Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
ПОСЛЕДЫШ. Безграмотной губернии,Петровки. Время жаркое. В разгаре сенокос.
Минув деревню бедную, Безграмотной губернии, Старо-Вахлацкой волости, Большие Вахлаки, Пришли на Волгу странники... Над Волгой чайки носятся; Гуляют кулики По отмели. А по лугу, Что гол, как у подьячего Щека, вчера побритая, Стоят "князья Волконские" И детки их, что ранее Родятся, чем отцы.
"Прокосы широчайшие!- Сказал Пахом Онисимыч.- Здесь богатырь народ!" Смеются братья Губины: Давно они заметили Высокого крестьянина Со жбаном - на стогу; Он пил, а баба с вилами, Задравши кверху голову, Глядела на него. Со стогом поравнялися - Всё пьет мужик! Отмерили Еще шагов полста, Все разом оглянулися: По-прежнему, закинувшись, Стоит мужик; посудина Дном кверху поднята...
Под берегом раскинуты Шатры; старухи, лошади С порожними телегами Да дети видны тут. А дальше, где кончается Отава подкошенная, Народу тьма! Там белые Рубахи баб, да пестрые Рубахи мужиков, Да голоса, да звяканье Проворных кос. "Бог на помочь!" - "Спасибо, молодцы!"
Остановились странники... Размахи сенокосные Идут чредою правильной: Все разом занесенные, Сверкнули косы, звякнули, Трава мгновенно дрогнула И пала, пошумев!
По низменному берегу На Волге травы рослые, Веселая косьба. Не выдержали странники: "Давно мы не работали, Давайте - покосим!" Семь баб им косы отдали. Проснулась, разгорелося Привычка позабытая К труду! Как зубы с голоду, Работает у каждого Проворная рука. Валят траву высокую, Под песню, незнакомую Вахлацкой стороне; Под песню, что навеяна Метелями и вьюгами Родимых деревень: Заплатова, Дырявина, Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова - Неурожайка тож...
Натешившись, усталые, Присели к стогу завтракать...
"Откуда, молодцы?- Спросил у наших странников Седой мужик (которого Бабенки звали Власушкой).- Куда вас бог несет?"
"А мы..."- сказали странники И замолчали вдруг: Послышалась им музыка! "Помещик наш катается,- Промолвил Влас и бросился К рабочим: - Не зевать! Коси дружней! А главное: Не огорчить помещика. Рассердится - поклон ему! Похвалит вас - "ура" кричи... Эй, бабы! не галдеть!" Другой мужик, присадистый, С широкой бородищею, Почти что то же самое Народу приказал, Надел кафтан - и барина Бежит встречать. "Что за люди?- Оторопелым странникам Кричит он на бегу. - Снимите шапки!"
К берегу Причалили три лодочки. В одной прислуга, музыка, В другой - кормилка дюжая С ребенком, няня старая И приживалка тихая, А в третьей - господа: Две барыни красивые (Потоньше - белокурая, Потолще - чернобровая), Усатые два барина, Три барченка-погодочки Да старый старичок: Худой! Как зайцы зимние, Весь бел, и шапка белая, Высокая, с околышем Из красного сукна. Нос клювом, как у ястреба, Усы седые, длинные, И - разные глаза: Один здоровый - светится, А левый - мутный, пасмурный, Как оловянный грош!
При них собачки белые, Мохнатые, с султанчиком, На крохотных ногах...
Старик, поднявшись на берег, На красном мягком коврике Долгонько отдыхал, Потом покос осматривал: Его водили под руки То господа усатые, То молодые барыни,- И так, со всею свитою, С детьми и приживалками, С кормилкою и нянькою, И с белыми собачками, Всё поле сенокосное Помещик обошел. Крестьяне низко кланялись, Бурмистр (смекнули странники, Что тот мужик присадистый Бурмистр) перед помещиком, Как бес перед заутреней, Юлил: "Так точно! Слушаю-с!"- И кланялся помещику Чуть-чуть не до земли.
В один стожище матерый, Сегодня только сметанный, Помещик пальцем ткнул, Нашел, что сено мокрое, Вспылил: "Добро господское Гноить? Я вас, мошенников, Самих сгною на барщине! Пересушить сейчас!.." Засуетился староста: "Не досмотрел маненичко! Сыренько: виноват!" Созвал народ - и вилами Богатыря кряжистого, В присутствии помещика, По клочьям разнесли. Помещик успокоился.
(Попробовали странники: Сухохонько сенцо!)
Бежит лакей с салфеткою, Хромает: "Кушать подано!" Со всей своею свитою, С кормилкою и нянькою, И с белыми собачками, Пошел помещик завтракать, Работы осмотрев. С реки из лодки грянула Навстречу барам музыка, Накрытый стол белеется На самом берегу...
