В Янов день и сын, и папа за рулем скончались оба. 67 page

К сожалению, законодательством не предусмотрена ответственность работодателя за несообщение о вакансиях и неуказание истинных причин отказа в приеме на работу, в связи с чем ни одна из государственных служб не контролирует реальное положение дел при реализации гражданами права на свободу труда. А до суда с целью защиты своего права доходят лишь немногие граждане.

Поэтому, по нашему мнению, было бы целесообразно:

- дополнить п. 1 ст. 25 Закона о занятости:

"1. Работодатели обязаны содействовать проведению государственной политики занятости...";

- изложить абзац второй п. 3 ст. 25 Закона в следующей редакции:

"информацию о наличии всех вакантных рабочих мест (должностей), подлежащих заполнению не позднее двух рабочих дней с момента их возникновения и с заработком не ниже прожиточного минимума";

- изложить п. 1 ст. 26 Закона о занятости в новой редакции:

"1. Работодатель имеет право устанавливать требования к кандидату на занятие вакантной должности только по профессиональной пригодности";

- изменить название ст. 5.42 КоАП РФ, а именно "5.42. Нарушение прав граждан в области трудоустройства и занятости", и внести в нее следующие дополнения:

"3. Необоснованный отказ работодателя в приеме на работу, не связанный с профессиональной пригодностью кандидата, -

влечет наложение административного штрафа на должностных лиц в размере от трех тысяч до пяти тысяч рублей.

4. Несообщение или несвоевременное сообщение службе занятости о вакансиях, подлежащих заполнению, -

влечет наложение административного штрафа на должностных лиц в размере от трех тысяч до пяти тысяч рублей, а при неоднократных нарушениях - от пяти тысяч до пятнадцати тысяч рублей.

5. Несообщение или нарушение сроков сообщения работодателем информации о применении в отношении данной организации процедур о несостоятельности (банкротстве), а также информации, необходимой для осуществления деятельности по профессиональной реабилитации и содействия занятости инвалидов; о наличии вакантных рабочих мест (должностей) -

влечет наложение административного штрафа на должностных лиц в размере от двух тысяч до пяти тысяч рублей, а при неоднократных нарушениях - от пяти тысяч до десяти тысяч рублей".

Конституция РФ не закрепляет обязанность государства обеспечивать занятость всем гражданам, ищущим работу, а государственная служба занятости населения выступает лишь посредником, представителем услуг, связанных с занятостью, а не организатором дополнительных рабочих мест, органом надзора за законностью при найме на работу и обоснованностью отказа в приеме, органом, обеспечивающим цивилизованную занятость. Современный рынок труда социального государства требует более активного участия государства в процессе реализации прав граждан России, связанных с занятостью и защитой от безработицы.

В этой связи, по нашему мнению, следовало бы:

- заменить в п. 1 ст. 5 Закона о занятости слово "содействия" на слово "обеспечения":

"1. Государство проводит политику обеспечения реализации прав граждан на полную, продуктивную и свободно избранную занятость";

- дополнить подп. 1 п. 1 ст. 7.1 Закона о занятости, расширив полномочия Российской Федерации, переданные для осуществления органам государственной власти субъектов Российской Федерации:

"1) осуществление контроля за:

- законностью отказов работодателей при приеме на работу;

- несообщением или несвоевременным сообщением работодателями о вакансиях, подлежащих заполнению;

- несообщением или нарушением сроков сообщения работодателем информации о применении в отношении данной организации процедур о несостоятельности (банкротстве), а также информации, необходимой для осуществления деятельности по профессиональной реабилитации и содействия занятости инвалидов;

- представлением к публикации и опубликованием, а также за иным информированием граждан через различные средства массовой информации о вакансиях, но с элементами дискриминации по различным признакам".

Перечисленные выше предложения по изменению действующего законодательства с позиции социального государства реально повысили бы социальную защищенность граждан России от безработицы и способствовали их занятости.

Название документа

Статья: Об инструментальной роли науки конституционного права в период социальных преобразований

(Лебедев В.А., Киреев В.В.)

("Конституционное и муниципальное право", 2007, N 22)

Дата

02.11.2007

Информация о публикации

"Конституционное и муниципальное право", 2007, N 22

Примечание к документу

Текст документа

ОБ ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЙ РОЛИ НАУКИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА

В ПЕРИОД СОЦИАЛЬНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

В.А. ЛЕБЕДЕВ, В.В. КИРЕЕВ

Лебедев В.А., декан юридического факультета Челябинского государственного университета, директор Центра исследований конституционно-правовых проблем суверенной демократии, профессор, доктор юридических наук, Заслуженный юрист РФ.

