Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава тридцать пятая. Бойня на Калке





 

До самого Запорожья русичи наливались злом и готовы были в клочья разорвать любого гога‑могога, если бы он попал им в руки. Только у самых камней, брошенных поперек могучей реки каким‑то хулиганским ведическим Богом, монголам «надоело» сопровождать ладьи, и они ушли в степи. Сводное войско под командой трех князей Мстиславов, за два дня, без помех, переправилось на левый берег Днепра. И передовые отряды, из наиболее отчаянных, бросились в погоню за варварами, не знающими начальных принципов ведения боя. Славяне считали, что монголы должны были дождаться, когда вся киевская рать выберется на левый берег и построится. А потом оба войска должны встретиться в чистом поле и выяснить, кто самый сильный и умелый.

Но монголы налетали сотнями на вразноброд идущие отряды русичей, стреляли издали, и уносились за холмы от погони в сторону моря Азова. Разведка славян определила, что монголов не так много: около десяти тысяч. И скакали они на приземистых, по мнению русичей, никуда не годных, косматых конях. А русичей было более восьмидесяти тысяч.

Да еще пришло известие с севера Руси, о спешащей к братьям‑славянам помощи. К днепровским порогам быстрым маршем двигались лучшие дружинники и богатыри Руси, оборвав на середине свой большой сход в Рязани. Там решался вопрос об объединении всех славянских воинств под одним командованием. Но участники рязанского совещания так ничего и не решили. Каждый воевода гнул в свою сторону. А когда до них докатилась весть о нашествии диких степняков на киевскую Русь, тут все единодушно собрались и пошли помогать братьям.

И, четыре тысячи дружинников, кто на коне, кто пешим ходом, спешно двинулись на юг к Азову. И каждый из них считал, что он сам себе командир. По пути к ним примыкали селяне из деревень, кто с вилами, кто с самодельным копьём. Рабочие лошади и быки тащили телеги и рыдваны. Всем хотелось захватить трофеи, которых, по рассказам знающих людей, у дикарей было полно. Ведь они ограбили пол света!

Все эти сведения получили Субудей с Тохучаром от языков и бродников. Об этом знал и Джебе, разбивший тумен на самостоятельные сотни и тысячи, которые налетали и дразнили, бегущих за ними уже пятый день, киевских дружинников. Войско славян растянулось по шляху на десятки верст.

 

Чиркудай, словно рядовой командир, налетал со своей охранной сотней на преследователей, боясь испугать русичей большим количеством нукеров. Он нападал на русичей из овражков и небольших березовых рощ. Разозлив славян, уводил, разбившуюся на десятки, сотню, за холмы, немного отдохнуть. Чиркудай был спокоен – всё шло по намеченному плану. Но одно происшествие вывело из себя туменного, когда ему доложили, что его тысячника Гемябека, загнали в тупик, и пленили. Русичи отдали монгола пострадавшим половцам на растерзание. Гемябеку сделали размычку, разорвав его конями напополам, на древнем кургане, повалив при этом каменного скифского истукана. Половцы испугались, подумав. Что это знаменье. Старики стали говорить, что монголы победят всех, и нужно бежать, куда глаза глядят.

А Чиркудай, собрав три тысячи в кулак, молниеносно уничтожил войско какого‑то князька, вместе с примкнувшими к нему половцами, которые казнили Гемябека.

После скоротечного боя, оставшиеся в живых половцы, тайно сбежали от русичей. Они поняли, с какими силами имеют дело. Спешно переправившись через Днепр, хватаясь за хвосты своих коней, без оглядки рванули в степи Паннонии, бросив всё свое добро в приволжских степях. Там и осели.

На седьмой день наскоков, Чиркудай послал гонцов с приказом, о прекращении нападений. Велел тумену собраться у речки Калки, где в полной готовности стояли корпуса Субудея и Тохучара, с хорошо отдохнувшими нукерами.

