Правовая и социальная защита. 123 page

В условиях проведения федеративной и административной реформ меняется механизм управления экономическими и социальными процессами, организациями и учреждениями. Поэтому вопрос об эффективности органов государственной власти субъектов Российской Федерации является очень актуальным. Речь идет об обеспечении такого уровня их деятельности, когда ее причинно-следственная связь с уровнем развития социально-экономической сферы и результатами деятельности предприятий станет прочной.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что развитие социально-экономической сферы является одним из главных направлений деятельности государства. Но социально-экономическое развитие страны в целом невозможно без учета экономического статуса региональных ее составляющих - эффективного функционирования экономик субъектов Российской Федерации. И одна из ведущих ролей здесь должна принадлежать органам государственной власти субъектов Российской Федерации, поскольку повышение благосостояния граждан - их прямая конституционная обязанность. Показатели состояния социальной сферы непосредственно влияют на социально-экономическое развитие субъекта Российской Федерации и являются определяющими в оценке социального благополучия всего населения. Приоритетными направлениями социальной политики является обеспечение доступности и бесплатности для всех граждан базовых социальных услуг, прежде всего качественного образования и здравоохранения; перераспределение социальных расходов государства в пользу самых уязвимых групп населения; снижение социального неравенства; предоставление гражданам возможности получения дополнительного объема социальных услуг за счет собственных доходов.

Название документа

Статья: Правовая природа договора социального содействия детям, оставшимся без попечения родителей

(Барков А.В.)

("Гражданское право", 2008, N 4)

Дата

13.10.2008

Информация о публикации

"Гражданское право", 2008, N 4

Примечание к документу

Текст документа

ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ДОГОВОРА СОЦИАЛЬНОГО СОДЕЙСТВИЯ ДЕТЯМ,

ОСТАВШИМСЯ БЕЗ ПОПЕЧЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ

А.В. БАРКОВ

Барков А.В., доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Московской академии экономики и права, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются возникшие в связи с введением в действие Федерального закона "Об опеке и попечительстве" проблемы отраслевой принадлежности патронатных договоров и договоров об установлении опеки (попечительства) и о приемной семье. На основе анализа их содержания и порядка заключения автор статьи делает вывод об их полиотраслевом смешанном характере, объединяя в группу договоров социального содействия.

The article is devoted to the problem of identifying the branch of law, to which wardship, guardianship and foster home contracts belong, after the entry into force of the federal law on guardianship. Based on the analysis of their contents and the procedure of concluding them, the author states that the above mentioned contracts are of mixed type, fall under several branches of law and belong to a group of social aid contracts <*>.

--------------------------------

<*> Barkov A.V. Legal nature of the contract of social aid for the children without parental support.

С 1 сентября 2008 г. договорное регулирование отношений с участием лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации, к которым в первую очередь относятся дети, оставшиеся без попечения родителей, регламентируется вступившим в силу Федеральным законом "Об опеке и попечительстве" <1>. Если ранее предложенный Л.Ю. Михеевой новаторский подход к определению опеки (попечительства) как к гражданско-правовому обязательству <2> являлся лишь оригинальной научной точкой зрения, то сегодня предоставление п. 1 ст. 14 указанного Закона легальной возможности установления опеки и попечительства по договору предполагает более серьезное и вдумчивое исследование правовой природы данных договорных отношений и их места в системе гражданско-правовых обязательств.

--------------------------------

<1> См.: Федеральный закон от 24 апреля 2008 г. N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве" // Российская газета (федеральный выпуск). N 4651. 2008. 30 апр.

<2> См.: Михеева Л.Ю. Опека и попечительство: теория и практика. М., 2004. С. 138.

В соответствии с п. 6 ст. 145 Семейного кодекса Российской Федерации (СК РФ) устройство ребенка под опеку или попечительство допускается в соответствии в Федеральным законом "Об опеке и попечительстве" по договору об осуществлении опеки или попечительства, в том числе по договору о приемной семье, либо в случаях, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации, по договору о патронатной семье (патронате, патронатном воспитании).