Киреев В.В., заведующий кафедрой правового обеспечения хозяйственной деятельности Южно-Уральского государственного университета, первый заместитель директора Центра исследований конституционно-правовых проблем суверенной демократии, доцент, кандидат юридических наук.

Сегодня каждый из нас задумывается над теми направлениями, в которых развивается наука конституционного права России. Исторический период, ограниченный, с одной стороны, рамками подготовки и принятия действующей Конституции РФ, а с другой - настоящим временем в плане научного осмысления, познания конституционно-правовой действительности, вместил очень многое. Нет в нем только одного - всеобъемлющей научно обоснованной концепции дальнейшего конституционного развития России с учетом тех процессов, которые происходят в нашей стране и в мире.

Нужна ли такая концепция сегодня? Следует отметить, хотя и с определенной степенью условности, что за этот период российское общество и государство прошло несколько качественных состояний. Прежде всего после принятия Конституции РФ под аккомпанемент рассуждений о демократии, свободе и всеобщем благе достаточно быстро был сформирован режим, который трудно именовать иначе как всевластием олигархических группировок. Это ли была демократия? Вообще, может ли быть источником власти голодный и обворованный народ, рассматриваемый в качестве некой социальной массы, ежедневно идеологически подталкиваемой в гибельном для нее направлении "независимыми" средствами массовой информации? Не страдая шпиономанией, тем не менее следует отметить, что становление такого режима происходило при активном содействии тех зарубежных государств, которые рассматривали Россию в качестве геополитического соперника. В этих условиях ближайшей перспективой был переход России под внешнее управление и ее возможный развал.

Однако и всевластие олигархов просуществовало сравнительно недолгий исторический период. Что же пришло ему на смену? Рискнем предположить, что существующий в настоящее время режим можно, также с определенной степенью условности, назвать бюрократическим капитализмом. В борьбе с всевластием олигархов победило государство. Можно сказать, что государство, рассматриваемое как политико-территориальная организация народной власти, тем самым подтвердило свою ценность для российского народа. А вопрос о соотношении вклада народа и вклада государственных функционеров в эту победу представляет собой непростую политологическую проблему. Но лавровый венок этой победы уже разделен и, возможно небезосновательно, достался он государству, а точнее, группам объединенных общими политическими, экономическими целями лиц, которые эффективно использовали государственный механизм. Поэтому мы и сейчас живем в бюрократическом капитализме.

Этот режим обладает своими достоинствами и недостатками. Трудно отрицать, что экономическое состояние Российского государства изменилось к лучшему, решительно отстаиваются его интересы на международной арене, производятся настойчивые и небезуспешные попытки, направленные на приобретение своего лица в непростых межгосударственных отношениях, обоснование и реализацию национальных интересов. Существующий режим имеет и персонифицированное выражение. Высокие рейтинги популярности В.В. Путина не отрицают даже те зарубежные средства массовой информации, которые никак нельзя заподозрить в любви или даже просто в объективности по отношению к действующему Президенту РФ и проводимому им политическому курсу. Это позволяет предположить, что в целом усиление позиций России обществом воспринимается позитивно. Однако любой бюрократический режим, и наш российский в том числе, имеет серьезные недостатки. К их числу относятся не только так до конца и не преодоленные последствия правления олигархов, но и те, которые можно было бы назвать новоприобретенными. Это и собственно бюрократизм как таковой, и тесно сопряженная с ним масштабная коррупция, попытки замены демократического регулирования социальных процессов пресловутым административным ресурсом, использование возможностей административного влияния на средства массовой информации, на многие общественные процессы, которые такому влиянию не должны подвергаться по своей природе. Какими бы причинами это ни объяснялось, между уровнями доходов различных категорий наших граждан существует гигантский разрыв, а способы и динамика его сокращения остаются по-прежнему туманными. Если эти недостатки довести до совершенства, они способны смести любую власть посредством какой-нибудь "березовой" или "ромашковой" революции под патронажем зарубежных и отечественных поборников "мягкого суверенитета".

