Глава вторая. – Доброго здравия, Влад Твердилыч, – с трудом протиснулся в двери упитанный Верес, став еще шире из‑за двухведерного бочонка

– Доброго здравия, Влад Твердилыч, – с трудом протиснулся в двери упитанный Верес, став еще шире из‑за двухведерного бочонка, который корчмарь тащил в обнимку перед собой.

Верес поднатужился и, сопя, выставил бочонок на стол. Тот даже закряхтел под тяжестью неожиданно щедрого угощения.

– И тебе здравствовать, Ярополк Титыч. Вот, из личных запасов… Для особого случая берег.

– С чего это ты так расщедрился? – подозрительно поглядел на него староста. – Небось двойную цену заломишь?

– Создатель с тобой. – От незаслуженного обвинения корчмарь даже руками замахал. – От души угощаю.

– Ой, не верю… – насел на него Титыч. – Ну‑ка, выкладывай как на духу. Какие грехи замаливаешь? Сдал уже, небось?

Я только глядел и молчал, не вмешивался. В чужой монастырь и прочие ряды, как известно, со своим суконным рылом не лезут. Мало ли какие у них тут давние счеты имеются?

– Вот вечно ты, Ярополк Титыч… – Верес отер пот со лба. – Обидно, право слово. А я ведь со всем уважением. Тоже разумение имею.

– Верес, я тебя с пеленок знаю, – и не думая идти на попятный, отмахнулся староста. – Ты и тогда уже, пока одну титьку сосал, вторую обеими ручонками норовил сцапать. Так что не обессудь, в бескорыстие – ни в жизнь не поверю. А значит, либо выгоду видишь, либо пакость какую‑то учинил, а теперь к Владу Твердилычу подлизываешься. Ну говори уже, не томи… Что, отписал префекту не так, как я сказывал, а по правде?

– Умен ты, Ярополк Титыч, – кивнул Верес, присаживаясь. – Да только постарел, а оттого и подозрителен стал излишне. Все я префекту написал с твоих слов, как Листица передала. Мол, Защитник наш в себя пришел, но еще очень слаб. Едва дышит. А потому не меньше седмицы в постели проваляется. Ну а сам‑то сообразил, конечно, что немощному да болящему воину пиво без надобности. Потому и выкатил бочонок побольше. За здравицу, значит…

– Ну тогда выгоду увидел… – не сдавался Титыч.

– Вот пристал, как банный лист к голому заду… – вздохнул тот. – Так слепым же надо быть, чтобы не увидеть.

Староста назидательно поднял перст, но от комментариев воздержался. Только многозначительно покивал пальцем.

– А что тут зазорного, – возмущенно пожал плечами Верес. И поскольку ему никто не ответил, принялся объяснять.

– Раньше дань гоблинам отдавали, а теперь – все в деревнях оставаться будет. Хозяин‑то наш, какой бы великолепный аппетит ни имел, дай Создатель ему здоровья, все равно с двумя прожорливыми кланами не сравняется. Я о тролле!.. – поспешил уточнить корчмарь, заметив мой недоуменный взгляд. – А значит, люди заживут богаче. В мошне кое‑какая лишняя денежка заведется…

– И в кружале осядет…

– Не без этого, – кивнул Верес. – Иначе зачем в деревнях кружала по императорскому приказу выстроены? Все для процветания империи. А благодаря кому торговля вырастет? Владу Твердилычу. Соответственно от меня ему, как от верного слуги, глубочайший почет, уважение и всяческое содействие.

– Спасибо. Поверь, я это ценю.

«А чего? Мне нетрудно пару ласковых слов брякнуть, язык не отвалится – а человеку приятно».

– Вот… – расцвел корчмарь и укоризненно покосился на старосту. – Видал! Влад Твердилыч человек серьезный, разумение имеет, а не то что некоторые…

– Наливай уже… – хмыкнул Титыч. – Вот балаболка уродилась, чисто баба кудахчешь, прости Создатель. Приперся в гости и сидит сиднем. Только, знай, языком чешет. Решил угощение зажать? Так сразу и скажи…

От такого нелепого обвинения корчмарь вконец онемел.

– Так, все. Хватит из пустого в порожнее переливать… – Я понял, что пришла пора вмешаться в бессмысленную перепалку. – А то попрошу Листицу обоих со двора спровадить.