Л.Ю. Михеева не видит принципиальной разницы в природе правоотношений во всех формах устройства детей: опека (попечительство), приемная семья, патронат. Отличия, с ее точки зрения, формальны, их легко преодолеть, если рассматривать опеку и попечительство как родовое понятие, а приемную семью и патронат - как виды. Исследователь отмечает: "Сравнительный анализ существующих в России форм устройства детей позволяет высказать мнение по поводу содержания ст. 123 СК РФ. Усыновление, опека и попечительство, приемная семья рассматриваются законодателем как формы индивидуального устройства детей, а передача в учреждения для детей-сирот или детей, оставшихся без попечения родителей, всех типов (воспитательные учреждения, в том числе детские дома семейного типа, лечебные учреждения, учреждения социальной защиты населения и другие аналогичные учреждения) - это формы неиндивидуального устройства. К тому же иные формы устройства детей могут быть предусмотрены законодательством субъектов РФ" <3>.

--------------------------------

<3> См.: Михеева Л.Ю. Доверительное управление имуществом в гражданском праве России: Дис.... канд. юрид. наук. Томск, 1998. С. 122 - 123.

В новой редакции ст. 123 СК РФ в п. 1 первый абзац изложен в следующей редакции: "1. Дети, оставшиеся без попечения родителей, подлежат передаче в семью на воспитание (усыновление, удочерение), под опеку или попечительство, в приемную семью либо в случаях, предусмотренных законами субъектов Российской Федерации, в патронатную семью, а при отсутствии такой возможности - в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, всех типов", то есть иные формы неиндивидуального устройства детей законом сегодня не определяются. В остальном следует признать позицию Л.Ю. Михеевой совершенно обоснованной.

Представляется, что новая редакция данной статьи вызвана в первую очередь изменениями государственной социальной политики в области социального сиротства, известной под термином "деинституционализация детей-сирот", означающей вывод воспитанников интернатных учреждений на альтернативные семейные формы устройства <4>. Председатель Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей Е.Б. Мизулина отмечает, что государство тратит миллионы рублей на содержание детских домов, воспитанники которых, вступая во взрослую самостоятельную жизнь, совершенно к ней не приспособлены и не могут адаптироваться в обществе. В связи с этим, по ее мнению, "помещение ребенка в детский дом должно стать редкостью, исключением из правил. Только так мы защитим наше общество от очередной порции асоциальных элементов" <5>. Одним из наиболее приемлемых вариантов устройства детей, оставшихся без попечения родителей, является приемная или патронатная семья.

--------------------------------

<4> См.: Семья Г.В. Качественные изменения государственной политики в области социального сиротства // Результаты мониторинга регионального опыта семейного устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. М.: Столичная гуманитарная финансовая академия, 2008. С. 2.

<5> См.: Мизулина Е.Б. В здоровом обществе не может быть ничейных детей // Парламентская газета. 2008. 6 марта.

Единственным договором, правовой режим которого детально урегулирован в ст. 152, 153, 153.1, 153.2 СК РФ, является договор о приемной семье. Следуя логике Л.Ю. Михеевой о признании единой правовой природы данных отношений, вполне корректно предположить, что изучение группы договоров социального содействия детям, оставшимся без попечения родителей, возможно на примере договора о приемной семье.

Одним из отличительных признаков приемной семьи является специфическое основание возникновения - договор о ее создании. Если в соответствии со ст. 14 Закона "Об опеке и попечительстве" установление опеки и попечительства по договору лишь допускается и обязанности по опеке и попечительству, как правило, исполняются безвозмездно (ст. 16 Закона), то приемной семьей признается опека и попечительство над ребенком или детьми, которые осуществляются по договору о приемной семье, заключаемому между органами опеки и попечительства и приемными родителями на срок, указанный в этом договоре (п. 1 ст. 152 СК РФ). Именно поэтому данному договору уделяется в Семейном кодексе такое серьезное внимание. В этой связи значительный интерес представляет вопрос о том, в каких правоотношениях состоят приемные родители и органы опеки и попечительства - Семейный кодекс Российской Федерации на него прямого ответа не дает.

В юридической литературе сложилось пять точек зрения на определение отраслевой принадлежности договора о передаче ребенка на воспитание в приемную семью (в новой редакции договора о приемной семье). Одни ученые считают, что исследуемый договор имеет трудовой характер (И.Ф. Дементьева, Л.Я. Олиференко, Г.С. Скачкова, И.Н. Половцев), вторые утверждают, что он является семейно-правовым (А.М. Нечаева, С.Ю. Чашкова, О.В. Фетисова), третьи полагают, что это разновидность гражданско-правовых договоров (А.И. Банников, Н.В. Волкова, Н.В. Летова, Л.Ю. Михеева), четвертые относят его к административным договорам (М.Е. Жабреев, О.А. Камалов) и, наконец, пятые говорят о смешанной правовой природе договора (П.В. Крашенинников, П.И. Седугин, М.Ю. Челышев).