Дивятся наши странники. Пристали к Власу: "Дедушка! Что за порядки чудные? Что за чудной старик?"
"Помещик наш: Утятин-князь!"
"Чего же он куражится? Теперь порядки новые, А он дурит по-старому: Сенцо сухим-сухохонько - Велел пересушить!"
"А то еще диковинней, Что и сенцо-то самое И пожня - не его!"
"А чья же?"
-"Нашей вотчины".
"Чего же он тут суется? Ин вы у бога нелюди?"
"Нет, мы, по божьей милости, Теперь крестьяне вольные, У нас, как у людей, Порядки тоже новые, Да тут статья особая..."
"Какая же статья?"
Под стогом сена лег старинушка И - больше ни словца! К тому же стогу странники Присели; тихо молвили: "Эй! скатерть самобранная, Попотчуй мужиков!"
И скатерть развернулася, Откудова ни взялися Две дюжие руки: Ведро вина поставили, Горой наклали хлебушка И спрятались опять...
Налив стаканчик дедушке, Опять пристали странники: "Уважь! скажи нам, Власушка, Какая тут статья?"
"Да пустяки! Тут нечего Рассказывать... А сами вы Что за люди? Откуда вы? Куда вас бог несет?"
"Мы люди чужестранные, Давно, по делу важному, Домишки мы покинули, У нас забота есть... Такая ли заботушка, Что из домов повыжила, С работой раздружила нас, Отбила от еды..."
Остановились странники...
"О чем же вы хлопочите?"
"Да помолчим! Поели мы, Так отдохнуть желательно". И улеглись. Молчат!
"Вы так-то! а по-нашему, Коль начал, так досказывай!"
"А сам, небось, молчишь! Мы не в тебя, старинушка! Изволь, мы скажем: видишь ли, Мы ищем, дядя Влас, Непоротой губернии, Непотрошенной волости, Избыткова села!.."
И рассказали странники, Как встретились нечаянно, Как подрались, заспоривши, Как дали свой зарок И как потом шаталися, Искали по губерниям Подтянутой, Подстреленной, Кому живется весело, Вольготно на Руси?
Влас слушал - и рассказчиков Глазами мерял: "Вижу я, Вы тоже люди странные!- Сказал он наконец.- Чудим и мы достаточно, А вы - и нас чудней!"
"Да что ж у вас-то деется? Еще стаканчик, дедушка!"
Как выпил два стаканчика, Разговорился Влас:
"Помещик наш особенный: Богатство непомерное, Чин важный, род вельможеский, Весь век чудил, дурил, Да вдруг гроза и грянула... Не верит: врут, разбойники! Посредника, исправника Прогнал! дурит по-старому. Стал крепко подозрителен, Не поклонись - дерет! Сам губернатор к барину Приехал: долго спорили, Сердитый голос барина В застольной дворня слышала; Озлился так, что к вечеру Хватил его удар! Всю половину левую Отбило: словно мертвая И, как земля, черна... Пропал ни за копеечку! Известно, не корысть, А спесь его подрезала, Соринку он терял".
"Что значит, други милые, Привычка-то помещичья!" - Заметил Митродор.
"Не только над помещиком, Привычка над крестьянином Сильна, - сказал Пахом. - Я раз по подозрению В острог попавши, чудного Там видел мужика. За конокрадство, кажется, Судился, звали Сидором, Так из острога барину Он посылал оброк! (Доходы арестантские Известны: подаяние, Да что-нибудь сработает, Да стащит что-нибудь.) Ему смеялись прочие: "А ну, на поселение Сошлют - пропали денежки!" "Всё лучше", - говорит..."
"Ну, дальше, дальше, дедушка!"
"Соринка - дело плевое, Да только не в глазу: Пал дуб на море тихое, И море всё заплакало - Лежит старик без памяти (Не встанет, так и думали!), Приехали сыны, Гвардейцы черноусые (Вы их на пожне видели, А барыни красивые - То жены молодцов). У старшего доверенность Была: по ней с посредником Установили грамоту... Ан вдруг и встал старик! Чуть заикнулись... Господи! Как зверь метнулся раненый И загремел, как гром! Дела-то всё недавние, Я был в то время старостой, Случился тут - так слышал сам, Как он честил помещиков, До слова помню всё: "Корят жидов, что предали Христа... а вы что сделали? Права свои дворянские, Веками освященные, Вы предали!.." Сынам Сказал: "Вы трусы подлые! Не дети вы мои! Пускай бы люди мелкие, Что вышли из поповичей Да, понажившись взятками, Купили мужиков, Пускай бы... им простительно! А вы... князья Утятины? Какие вы У-тя-ти-ны! Идите вон!.. подкидыши, Не дети вы мои!"
