В Янов день и сын, и папа за рулем скончались оба. 26 page

Рыночные отношения способствовали еще более глубокому развитию вымогательства как социально опасного деяния. Так, если ранее в СССР речь шла преимущественно о бытовом вымогательстве, то после распада советского государства и перехода на капиталистические отношения стремительно стало расширяться экономическое вымогательство, что наглядно находит отражение в таком относительно новом для нашей страны противоправном деянии, как рейдерство. В этой связи в литературе указывается, что подобные явления имеют тенденцию к более широкому распространению [3]. По мнению Н. Лопашенко, спецификой рейдерских преступлений следует признать то, что они часто сопровождаются совершением вымогательства [4], когда у потерпевших, по сути, противоправно требуют отдать бизнес. Уже типичным является так называемое крышевание, когда вымогатели под разными предлогами (например, якобы для охраны) и без предлогов (угроза насилием) вымогают у представителей малого и среднего бизнеса "дань".

Другое обстоятельство, способствующее совершению вымогательств, - относительная доступность и легкость обогащения. Если разобраться объективно, с учетом логики преступника, то, вероятно, совершение вымогательства покажется преступнику более перспективным, чем совершение других преступлений. В результате одного или нескольких вымогательств (например, вымогательство недвижимости) преступник получает сумму, которую, например, вор в состоянии похитить в течение нескольких лет или всей своей преступной карьеры. Риск же оказаться пойманным у вора гораздо больше, чем у вымогателя. Связано это не с тем, что он менее профессионален, а с тем, что нередко вора (грабителя) можно задержать в момент совершения преступления; это преступление, как правило, быстро становится известным правоохранительным органам, чего нельзя сказать о вымогательстве, где значительна степень латентности.

В числе общесоциальных причин следует назвать также проблему правового воспитания граждан России, что выражается в часто проявляемом неуважении к закону, терпимости общественного мнения к различным фактам преступных действий. Между тем правильная ориентация общественного сознания, воспитание, формирование правосознания - немаловажные антикриминогенные факторы, указывающие еще одно направление специальной профилактики рассматриваемых преступлений. Далее рассмотрим основные социально-правовые характеристики лиц, совершающих вымогательства. Касаясь социально-демографического аспекта, следует заметить, что, по нашим данным, в общем числе всех осужденных за вымогательства на долю мужчин приходится 98,1%. Такое соотношение объясняется прежде всего тем, что речь идет об относительно дерзком преступлении, требующем проявления определенной личной смелости. Более того, следует заметить, что из указанной выше доли женщин в вымогательствах более половины приходится на соучастников, преимущественно в форме пособничества, реже - организаторов. Следующий критерий - возрастной состав лиц, совершающих вымогательства. Возрастные особенности - весьма важная составляющая часть социально-демографической и криминологической характеристики личности преступника. Как известно, сами по себе возрастные параметры той или иной категории преступников не представляли бы криминологического интереса, если бы с ними не были связаны социальный статус личности, характер и степень ее социализации, особенности социально-психологического облика и многие другие качества. И это понятно, ибо каждый этап в развитии человека формирует в нем новые качества [5]. В зависимости от возраста меняется поведение личности в конфликтных ситуациях, система ее потребностей и интересов, пути и средства их удовлетворения и т.д. Следовательно, криминологическую значимость возрастных изменений личности нельзя не учитывать при проведении розыскных мероприятий или при расследовании вымогательств, в профилактической работе, особенно при организации индивидуальной профилактики.

Чаще всего вымогательства совершают лица в возрасте от 25 до 35 лет. С переходом к более старшим возрастным группам в целом наблюдается тенденция к последовательному снижению криминогенной активности обследованных лиц, что особенно заметно после достижения 40-летнего возраста. Приведенные данные подтверждают отмеченную в криминологической литературе тенденцию к заметному снижению возрастных показателей, наиболее характерных для лиц, совершающих вымогательства [6]. Далее рассмотрим такой демографический фактор, как семейное положение. При его анализе практический и научный интерес представляет распространенность таких преступлений среди лиц с различным семейным положением. По нашим данным, в общем числе обследованных 43,7% составляли неженатые (незамужние) осужденные и 56,3% - семейные осужденные. В этом отношении полученные данные во многом совпадают с результатами ранее проведенных исследований. Важный демографический фактор - уровень образования, который влияет на интеллектуальное развитие, круг интересов и потребностей, а через них и на поведение людей в целом. Здесь нужно заметить, что в целом образовательный уровень вымогателей достаточно высокий - более половины осужденных (54,9%) имели высшее или среднее профессиональное образование. Если же выделить экономическое вымогательство, то уровень образования еще выше - 72,1%, что вполне объяснимо - для того, чтобы совершать экономическое вымогательство, нужно знать специфику бизнеса или иметь представление об источниках доходов потерпевших, продумать и знать схему, которую могут навязать потерпевшему, и т.д.