 

Вылетев из оврага в сопровождении охранной десятки, Чиркудай увидел в долине два тумена, стоявших головами друг к другу. Субудей и Тохучар сидели в седлах своих коней, как раз посередине, между корпусами. Приказав нукерам отдыхать, Чиркудай неторопливо подрысил к друзьям, и устало, закинув ногу поперёк седла, хрипло сказал:

– Хочу спать.

– Иди, и ложись, – посоветовал Субудей, рассматривая грязный халат, и почерневшее лицо друга.

– Хочешь в гере, хочешь на воздухе, – дополнил улыбающийся Тохучар, поигрывая своей поясной цепью, отчего его конь настороженно стриг ушами, слыша звон железа.

– Под повозкой, – буркнул Чиркудай, показав рукой на арбы, стоявшие в версте у холмов.

Нукеры обоих туменов, все в темно‑синих халатах с закатанными по локоть рукавами, застыли в строю, словно вкопанные. Они были готовы ко всему. Казалось, даже игривый ветерок не шевелил гривы их коней. Воины бесстрастно смотрели на своих командиров, готовые исполнить любой приказ, отданный движением пальца.

– Ты его видел? – поинтересовался Субудей у Чиркудая.

Чиркудай устало кивнул головой:

– Он с небольшим отрядом, в красном плаще. Меч у него большой, прямой, двуручный. Конь ладный. Мстислав идёт следом за мной. Сейчас должен где‑то выскочить. Он опередил всех…

– Хотел тебя поймать? – усмехнулся Тохучар: – Поэтому сильно торопится?

В этот момент, в трехстах шагах от них, на вершину холма вынеслись три всадника и резко остановились, подняв коней на дыбы. Через секунду к ним подлетело ещё десять, и тоже застыли, поражённые увиденным.

– Он? – негромко спросил Субудей, заметив на одном из всадников красный плащ.

Чиркудай кивнул головой:

– Да. Это Мстислав Удатный, – и, посмотрев с прищуром на друзей, строго предупредил: – Мы договорились – он мой. Пусть уходит до самого Днепра. А я пока посплю.

– Договорились, – хмыкнул Тохучар, рассматривая оторопевших русичей, гнавшихся за какими‑то шныряющими по степи бродягами, и вдруг натолкнувшихся на две конные армады, воины которых даже не повернули голов, чтобы посмотреть, кто там вылетел на холм около них.

Русичи замерли на несколько минут, которых оказалось достаточно Мстиславу Удатному, чтобы понять: их заманили в ловушку. Замучили семидневными гонками по безводной степи, растянули объединённое воинство по дороге длиною в сто двадцать верст. Сейчас русичи стали не войском, а разбросанной по степи, едва живой от усталости, толпой. А позади их тащился, огромный неповоротливый обоз: они рассчитывали собрать богатую добычу.

Тохучар хищно усмехнулся, заметив шевеление Мстислава. А тумены стояли словно каменные. Опаленные войной нукеры видели всяких противников. Их не интересовало, кого они будут убивать через несколько часов.

Наконец, князь поднял уставшего коня на дыбы и, развернувшись, бросился назад, к далекому Днепру.

– Он понял, – с удовольствием сказал Субудей: – Значит, не очень глупый.

– Ну! – весело произнес Тохучар, обращаясь к Чиркудаю. – Иди спать. Основную задачу ты выполнил.

Чиркудай развернул выдержавшего такое напряжение коня и поехал к повозкам, где Сочигель уже постелила ему кошмы. А Субудей с Тохучаром подняли руки вверх и отдали команду каждый своему тумену – преследовать и уничтожать.

Грозно загудела земля под копытами тысяч коней. Нукеры, не торопясь, въезжали в овраги, поднимались на холмы, расходясь в стороны, чтобы охватить как можно больше разбредшихся по тракту дружинников и смердов, пришедших за своей смертью.