Наиболее тщательно исследовалась правовая природа этих отношений Л.Ю. Михеевой. По ее мнению, правоотношения между приемными родителями и органом опеки и попечительства следует рассматривать не как семейно-правовые, смешанные или административные, а как гражданско-правовые. Вместе с тем данные правоотношения имеют неоднородный сложный характер, что, видимо, оказало влияние на позицию П.В. Крашенинникова и П.И. Седугина, которые считают, что договор о передаче ребенка на воспитание в приемную семью имеет смешанную семейно- и гражданско-правовую природу <6>.

--------------------------------

<6> Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. П.В. Крашенинникова, П.И. Седугина. М., 2001. С. 339.

В связи с этим заслуживает внимания точка зрения М.Ю. Челышева, считающего, что смешанные договоры следует рассматривать шире, нежели сугубо гражданско-правовое явление. По его мнению, категорию "смешанные договоры" следует распространить и на те случаи, когда частноправовое соглашение (договор) содержит условия, определяемые несколькими отраслями права. В этом случае ученым применяется термин "полиотраслевые" (разноотраслевые, многоотраслевые) смешанные договоры, которые в его классификации противостоят одноотраслевым. При пояснении избранной терминологии им отмечается, что, вероятно, более благозвучным было бы использование термина "межотраслевые договоры". Однако, по мнению исследователя, когда говорят о межотраслевых правовых явлениях (понятиях), то обычно имеют в виду юридические категории, которые либо находятся на стыке разных отраслей (в области их совместного действия), либо имеют прямые связи, корреспондирующие с другими явлениями в иных отраслях. Далее ученый поясняет: "Суть же договора смешанного характера, напротив, состоит в том, что это синтетическое явление, охватывающее и соединяющее в рамках единой формы несколько разных по отраслевому происхождению условий. Сущность смешанного договора заключается именно в таком объединении. Поэтому мы говорим о полиотраслевых, т.е. многоотраслевых, договорах, объединяющих в единой форме условия нескольких отраслей" <7>.

--------------------------------

<7> См.: Огородов Д.В., Челышев М.Ю. Смешанные договоры в частном праве: отдельные вопросы теории и практики // Законодательство и экономика. 2005. N 10. С. 10.

Представляется, что научная позиция М.Ю. Челышева в полной мере отражает правовую природу договора о приемной семье. Отношения в связи с установлением, осуществлением и прекращением опеки и попечительства регулируются Гражданским кодексом РФ, а к отношениям, возникающим из договора о приемной семье, применяются правила гражданского законодательства о возмездном оказании услуг постольку, поскольку это не противоречит существу таких отношений (п. 2 ст. 152 СК РФ). В то же время на основании этого договора возникают также семейные права и обязанности (например, права и обязанности опекунов и попечителей относительно воспитания несовершеннолетних подопечных определяются семейным законодательством (п. 1 ст. 15 Закона "Об опеке и попечительстве")). Следовательно, это полиотраслевой смешанный договор, состоящий из гражданско-правовых и семейно-правовых элементов. Таким образом, представляется, что может быть поддержана точка зрения о признании смешанно-правовой природы данных отношений.

Направленность договора о передаче ребенка на воспитание в приемную семью выражается в принятии на воспитание ребенка, оставшегося без попечения родителей, т.е. цель договора заключается в оказании всего комплекса воспитательных и иных тесно связанных с ними услуг. Из этого следует, по мнению Л.Ю. Михеевой, что договор о передаче ребенка на воспитание в приемную семью относится к договорам, направленным на оказание услуг, в которых "функции исполнителя сходны с функциями няни, воспитателя или гувернантки" <8>. С учетом того что договор о передаче ребенка на воспитание в приемную семью не предусмотрен Гражданским кодексом РФ, он является непоименованным (нетипичным) договором <9>. Данная точка зрения выглядит убедительно, так как система гражданских договоров постоянно развивается, появляются новые виды и подвиды договоров. Это, очевидно, связано с непрерывным развитием гражданского оборота <10>.

--------------------------------

<8> См.: Михеева Л.Ю. Опека и попечительство: теория и практика. С. 84 - 85.

<9> Михеева Л.Ю. Опека и попечительство: теория и практика. С. 158.

<10> Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М., 2001. С. 68.

Развивая мысль Л.Ю. Михеевой, И.А. Банников отмечает, что при этом необходимо отличать договор о передаче ребенка на воспитание в приемную семью от договора возмездного оказания услуг, заключенного с няней или гувернанткой. Так, предметом договора с няней или гувернанткой является присмотр, уход за ребенком в течение нескольких часов в сутки, при этом на данных лиц не возлагается обязанность, аналогичная той, которую призваны выполнять родители по воспитанию собственного ребенка. Также няни, воспитатели, гувернантки, осуществляющие деятельность по уходу за ребенком на основе договора, не наделяются никакими правами в отношении несовершеннолетнего, в частности, например, не могут представлять его интересы перед третьими лицами, выбирать детский сад или школу, принимать какие-либо властные решения относительно ребенка. Их обязанности сводятся к таким, как, например, обучить иностранному языку, правилам этикета, кормить, гулять с ребенком.

И.А. Банников, так же как и Л.Ю. Михеева, договор о передаче ребенка на воспитание в приемную семью относит к непоименованному виду договора возмездного оказания услуг. По его мнению, это следует из характерной особенности договоров возмездного оказания услуг, которая заключается в отсутствии результата, отделимого от процесса работы. Соответственно и предметом договора о передаче ребенка на воспитание в приемную семью является не конкретный овеществленный результат, а действия приемных родителей, направленные на воспитание и защиту прав и законных интересов приемных детей.

Следует согласиться с мнением И.А. Банникова и Л.Ю. Михеевой в той части, что договор о приемной семье следует признать разновидностью договора возмездного оказания услуг в пользу третьего лица. Его сторонами являются муниципальное образование в лице органа опеки и попечительства и приемный родитель как стороны обязательства, а также приемный ребенок как третье лицо. Это правоотношение является возмездным, носит срочный, фидуциарный характер и требует личного исполнения со стороны приемного родителя. Содержанием этого договорного правоотношения являются взаимные права и обязанности сторон этого договора, связанные с оказанием услуг в пользу приемного ребенка.

Однако специфический характер этих услуг направлен на социальное содействие ребенку в преодолении трудной жизненной ситуации, что позволяет отнести его к договору оказания социальных услуг. Специфический субъектный состав (дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации), предмет договора (оказание социальных услуг) и особая направленность договора на социальное содействие в преодолении трудной жизненной ситуации, присущие данному договору, позволяют отнести его к группе договоров социального содействия <11>.

--------------------------------

<11> См.: Барков А.В. Гражданская правовая модель рынка социальных услуг // Юридический мир. 2007. N 11. С. 46 - 47.

Выделение договоров социального содействия в системе гражданских договоров обусловливается в первую очередь необходимостью совершенствования их правового режима, в частности, внесением изменений в действующее законодательство, регламентирующее характер ответственности по выше обозначенным обязательствам, в том числе и ответственности публичных образований за вред, причиненный лицам, находящимся в трудной жизненной ситуации. Договоры об установлении опеки (попечительства) и патронатные договоры также относятся к этой группе договоров, так как имеют общую правовую природу с договором о приемной семье.

Название документа

Вопрос: Майор, выслуга - 28 календарных лет, 32 - в льготном исчислении. Уволен по подп. "а" п. 1 ст. 51 ФЗ "О воинской обязанности и военной службе", из списков части не исключен, нахожусь на лечении в госпитале. Выявлено онкологическое заболевание, предстоит пересадка костного мозга. Служебное жилье по договору социального найма в закрытом военном городке, три комнаты, четыре человека. Как получить жилье и дополнительную площадь по Постановлению Правительства РФ N 817 и денежные выплаты?

("Право в Вооруженных Силах", 2010, N 4)

Дата

20.03.2010

Информация о публикации

Шанхаев С.В. Вопрос-ответ // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 4. С. 80 - 81.

Примечание к документу

Текст документа

Вопрос: Майор, выслуга - 28 календарных лет, 32 - в льготном исчислении. Уволен по подп. "а" п. 1 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", из списков части не исключен, нахожусь на лечении в госпитале. Выявлено онкологическое заболевание, предстоит пересадка костного мозга. Служебное жилье по договору социального найма в закрытом военном городке, три комнаты, четыре человека. Как получить жилье и дополнительную площадь по Постановлению Правительства Российской Федерации N 817 и денежные выплаты?

Ответ: Прежде всего, необходимо отметить, что служебное жилье не может быть по договору социального найма (подробнее об этом см.: Шанхаев С.В., Карбашов В.Е. Правовой режим служебного жилого помещения: проблемы правового регулирования и правоприменения // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 2, 3).

Что касается получения Вами жилого помещения, то здесь необходимо отметить следующее.

В соответствии со ст. 57 Жилищного кодекса Российской Федерации жилые помещения предоставляются гражданам, состоящим на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, в порядке очередности исходя из времени принятия таких граждан на учет.

Из содержания Вашего вопроса следует, что Вы были уволены с военной службы по возрасту. При этом необходимо исходить из того, что в соответствии со ст. 23 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" военнослужащие - граждане Российской Федерации, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, без их согласия не могут быть уволены с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями без предоставления им жилых помещений.

В то же время решением Верховного Суда Российской Федерации от 20 июня 2007 г. N ВКПИ07-30 сформирована правовая позиция, в соответствии с которой норма закона, запрещающая увольнять военнослужащего до предоставления ему жилья, должна применяться к военнослужащим, изъявившим желание получить жилье по избранному ими после увольнения месту жительства (а это касается всех военнослужащих, завершающих военную службу в закрытых военных городках), в зависимости от их обеспечения жильем по установленным нормам по последнему месту военной службы. Законодательство Российской Федерации не исключает возможность обеспечения военнослужащего жильем сначала на общих основаниях, а затем в целях последующего увольнения и с учетом выраженного им желания - по избранному им месту постоянного жительства.

Однако такие военнослужащие, даже после признания их нуждающимися в улучшении жилищных условий по избранному месту жительства (в порядке подп. "и" п. 7 разд. II Правил, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 сентября 1998 г. N 1054), не могут претендовать на социальную гарантию, установленную в абз. 2 п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих", поскольку они обеспечены жильем по прежнему месту жительства - по месту военной службы.

Следовательно, препятствий для их увольнения не имеется. В этом случае за ними сохраняется право состоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий по избранному после увольнения месту жительства за счет средств федерального органа исполнительной власти, в котором они проходили военную службу.

О правильности приведенной выше позиции свидетельствуют и положения п. 31 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной Приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. N 80, устанавливающие основания снятия с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий. Такими основаниями, свидетельствующими о предоставлении жилья, являются, в частности, улучшение жилищных условий по общим основаниям и получение служебного жилья.

Квартирно-эксплуатационные, кадровые органы Министерства обороны Российской Федерации, органы финансовой инспекции обязывают командиров увольнять военнослужащих, обеспеченных служебными жилыми помещениями по месту службы и изъявивших желание получить жилье по избранному ими после увольнения месту жительства, и исключать их из списков личного состава воинских частей с оставлением в списках очередников на получение жилья в избранном месте жительства.

Что касается вопроса, связанного с предоставлением дополнительной площади жилого помещения, то здесь необходимо отметить следующее. На федеральном уровне Жилищным кодексом Российской Федерации предусмотрено право на предоставление дополнительной площади. Однако в настоящее время действуют не отмененное Постановление Правительства Российской Федерации от 21 декабря 2004 г. N 817 "Об утверждении Перечня заболеваний, дающих инвалидам, страдающим ими, право на дополнительную жилую площадь", а также некоторые другие правовые акты. Правоприменительная практика по вопросу предоставления жилых помещений гражданам, в семьях которых имеются инвалиды, складывается неоднозначно. Для более подробного рассмотрения правоприменительной практики автор советует Вам ознакомиться со следующими публикациями: Воробьев Е.Г. О праве отдельных категорий военнослужащих на дополнительную площадь жилого помещения как основании нуждаемости в ее получении // Право в Вооруженных Силах. 2009. N 10. С. 46 - 58; Боголюбов А.В. О нормах предоставления площади жилого помещения по договору социального найма семье военнослужащего, в составе которой имеется инвалид // Там же. С. 92 - 97.

С.В.Шанхаев

Кандидат юридических наук

Название документа

Статья: Применение меры социальной защиты "принудительные работы" в 1928 - 1934 гг.

(Мигущенко О.Н.)

("История государства и права", 2009, N 22)

Дата

09.10.2009

Информация о публикации

Мигущенко О.Н. Применение меры социальной защиты "принудительные работы" в 1928 - 1934 гг. // История государства и права. 2009. N 22. С. 37 - 40.