– Это я с превеликим удовольствием… – оживилась хозяйка, многозначительно беря в руки тряпку.

– Цыц, девка! – нахмурился Ярополк Титыч. – Не видишь, ожил Влад Твердилыч. Для того все и затевалось. А теперича ступай‑ка ты во двор, милая. Мужской разговор у нас.

– Дома распоряжаться будешь, – взялась в боки Листица. – А у меня свой хозяин имеется.

– Не горячись. – Я исхитрился украдкой подмигнуть девушке. – Мне и в самом деле с людьми потолковать надо. А ты пригляди, чтоб у дома никто лишний не околачивался.

От расспросов, ясен пень, все равно не отделаться, но это – потом.

– И чтоб никого не впускала, пока сами не позовем! – Староста привычно оставил за собою последнее слово.

Листица открыла было рот, но поймала мой взгляд, фыркнула, как потревоженная кошка, и вышла из хаты.

– Строже надо с бабой, Влад… – покосился ей вслед Титыч. – Разбалуешь, сядет на шею. Обратно стащить труднее будет. А уж если детишки пойдут, вообще сладу не дашь.

Верес кивнул, соглашаясь со старостой. Похоже, в женском вопросе их мнения совпадали. Потом вспомнил о профессиональных обязанностях и занялся откупориванием бочонка.

Я только глазами захлопал.

«Какие еще нафиг детишки? Нет, я вообще понимаю, что от постельной гимнастики девушки не только удовольствие получают, а и род продолжают. Но пока еще об этом всерьез не задумывался. В том плане, что в прежней жизни мне до службы в армии женихаться и все такое рановато было, а в этом мире – я еще не настолько освоился. Не привык к мысли, что могу остаться здесь навсегда. Уф!»

Даже вспотел слегка, как после кросса.

– Титыч, ты Листицу зачем выставил? – поинтересовался, чтоб отвлечься. – Теперь даже кружку гостю подать некому.

– Сам подам… – проворчал староста. Действительно поднялся и сходил за третьей кружкой. Как раз вовремя. Пенная струя хлынула в подставленные емкости, быстро заполняя их до краев.

– Ты, Влад Твердилыч, теперь у нас человек особенный, важный… Не сам по себе, значит… – продолжил Титыч, хорошенько отхлебнув пива. – А потому привыкай не в одну голову думать… Мы с Вересом супротив тебя в Круге и вместе не сдюжим, даже мериться силой не стоит…

Корчмарь кивнул, хоть и поглядел на старосту с некоторым удивлением.

– Вот… Зато опыта у нас больше будет… у каждого. Живем дольше, потому что. А поскольку, как ты сам слышал и понял, все мы за общество радеем… пусть и каждый по своему разумению, своевольничать тебе не позволим.

– Мудрено излагаешь, Титыч… – Я тоже смочил усы пеной. – Ты проще давай. А то у меня аж голова снова разболелась. Видишь, я еще не совсем здоров… Поимей снисхождение.

– Да… – немногословно согласился и со мной Верес.

– Проще? Можно и проще… – согласился староста. – Дабы не случилось урона людям и деревням неожиданного от необдуманных дел, Влад Твердилыч, надо тебе советом обзаводиться.

– Ты серьезно?

«Вот уж чего действительно не ожидал. Штаб Гражданской Обороны, значит, организовывать будем?»

– А то, – гнул свою линию и дальше Титыч, – три деревни теперь под тобой. Значит, трое старост будет. Они и о нуждах своих людей лучше тебя знать будут, и о возможностях. Если тебе какая‑то помощь понадобится, так и думать, кому поручить, не придется. Старосте сказал, а они уже подобрали помощников по нужному умению. А деревне что надо – скажут и растолкуют. Согласен?

– Наверное…

– Да точно тебе говорю… – У Титыча, похоже, всегда было устойчивое, я бы даже сказал: профессиональное убеждение в собственной правоте. – Ты не горячись, а рассуди по уму. С несколькими десятками крестьян управиться любой сдюжит, ежели не совсем бестолковый. А с целой сотней? Ты же, Влад, десятником был. Зачем, спрашивается, назначали, если сотник сам бы мог всеми командовать? То‑то!.. А в трех деревнях народу куда больше сотни наберется. И, сдается мне, не последняя это у тебя деревня, Влад Твердилыч…

* * *

Староста прервался для очередного глотка. Довольно почмокал губами, отер пену. Посмотрел на корчмаря.

– Хорошее пиво, не обманул. Кстати, о Вересе. Он тебе тоже весьма полезным будет. Не сомневайся. Этот прохвост свою выгоду за версту чует.

– Я для общества… – отводя взгляд, пробормотал тот.

– Ладно, ладно… Не юли, тут все понятливые, – кивнул староста. – Пока твоя выгода совпадает с нашей, горою встанешь. А польза от корчмаря такая… – стал объяснять мне. – Он депеши не только префекту шлет, но и из префектуры получает. Поэтому лучше всех знает, откуда и куда верховой ветер дует. Значит, упредить может.

Верес важно кивнул.

– Вот… Ну а теперь, Влад Твердилыч, твоя очередь. Выкладывай, что делать дальше собираешься?.. Зачем тебе понадобилась задержка, перед тем как префекту показаться?

– А тут и тайны никакой нет… – Я демонстративно пожал плечами. Мол, стоило из‑за такого пустяка время терять? – Или ты не слыхивал никогда, что по уму только выпроваживают. Встречают‑то по одежке.

– И что?

Оба выжидательно уставились на меня.

– Чтобы заручиться поддержкой префекта, а не получить дюжину «горячих», я должен произвести на Всеслава Добриловича хорошее впечатление. Уважительное… Причем сразу! Иначе префект волею императора мигом все наши свершения и договоренности перерешит «по‑своему». А вы и сморгнуть не успеете, как получите нового хозяина и другого защитника. Если вообще на веки вечные вместе с детьми и внуками в государственную казну не перейдете.

Подействовало. Ну так не зря же я попросил Эммануила помочь сформулировать мне эту мысль в понятных выражениях.

– Гм… Умно. – В глазах корчмаря я заметно вырос. Переходя из категории удачливого рубаки в разряд не ниже товарища младшего торговца.

– Да, – согласился Титыч. – Верно… Но какие шаги ты для этого предпринять надумал?

– Хочу для начала Хозяина нашего проведать.

– По какой такой надобности?

– Ты же сам говорил, что у гоблинов и троллей память короткая.

– Это все знают.

– Вот я и хочу Дарящему Деревни о нашем уговоре еще раз хорошенько напомнить. А то если после дня чествования Фрэвардина до разбирательства с гоблинами дойдет, а он о нас забудет… Продолжать?

– Лучше не надо, – явственно вздрогнул староста. – Намекаешь, что если бывший Хозяин не подтвердит, что мы от гоблинов его деревню защищали как наемники троллей – нас бунтовщиками объявить могут?

– Это ты сам сказал.

– Вот не было печали… – поскреб затылок староста Выселок.

– А эльфы?.. – оживленно спросил Верес. – Они же подтвердят?..

– Что именно? – поинтересовался я. – Вы сами‑то хоть знаете, что произошло в Мрачной роще? Потому как я ничего не помню. И может, их… ммм… почести к делам деревни – в смысле спору между людьми и гоблинами – никакого отношения не имеют? Такое вам в голову не приходило?

– А во‑вторых, – проворчал Титыч, – пойди сыщи их в лесах. Век дебрями лазить будешь и никого не встретишь, если сами показаться не захотят. Эльфы не гоблины, что сами в задницу лезут…

Староста грубо выругался и угрюмо уставился в пустую кружку.

Корчмарь намек понял, и пиво опять, шипя и пенясь, полилось в литровые емкости.

– Поддерживаю… – Староста поглядел на меня. – Хозяина, или как его там теперь зовут, и в самом деле стоит проведать. Кого с собою возьмешь?

– А вы кого посоветуете? – Я нарочно употребил множественное число, давая тем самым Вересу понять, что он тоже уже в теме.

– Путь неблизкий, но не особо опасный… – Ярополк Титыч призадумался.

– И?