 

Чиркудай проспал до следующего дня. Он это понял, когда очнулся и ощутил, что отдохнул хорошо. А, посмотрев на солнце, увидел его почти в зените Вечного Синего Неба. Небо над Русью было красивее, чем в монгольских степях. Это он признавал. Почувствовав рядом женщину, Чиркудай повернулся, и увидел улыбающуюся Сочигель, наливавшую ему кумыс из бурдюка. Он был рад, что взял с собой в такой длительный поход её и сына.

Напившись, Чиркудай присоединился к тысячникам, вытаскивающих руками горячую баранину из котлов. Его командиры были рады ему, он это тоже чувствовал.

– Где Анвар? – поинтересовался Чиркудай у Сочигель.

– Вон… за тем холмом, – показала рукой Сочигель: – Юй Ун учит его стрелять из лука по‑китайски.

Вот уже и сын учится мастерству, хотя преподаватель женщина Субудея. Но Чиркудай видел, что она, как и он, перебивала стрелу на лету, и уважал её мастерство.

После обеда тумен построился. Охранной тысяче Чиркудай приказал оставаться в лагере, охранять женщин и детей, которых командиры и нукеры, как и он, взяли в поход.

Гонец доложил, что тумены Субудея и Тохучара находятся в одном дне пути от них, в сторону Днепра. Еще он сказал, что больше всего дружинников скопилось справа, перед воинами Тохучара. Чиркудай решил идти с семью тысячами направо, отослав к Субудею две тысячи своих нукеров.

 

Сейчас численность его тумена составляла десять тысяч человек из‑за потерь, и ещё одного обстоятельства: построив селение в Крыму и назвав его Бахчисарай, несколько сот разноплеменных воинов, в том числе и монголов, получившие тяжелые ранения, попросились остаться в крымском городке. Они надеялись, что товарищи вернутся. И хотели для них освоить новые места. Чиркудай согласился, удовлетворив просьбу нукеров. Точно так же поступил Субудей, оставив в Шарухани несколько сот воинов.

Семитысячный корпус монголов мчался по степи, разрезая бегущие под копытами коней серебристые волны ковыля. Войско обтекало ямы и овражки, от которых сильно смердило падалью, и над которыми вились вороны. На дне лежали уже обклеванные птицами и, уже обглоданные лисицами и волками, трупы славян. Монголов среди них не было. Конечно же, и их убивали, но товарищи вовремя хоронили убитых. С небольшими остановками, корпус мчался до темноты. В полночь им встретился гонец от Тохучара с охранной десяткой и сообщил, что на их тумен с севера движется около десяти тысяч конных и пеших дружинников из Рязани, и смердов.

Отослав шесть тысяч своих воинов на помощь Тохучару, Чиркудай, с одной тысячей продолжил путь к Днепру, стараясь успеть туда раньше, чем Мстислав. Князь двигался быстро, меняя загнанных коней, но не на свежих, а на уставших. Поэтому Чиркудай рассчитывал его перехватить раньше, чем тот взберется в ладью.

 

И только к вечеру следующего дня Чиркудай увидел широкий Днепр, одновременно получив от очередного гонца известие, что десять тысяч дружинников и крестьян, спешивших на выручку, полностью уничтожены. Он помчался со своей тысячей вправо, вдоль берега, зорко посматривая на воду, боясь пропустить струги. Но к своей радости никого не встретил.

Вновь наступила ночь. Передохнув, Чиркудай дождался луны и ринулся дальше. И, наконец, обнаружил плывущие ладьи. Но, приостановившись, понял, что лодки не плыли, а стояли на месте в двухстах шагах от берега, заякорившись за илистое дно.

Приказав тысяче залечь и спрятаться, Чиркудай пешком поднялся на безымянный курган с каменным идолом на вершине, и сел около него, решив ждать столько, сколько потребуется. Он понял: кормчие в ладьях тоже ждали князей.