Что касается сведений о социальном положении и роде занятий рассматриваемой категории преступников, то, по нашим данным, социальная стратификация обследованных осужденных выглядит следующим образом: работников преимущественно физического труда - 23,1; служащих - 44,9%; учащихся профтехучилищ и студентов - 14,4%; неработающих - 16,5; пенсионеров - 1,1%. При этом следует заметить, что в число лиц без определенных занятий включена значительная часть нигде не работающей молодежи - как правило, выпускников учебных заведений, которые не могут нигде трудоустроиться. При этом их нельзя назвать бомжами, поскольку они обычно живут с родителями (нередко с одним родителем), однако фактор трудоустройства в данном случае, то есть применительно к данной категории лиц, имеет существенное значение. Полученные данные ориентируют на выявление криминогенных факторов, специфичных для различных социальных слоев и иных групп населения, для различных отраслей народного хозяйства и т.д. Отражая распространенность рассматриваемых преступлений среди лиц, относящихся к различным социальным слоям и группам, занятых в различных отраслях труда, эти данные ориентируют также на организацию профилактической работы применительно к указанным группам населения и сферам общественной жизни, подчеркивают значимость этой работы в общем контексте мероприятий, направленных на борьбу с преступными посягательствами на собственность в виде вымогательства.

Одной из криминологических характеристик является судимость за ранее совершенные преступления. Значимость этого признака весьма высока, поскольку позволяет судить о том, насколько глубоко укоренились в сознании лица антиобщественные взгляды и привычки, какова вероятность совершения им новых преступлений и каких именно. Такая информация помимо всего прочего имеет не только большое профилактическое значение, но и является весьма важной для раскрытия и расследования такого рода преступлений. По данным нашего исследования, осужденные за вымогательства распределились следующим образом: не имели судимости - 75,4%; имели одну судимость - 15,6%; имели две судимости - 6,3%; три и более судимостей - 3,7%. При этом уровень рецидива существенно отличается у лиц, занятых общественно полезным трудом, и у лиц, являющихся безработными. Совершение повторных преступлений есть один из реальных показателей степени общественной опасности субъекта преступления. Как правило, факт совершения лицом повторного преступления позволяет говорить о том, что лицо не сделало должных выводов и вновь стало на путь совершения преступления.

Заметим далее, что одиночками совершались относительно немного вымогательств - 16,9%, остальные - в группе. Отличительной чертой этих групп был их достаточно устойчивый характер, хотя они редко организовывались для совершения серийных преступлений (в основном совершали 2 - 3 преступления), как правило, они имели своего лидера, организующего преступления, своих наводчиков. Иногда нужную информацию преступникам давал знакомый потерпевшего. Сведения о материальном благосостоянии давались также бывшими партнерами по бизнесу, коллегами и т.д. В преступных группах заранее распределялись роли участников каждого преступления, предварительно подготавливалось алиби, осуществлялись другие защитные действия. Аналогичные данные были получены и другими исследователями [7].

Выявленные криминологические характеристики позволяют подойти к решению типологического плана, которое может иметь значение как для объективной оценки результатов деятельности правоприменительных органов по борьбе с вымогательствами, так и для изучения причин этих преступлений. Одновременно типология лиц, совершающих вымогательства, может быть полезной для следственной и судебной практики при реализации требований закона об изучении личности преступника, а также при анализе и учете его особенностей, когда речь идет об определении вида и меры наказания. В совокупности изучение причин совершения вымогательств и учет криминологических характеристик лиц, их совершающих, позволят определить более эффективные меры по противодействию этим преступлениям против собственности.

Литература

1. Кузнецова Н.Ф. О противостоянии легализации незаконных доходов // Международное сотрудничество в борьбе с отмыванием доходов, полученных незаконным путем. М., 1998. С. 6 - 8.

2. Иванов В.Г. Причинность и детерминизм преступности. Л., 1974. С. 79.

