Глава пятая. – Ну ты как, братишка, готов к движению?

– Ну ты как, братишка, готов к движению?

Швед многозначительно хмыкнул, с сожалением поглядел на окончательно и бесповоротно опустевшую амфору, глоток из которой мог отодвинуть неприятный миг принятия решения, а потом проворчал:

– Оно, конечно, надо бы идти, но я вот еще что хотел спросить, Влад. Не с перепуга, а для понимания ситуации… – Бывший прапорщик покосился на небо. Кстати, похоже, собирался дождь, отчего в лесу заметно потемнело. – Меня не вернут обратно как не оправдавшего высокое доверие? Все же наши с тобою задачи, мягко говоря, не совсем совпадают.

– Если верить Эммануилу, то не должны. Для этого дух моего тезки к тебе и перебрался.

Сомнения Николая были мне вполне понятны. Не очень приятно, когда тебя выдергивают в разгар вечеринки. Тем более насовсем… Я‑то уже свыкся немного с тем, что существую, мягко говоря, не совсем правильно. Вернее – попросту об этом не думаю, принимая реальность такой, какая она есть. «Думаю – значит существую». А Шведу с непривычки, должно быть, ой как муторно на душе.

– А верить им можно?

– Нужно, Мыкола… – Я придал голосу столько уверенности, сколько смог втиснуть не переигрывая. – Иначе вообще все дерьмом покажется. А жить в… – Я не закончил мысль, пусть сам додумает. Глубже проймет.

– Как я понял из объяснений Эммануила, твое перемещение – волюнтаризм чистой воды каких‑то залетных авантюристов не сильно высокого пошиба и в божественной иерархии занимающих самое посредственное место. Лишнего внимания к своим делишкам они привлекать не захотят, а с подселенным в тебя вторым сознанием переиграть ситуацию втихую не смогут. Да и Эммануил начеку. А он им не по зубам. Не могу знать точно, но судя по замашкам – он либо сам очень крут, либо папенька у него с такими лампасами, что ты себе и представить не можешь. Кстати, а что Твердилыч по этому вопросу говорит? Уж он‑то больше нас в курсе должен быть?

– Спрашивал, – вздохнул Швед. – Но при одном только упоминании об Эммануиле дух покойного легионера пытается вытянуться во фрунт и грымнуть сжатым кулаком по кирасе. Как я слышал, такие почести отдавались только императору.

– Или ближайшим родственникам… М‑да, как говаривала некая сумасшедшая девочка Алиса: «Все страньше и страньше…». Ох, непрост мой постоялец. Совсем непрост. Ладно, Швед, не будем ханжами, не нашего ума дело… У каждого свои заморочки, а мы просто воспользуемся блатом.

– А почему мы у него напрямую не спросим?

– Ну ты даешь, Коля. – Я даже засмеялся. – А то он нас не слышит, да? Типа пошел на базу, вернусь после обеда?.. Раз не комментирует беседу, значит, не хочет.

– Скромный?

– Может и так. А может, просто не любит давать интервью. Чтоб не читать потом в газетах того, о чем и близко речи не было.

– Ладно. – Шведир задумчиво потер подбородок; видимо, вспомнил не столь давнюю историю с излишне бойкой репортершей. – Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Потом нагнулся и поднял с земли свой вещмешок.

– Копье‑то выпишешь? А то я себя как голый чувствую. Несолидно.

– Конечно. – Я протянул Шведу оружие. – Держи. Как знал, что пригодится. Только это не копье, а рогатина.

– Один черт. Палка с насаженным на нее штык‑ножом. Коли‑руби, а не попал – бросай врагу под ноги и беги. Ладно, Влад, если больше не наливают… – Николай еще раз неодобрительно покосился на пустую амфору. – Кстати, а на довольствие меня поставят? Я требую нормального трехразового питания…

– Ничего не могу сказать насчет пропитания, но нормальное фехтование обещаю, – переиначил я чуток ответ киношного героя, с труднопроизносимой гасконской фамилией. Уж больно схожей была ситуация. – Причем в самом буквальном смысле. У тебя какое отношение к колюще‑рубящему оружию?