В связи с этим возникает подлинно мировоззренческий вопрос: "Существующий сегодня режим - это идеал российского социального, государственного прогресса или нам необходимо нечто качественно иное?" Думается, что современное состояние нашего общества и государства - это не та цель, к которой мы стремимся, а бюрократический режим - не то средство, путем использования которого мы хотим добиться социального прогресса. Но какова же она, эта истинная цель? На этот вопрос могут (если смогут) ответить только такие общественные науки, которые в свой предмет включают исследование нашей национальной идеи. А вот со средствами немного проще, главным из них является демократия. И не фальшивая демократия поедания "народными избранниками" горбушек с икрой во властных кабинетах, а настоящая, сильная демократия, при которой народ как источник власти мог бы не только ее эффективно формировать и выражать как непосредственно, так и через государственные органы, но и принимать на себя бремя ответственности за принятые решения. Но подлинная, своего рода идеальная демократия - это пока тоже не реальность, а цель. Пока такого средства у нас нет. А в мире уже вот-вот произойдет финишный спурт глобализации. И мы, простите за выражение, уже участвуем в этом забеге. Пока с переменным успехом. Нравится нам это или нет, но у России есть многовековые соперники на международной арене. И этими соперниками задействована мощная система экономических, политических, идеологических средств. Когда мы с раскрытыми объятиями безоглядно воспринимали западные ценности и зарубежные советы, мы, к сожалению, сразу не смогли понять, что эти ценности нуждаются в адаптации с учетом нашего исторического пути, уровня развития, нашего образа жизни, традиционных ценностей и менталитета, а советы необходимо тщательно изучать с позиций их благонамеренности. Понимание пришло позже, когда НАТО придвинулась к границам России, прошла серия "цветных" революций, любые шаги России, по мере ее укрепления, стали оцениваться с позиций двойных стандартов, а несоблюдение естественных прав человека превратилось в обоснование военных интервенций. Более того, та господствующая идеология, насаждения которой мы смертельно боялись, вкусив все идеологические прелести социалистических идеологем, вдруг явилась к нам из "идеологически плюралистичных", "просвещенных" стран Запада и, как отточенное оружие, уже нанесла удар по нашему сознанию, по сознанию наших детей.

Вот таково предельно схематичное описание условий, в которых, на наш взгляд, сегодня оказалась Россия. Поэтому именно сегодня и нуждается в теоретическом обосновании и объективном научном исследовании концепция, которая позволяла бы России занять достойное место в мире на основе многообразных форм сотрудничества и соперничества с другими государствами, справедливого учета ее особенностей и интересов. Существует ли сейчас такая концепция? В настоящее время медленно и трудно происходит исследование и развитие идей, заложенных в фундамент российской концепции суверенной демократии. Рассуждать есть над чем. Прежде всего необходимо ответить на вопрос: "А почему именно концепция суверенной демократии?" Нельзя ли в качестве путей развития России рассматривать другие, альтернативные, политико-правовые концепции? Конечно, можно. Однако, к сожалению, другие концепции, основанные на активном участии России в глобальных процессах в качестве конкурентоспособной, суверенной и демократической державы сегодня попросту отсутствуют. Идеологическая безальтернативность суверенной демократии, по крайней мере, на существующем этапе развития очевидна. Если брать за точку отсчета весну 2005 г., когда заместитель руководителя Администрации Президента В.Ю. Сурков впервые использовал в своем выступлении термин "суверенная демократия", то следует признать, что эта концепция сравнительно молода. Само ее появление именно из государственных кабинетов позволяет предположить не только наличие у власти определенного потенциала самореформирования, но и коллизий во взглядах на дальнейшие пути развития нашей страны, существующие внутри государственно-властных групп. Парадигма суверенной демократии весьма интересна, и даже можно сказать, необычна для нашего восприятия. Действительно, почему именно "суверенная демократия", а не "суверенитет демократии", не "суверенная республика" и т.д.? Представляется, что сочетание этих терминов выбрано не случайно. Если в суверенитете проявляется внешний приоритет, то демократия - приоритет внутренний, что должно означать в их взаимодействии не просто теоретическую, но и прикладную важность обеспечения независимости власти российского народа внутри и вне границ государства. Более того, в них присутствует некий контекст, и таковым выступает справедливость, справедливость не только по отношению к России как к равноправному члену международного сообщества, но и применительно к каждому из ее граждан.