Оробели наследники: А ну как перед смертию Лишит наследства? Мало ли Лесов, земель у батюшки? Что денег понакоплено, Куда пойдет добро? Гадай! У князя в Питере Три дочери побочные За генералов выданы, Не отказал бы им!
А князь опять больнехонек... Чтоб только время выиграть, Придумать, как тут быть, Которая-то барыня (Должно быть, белокурая: Она ему, сердечному, Слыхал я, терла щеткою В то время левый бок) Возьми и брякни барину, Что мужиков помещикам Велели воротить!
Поверил! Проще малого Ребенка стал старинушка, Как паралич расшиб! Заплакал! пред иконами Со всей семьею молится, Велит служить молебствие, Звонить в колокола!
И силы словно прибыло, Опять: охота, музыка, Дворовых дует палкою, Велит созвать крестьян.
С дворовыми наследники Стакнулись, разумеется, А есть один (он давеча С салфеткой прибегал), Того и уговаривать Не надо было: барина Столь много любит он! Ипатом прозывается. Как воля нам готовилась, Так он не верил ей: "Шалишь! Князья Утятины Останутся без вотчины? Нет, руки коротки!" Явилось "Положение",- Ипат сказал: "Балуйтесь вы! А я князей Утятиных Холоп - и весь тут сказ!" Не может барских милостей Забыть Ипат! Потешные О детстве и о младости, Да и о самой старости Рассказы у него (Придешь, бывало, к барину, Ждешь, ждешь...Неволей слушаешь, Сто раз я слышал их): "Как был я мал, наш князюшка Меня рукою собственной В тележку запрягал; Достиг я резвой младости: Приехал в отпуск князюшка И, подгулявши, выкупал Меня, раба последнего, Зимою в проруби! Да как чудно! Две проруби! В одну опустит в неводе, В другую мигом вытянет - И водки поднесет. Клониться стал я к старости. Зимой дороги узкие, Так часто с князем ездили Мы гусем в пять коней. Однажды князь - затейник же! - И посадил фалетуром Меня, раба последнего, Со скрипкой - впереди. Любил он крепко музыку. "Играй, Ипат!" А кучеру Кричит: пошел быстрей! Метель была изрядная, Играл я: руки заняты, А лошадь спотыкливая - Свалился я с нее! Ну, сани, разумеется, Через меня проехали, Попридавили грудь. Не то беда: а холодно, Замерзнешь - нет спасения, Кругом пустыня, снег... Гляжу на звезды частые Да каюсь во грехах. Так что же, друг ты истинный? Послышал я бубенчики, Чу, ближе! чу, звончей! Вернулся князь (закапали Тут слезы у дворового, И сколько ни рассказывал, Всегда тут плакал он!) Одел меня, согрел меня И рядом, недостойного, С своей особой княжеской В санях привез домой!"
Похохотали странники... Глотнув вина (в четвертый раз), Влас продолжал: "Наследники Ударили и вотчине Челом: "Нам жаль родителя, Порядков новых, нонешных Ему не перенесть. Поберегите батюшку! Помалчивайте, кланяйтесь, Да не перечьте хворому, Мы вас вознаградим: За лишний труд, за барщину, За слово даже бранное - За всё заплатим вам. Недолго жить сердечному, Навряд ли два-три месяца, Сам дохтур объявил! Уважьте нас, послушайтесь, Мы вам луга поемные По Волге подарим; Сейчас пошлем посреднику Бумагу, дело верное!"
Собрался мир, галдит! Луга-то (эти самые), Да водка, да с три короба Посулов то и сделали, Что мир решил помалчивать До смерти старика. Поехали к посреднику: Смеется! "Дело доброе, Да и луга хорошие, Дурачьтесь, бог простит! Нет на Руси, вы знаете, Помалчивать да кланяться Запрета никому!" Однако я противился: "Вам, мужикам, сполагоря, А мне-то каково? Что ни случится - к барину Бурмистра! что ни вздумает, За мной пошлет! Как буду я На спросы бестолковые Ответствовать? дурацкие Приказы исполнять?"
"Ты стой пред ним без шапочки, Помалчивай да кланяйся, Уйдешь - и дело кончено. Старик больной, расслабленный, Не помнит ничего!"
Оно и правда: можно бы! Морочить полоумного Нехитрая статья. Да быть шутом гороховым, Признаться, не хотелося. И так я на веку, У притолоки стоючи, Помялся перед барином Досыта! "Коли мир (Сказал я, миру кланяясь) Дозволит покуражиться Уволенному барину В останные часы, Молчу и я - покорствую, А только что от должности Увольте вы меня!"