– Да так, начальные курсы русобоя для младшего комсостава.

– Ну ничего, был бы фундамент. Когда от этого зависит жизнь, человек склонен к ускоренному усвоению любых наук. А кроме того, память Влада Твердилыча даст тебе такой объем умений, что его навыки только чуток шлифануть и усе – гвардейцы кардинала разбегутся в ужасе.

– Погоди, – не понял шутки Николай. – У нас тут мрачное Средневековье или уже просвещенное барокко?

– Гм. – Я и сам завис на секунду, больше всего радуясь произнесенному слову «нас». Николай явно начинал адаптироваться. – Я тут пока в столицах не бывал. Все по провинциям мотаюсь. Но на Средневековье, причем раннее, жизнь тутошняя больше похожа. Если не брать во внимание наличие гоблинов, троллей и прочих персонажей из заморских сказок…

– Разберемся…

Николай взвесил в руке рогатину и, судя по огоньку, мелькнувшему в его глазах, остался доволен новым оружием.

– Ну вперед, за орденами. Эх, путь‑дорожка фронтовая, не страшна нам бомбежка любая…

– А помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела.

* * *

Поскольку острый меч при марше сквозь не так чтобы слишком густой, но и невырубленный подлесок более практичен, чем копье, Николай замыкал группу, ну а мне, естественно, выпала честь первопроходимца. К счастью, по уже упомянутой причине, не слишком обременительная. Настолько, что моя паранойя снова проснулась и беспокойно заворочалась. Слишком уж свободно мы продвигались этой пресловутой Мрачной рощей. Даже не запыхались, не вспотели. Неужели вся ее непроходимая суровость сосредоточена только в относительно узкой полосе препятствий на самой границе и грамотно организованной рекламной кампании?..

– Мыкола, мне это мерещится или…

– А что не так?

– Не знаю точно, но такое ощущение, что лес нас боится и сам дорогу уступает.

Я демонстративно потянулся мечом к ближайшей толстой ветке, свисающей на уровне лица поперек прохода между двумя узловатыми стволами старых, словно скрюченных подагрой, грабов. И ветка тут же качнулась вверх.

– Клево, – резюмировал Швед. – Как ты это делаешь? Научишь?..

– Чего? – Я повернулся к товарищу. – Мыкола, я тебе что – волшебник Изумрудного города?

– А, ну да… Ты как тот, из «Чародеев». Помнишь – Гость с юга. Фарада его играл. Деловой человек, который в детстве даже сказок не читал.

– Погоди‑ка. – Я назидательно поднял указующий перст. – Мыкола, ты прям ходячий кладезь ума.

– Кто б сомневался… – приосанился Шведир. – Меня еще в школе всем в пример ставили и всегда назначали капитаном сборной. Наша команда ни одного соревнования не проиграла.

– В КВН?

– Нет… – мотнул головой Швед и улыбнулся. – Мы больше перетягиванием каната увлекались.

– A‑а, ну это меняет дело, – засмеялся и я. – Держи меч.

– Зачем?

– А вон, видишь кустарник колючий? Надо его остричь чуток. Справишься?

– А ты чего? – не торопился Швед принимать оружие.

– Отолью…

– Понял.

Николай взял меч и шагнул к терновому кусту. Тот, как я и ожидал, тут же поджал все торчащие ветки.

– Ух ты! – восхитился Николай, беря меч в обе руки и внимательно рассматривая. – Здорово! Ценная вещица. О, а тут чего‑то нацарапано…

– Свет рождается во мраке.

– И что?

– А то, что никакая сила не может задержать свет, стремящийся во мрак…

Эти слова произнес стоящий почти перед нами столетний ясень. Во всяком случае, именно так мне показалось. Мы резво обернулись на голос, и Швед ненароком даже мечом в ту сторону ткнул. Хорошо не достал. Сливаясь с древесным стволом, там стоял уже знакомый мне псеглавец Симаргл.

– О, а это еще что за чудо‑юдо рыба кит?

Николай был сама непосредственность.

– Неужели псеглавец?! Здорово! А я думал, что все это только бабушкины сказки.

– Вся жизнь человеческая не что иное, как бабушкины сказки, – непонятно, но, очевидно, с глубоко заложенным философским смыслом ответил Симаргл. – Здравствуй, Воин.

– И тебе не хворать…

На всякий случай я отобрал у товарища меч. А то со всеми этими богами, титанами, трикстерами и прочими полуфабрикатами и не поймешь – когда помощи ждать, а когда и подлянки.

– Ты откуда здесь нарисовался?

– Мы ведь не договорили в прошлый раз, помнишь? А кольцо призыва ты почему‑то использовать не захотел, – пожал плечами Симаргл. – Пришлось самому поторопиться… Пока ты лишних дров не наломал.

– А, так вы знакомы, – констатировал Шведир. – Тогда ладно. Одним богом меньше, одним – больше. Сгодится до компании. Кажи сразу: шо еще сделать надо и чего нам за это будет?

– Хороший вопрос, – хмыкнул Симаргл. – Особенно в устах людей, добровольно идущих прямиком в Инферно.

«Спроси у трикстера его второе имя!»

Эммануил вроде посоветовал, но как‑то уж чересчур требовательно.

– Добро, но прежде чем продолжим наш разговор, Симаргл, я бы хотел узнать твое второе имя.

– Вот пример чистого, незамутненного разума, способного принимать мир таким, как он есть, не утруждаясь эмоциональной подоплекой. – Псеглавец указал на Шведира, словно не расслышал моего вопроса.

– Да, Николай такой, – подтвердил я. – Он, кроме Устава, ничего не читал.

– Почему не читал, – возразил Швед. – Алексея Толстого. «Восемнадцатый год»…

– «Хождение по мукам»? – уточнил я чуть удивленно. – Прямо скажем, Мыкола, не ожидал. Это как же тебя угораздило?

– Не, я только «Восемнадцатый». От первого тома, когда меня на точку забросили, уже только последняя страница оставалась. Кстати, я эту строчку до сих пор помню. – Швед прикрыл глаза и процитировал: – «Это был особняк знаменитой балерины, где сейчас находился главный штаб большевиков…». А до третьей книги я не дошел. Через полгода командировка закончилась.

– Занимательная и весьма поучительная история, – кивнул я впечатленно. – Но тем не менее ответа на заданный вопрос не отменяет. Итак, Симаргл, я жду. Иначе разговора не получится.

– Переплутом меня еще называют, Влад, – не слишком охотно представился псеглавец. – Или – Хитрецом… Ну и что это меняет?

– Как знать? – пожал я плечами. – Может, совершенно ничего. А возможно – все!.. Это ж не фамилия, которую человек может унаследовать черт знает в каком колене. Верно? И если тебе такое звучное прозвище дали, то ведь не за то, что ты в карты мухлевал? Или – и за карты тоже?

На собачьей морде не отразилось никаких эмоций, а только во взгляде умных очей плеснулась вечная скорбь всего иудейского племени. Так что я невольно почувствовал себя хамом, отбирающим у дитяти конфетку, расистом, антисемитом и вообще – гонителем сексуальных и прочих меньшинств.

– Ладно, проехали… – проворчал я примирительно. – Прости, если что не так. Обидеть не хотел. Излагай дело.

– Да, – поддержал меня Швед. – Влад завсегда так. Сначала брякнет чего‑нибудь умное, а потом извиняется.

– «Горе от ума».

Кому принадлежала последняя реплика, я не уловил.

* * *

– Как бы это доступнее изложить… – призадумался псеглавец. От усердия он даже язык из пасти высунул. Не раздвоенный, обычный – собачий. – Суть в том, что я по должности бог Врат. Тех, которые между мирами. Но не в смысле КПП, а… – Трикстер опять задумался. – Нет, прежде чем продолжить, я должен объяснить вам одну аксиому: «Мир только один!». Если вы это поймете, все станет гораздо проще.