Примечание к документу

Текст документа

ПРИМЕНЕНИЕ МЕРЫ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ

"ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ" В 1928 - 1934 ГГ.

О.Н. МИГУЩЕНКО

Мигущенко Олег Николаевич, профессор Курского филиала Орловского юридического института МВД России, кандидат исторических наук, доцент.

Стремление Министерства юстиции РФ к гуманизации Уголовного кодекса РФ не может расцениваться только как одно из достижений правового государства. Подобные попытки предпринимались в нашей стране и ранее: в условиях перехода от капитализма к социализму и особенно накануне и во время мирового экономического кризиса 1929 - 1933 гг.

В первое десятилетие советской власти распространение получило убеждение в необходимости минимизации излишних страданий осужденных. Поэтому как только заключенный подавал надежду на исправление, его освобождали <1>. Это вело к многочисленным амнистиям. В результате в 1918 - 1927 гг. было проведено несколько десятков амнистий <2>. Характеризуя карательную политику конца 1920-х гг., сотрудник НКЮ РСФСР Н. Лаговиер писал: "...с одной стороны, перебарщивание по части репрессий, излишества в назначении краткосрочного лишения свободы, питающегося "ударными кампаниями". На другом полюсе - преобладание разгрузочных проблем над проблемой реальной борьбы с социально опасными элементами" <3>. Такая политика вела к двум следствиям.

--------------------------------

<1> Аранович А.М. Карательная политика советской власти // Тюрьма. 1921. 13 января. N 1. С. 7.

<2> Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 1235. Оп. 72. Д. 1495. Л. 5 - 7.

<3> Лаговиер Н. Наболевшие вопросы уголовно-судебной и исправительно-трудовой практики // Еженедельник советской юстиции. 1928. 31 октября - 7 ноября. N 40/41. С. 1077 - 1079.

Распространялись убеждения в ненаказуемости противоправных действий, и вследствие этого увеличивалось количество преступлений <4> и, соответственно, возрастало количество самосудов <5>. 23 ноября 1933 г. Пленум Верховного Суда СССР ввел определение самосуда. Под ним понимались "самочинные действия, направленные против действительных или мнимых участников правонарушения и совершаемые лицами, не уполномоченными непосредственно применять те или иные меры воздействия". Увеличение фактов самосуда объяснялось "направляющей рукой классового врага" <6>.

--------------------------------

<4> ГАРФ. Ф. 393. Оп. 78. Д. 80. Л. 5 об.; Д. 88. Л. 68; Д. 84. Л. 30.

<5> Государственный архив Орловской области (далее - ГАОО). Ф. 79. Оп. 1. Д. 170. Л. 48; ГАРФ. Ф. 393. Оп. 78. Д. 82. Л. 16.

<6> ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 64. Д. 557. Л. 7 об.

Вторым следствием такой политики становилась проблема переполненности мест лишения свободы, особенно за счет лиц, совершивших преступления небольшой общественной опасности. Даже после проведения мероприятий по "разгрузке" на 1 октября 1929 г. в 29 местах заключения только Центрально-Черноземной области, рассчитанных на содержание 6925 человек, содержалось 11118. Перегруженность вела к нарушению норм питания. На питание одного заключенного в день должно было тратиться 40,5 коп. (146 руб. в год), но реально тратилось 15 - 16 коп. <7>. На 29 ноября 1932 г. в ИТУ ЦЧО содержалось уже 29954 человека. Антисанитария, отсутствие стекол, цементные полы делали свое дело: росла смертность. Только в период с 1 января по 1 ноября 1932 г. в ИТУ ЦЧО умерло 518 человек <8>.

--------------------------------

<7> Государственный архив Воронежской области (далее - ГАВО). Ф. 1013. Оп. 3. Д. 5. Л. 28, 29 об., 30 об.

<8> ГАВО. Ф. 1439. Оп. 14. Д. 34. Л. 107 - 151.

Стремление к решению задач социально-экономической политики и разгрузке мест лишения свободы продолжило практику направления домой на время полевых работ заключенных из числа крестьян, совершивших преступления небольшой тяжести <9>. Однако это не решало проблемы. Выход из трудного положения виделся в объединении под одним руководством судебных и пенитенциарных органов, передаче мест лишения свободы из ведения НКВД в ведение НКЮ <10>. Такие предложения правительством были отклонены <11>.