Под утро Чиркудай вздремнул, слушая и разделяя звуки сквозь сон. Распознал заунывное пение ветра и дальний топот копыт. Потом неожиданно различил шорох: к нему подползли нукеры охранной десятки. Он велел тысячнику положить в двадцати шагах от него десятку, но тот ослушался, положил целую сотню, которая притихла, уткнув носы в землю, чтобы даже нечаянным чихом не выдать себя. Чиркудай видел это, но сотника ругать не стал. А в тёмных, ещё неосвещенных солнцем оврагах, притаились остальные девятьсот нукеров, с конями.

Ждать пришлось недолго. Именно на этот курган и вымахали трое всадников. Спешились и призывно засвистели кормчим на ладьях. В лодках кто‑то зашевелился. Это было видно в утреннем полумраке на тёмной воде

В одном из троих всадников Чиркудай узнал Мстислава Удатного. Он был очень широк в плечах и, очевидно, крепок в ногах. По нему не было видно, что он проделал такой длинный путь. А его сопровождающие, как только коснулись земли, так сразу же и повалились в траву.

Чиркудай молча вышел из‑за каменного истукана и похлопал ладонью по его древнему, изъеденному песком и ветром, плечу. Мстислав резко повернулся на шум. Дружинники, суетясь, вскочили на ноги.

Пристально посмотрев на странного варвара с серой прядью, выделяющейся в начавших седеть волосах, с двумя мечами за спиной, Мстислав стал озираться, высматривая других монголов. Но никого больше не заметил. Нукеры спрятались хорошо. Однако князь не поверил, что вот так вот просто, этот гог‑могог, с ничего не выражающим, как у истукана, лицом, поджидал его здесь. Он уже видел, что эти воины не ездят в одиночку, тем более, не ходят пешком.

С легким звоном Чиркудай выхватил из‑за спины императорский клинок и, показав его кончиком на двуручный меч Мстислава, несколько раз дернул саблю вверх, предлагая: давай, вынимай…

Мстислав понял приглашение. Оглянувшись ещё раз, он сорвал с плеч грязное корзно, и одним ловким движением выхватил оружие. Чиркудай пошёл вокруг Мстислава легким боковым шагом, провоцируя его на атаку. Но князь по походке монгола сразу понял, что имеет дело с сильным противником. И Чиркудай, наблюдая за вкрадчивыми перемещениями Мстислава, тоже понял – перед ним мастер.

Два дружинника, застывшие в стороне, выхватили мечи, и сделали попытку, приблизится к монголу, когда он проходил мимо. Но, одним неуловимым движением клинка, Чиркудай, со звоном, перерубил одному из них его меч, а второму моментально снёс высокую войлочную шапку, свистнув тонким лезвием клинка. Воины шарахнулись в сторону. Они сообразили, монгол не стал их убивать потому, что хочет сразиться с князем.

И отошли, повинуясь сердитому взгляду Мстислава, мимолетно глянувшему на них. Коган старался не отвлекаться от перемещений непонятного для него дикаря, так легко расправившегося с его лучшими дружинниками. Лодочники, начавшие было грести к берегу, заметили залегшую невдалеке от князя и бешенного гога‑могога сотню нукеров, и застопорили ход, затабанив веслами.

А Чиркудай с Мстиславом медленно кружили недалеко от каменной бабы, под лучами восходящего солнца. Мстислав, как раз стоял лицом к тому месту, где залегла охранная сотня и, очевидно, увидел их. Но, дернув губами, переключил внимание на соперника. Он догадался, что нукеры будут только зрителями.

Чиркудай тут же понял по его взгляду, что его охрана приподняла головы из травы, старясь разглядеть всё, не пропустить ни одного приема, которые будет использовать их туменной. Он не показал им никакого знака, с требованием – залечь обратно. А дружинники Мстислава, обнаружив рядом множество врагов, сникли и сели поодаль, отдав себя в руки божьи.

Наконец разведка закончилась, и Мстислав, злой из‑за разгрома, и устав от этого гиблого похода, сделал обманный выпад, показывая, что хочет чиркнуть кончиком меча по голове степняка. Но тут же вернул оружие назад и вниз, думая подрубить ему ноги.