Чуть дело не разладилось. Да Климка Лавин выручил: "А вы бурмистром сделайте Меня! Я удовольствую И старика, и вас. Бог приберет Последыша Скоренько, а у вотчины Останутся луга. Так будем мы начальствовать, Такие мы строжайшие Порядки заведем, Что надорвет животики Вся вотчина... Увидите!"
Долгонько думал мир. Что ни на есть отчаянный Был Клим мужик: и пьяница, И на руку нечист. Работать не работает, С цыганами возжается, Бродяга, коновал! Смеется над трудящимся: С работы, как ни мучайся, Не будешь ты богат, А будешь ты горбат! А впрочем, парень грамотный, Бывал в Москве и Питере, В Сибирь езжал с купечеством, Жаль, не остался там! Умен, а грош не держится, Хитер, а попадается Впросак! Бахвал мужик! Каких-то слов особенных Наслушался: Атечество, Москва первопрестольная, Душа великорусская. "Я - русский мужичок!" Горланил диким голосом И, кокнув в лоб посудою, Пил залпом полуштоф!
Как рукомойник кланяться Готов за водку всякому, А есть казна - поделится, Со встречным всё пропьет! Горазд орать, балясничать, Гнилой товар показывать С хазового конца. Нахвастает с три короба, А уличишь - отшутится Бесстыжей поговоркою, Что "за погудку правую Смычком по роже бьют!"
Подумавши, оставили Меня бурмистром: правлю я Делами и теперь. А перед старым барином Бурмистром Климку назвали, Пускай его! По барину Бурмистр! перед Последышем Последний человек!
У Клима совесть глиняна, А бородища Минина, Посмотришь, так подумаешь, Что не найти крестьянина Степенней и трезвей. Наследники построили Кафтан ему: одел его - И сделался Клим Яковлич Из Климки бесшабашного Бурмистр первейший сорт.
Пошли порядки старые! Последышу-то нашему, Как на беду, приказаны Прогулки. Что ни день, Через деревню катится Рессорная колясочка: Вставай! картуз долой! Бог весть с чего накинется, Бранит, корит; с угрозою Подступит - ты молчи! Увидит в поле пахаря И за его же полосу Облает: и лентяи-то, И лежебоки мы! А полоса сработана, Как никогда на барина Не работал мужик, Да невдомек Последышу, Что уж давно не барская, А наша полоса!
Сойдемся - смех! У каждого Свой сказ про юродивого Помещика: икается, Я думаю, ему! А тут еще Клим Яковлич. Придет, глядит начальником (Горда свинья: чесалася О барское крыльцо!), Кричит: "Приказ по вотчине!" Ну, слушаем приказ: "Докладывал я барину, Что у вдовы Терентьевны Избенка развалилася, Что баба побирается Христовым подаянием, Так барин приказал: На той вдове Терентьевой Женить Гаврилу Жохова, Избу поправить заново, Чтоб жили в ней, плодилися И правили тягло!" А той вдове - под семьдесят, А жениху - шесть лет! Ну, хохот, разумеется!.. Другой приказ: "Коровушки Вчера гнались до солнышка Близ барского двора И так мычали, глупые, Что разбудили барина,- Так пастухам приказано Впредь унимать коров!" Опять смеется вотчина. "А что смеетесь? Всякие Бывают приказания: Сидел на губернаторстве В Якутске генерал. Так на кол тот коровушек Сажал! Долгонько слушались: Весь город разукрасили, Как Питер монументами, Казненными коровами, Пока не догадалися, Что спятил он с ума!" Еще приказ: "У сторожа, У ундера Софронова, Собака непочтительна: Залаяла на барина, Так ундера прогнать, А сторожем к помещичьей Усадьбе назначается Еремка!.. "Покатилися Опять крестьяне со смеху: Еремка тот с рождения Глухонемой дурак!
Доволен Клим. Нашел-таки По нраву должность! Бегает, Чудит, во всё мешается, Пить даже меньше стал! Бабенка есть тут бойкая, Орефьевна, кума ему, Так с ней Климаха барина Дурачит заодно! Лафа бабенкам! бегают На барский двор с полотнами, С грибами, с земляникою: Всё покупают барыни, И кормят, и поят! Шутили мы, дурачились, Да вдруг и дошутилися До сущей до беды: Был грубый, непокладистый У нас мужик Агап Петров, Он много нас корил: "Ай, мужики! Царь сжалился, Так вы в хомут с охотою... Бог с ними, с сенокосами! Знать не хочу господ!.." Тем только успокоили, Что штоф вина поставили (Винцо-то он любил). Да черт его со временем Нанес-таки на барина: Везет Агап бревно (Вишь, мало ночи глупому, Так воровать отправился Лес - среди бела дня!), Навстречу та колясочка И барин в ней: "Откудова Бревно такое славное Везешь ты, мужичок?.." А сам смекнул откудова. Агап молчит: бревешко-то Из лесу, из господского, Так что тут говорить! Да больно уж окрысился Старик: пилил, пилил его, Права свои дворянские Высчитывал ему!
Крестьянское терпение Выносливо, а временем Есть и ему конец. Агап раненько выехал, Без завтрака: крестьянина Тошнило уж и так, А тут еще речь барская, Как муха неотвязная, Жужжит под ухо самое... Захохотал Агап! "Ах шут ты, шут гороховый! Никшни!" - да и пошел! Досталось тут Последышу За дедов и за прадедов, Не только за себя. Известно, гневу нашему Дай волю! Брань господская Что жало комариное, Мужицкая - обух! Опешил барин! Легче бы Стоять ему под пулями, Под каменным дождем! Опешили и сродники, Бабенки было бросились К Агапу с уговорами, Так он вскричал: "Убью!.. Что брага, раскуражились Подонки из поганого Корыта... Цыц! Никшни! Крестьянских душ владение Покончено. Последыш ты! Последыш ты! По милости Мужицкой нашей глупости Сегодня ты начальствуешь, А завтра мы Последышу Пинка - и кончен бал! Иди домой, похаживай, Поджавши хвост, по горницам, А нас оставь! Никшни!.."
"Ты - бунтовщик!" - с хрипотою Сказал старик; затрясся весь И полумертвый пал! "Теперь конец!" - подумали Гвардейцы черноусые И барыни красивые; Ан вышло - не конец!
Приказ: пред всею вотчиной, В присутствии помещика, За дерзость беспримерную Агапа наказать. Забегали наследники И жены их - к Агапушке, И к Климу, и ко мне! "Спасите нас, голубчики! Спасите!" Ходят бледные: "Коли обман откроется, Пропали мы совсем!" Пошел бурмистр орудовать! С Агапом пил до вечера, Обнявшись, до полуночи Деревней с ним гулял, Потом опять с полуночи Поил его - и пьяного Привел на барский двор. Всё обошлось любехонько: Не мог с крылечка сдвинуться Последыш - так расстроился... Ну, Климке и лафа!
В конюшню плут преступника Привел, перед крестьянином Поставил штоф вина: "Пей да кричи: помилуйте! Ой, батюшки! ой, матушки!" Послушался Агап, Чу, вопит! Словно музыку, Последыш стоны слушает; Чуть мы не рассмеялися, Как стал он приговаривать: "Ка-тай его, раз-бой-ника, Бун-тов-щи-ка... Ка-тай!" Ни дать ни взять под розгами Кричал Агап, дурачился, Пока не допил штоф: Как из конюшни вынесли Его мертвецки пьяного Четыре мужика, Так барин даже сжалился: "Сам виноват, Агапушка!" - Он ласково сказал..." "Вишь, тоже добрый! сжалился",- Заметил Пров, а Влас ему: "Не зол... да есть пословица: Хвали траву в стогу, А барина - в гробу! Всё лучше, кабы бог его Прибрал... Уж нет Агапушки..."
"Как! умер?" - "Да, почтенные: Почти что в тот же день! Он к вечеру разохался, К полуночи попа просил, К белу свету преставился. Зарыли и поставили Животворящий крест... С чего? Один бог ведает! Конечно, мы не тронули Его не только розгами - И пальцем. Ну а всё ж Нет-нет - да и подумаешь: Не будь такой оказии, Не умер бы Агап! Мужик сырой, особенный, Головка непоклончива, А тут: иди, ложись! Положим, ладно кончилось, А всё Агап надумался: Упрешься - мир осердится, А мир дурак - доймет! Всё разом так подстроилось: Чуть молодые барыни Не целовали старого, Полсотни, чай, подсунули, А пуще: Клим бессовестный, Сгубил его, анафема, Винищем!.. Вон от барина Посол идет: откушали! Зовет, должно быть, старосту, Пойду взгляну камедь!"
Пошли за Власом странники; Бабенок тоже несколько И парней с ними тронулось; Был полдень, время отдыха, Так набралось порядочно Народу - поглазеть. Все стали в ряд почтительно Поодаль от господ...