– А чего ж тут непонятного? – пожал плечами Шведир. – Один и один…

– И даже спорить не станете? – удивился Симаргл. – Не будете себя самих в пример приводить. Мол, как же так? Мы же из другого мира!..

– Наивняк, – хмыкнул Швед. – Сразу видно, что тебе в общаге жить не доводилось. Там у каждого свой мир, в пределах восьми квадратов. Вот только кухня и прочие удобства почему‑то об этом не знают…

Симаргл призадумался, адаптируя информацию. Потом кивнул.

– Вполне подходящее сравнение… Комнат много, а здание одно. Так вот, я отвечаю не за пропускной режим: кто когда входит и когда выходит, – а за потоки силы. Изъясняясь в стиле вашего примера: чтоб в каждом блоке были воздух, свет, вода и канализация не забивалась…

– Нужный человек, – уважительно посмотрел на трикстера прапорщик. – Я в этом деле разумение имею. Давай дружить. И если что – обращайся.

– А я что делаю? – хмыкнул псеглавец. – Только мои проблемы сложнее будут, чем «жучок» в счетчик вместо перегоревшей пробки закрутить.

– Ничего, ничего… глазам страшно, а руки делают, – окончательно перетащил на себя разговор хозяйственный Мыкола.

Ну еще бы! Разве он мог упустить такой случай ближе познакомиться, а возможно и подружиться с «комендантом и техником‑смотрителем всемирного общежития»?.. Так что я не стал вмешиваться, добровольно отведя себе роль наблюдателя и посредника.

– Мы понятливые. Главное – объяснить правильно. В том смысле, что теорию Дарвина можно опустить, а сразу перейти непосредственно к инструкции: какую кнопку нажимать, а которую пимпочку лучше не трогать.

– Совсем без теории не получится, – почесал за ухом Симаргл. И мне показалось, что он куда ловчее проделал бы это задней лапой, в смысле – ногой. Даже находясь в теперешнем, человеческом теле. – Иначе как я объясню, почему одни каналы силы могут и должны работать постоянно, а другие – требуется выявлять и перекрывать?

– Тоже проблема, – пожал плечами Шведир. – Незаконная врезка или подключение мимо счетчика. Обычное дело. Голь на выдумки хитра… Или у какого‑то умельца руки чешутся. А самый паскудный вариант – сделать так, чтоб пользовался ты, а платил сосед.

– Что, и у вас так делают? – хмыкнул Симаргл. – Вот не думал… Тогда и в самом деле все гораздо проще.

– А я о чем толкую, – кивнул Швед. – Излагай, комендант. Не занудствуй…

– Хорошо. В общем, место, именуемое Мрачной рощей, а точнее зона, куда вы направляетесь, не что иное, как незаконное проникновение сил Инферно в мир Порядка. У них в этом районе нет рабочего канала. Вот они и пробили его тайно. И такого тут эманацией всеобщей ненависти к живому наворотили, что пока я заметил и понял, откуда дует, – здешние обитатели друг друга чуть не истребили. Совсем немного до поголовной резни оставалось… Еле успел локализовать точку. Но закрыть прорыв окончательно пока не получается. Слишком устойчивый канал. Большие мощности подключены. Собственными силами никак не справиться, а докладную наверх слать вроде рановато. Если каждый Самого по всяким пустякам тревожить станет, Ему некогда главными делами заниматься будет…

– А мы с Владом типа группы МЧС? – понятливо кивнул Николай, пропуская мимо лишнюю информацию.

«Чип и Дейл спешат на помощь! – хихикнуло мое подсознание. – Ликвидаторы прибыли на место аварии вовремя. В результате слаженных действий группы устранена утечка газа и ликвидирован начальник ЖЭКа…»

Видимо, что‑то такое особенное отобразилось у меня на лице, потому как Симаргл неодобрительно покосился в мою сторону и щелкнул пастью.

– Да.

– А почему раньше не сказал? – Я решил, что пришла пора расставлять все точки над «ё». – Ведь мы могли поговорить еще в Одноглазой пещере, а не устраивать глупую корриду. Да и потом, сколько случаев предоставлялось?

– Ну, во‑первых, Влад, ты здесь не по моей воле очутился, а потому – прежде чем решить, привлекать тебя к разрешению проблемы или не привлекать, надо было присмотреться. Понять, кто таков, что собой представляешь и вообще… проанализировать. А то иная помощь дороже самой проблемы встать может.

– Ага, теперь, значит, оценил и взвесил?

– Многое для меня по‑прежнему странно и непонятно, – вынужденно признал Симаргл, пряча глаза. Хотя, возможно, это сработал звериный инстинкт. Ведь это только у людей прямой взгляд как бы свидетельство искренности, а в природе – вызов на поединок. – Но что вреда не будет, ясно. Осознанно или нет, но ты сторонник Порядка и к Хаосу не переметнешься. Эвентуально, как и твой товарищ, кстати… Ну и потом, я же вас не нанимал. Ты наемник гоблинов, что законами этого мира не возбраняется. А значит, и вмешательством не считается. Пойми, Влад, я хоть и слежу за исправностью системы, но не строил ее и не хозяин тут. Да и вообще, о чем мы спорим? Вот скажи честно, тебе пара лишних деревень карман тянут?

– Нет.

– Ну так и пусть все идет своим чередом. Тем более что пока я размышлял, как направить тебя к месту прорыва сил Инферно, ты уже и сам подписал контракт с гоблинами.

– Вообще‑то они считают, что виной всему злобная эльфийская магия.

– Знаю. Точно так же эльфы уверены, что это шаманы гоблинов изуродовали лес и Мрачная роща возникла после применения гоблинами какого‑то ужасного заклятия. Собственно, с чего и началась смертельная вражда…

Плавную речь Симаргла прервали характерный звук отпущенной тетивы и шелест оперенной стрелы…

Я, когда разомнусь хорошенько и войду в боевой режим, тоже не тормоз, но чтобы человек мог двигаться с такой скоростью, видеть не приходилось ни разу. Хотя о скорости я неверно упомянул. Не было никаких размытых в воздухе фигур, неуловимых взглядом движений. А просто Швед протянул руку и взял прямо из‑под моего носа стрелу. Словно она на полочке лежала, а не летела в цель со скоростью, превышающей несколько десятков метров в секунду. Не знаю, как эльфийское оружие, а тисовые луки саксов за полусотню вытягивали легко и поражали врага с трехсот шагов. Вряд ли у длинноухих детей леса луки хуже, чем у островитян. А до ближайшего подходящего дерева доплюнуть можно.

– Что это было? – задал я изумительно умный вопрос.

– Стреляли… – Ответ Николая был на порядок удачнее.

Подтверждением тому стала вторая стрела, тупо стукнувшая Шведира в грудь и, без вредных последствий для организма прапорщика, упавшая к его ногам.

– О, – удивился тот. – А почему я эту не увидел? Которая в тебя летела, как на картинке была, а эта – нет…

Я хотел было объяснить про угол зрения и перспективу, но меня опередил Симаргл.

– Ну вы тут развлекайтесь, а у меня дел, как вы говорите, выше крыши. Увидимся…

– Э‑э! Какое «увидимся»? Делать нам что? Чем протечку конопатить?

– А то вы сами не знаете, – скороговоркой пробормотал тающий в воздухе силуэт, что словно сливался с деревом. – Око за око, зуб за зуб. Перекрыть путь злу можно только злом… Преграду из добра оно сметет мгновенно.

– Каким еще злом? – машинально уточнил я, еще толком и не осознав, куда свернул разговор.

– Я откуда знаю?.. Любимую предать, друга убить… – Голос стал едва слышен, словно доносилось издали эхо. – Не маленькие, сами разберетесь…