3. Ставило С.П. Борьба с криминальным рейдерством на рынке ценных бумаг // Юридический мир. 2007. N 10. С. 46.

4. Лопашенко Н. Рейдерство // Законность. 2007. N 4. С. 7 - 12.

5. Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность. М., 1982. С. 179.

6. Лунеев В.В. Социально-правовой контроль и предупреждение преступности // Проблемы социальной и криминологической профилактики преступлений в современной России. М., 2002. С. 147.

7. Винокуров С.И. Организованная преступность как она есть // Российский следователь. 1999. N 1. С. 9; Цалиев А.М. Корыстно-насильственные преступления и их причины в республиках Северного Кавказа. Ростов н/Д, 1990. С. 58 и др.

Название документа

Статья: Договоры об оказании социальных услуг в российском гражданском праве

(Барков А.В.)

("Российская юстиция", 2008, N 10)

Дата

14.10.2008

Информация о публикации

"Российская юстиция", 2008, N 10

Примечание к документу

Текст документа

ДОГОВОРЫ ОБ ОКАЗАНИИ СОЦИАЛЬНЫХ УСЛУГ

В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

А.В. БАРКОВ

Барков А.В., доцент кафедры гражданского права и процесса Коломенского государственного педагогического института.

В связи с изменениями в российской социальной политике, направленными на формирование рынка социальных услуг, отношения по возмездному оказанию социальных услуг, несмотря на то что они безоговорочно относятся к предмету гражданско-правового регулирования, к сожалению, до настоящего времени не находились в центре внимания ученых-цивилистов. Однако при, на первый взгляд, очевидности представляется, что не все эти отношения нормативно регулируются главой 39 ГК РФ, но и опосредуются другими договорами, что обусловливает актуальность постановки вопроса о месте договоров об оказании социальных услуг в системе гражданско-правовых обязательств.

Отмечается, что одними из первых классификаций договоров оказания услуг занимались такие видные ученые-цивилисты, как Н.А. Баринов, Ю.А. Кабалкин, В.А. Ойгензихт, Е.Д. Шешенин и др. <1>. В научной литературе данные классификации обязательств по оказанию услуг, произведенные еще до выделения группы договоров возмездного оказания услуг в главе 39 ГК РФ, уже получили должную оценку ученых <2>.

--------------------------------

<1> См.: Баринов Н.А. Гражданско-правовые проблемы удовлетворения имущественных потребностей граждан: Автореферат диссертации на соискание ученой степени д.ю.н. М., 1988; Кабалкин Ю.А. Гражданско-правовой договор в сфере обслуживания. М.: Наука, 1980; Ойгензихт В.А. Нетипичные договоры по оказанию услуг личного характера: Учеб. пособие. Душанбе, 1984; Шешенин Е.Д. Классификация гражданско-правовых обязательств по оказанию услуг // Гражданское право и сфера обслуживания. Свердловск, 1984.

<2> См.: Баринов Н.А. Услуги. Саратов, 2003. С. 36 - 58; Кванина В.В. Высшее учебное заведение как субъект права: проблемы частного и публичного права: Монография. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2004. Санникова Л.В. Указ. соч. С. 43 - 71; Ситдикова Л.Б. Правовое регулирование отношений по возмездному оказанию услуг: Монография. Набережные Челны: Изд-во Камского государственного политехнического института, 2003. С. 72 - 80.

В настоящее время, по мнению Л.Б. Ситдиковой, ст. 779 действующего ГК РФ дает основание выделить виды договоров возмездного оказания следующих услуг: связи и информации; медицинских услуг и услуг социального характера; ветеринарных, аудиторских, правовых, туристско-экскурсионных и культурно-зрелищных, гостиничных, коммунальных, гигиенических, ритуальных услуг, услуг в содействии занятости населения, общественного питания, спортивно-оздоровительных и санаторно-курортных услуг <3>. Данная классификация Л.Б. Ситдиковой наряду с классификацией, предложенной М.В. Кротовым, которым выделялись виды обязательств по оказанию медицинских, эстетических, посреднических, информационных услуг, услуг репетитора и услуг связи <4>, страдает следующим общим недостатком.

--------------------------------

<3> См.: Ситдикова Л.Б. Указ. соч. С. 81.

<4> См.: Кротов М.В. Обязательства услуг в советском гражданском праве. Л., 1990. С. 88.

В своем исследовании Е.Г. Шаблова обращает внимание на тенденцию расширения числа оказываемых в настоящее время видов услуг. По ее мнению, деятельность по оказанию услуг простирается как на сферу удовлетворения социальных, бытовых, духовных человеческих потребностей, так и на сферу удовлетворения потребностей глобального макроэкономического масштаба, удовлетворяемых, например, с помощью Internet <5>. Думаем, что закрытый перечень обязательств, предложенный в классификациях Л.Б. Ситдиковой и М.В. Кротова, значительно сужает границы возможных видов обязательств по оказанию услуг и не способны включать разнообразные вновь появляющиеся услуги.

--------------------------------

<5> См.: Шаблова Е.Г. Гражданско-правовое регулирование отношений возмездного оказания услуг: Автореферат диссертации на соискание ученой степени д.ю.н. Екатеринбург, 2002. С. 3.

В связи с этим наиболее плодотворной представляется систематика договоров возмездного оказания услуг, предложенная Е.Г. Шабловой. В первую группу своей классификации она включает договоры об оказании услуг, каждый из договоров которой имеет обособленную типологическую принадлежность, характеризуется устойчивостью типологических признаков. По ее мнению, нормы, регулирующие данный договорный тип, образуют отдельный гражданско-правовой институт, к которым исследователь относит договоры перевозки, транспортной экспедиции, банковского вклада, банковского счета; договоры, оформляющие технологии расчетных взаимоотношений, хранения, поручения, комиссии, доверительного управления имуществом. Это та группа отношений, при регулировании которой, по ее мнению, нет необходимости обращаться к главе 39 ГК РФ.

Во вторую группу договоров возмездного оказания услуг Е.Г. Шаблова относит договоры, типологическую принадлежность которых составляет договор возмездного оказания услуг, и, соответственно, нормативно-правовой кодифицированной базой регулирования договоров данной группы является глава 39 ГК РФ. Следует согласиться с ее точкой зрения в том, что потенциальный перечень договоров, который охватывается данным типом, весьма значительный и не исчерпывается примерным перечнем, представленным в п. 2 ст. 779 ГК РФ <6>, и по отмеченным выше причинам остается открытым.

--------------------------------

<6> См.: Шаблова Е.Г. Указ. соч. С. 22 - 23.

В то же время считаем необходимым обратить внимание и на достоинства классификации, предложенной Л.Б. Ситдиковой, которая, с ее точки зрения, является основой классификации услуг в сфере так называемого нематериального производства. По ее мнению, возможна следующая классификация договоров услуг: а) материальные и нематериальные и б) платные (оплачиваемые гражданами за счет собственных средств) и бесплатные (затраты принимает на себя государство, предприятие и т.д.) <7>. Представляется, что Л.Б. Ситдикова верно уловила тенденцию классификации услуг, однако считаем возможным уточнить второе основание классификации. Думаем, что более корректным будет выглядеть деление обязательств по оказанию услуг:

--------------------------------

<7> См.: Ситдикова Л.Б. Указ. соч. С. 81 - 81.

а) со встречным имущественным представлением и

б) без встречного имущественного представления. Думается, что данную уточненную классификацию можно будет учитывать и при исследовании правового режима отношений по оказанию социальных услуг.

Анализируя перспективы развития правового института оказания услуг, Е.Г. Шаблова делает интересный вывод, что в настоящее время целый ряд договоров об оказании отдельных видов услуг могут претендовать на специфический правовой режим в рамках главы 39 ГК РФ. По ее мнению, это услуги связи, медицинские, образовательные, аудиторские, информационные, по туристическому обслуживанию и некоторые другие. Исследователь полагает, что в дальнейшем нормы, регулирующие оказание поименованных услуг, "обретут статус устойчивого договорного типа и "отпочкуются" в самостоятельный правовой институт" <8>.

--------------------------------

<8> См.: Шаблова Е.Г. Указ. соч. С. 28 - 29.

Ранее мы уже обращали внимание на то, что специфической особенностью социальной услуги как родового понятия, объединяющего социально-медицинские, социально-бытовые, социально-психологические, социально-юридические, социально-страховые, ритуальные и другие, отвечающие требованиям гражданско-правовой услуги <9>, является возможность быть опосредованной договором возмездного оказания социальных услуг со специфическим режимом правового регулирования. Учитывая вышеобозначенные тенденции развития договоров, есть основание предположить, что договор возмездного оказания социальных услуг, также как договоры возмездного оказания медицинских или образовательных услуг, имеет уникальный гражданско-правовой режим, свидетельствующий о существовании нового типа договора, отражающий его видовые особенности в рамках главы 39 ГК РФ.

--------------------------------

<9> См.: Барков А.В. Гражданская модель рынка социальных услуг // Юридический мир. 2007. N 11(131). С. 47.

Вместе с тем представляется, что в рамках обязательств об оказании социальных услуг их оказание может быть опосредовано и другими договорами. Обращая внимание на достоинства классификации, предложенной Е.Г. Шабловой, в то же время отметим, что в первую группу договоров об оказании услуг, имеющих самостоятельную, обособленную, типологическую принадлежность, исследователем не включены договоры страхования и агентирования. Возможность выделения договора страхования в группе обязательств по оказанию услуг, которые, по мнению авторского коллектива кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, следует отнести к группе обязательств по оказанию финансовых услуг <10>, подтверждается выводами таких авторитетных ученых, как М.И. Брагинский, В.В. Витрянский, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин <11> и др.

--------------------------------

<10> См.: Гражданское право: Учебник. В 2 т. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. М., 2002. С. 138.

<11> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут, 2002. С. 497; Кабалкин Ю.А., Мозолин В.П. Совершенствование законодательства об обслуживании граждан // Правовое регулирование отношений в сфере обслуживания граждан. М., 1982. С. 5.

Также не вполне понятно, почему Е.Г. Шаблова не включает в свою классификацию договор агентирования наряду с договорами поручения, комиссии и доверительного управления. Представляется, что все эти договоры объединяет один общий признак: исполнитель совершает для заказчика юридически значимые действия, то есть действия, влекущие за собой возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Эта направленность на совершение юридических действий, имеющих значение юридического факта, является квалифицирующим признаком рассматриваемых обязательств и позволяет включить договор агентирования, наряду с договорами поручения и комиссии, в группу договоров, направленных на оказание юридических услуг <12>.

--------------------------------

<12> См.: Романец Ю.А. Система договоров в гражданском праве России: Автореферат на соискание ученой степени д.ю.н. М., 2001. С. 43.

В то же время не можем без критики обратить внимание и на общепризнанную точку зрения о включении в группу договоров, направленных на передачу имущества в собственность, наряду с договорами купли-продажи, дарения, мены, договоров ренты и пожизненного содержания <13>. М.И. Бару усматривал различие между договором купли-продажи, правовым результатом которого является переход права собственности, и договора ренты с пожизненным содержанием, направленного в первую очередь на получение содержания <14>. Ученый считал, что отчуждение строения не является основной целью договора, а лишь стимулирует достижение основной цели - получения содержания. О.А. Маркова обращает внимание на то, что у этих двух договоров одна общая направленность - оказание услуг <15>. С учетом того что эти услуги оказываются лицу, находящемуся в трудной жизненной ситуации, вполне уместно предположить, что договор ренты с пожизненным содержанием представляет собой разновидность договора оказания социальных услуг и что эти обязательства могут опосредоваться не только договорами возмездного оказания социальных услуг.

---------------------------------

<13> См.: Серветник. Указ. соч. С. 157.

<14> См.: Бару М.И. Договорное обязательство о содержании. С. 338.

<15> См.: Маркова О.А. Договор ренты в российском гражданском праве. СПб., 2007. С. 47 - 48.

<16> См.: Романец Ю.В. Указ. соч. С. 5.

Представляется, что с методологической точки зрения дальнейшая систематизация договоров оказания социальных услуг должна происходить в соответствии с выводом Ю.В. Романца о том, что критериями формирования системы могут быть любые значимые для права признаки общественных отношений, то есть такие признаки, которые влияют на правовое регулирование <16>, лежащим в основе его авторской концепции системы договоров. В случае анализа договоров как правоотношений его концепция, на наш взгляд, представляет наибольший интерес.

Одним из основных системных признаков, по мнению исследователя, является направленность обязательства, под которой следует понимать конечный экономический (юридический) результат, на достижение которого направлены основные действия участников договора <17>. К системообразующим признакам второго уровня Ю.В. Романец относит предмет договора, субъектный состав его участников и др. <18>. Следуя его классификации, полагаем, что в гражданских обязательствах по оказанию социальных услуг существуют обязательства, объединенные вышеуказанными системообразующими признаками: а) субъектным составом (лица, находящиеся в трудной жизненной ситуации); б) спецификой предмета договора (оказание социальных услуг), которые образуют особую группу договоров: договор об осуществлении опеки и попечительства; патронажный договор; договор о передаче ребенка на воспитание в приемную семью; договор о патронатной семье (патронате, патронатном воспитании).

--------------------------------

<17> См.: Там же. С. 6.

<18> См.: Романец Ю.В. Указ. соч. С. 22, 30.

Совокупность этих договоров соединяет специфическая социальная направленность, объединяемая идеей социального содействия, лежащей в основе цивилистической концепции рынка социальных услуг, что позволяет классифицировать их в единую группу договоров - "договоров социального содействия".

На втором этапе классификации выделение в качестве критерия формирования системы гражданских договоров такого системообразующего признака второго уровня, как нахождение участника договорных отношений в трудной жизненной ситуации, позволяет рассматривать в сфере оказания услуг группу договоров, на режим которых влияет особый субъектный состав его участников. Очевидно, что в этих обязательствах, в отличие от договоров социального содействия, могут участвовать не только лица, находящиеся в трудной жизненной ситуации. Однако, представляется, что наличие специального субъектного состава в этих отношениях существенно повлияет на изменение их договорного режима. Предварительно проанализировав группу обязательств об оказании услуг, регулируемых действующим ГК РФ, под которыми, как мы показали, следует понимать не только группу договоров, предложенных в классификации Е.Г. Шабловой, но и дополнительно договоры страхования, агентирования и ренты под углом зрения участия в этих отношениях лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации, возможно обратить внимание на следующее. Полагаем, что в обязательствах по оказанию услуг, где наличие особого субъектного состава (лиц, находящихся в трудной жизненной ситуации) существенно влияет на их режим, также можно выделить группу договоров, которую можно условно назвать "договоры с элементами режима социального содействия". Представляется, что данная группа договоров включает следующие виды обязательств: договор возмездного оказания услуг; договор ренты с пожизненным содержанием; договоры добровольного социального страхования; договор доверительного управления имуществом; договор поручения и квазипоручения (действия в чужом интересе без поручения); договор агентирования (социального агентирования) <19>.

--------------------------------

<19> См.: Барков А.В. Социальное агентирование как средство договорного регулирования патронажных отношений // Семейное и жилищное право. 2008. N 2. С. 17 - 19.

Другие виды обязательств об оказании услуг, опосредуемые договорами перевозки, транспортной экспедиции, банковского вклада, банковского счета; договорами, оформляющими технологии расчетных взаимоотношений, хранения, в которых участие в них особого субъектного состава не влияет на изменения гражданско-правового режима, из дальнейшего анализа исключаются.

Таким образом, в связи с вышеизложенным, уточняя роль и место договоров оказания социальных услуг в системе гражданско-правовых договоров, представляется вполне обоснованным провести дальнейшее исследование договорного регулирования в целях совершенствования правового режима этих обязательств, по предложенным выше направлениям.

Название документа

Статья: Право на свободу совести и вероисповедания в социальных концепциях религиозных объединений России

(Пчелинцев А.В.)

("Конституционное и муниципальное право", 2009, N 8)

Дата

06.04.2009

Информация о публикации

"Конституционное и муниципальное право", 2009, N 8

Примечание к документу

Текст документа

ПРАВО НА СВОБОДУ СОВЕСТИ И ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ

КОНЦЕПЦИЯХ РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЙ РОССИИ

А.В. ПЧЕЛИНЦЕВ

Пчелинцев А.В., главный редактор журнала "Религия и право", профессор РГГУ, кандидат юридических наук.

За последние годы все крупные религиозные объединения России разработали и приняли социальные концепции, в которых была сформулирована и систематизирована их позиция по широкому кругу проблем, имеющих отношение к жизни общества и государства. При этом для большинства религиозных объединений характерно положительное отношение к конституционному праву на свободу совести и вероисповедания и порядку его реализации и даже включение его в свои вероучения и социальные концепции, что свидетельствует об их уважении к Конституции России и возросшем доверии к государству. Тем не менее в некоторых вопросах наблюдается определенное различие в подходах к данному вопросу, занимаемых религиозными объединениями.

Over the last years all major religious associations of Russia have worked out and adopted social concepts which formulated and systematized their stance with regard to a lot of problems related to the life of society and the state. However the majority of religious associations are characterized by positive attitude to the constitutional right to freedom of conscience and worship and the procedure of realization thereof; this fact proves their respect towards the Constitution of the RF and the state. But in some issues the religious associations hold different positions <*>.