На каком этапе развития эта концепция находится сегодня? Необходимо признать, что в настоящее время концепция суверенной демократии наиболее интенсивно развивается в русле политологии, несмотря на то, что она обсуждалась и в экономических, и в юридических кругах. Сегодня это совокупность идей, своего рода принципов, выражающих некий системный общий замысел. В этом пока и проблема критиков концепции суверенной демократии. Критиковать ее сегодня - все равно, что колоть штыком волейбольную сетку. Думается, что, наблюдая за интригующими схватками штыка и сетки, необходимо решить один действительно концептуальный вопрос: "Необходимо ли нам моделирование образа России в XXI веке или от этой затеи следует отказаться?" Как деликатность, так и цена этого вопроса чрезвычайно высоки. И при ответе на него не следует впадать в идеализм узкого понимания идей суверенной демократии. Судите сами, народовластие невозможно без суверенитета, иначе это, может быть, и будет народовластием только уже не нашего, не российского народа. Возможен ли, в свою очередь, суверенитет без народовластия? Да, возможен, некоторое время... Потом слабости авторитарного режима под давлением изнутри и извне приведут к его распаду, а вместе с ним, с высокой степенью вероятности, распадется и Россия. Но как обеспечить демократию? Ответ на этот вопрос уже давно прозвучал в многочисленных исследованиях - необходимо гражданское общество. Как построить это общество, не создав мощного среднего класса? Создать такой класс можно только посредством экономических мер, экономической политики. Более того, завоевать доверие общества, необходимое для ощущения сопричастности к государственной политике, устранения политического нигилизма, можно только при условии обеспечения достойной жизни граждан. А это уже проблематика развития экономической системы. Демократия неразрывно связана и с вопросами политической системы общества. В свою очередь, связь демократии с ментальностью, моралью, идеологией российского общества настолько же очевидна, насколько и сложна, многоаспектна.

Таким образом, получается, что в результате анализа категорий "суверенитет" и "демократия" мы неизбежно переходим к экономическим, политическим, идеологическим характеристикам российского общества и государства. Именно поэтому совокупность идей суверенной демократии воспринимается нами с системных позиций, а в потенциале видится как всеобъемлющая социальная концепция.

Вопрос о ее содержании представляется уникально сложным. Что бы ни говорили сторонники экономической, политической, идеологической замкнутости России, автаркия нам не нужна. Без многопланового сотрудничества, без международной интеграции развитие нашей страны немыслимо. С другой стороны, отказ от признания наших особенностей, выражения собственной позиции, сохранения свойственных нашему обществу ценностей в такой же степени немыслим.

Положа руку на сердце, давайте спросим себя: кто из нас эти особенности определил, описал, систематизировал, выделил из них те, которые являются положительными и отрицательными, и выразил положительные особенности как факторы глобальной конкурентоспособности России? Пока этого нет. Определяя указанные особенности, необходимо будет пройти по очень тонкой грани. Пройти между огнями автаркии и десуверенизации, анархии и авторитаризма, тоталитарной идеологии и идеологической толерантности за гранью представлений о добре и зле, справедливости и несправедливости, нормы и ненормальности. Конечно, можно поступить просто и сказать, что нам нужна независимость в наших мыслях и наших поступках, необходимо соблюдение демократических стандартов. Приблизит ли это нас к решению проблемы? Едва ли. Ведь об этом уже говорилось не раз, в том числе и с высоких трибун, а результат обобщенного провозглашения этих ценностей далеко не очевиден.