Чиркудай сразу заметил, что Мстислав не очень сильно переместил центр тяжести, когда рубил голову, и поэтому ожидал рубящий удар по ногам. Он без труда отклонился от меча, а затем просто перепрыгнул через свистнувшее у колен широкое лезвие. И сразу же упал на бок, в свою очередь, резко секанув кагана по ногам.

Однако и Мстислав тоже был знаком с этим приемом, и, перепрыгнув через свистнувшую саблю Чиркудая, тоже упал на бок, пытаясь рубануть лежащего монгола вдоль тела. Чиркудай успел откатиться от кончика его меча на толщину пальца и, сделав сильный мах ногами в воздухе в виде ножниц, как его учили в Шаолине, вытащил самого себя на голову, всей движущейся вверх массой тела. Простояв на голове мгновение, он моментально сломался в поясе, и оказался на ногах. Это трюк был проделан за доли секунды.

Мстислав поднялся на ноги чуть‑чуть позже Чиркудая, но другим приемом: он резко поднял прямые ноги вверх, и, опрокинувшись на спину, перекатился через голову и тоже оказался в стойке.

Чиркудай одобрительно кивнул головой. А Мстислав, оценив умение монгола, удивленно приподнял брови, и нервно оскалил зубы в хищной улыбке.

Они оба были мастерами высокого класса.

Ещё несколько раз противники сближались, скрещивали мечи, и расходились, не пытаясь рубиться. Лишь проводили каскады обманных движений. Но ни один из них не попал в ловушку, устроенную другим. А нукеры из сотни, поняв, что обнаружены, встали во весь рост, и внимательно наблюдали за поединком, не приближаясь к дуэлянтам.

За пять минут Чиркудай понял, что такого соперника, он ещё не встречал. Изловчившись, проведя несколько серий ложных выпадов, Чиркудай выхватил второй клинок из‑за спины и, сумел‑таки, поставить их в скрещенный блок, под верхний удар прямого меча русича, а затем, с проворотом вывернул, из рук Мстислава оружие, с которым тот так легко управлялся.

Двуручник русича воткнулся в землю, и гибко закачалось, тонко и хищно зазвенев. Монголы охранной сотни радостно заулюлюкали. Чиркудай властно махнул рукой, враз остановив их веселье. Он подошёл к мечу противника, заметив краем глаза, как Мстислав выхватил из сапога длинный кинжал. Чиркудай метко вогнал свою простую саблю в ножны за спиной, оставив в руке императорскую, взялся за рукоять клинка русича, вытащил из земли и взвесил. Меч был тяжёл, но не настолько, как выглядел. И сталь была отличная, не хуже, чем у имперского клинка.

Полюбовавшись оружием, Чиркудай искоса взглянул на приготовившегося к дальнейшей схватке Мстислава, и отрицательно покачал головой. Метко бросив меч, он вогнал его в землю между ног князя. Пронаблюдав за русичем, выдернувшим меч из песка, и прячущего кинжал в сапог, Чиркудай точным движением отправил и императорский клинок в ножны за спину.

Мстислав постоял немного в раздумье и медленно вогнал свой меч в ножны на бедре.

Взглянув ещё раз на князя, Чиркудай мотнул головой в сторону лодок, показывая, что Мстислав свободен. Князь некоторое время с любопытством смотрел в лицо дикаря, одолевшего его, лучшего бойца на Руси, и, едва заметно, поклонился ему как мастеру. Чиркудай ответил на его поклон. После этого Мстислав уже спокойно пошёл вниз, к воде, позвав за собой дружинников.

Они что‑то крикнули лодочникам, и одна ладья приблизилась к берегу. Только тут Чиркудай заметил, что на воде плавают всего пять стругов с гребцами, а несколько десятков лодок утоплены недалеко от берега. В их бортах чернели рваные дыры.