– Думаю, лучше Свиста тебе никто не пригодится. В управлении деревней с него толку, как с козла молока. Только мешает. Мы потом с Дорофеем подумаем, кого в Подборье тебе в надежные помощники подобрать. Со стариками там плохо… Многие померли в прошлую зиму. Впрочем, ты об этом не думай пока… Мы сами лад наведем. Не сомневайся… Так что бери Свиста…

– И бабенку какую‑нибудь…

Дополнение Вереса было столь неожиданным, что мы с Титычем уставились на корчмаря одновременно.

– Это еще зачем? – набычился староста.

– Дичь ощипать… Ужин состряпать?..

– A‑а, ты в этом смысле, – кивнул Титыч. – Согласен. Только не бабенку. В деревне работы непочатый край. Парнишку выделю. Щека. Он тебя в Приозерное водил. Хлопец сметливый, в дороге пригодится. Сам у вас чему надо парню знать научится. А заодно и вас ничто отвлекать не будет.

– Ты это о чем?

– Да так, ворчу… – отвел взгляд староста. – Молодость вспомнил.

– Ну я так и подумал… Тогда завтра с утра и двинусь. Времени мне Верес у префекта не слишком много сторговал…

– Об этом не волнуйся, Влад Твердилыч, – приосанился корчмарь. – Надо будет, еще пару деньков отпишем. Ежели для пользы обществу, то и солгать не грешно… Главное, чтоб не зря.

– О том моя забота. Договорились, что ли?

– Договорились.

Мы сдвинули кружки и вместе глотнули пива. Кстати, действительно первосортного.

– Тогда, Титыч, посылай за Свистом.

Староста только ухмыльнулся.

– С каких это пор тень звать надо? Со вчерашнего дня за порогом дурью мается…

– Что же ты, старый пень… – Я не договорил и бегом выскочил во двор. Тело, как и обещал Эммануил, уже слушалось как и прежде, без ограничений.

Мой боевой товарищ сидел на завалинке рядом с Листицей и о чем‑то оживленно ее расспрашивал.

– Свист! Дружище!

– Командир!

Разведчик пружинисто вскочил и бросился ко мне.

– Жив! Жив… – хлопал он меня по спине, периодически прижимая к груди. – Все. Теперь делай что хочешь, но больше я от тебя ни на шаг!..

– А я не говорил? – Титыч тоже нарисовался на пороге. – Настоящая тень…

– Тень? – задумчиво переспросил разведчик. – А что, мне нравится. Тому, прежнему Свисту, жить пару месяцев оставалось. Так и пусть уходит с миром. А нового меня – Тенью зовите. Если командир разрешит…

– Да хоть горшком… – Я не сдержал улыбки. – Лишь бы человек хороший был, а позывной придумать не проблема. Хочешь быть Тенью, будь…

– Не будь, а в путь… – неожиданно срифмовал Титыч. – Нечего тут штаны просиживать. Дуй в Приозерное. Соберись в дорогу. Дорофею передай, что завтра жду его к обеду. А сам – чтоб с первыми лучами, как и положено настоящей тени…

Разведчик посмотрел на меня.

– Подтверждаю. Завтра на рассвете выходим. Направление – Скалистые горы. Пойдем крестника моего проведать. Расстояние знаешь, время пути сам прикинь. Вот и соберись соответственно.

– Понял, командир. Разреши исполнять.

– Можно бегом… – пошутил я. Но ни бывший Свист, ни нынешний Тень армейской шутки моего времени не оценил. Рванул с места так, что обзавидуешься.

– Стало быть, и нам уходить пора. – Староста оглянулся, вытащил из‑за спины корчмаря и пропустил вперед. – Пошли, Верес. Не будем людям мешать… собираться. Верно?

– А то. – Верес поклонился. – Разумение имеем. До встречи, Влад Твердилыч. И не сомневайся: если заминка какая случится – прикроем. Дней десять сдюжим. Ну а потом уж как получится.

– Иди уже… – Староста ткнул корчмаря кулаком в бок. – Счетовод… Спокойной ночи, Влад Твердилыч. Отдыхай…

* * *

Много раз приходилось слышать, что в старости у людей дни длинные, зато – короткие годы, а в молодости наоборот – годы длинны, а дни короткие. Не берусь судить о днях, а ночь и в самом деле пролетела, как экспресс мимо захолустной станции.

Прогрохотала рельсами, отсверкала яркими сполохами в окнах вагонов и усе… вставайте, приехали. Который час не скажу – и не потому, что счастлив, хотя и это имеется, а из‑за банального отсутствия часов во всем обозримом и доступном пространстве. Но черный квадрат окна, наверняка один из тех, что позировали Малевичу, уже сильно потерял в насыщенности красок и поблек, как застиранный бушлат.

Я нежно поцеловал Листицу в обнаженное плечико, укутал одеялом и строго‑настрого приказал оставаться в кровати, а не устраивать показательные и чрезвычайно утомительные проводы‑прощания, которые, как известно, лишние слезы.

Глотнул квасу прямо из кувшина, кое‑как умылся из ведра, неторопливо оделся, не забыв натянуть уже привычную, как форма, кольчугу. Вместо шерстяного берета, лето все‑таки, повязал голову легким полотняным платком Листицы а ля бандана, подхватил со скамьи собранный с вечера дорожный сидор, в котором помимо снеди и пары белья лежал шелом, и вышел во двор.

Следопыт Тень и назначенный нам в помощь старостой парнишка уже поджидали меня возле дома.

Бывалый воин, коротая время, учил Щека складывать вещи в заплечную котомку. Беспощадно выбрасывая все лишнее, правда, обязательно объясняя хлопцу, почему он так делает, и показывая, как и в какой очередности правильно укладывать вещи нужные. Чтобы не гремело, спину не натирало и вес распределялся правильно.

– Здорова, командир! – приветливо махнул Тень, увидев меня, завершая движение указывающим жестом. – Глянь, как хлопца бабы собрали. Не походная котомка, а мешок торговца. Одних продуктов – худо‑бедно до зимы хватит. А из одежды только тулуп и валенки всунуть забыли…

– Привет, орлы… Не насмешничай, ветеран. Себя молодого вспомни… Тоже, небось, не шибко умный был. А ты, Щек, не красней, не девица. Опыт с годами приходит. А пока слушай старших да запоминай. Еду отставить выкладывать, взять всю, не надорвемся. Два привала – и котомка наполовину опустеет. Зато время сэкономит. Тень, часть груза к себе переложи. Я вижу, ты совсем налегке. К тому же нам не привыкать, а парень с непривычки спину сорвать может.

– Уже… – кивнул тот.

Взвесил в руке один сидор, потом другой. Первый пододвинул Щеку, второй забросил за спину. Подпрыгнул пару раз. Потом взял прислоненное к стене легкое копье.

– Готов.

Щек попытался повторить все за наставником. И хоть не так ловко это у него получилось, но в целом справился.

– Готов…

Тень молча поправил лямки на плечах парня и подтвердил:

– Вполне.

– Ну тогда слушайте задачу. Направление движения – юго‑восток. Цель: Скалистые горы. Конкретнее – Ущелье троллей. Расстояние – примерно сто верст. Наша задача: добраться туда не позднее завтрашнего вечера. Свист… Отставить. Тень – направляющий, я – замыкаю колонну. Группа, бегом марш.

– Здорово! – восхитился следопыт. – Во дает наш командир. Прямо как в легион вернулся. Хорошо пантер обучают!.. На всю жизнь. Учись, парень! – убрал улыбку и подтянулся. – Есть направляющий.

Тень развернулся и легко затрусил по дороге, ведущей из деревни. Чуть замешкавшись, Щек бросился следом.

Почувствовав спиной взгляд, я оглянулся. Листица, конечно же, стояла на пороге.

– Не грусти. Мы скоро… – улыбнулся ободряюще девушке. – Соскучиться не успеешь.

– Счастливо воротиться, Влад Твердилыч. – Листица шагнула ближе. – Прости, забыла спросить вчера.

– Давай, только быстрее…

– Можно я в счет твоей оплаты из общественного стада телушку возьму? Грустно в хозяйстве без коровы‑то… Пусто.

– Ты же у меня хозяйка!.. – Я едва сдержал смех. – Вот и делай так, как считаешь нужным. Разрешаю, в общем.

– Правда?

– Правда… И свиней, и курей… Да хоть рыб в колодце разводи.

В длительные объяснения и заверения вступать было некогда, поэтому я шагнул вперед, смачно чмокнул девушку в щечку, увернулся от прогнозируемых объятий и побежал догонять своих бойцов.