За длинным белым столиком, Уставленным бутылками И кушаньями разными, Сидели господа: На первом месте - старый князь, Седой, одетый в белое, Лицо перекошенное И - разные глаза. В петлице крестик беленький (Влас говорит: Георгия Победоносца крест). За стулом в белом галстуке Ипат, дворовый преданный, Обмахивает мух. По сторонам помещика Две молодые барыни: Одна черноволосая, Как свекла губы красные, По яблоку - глаза! Другая белокурая, С распущенной косой, Ах, косонька! как золото На солнышке горит! На трех высоких стульчиках Три мальчика нарядные, Салфеточки подвязаны Под горло у детей. При них старуха нянюшка, А дальше - челядь разная: Учительницы, бедные Дворянки. Против барина - Гвардейцы черноусые, Последыша сыны.
За каждым стулом девочка, А то и баба с веткою - Обмахивает мух. А под столом мохнатые Собачки белошерстые. Барчонки дразнят их...
Без шапки перед барином Стоял бурмистр:
"А скоро ли,- Спросил помещик, кушая,- Окончим сенокос?"
"Да как теперь прикажете: У нас по положению Три дня в неделю барские, С тягла: работник с лошадью, Подросток или женщина, Да полстарухи в день. Господский срок кончается..."
"Тсс! тсс! - сказал Утятин-князь, Как человек, заметивший, Что на тончайшей хитрости Другого изловил.- Какой такой господский срок? Откудова ты взял его?" И на бурмистра верного Навел пытливо глаз.
Бурмистр потупил голову. "Как приказать изволите! Два-три денька хорошие, И сено вашей милости Всё уберем, бог даст! Не правда ли, ребятушки?.." (Бурмистр воротит к барщине Широкое лицо.) За барщину ответила Проворная Орефьевна, Бурмистрова кума: "Вестимо так, Клим Яковлич, Покуда вёдро держится, Убрать бы сено барское, А наше - подождет!"
"Бабенка, а умней тебя!" Помещик вдруг осклабился И начал хохотать. "Ха-ха! дурак!.. Ха-ха-ха-ха! Дурак! дурак! дурак! Придумали: господский срок! Ха-ха... дурак! ха-ха-ха-ха! Господский срок - вся жизнь раба! Забыли, что ли, вы: Я божиею милостью, И древней царской грамотой, И родом и заслугами Над вами господин!.."
Влас наземь опускается. "Что так?" - спросили странники. "Да отдохну пока! Теперь не скоро князюшка Сойдет с коня любимого! С тех пор, как слух прошел, Что воля нам готовится, У князя речь одна: Что мужику у барина До светопреставления Зажату быть в горсти!.."
И точно: час без малого Последыш говорил! Язык его не слушался: Старик слюною брызгался, Шипел! И так расстроился, Что правый глаз задергало, А левый вдруг расширился И - круглый, как у филина - Вертелся колесом, Права свои дворянские, Веками освященные, Заслуги, имя древнее Помещик поминал, Царевым гневом, божиим Грозил крестьянам, ежели Взбунтуются они, И накрепко приказывал, Чтоб пустяков не думала, Не баловалась вотчина, А слушалась господ!
"Отцы! - сказал Клим Яковлич, С каким-то визгом в голосе, Как будто вся утроба в нем, При мысли о помещиках, Заликовала вдруг.- Кого же нам и слушаться? Кого любить? надеяться Крестьянству на кого? Бедами упиваемся, Куда нам бунтовать? Всё ваше, всё господское - Домишки наши ветхие, И животишки хворые, И сами - ваши мы! Зерно, что в землю брошено, И овощь огородная, И волос на нечесаной Мужицкой голове - Всё ваше, всё господское! В могилках наши прадеды, На печках деды старые И в зыбках дети малые - Всё ваше, всё господское! А мы, как рыбы в неводе, Хозяева в дому!"
Бурмистра речь покорная Понравилась помещику: Здоровый глаз на старосту Глядел с благоволением, А левый успокоился: Как месяц в небе стал! Налив рукою собственной Стакан вина заморского, "Пей!"- барин говорит. Вино на солнце искрится, Густое, маслянистое. Клим выпил, не поморщился И вновь сказал: "Отцы! Живем за вашей милостью, Как у Христа за пазухой: Попробуй-ка без барина Крестьянин так пожить! (И снова, плут естественный, Глонул вина заморского.) Куда нам без господ? Бояре - кипарисовы, Стоят, не гнут головушки! Над ними - царь один! А мужики вязовые - И гнутся-то, и тянутся, Скрипят! Где мат крестьянину, Там барину сполагоря: Под мужиком лед ломится, Под барином трещит! Отцы! руководители! Не будь у нас помещиков, Не наготовим хлебушка, Не запасем травы! Хранители! радетели! И мир давно бы рушился Без разума господского, Без нашей простоты! Вам на роду написано Блюсти крестьянство глупое, А нам работать, слушаться, Молиться за господ!"