Одна из ладей подошла, медленно, крадучись, готовая при малейшей опасности уйти на середину реки. Но Мстислав спокойно, не оглядываясь, ступил в неё. За ним торопливо прыгнули его дружинники, и лодочники налегли на весла, стараясь отойти от берега как можно дальше.

Позади себя Чиркудай услышал конский топот, оглянулся и увидел слева Субудея с охранной сотней, а справа – Тохучара.

Чиркудай уселся на краю обрывчика, заросшего осокой. Перед ним желтела полоса речного песка. Он задумчиво взирал в отплывающие лодки. На одной из них кто‑то поднял лук и хотел выстрелить в сторону монголов, но тут же получил оплеуху от одного из дружинников Мстислава. А секундой позже, воздух над головой Чиркудая взвизгнул, и все лодки покрылись шипами, как еж иглами. Это дали залп три охранных сотни туменных. Но в людей не целились. Стрелы впились в борта и в толстые весла. Лодочники пригнули головы и стали торопливо грести, чтобы уйти подальше.

Мстислав даже не оглянулся на визг стрел, и их стук в борта и весла. Он стоял на носу струга и глядел вперед, думая тяжелую думу. Очевидно, князь понял, что русичи столкнулись не с крикливыми половцами, или театрально кичащимися своей яростью кавказцами, они встретились с самыми сильными противниками, которых когда‑либо видела Русь.

– Я все видел! – восторженно сказал Тохучар издали.

– Отпустил? – спросил у Чиркудая Субудей, с пыхтением усаживаясь рядом.

Чиркудай промолчал.

– Зачем? – удивленно поинтересовался Тохучар, примащиваясь с другой стороны.

– Пусть знают, что мы не дикари, – негромко ответил Чиркудай.

– Что это даст? – удивился Субудей.

– В следующий раз они будут с нами разговаривать на равных.

– Ты думаешь, что будет следующий раз?! – спросил потрясенный ответом Тохучар.

Но почему‑то на этот вопрос ответил Субудей:

– Я думаю, что Джебе прав. Мы еще встретимся, – и он хихикнул: – Однако я приготовил им сюрприз. Кроме уважения к нам, мы им оставим страх о нас.

– Придумал что‑нибудь новенькое? – усмехнулся Тохучар, наблюдая, как струги, выйдя на середину реки, очевидно, поймали попутный ветер идущий с низов, против течения, и тут же обросли красными парусами, словно крыльями.

– Красиво, – хмыкнул Субудей и, поднимаясь на ноги, спросил: – Ты его победил?

– Да, – кратко ответил Чиркудай, и пошёл к своей тысяче, выбравшейся из овражка.

 

А вечером они пировали вместе с десятками тысячников и сотников на помосте из досок и бревен, под которые положили пойманных русских князей и дружинников. Помост ходил ходуном. Из‑под него доносились болезненные стоны. Но монголы только смеялись, празднуя победу. Монголы были довольны тем, что такие достойные противники как русичи, возродятся в следующей жизни, потому что умрут без пролития крови.

А на расстоянии полёта стрелы от помоста, стояло три сотни русичей, остолбеневших от этого зрелища. Они были испуганы ещё тем, что у них не отобрали оружия. И это было не бахвальство охранной тысячи монголов, без движения застывшей в нескольких десятках шагах от них. Это был урок. Русичи это поняли. Поняли, что оружие им оставили потому, что они хорошо сражались. Всё это не укладывалось в сознании, которому внушили сказку о глупых гогах‑могогах. Они молча наблюдали, как погибают их князья и дружинники. Но кто‑то не выдержал, и бросился с обнажённым мечём, к помосту. Однако не пробежал и десяти шагов, как был моментально прошит сотней стрел.

В полночь, когда все командиры были пьяны, стоны под досками стихли – русичи распрощались с жизнью в мучениях. Но, по монгольским поверьям, всё было сделано правильно. Для них это было не проявление жестокости, а торжество справедливости – сильные должны жить в очередной раз, а слабые и плохие, не имеют права любоваться Вечным Синим Небом.