Казалось бы, при чем здесь наука конституционного права? Всем известно, что конституционное право выступает нормативным фундаментом нашего общества и государства. Его ведущая роль в системе права России аксиоматична. Эта ведущая роль обусловлена еще и тем фактом, что нормы конституционного права формируют межсистемное единство различных - экономической, политической, социальной, правовой, идеологической - систем нашего общества. Поэтому наука конституционного права является одним из важнейших инструментов российского общества и государства, обеспечивающих познание не только нормативных актов, но и той реальной действительности, тех общественных отношений, которые подвергаются их воздействию. Автономное существование этих сфер познания невозможно в той же степени, в которой не мыслится возможность формирования представлений о желаемой модели конституционного права без моделирования той социальной, государственной реальности, на достижение которой эта желаемая конституционно-правовая модель направлена. Сегодня переходный период российского общества и государства к новому состоянию еще далеко не завершен. Само наличие переходного периода - это всегда социальный риск, понимаемый с позиций соотношения возможных приобретений и потенциальных потерь. На протяжении таких периодов выполнение инструментальной роли наукой конституционного права особо значимо, а ее социальная ответственность особенно тяжела. Какие бы политические идеи ни выдвигались, какими бы благими намерениями ни обосновывались перспективы любых социальных изменений, они подлежат оценке прежде всего с конституционно-правовых позиций. Но наука конституционного права - это не сторож политики с авторучкой (а сейчас уже и с компьютером) наперевес. В высшей степени прав С.А. Авакьян, отмечая, что основная масса ученых-конституционалистов предпочитает не бросаться в политические крайности, а научно, конструктивно и критически оценивать и действительность, и соответствующие конституционно-правовые документы или законопроекты, с тем чтобы они были полезными для общества и государства <1>. Однако роль науки конституционного права в качестве социального инструмента оценки различных концепций, вызревающих в политических кругах, является хотя и важной, но не главной. Она с не меньшими основаниями, чем политология и другие политические науки, может претендовать на выдвижение и обоснование всеобъемлющих концепций, разработку политико-правовых учений, моделей, определяющих вектор и цель развития нашего общества и государства. Построение, обоснование и обсуждение таких моделей вполне возможно в русле идей суверенной демократии, которые, что бы ни утверждали ее противники, во-первых, являются конституционными идеями, а во-вторых, достаточно четко определяют приоритеты и национальные интересы России в условиях глобализации, необходимость обеспечения ее глобальной конкурентоспособности. И это не только экономическая и политическая составляющие конкурентоспособности, это - еще и правовая, и, в частности, наша конституционно-правовая, доктринальная конкурентоспособность.

--------------------------------

<1> Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс. 2-е изд., перераб. и доп. В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2007. С. 132.

В процессе формирования конституционно-правовой концепции развития России может появиться соблазн поставить последнюю точку и заявить: "Мы строили, строили и, наконец, построили". Но это невозможно, по меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, вряд ли кого-то прельстит титул "юридического чебурашки", а во-вторых, динамика и сложность многообразных процессов внутри и вне границ нашего государства такова, что окончательное и полностью завершенное конституционно-правовое моделирование каких-либо качественных социальных состояний попросту невозможно. Всегда будут возникать явления и процессы, выходящие за его пределы. Если Россия претендует на выражение собственного демократического лица, то прежде всего необходимо определиться с теми особенностями, которые и будут выражать его основные черты, попытаться установить критерии и степени демократичности протекающих в ней политических процессов, выразить российскую специфику демократического правления. И эта специфика никак не может заключаться в сворачивании демократии.

Какие шаги в направлении построения такой модели сегодня нам представляются предпочтительными? Не претендуя на бесспорность и, более того, признавая высокую степень дискуссионности высказываемых предположений, мы считаем, что в порядке формирования обсуждаемой модели возможно развитие нескольких теорий.

К первой из них можно отнести конституционно-правовую теорию единства и системного взаимодействия социальных регуляторов, своего рода теорию регулятивного монизма, которая помогла бы определить особенности взаимодействия права и морали как единой системы социальных норм. Представляется, что это помогло бы наметить пути преодоления противоречий между обществом и государством, в том числе коллизий норм права, издаваемых государством, и норм морали, продуцируемых и сохраняемых обществом. Учитывая активную роль государства в жизни российского общества и формировании гражданского общества, в частности, необходимо определение степени и направлений содействия государства обществу в возрождении неправовых регуляторов - возрождении норм морали и нравственности. Возможно, в рамках этой теории будут востребованными представления о морально-правовом регулятивном режиме как синтезированном факторе, определяющем урегулированность общественных отношений. В процессе разработки этой теории необходимо будет выявить единство и противоречия между моралью и правом в национальной, религиозной и других социальных плоскостях. Это может служить импульсом для дальнейшего развития конституционной аксиологии как учения о конституционных ценностях России, их выражении в нормах права и морали. Одной из принципиальных идей концепции суверенной демократии является соблюдение справедливости, что предполагает развитие представлений не просто о правовой, а морально-правовой основе российской экономики и политики. Сегодня Россия нуждается в формировании морально-политического пространства. В перспективе можно предположить и формирование Евразийского морально-политического пространства, которое выражало бы моральное единство различных народов, обществ как основу для их плодотворного и непротиворечивого сотрудничества. Высокую актуальность может приобрести и создание системных воззрений на различные региональные морально-политические пространства с позиций построения многополярного мира, определить отношение к возможности формирования глобального морально-политического пространства в условиях острой геополитической конкуренции.

Не меньшую актуальность в нашем понимании имеет совершенствование концепции прав человека. Сегодня уже недостаточно говорить только о том, что эта концепция используется в качестве идеологического оправдания военной агрессии. От концепции естественных прав человека необходим переход к концепции гармоничного развития личности, что и должно являться высшей ценностью. Иными словами, необходимо не статическое закрепление и признание человека в качестве высшей ценности, а признание ценности и необходимости развития личности, превращение именно развития, динамики личности в социальную ценность, при этом направление развития личности как раз и подлежит соотношению с принятыми в обществе нормами морали. В контексте формирования Евразийского морально-политического пространства можно было бы подумать и о перспективах создания Евразийского суда по защите прав личности как органа, который мог бы эти права эффективно защищать, не прибегая к двойным стандартам.

Весьма значимым теоретическим направлением может являться и теория преодоления отчуждения между обществом и государством, одним из направлений которой может являться разработка конституционно-правовых представлений о социальных обязательствах государства, политико-правовых формах их выражения и исполнения. Перспективным представляется закрепление социальных обязательств государства в текстах законов в качестве такой их части, которую можно было бы назвать правотворческой декларацией государства, а ее назначение видится в определении социальных целей принятия закона, указании на круг субъектов, права которых этим законом расширяются или ограничиваются, указании прогнозируемых перспектив применения такого нормативного правового акта.

С учетом того, что Россия является многонациональным государством, вопрос о форме ее государственного устройства имеет особую остроту и болезненность. Вместе с тем в определенные исторические периоды существующие формы государства объективно подвергаются изменению, соответственно изменяются и научные представления о них. В условиях глобализации существование в России асимметричной Федерации, хотим мы этого или нет, объективно превращается в дополнительный фактор риска, несущий потенциал снижения глобальной конкурентоспособности России посредством разжигания межнациональной розни, этнического сепаратизма. Не исключено, что уже сейчас следует сформировать подходы к возможности построения концепции многонационального унитарного государства (полиэтнического унитаризма), которая определяла бы возможности перехода к унитарному государству на основе учета, признания и развития прав национальностей, его населяющих. При этом даже гипотетическая возможность формирования такой теории не мыслится без моделирования конституционно-правового механизма, который позволил бы выразить в демократических формах и процессах интересы всех национальностей, составляющих наш многонациональный российский народ.

Отнюдь не лишним было бы обращение внимания и на проблемы идеологии. Существование общества без идеологического многообразия, выражающего взгляды различных социальных групп, их отношение к политической да и всякой другой действительности невозможно. В то же время всегда высоко искушение превратить идеологию какой-либо части российского социума в общеобязательную. Но обсуждать острые и дискуссионные вопросы государственной идеологии можно и должно. Действительно, следует ли говорить о существовании таковой? Представляется, что сегодня не до конца сформированы конституционно-правовые теоретические подходы к возможности выражения государством определенной идеологической позиции. Из самой сущности и назначения государства в обществе вытекает необходимость реализации государством направлений идеологического характера, тех направлений, которые обеспечивают самосохранение государства как важнейшего социального института. Это и формирование у общества определенного положительного отношения к государству и государственной власти как таковым, осознание их ценности и необходимости, не только разъяснение содержания, но и идеологическое обоснование форм и методов осуществления политической власти. В том числе касающиеся необходимых ограничений прав и свобод человека в некоторых сферах и ситуациях, в конечном счете идеологическое обоснование направленности их на сохранение конституционного строя, обеспечение общественной безопасности, охраны жизни и здоровья граждан. Думается, что определенное идеологическое содержание присуще государственной деятельности по популяризации идей демократии, правового государства, стимулированию процесса формирования гражданского общества. Поэтому как демократия, так и суверенитет имеют сегодня в том числе и государственное идеологическое выражение. Если рассматривать гражданское общество как общество граждан, создающих совместно с государством различные отношения, то нельзя не признать, что отношения гражданства - это не только правовая, но также и идеологическая связь человека и государства. Естественно, недемократичным и бесполезным было бы закрепление в правовых нормах господствующей в обществе идеологии в качестве государственной. Вместе с тем это не устраняет необходимости взаимодействия государства и общества по наполнению отношений гражданства идеологическим содержанием. Но такие действия должны базироваться на глубоко разработанной конституционно-правовой теории, включающей в себя представления о юридических гарантиях, создающих нерушимую преграду от тоталитаризма.