Дворовый, что у барина Стоял за стулом с веткою, Вдруг всхлипнул! Слезы катятся По старому лицу. "Помолимся же господу За долголетье барина!" - Сказал холуй чувствительный И стал креститься дряхлою, Дрожащею рукой. Гвардейцы черноусые Кисленько как-то глянули На верного слугу; Однако - делать нечего!- Фуражки сняли, крестятся. Перекрестились барыни, Перекрестилась нянюшка, Перекрестился Клим...
Да и мигнул Орефьевне: И бабы, что протискались Поближе к господам, Креститься тоже начали, Одна так даже всхлипнула Вподобие дворового. ("Урчи! вдова Терентьевна! Старуха полоумная!"- Сказал сердито Влас.) Из тучи солнце красное Вдруг выглянуло; музыка Протяжная и тихая Послышалась с реки...
Помещик так растрогался, Что правый глаз заплаканный Ему платочком вытерла Сноха с косой распущенной И чмокнула старинушку В здоровый этот глаз. "Вот!- молвил он торжественно Сынам своим наследникам И молодым снохам.- Желал бы я, чтоб видели Шуты, врали столичные, Что обзывают дикими Крепостниками нас, Чтоб видели, чтоб слышали..."
Тут случай неожиданный Нарушил речь господскую: Один мужик не выдержал - Как захохочет вдруг!
Задергало Последыша. Вскочил, лицом уставился Вперед! Как рысь, высматривал Добычу. Левый глаз Заколесил..."Сы-скать его! Сы-скать бун-тов-щи-ка!"
Бурмистр в толпу отправился; Не ищет виноватого, А думает: как быть? Пришел в ряды последние, Где были наши странники, И ласково сказал: "Вы люди чужестранные, Что с вами он поделает? Подите кто-нибудь!" Замялись наши странники, Желательно бы выручить Несчастных вахлаков, Да барин глуп: судись потом, Как влепит сотню добрую При всем честном миру! "Иди-ка ты, Романушка!- Сказали братья Губины.- Иди! ты любишь бар!" "Нет, сами вы попробуйте!" И стали наши странники Друг дружку посылать. Клим плюнул. "Ну-ка, Власушка, Придумай, что тут сделаем? А я устал; мне мочи нет!"
"Ну, да и врал же ты!"
"Эх, Влас Ильич! где враки-то?- Сказал бурмистр с досадою.- Не в их руках мы, что ль?.. Придет пора последняя: Заедем все в ухаб, Не выедем никак, В кромешный ад провалимся, Так ждет и там крестьянина Работа на господ!"
"Что ж там-то будет, Климушка?"
"А будет что назначено: Они в котле кипеть, А мы дрова подкладывать!"
(Смеются мужики.)
Пришли сыны Последыша: "Эх! Клим-чудак! до смеху ли? Старик прислал нас; сердится, Что долго нет виновного... Да кто у вас сплошал?"
"А кто сплошал, и надо бы Того тащить к помещику, Да всё испортит он! Мужик богатый... Питерщик... Вишь, принесла нелегкая Домой его на грех! Порядки наши чудные Ему пока в диковину, Так смех и разобрал! А мы теперь расхлебывай!"
"Ну... вы его не трогайте, А лучше киньте жеребий. Заплатим мы: вот пять рублей..."
"Нет! разбегутся все..."
"Ну, так скажите барину, Что виноватый спрятался".
"А завтра как? Забыли вы Агапа неповинного?"
"Что ж делать?.. Вот беда!"
"Давай сюда бумажку ту! Постойте! я вас выручу!"- Вдруг объявила бойкая Бурмистрова кума И побежала к барину, Бух в ноги: "Красно солнышко! Прости, не погуби! Сыночек мой единственный, Сыночек надурил! Господь его без разуму Пустил на свет! Глупешенек: Идет из бани - чешется! Лаптишком, вместо ковшика, Напиться норовит! Работать не работает, Знай скалит зубы белые, Смешлив... так бог родил! В дому-то мало радости: Избенка развалилася, Случается, есть нечего - Смеется дурачок! Подаст ли кто копеечку, Ударит ли по темени - Смеется дурачок! Смешлив... что с ним поделаешь? Из дурака, родименький, И горе смехом прет!"
Такая баба ловкая! Орет, как на девишнике, Целует ноги барину. "Ну, бог с тобой! Иди!- Сказал Последыш ласково. Я не сержусь на глупого, Я сам над ним смеюсь!" - "Какой ты добрый!"- молвила Сноха черноволосая И старика погладила По белой голове. Гвардейцы черноусые Словечко тоже вставили: Где ж дурню деревенскому Понять слова господские, Особенно Последыша Столь умные слова? А Клим полой суконною Отер глаза бесстыжие И пробурчал: "Отцы! Отцы! сыны атечества! Умеют наказать, Умеют и помиловать!"
Повеселел старик! Спросил вина шипучего. Высоко пробки прянули, Попадали на баб. С испугу бабы визгнули, Шарахнулись. Старинушка Захохотал! За ним Захохотали барыни, За ними - их мужья, Потом дворецкий преданный, Потом кормилки, нянюшки, А там - и весь народ! Пошло веселье! Барыни, По приказанью барина, Крестьянам поднесли, Подросткам дали пряников, Девицам сладкой водочки, А бабы тоже выпили По рюмке простяку...
Последыш пил да чокался, Красивых снох пощипывал. ("Вот так-то! чем бы старому Лекарство пить,- заметил Влас,- Он пьет вино стаканами. Давно уж меру всякую Как в гневе, так и в радости Последыш потерял".)
Гремит на Волге музыка, Поют и пляшут девицы - Ну, словом, пир горой! К девицам присоседиться Хотел старик, встал на ноги И чуть не полетел! Сын поддержал родителя. Старик стоял: притопывал, Присвистывал, прищелкивал, А глаз свое выделывал - Вертелся колесом!
"А вы что ж не танцуете?- Сказал Последыш барыням И молодым сынам.- Танцуйте!" Делать нечего! Прошлись они под музыку. Старик их осмеял! Качаясь, как на палубе В погоду непокойную, Представил он, как тешились В его-то времена! "Спой, Люба!" Не хотелося Петь белокурой барыне, Да старый так пристал!
Чудесно спела барыня! Ласкала слух та песенка, Негромкая и нежная, Как ветер летним вечером, Легонько пробегающий По бархатной муравушке, Как шум дождя весеннего По листьям молодым!
Под песню ту прекрасную Уснул Последыш. Бережно Снесли его в ладью И уложили сонного. Над ним с зеленым зонтиком Стоял дворовый преданный, Другой рукой отмахивал Слепней и комаров. Сидели молча бравые Гребцы; играла музыка Чуть слышно... лодка тронулась И мерно поплыла... У белокурой барыни Коса, как флаг распущенный, Играла на ветру...
"Уважил я Последыша!- Сказал бурмистр.- Господь с тобой! Куражься, колобродь! Не знай про волю новую, Умри, как жил, помещиком, Под песни наши рабские, Под музыку холопскую - Да только поскорей! Дай отдохнуть крестьянину! Ну, братцы! поклонитесь мне, Скажи спасибо, Влас Ильич: Я миру порадел! Стоять перед Последышем Напасть... язык примелется, А пуще смех долит. Глаз этот... как завертится, Беда! Глядишь да думаешь: "Куда ты, друг единственный? По надобности собственной Аль по чужим делам? Должно быть, раздобылся ты Курьерской подорожною!.." Чуть раз не прыснул я. Мужик я пьяный, ветреный, В амбаре крысы с голоду Подохли, дом пустехонек, А не взял бы, свидетель бог, Я за такую каторгу И тысячи рублей, Когда б не знал доподлинно, Что я перед последышем Стою... что он куражится По воле по моей..."
Влас отвечал задумчиво: "Бахвалься! А давно ли мы, Не мы одни - вся вотчина... (Да... всё крестьянство русское!) Не в шутку, не за денежки, Не три-четыре месяца, А целый век... да что уж тут! Куда уж нам бахвалиться, Недаром вахлаки!"
Однако Клима Лавина Крестьяне полупьяные Уважили:"Качать его!" И ну качать..."ура!" Потом вдову Терентьевну С Гаврилкой, малолеточком, Клим посадил рядком И жениха с невестою Поздравил! Подурачились Досыта мужики. Приели всё, всё припили, Что господа оставили, И только поздним вечером В деревню прибрели. Домашние их встретили Известьем неожиданным: Скончался старый князь! "Как так?"- "Из лодки вынесли Его уж бездыханного - Хватил второй удар!"
Крестьяне пораженные Переглянулись, крестятся... Вздохнули... Никогда Такого вздоха дружного, Глубокого-глубокого Не испускала бедная Безграмотной губернии Деревня Вахлаки...
---
Но радость их вахлацкая Была непродолжительна. Со смертию Последыша Пропала ласка барская: Опохмелиться не дали Гвардейцы вахлакам! А за луга поемные Наследники с крестьянами Тягаются доднесь. Влас за крестьян ходатаем, Живет в Москве... был в Питере... А толку что-то нет!
(1872)
|