После жуткого пира, три сотни русичей отпустили на все четыре стороны, вместе с оружием. И они побрели к далёкому Днепру.

 

Прошла шумная и пьяная ночь. А утром Субудей сказал, что долго им здесь задерживаться не следует: русичи могут поднять всех смердов и тогда будет настоящая война. Чиркудай молча согласился с доводами хитрого барса. А Тохучар, передразнивая тон Субудея, задумчиво добавил:

– Может быть, нам накостыляют?

Субудей свирепо рыкнул, и погрозил ему кулаком.

Тохучар дурашливо выпятил губы и, состроив хитрую рожицу, сказал:

– Хотя, вряд ли…

 

В полдень, все три тумена двинулись на северо‑восток, в сторону родных степей. А до них было ещё ох, как далеко! Дальнюю разведку разослали во все стороны, чтобы успеть уйти от большого войска русичей, если те решатся их преследовать. Монголы не хотели рисковать и поэтому готовились ко всему, даже к бою с малым войском. Нукеры, после обильного количества выпитой хмельной браги, взятой у славян, до самого вечера плохо сидели в седлах.

Но так было не во всех тысячах – охранные полки пили мало и держались в седлах крепко. Однако весть о страшном поражении русичей шла впереди мохнатых коней. Очевидно, монголы очень напугали русских князей и поэтому разведчики не обнаружили ни погони, ни засады. Почти все селения были пусты, людей не было ни в одном. Остались лишь следы их поспешного бегства: брошенные в спешке съестные припасы, одежда, и даже домашние животные.

Нукеры продолжали понемногу выпивать, даже на ходу. Но через три дня пьянка закончилась – находясь далеко от дома, монголы свято соблюдали законы Ясы: пить водку не более трех раз в месяц. А на четвертый день войско подошло к неширокому Дону.

Степнякам пришлось долго искать местных жителей, попрятавшихся в камышах, и объяснять им, что они не собираются их убивать, пусть те, лишь покажут самое мелкое место через Дон, для переправы на ту сторону. Поняв о чём речь, охотники с удовольствием привели страшных степняков к броду, чтобы поскорее избавиться от жестоких непрошенных гостей. За один день все три тумена, спустившись с высокого правого берега, перебрались на низкий, левый.

За Доном повернули на восток, посмотрев на стрелку китайского компаса Субудея. По рассказам местных жителей впереди их ждала широкая река Итиль, но некоторые русичи называли ее Волгой. Старики говорили, что лучше бы им было взять немного севернее, чтобы оказаться выше слияния Волги с Камой, где река была поуже.

С высоты округлых холмов монголы видели расстилающиеся до самого горизонта бесконечные, дремучие леса. И Субудей вновь приказал наловить смердов и найти среди них тех, кто знает дорогу к слиянию Волги и Камы. Но местные жители в этот раз почему‑то уперлись, и в один голос твердили, что знать ничего не знают и ни о чем не ведают.

Субудей решил не дразнить народ, лишь попугал немного свирепым выражением своего лица, и отпустил. Тем более, что неожиданно появились бродники, разбежавшиеся во время боёв с русичами.

Для монголов они все были одинаковые: что киевляне, что черниговцы, что вятичи, что бродники. Они не удивлялись, видя у одного народа, как и у них самих, много племен с разными названиями.

Но очевидно, эти бродники были не очень любимы главенствующими над всеми племенами русичей. Раскачиваясь в седле рядом с Чиркудаем и Тохучаром, Субудей вспомнил рассказ о том, как лет двести назад, эти самые бродники подчинялись иудейским купцам в Хазарии. А русичи, дреговичи, вятичи и другие, платили им дань. Но объявился разбойный князь Святослав и погубил каганат. После этого бродники разбрелись по всему белу свету. И какого они племени, даже сами не знали. Хотя говорили на одном языке с русичами. Но понимали и иудейский, и половецкий, и какие‑то другие языки.

 

Date: 2015-09-17; view: 272; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию