честь.

Нетрудно установить связь между тремя званиями – «апостол», «проповедник» и «учитель». Достаточно вспомнить, что апостолы формулируют Благую весть, проповедники, точно вестники, провозглашают ее, а учителя помогают людям понять учение и его нравственные законы.

В наше время апостолов Христа нет. Мы уже видели, в каком узком смысле этот термин используется в Новом Завете. Евангелие полностью было составлено апостолами и вручено церкви для передачи последующим поколениям. Любая церковь, где бы и когда она ни возникла, должна строить свою деятельность на догмах Нового Завета. Церковь утверждается «на основании Апостолов и пророков» (Еф. 2:20). Другого Евангелия не существует. И не может быть никакого нового Евангелия. Апостолов Христа в наше время нет, но есть проповедники и учителя, мужчины и женщины, призванные Богом посвятить жизнь делу проповеди Евангелия и обучению его канонам. В богословских кругах принято четко различать смысл слов kirygma (что означает «проповедовать») и didachi (что означает «учить»). При этом подразумевается, что слово kirygma выражает саму суть благовестил о Христе распятом и воскресшем, а также призыв раскаяться и уверовать, а слово didachi означает тот процесс обучения, который происходит после обращения. Но, разграничивая эти два вида религиозной деятельности, нельзя впадать в крайности и забывать, что они также связаны и неразделимы. Важно то, что оба слова неразрывны с текстом Евангелия, поскольку kirygma провозглашает его суть, a didachi содержит в себе великие доктрины и указывает на нормы поведения христиан.

Слова о «свидетельстве» в ст. 8, который мы уже рассматривали, напоминают нам, что, хотя сегодня нет апостолов и только некоторые из нас призваны к служению проповедования и обучения, каждый христианин должен открыто свидетельствовать об Иисусе Христе.

2) Наша обязанность – страдать за Евангелие (ст. 12а)

Павел призывал Тимофея не стыдиться, но страдать ради благовестил (8). Эту же тему он затрагивает и во второй главе послания, расширив ее. Но здесь он просто подчеркивает, что не просит Тимофея ни о чем таком, что ему не было бы известно из собственного опыта: «По сей причинея и страдаю так; но не стыжусь» (12). Он снова и снова подчеркивает связь между страданием и Евангелием. Что же такого есть в Евангелии, что вызывает ненависть и неприятие со стороны многих людей? Почему те, кто проповедует его, обречены на страдания?

Ответ прост: Бог спасает грешников «не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати» (9). Именно щедрость благовестил вызывает раздражение. Обычный человек, не преображенный духовно, не любит признавать свою греховность, вину и неспособность спастись самостоятельно. Божья благодать и смерть Христа перечеркивают эти грехи и спасают его. Ему неприятно сознавать, что он в долгу за случившееся на кресте. Эту реакцию Павел называет «камнем преткновения креста». Многие проповедники поддаются искушению умалчивать этот момент. Они проповедуют человека и его заслуги, вместо того что – бы проповедовать Христа и Его крест, подменяя одно другим «только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов» (Гал. 6:12; ср.: 5:11). Со всей верой и убежденностью проповедуя Христа распятого, невозможно не навлечь на себя вражду и даже преследования.

3) Наша обязанность – хранить благовестие (ст. 126–18)

Оставив на время разговор о ст. 12, рассмотрим те увещевания, с которыми Павел обращается к Тимофею в двух последующих стихах: «Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня» (13); «Храни добрый залог» (14). В обоих стихах Павел говорит об одном (о благовестии и вере апостолов), но использует два разных выражения: «образец здравого учения» и «добрый залог».

«Здравое учение». В Евангелии греческое слово «здравое» применяется по отношению к тем людям, которых Иисус исцелил. Они были калеками или больными и после встречи с Иисусом стали «здравы». Вот почему христианское учение – это «здравое учение» (4:3). Оно не калечит людей и не несет им болезни; напротив, оно исцеляет, «оздоровляет» их.

Далее Тимофей получил от Павла «образец» этого «здравого учения». Здесь используется греческое слово hypotyposis, которое NEB переводит как «основу». Д‑р Гатри писал, что это слово «означает основу, нечто вроде общего плана, предшествующего детальной архитектурной разработке здания»[31]. В таком случае Павел подразумевает, что Тимофей должен заниматься распространением, толкованием и применением на практике апостольского учения. В контексте всего послания, а особенно в параллели с последующим стихом, такое объяснение кажется не слишком удачным. Еще только раз слово hypotyposis встречается в Новом Завете, а именно в Первом послании к Тимофею, где Павел говорит о себе как об объекте поразительного милосердия и долготерпения Христа, «в пример тем, которые будут веровать в Него» (1:16). В AG, где в качестве обычного перевода приводятся слова «образец» и «пример», высказывается предположение, что в 1 Тим. 1:16 это слово использовано «скорее в смысле прототип», а во 2 Тим. 1:13 – «скорее в смысле образец». Значит, Павел внушает Тимофею мысль все время помнить и использовать в качестве образца то здравое учение (такова же трактовка в NEB), которое он слышал от апостола. Такое толкование больше соответствует общему контексту послания. Становится понятным, что слово «образец» перенесено в начало предложения для большей выразительности.