Глава 14. Джейн и Лиз вернулись через неделю после отъезда Лесли в Венецию

Джейн и Лиз вернулись через неделю после отъезда Лесли в Венецию. Накануне вечером Коко перебралась в Болинас, а ключи собиралась завезти сестре в понедельник утром, по пути на работу. Коко постаралась навести в доме порядок, особенно на кухне, сменила белье и полотенце в большой спальне, даже оставила хозяйкам дома цветы. Вечером в воскресенье Лиз позвонила Коко и поблагодарила ее. В понедельник дверь Коко открыла сестра в черных леггинсах и узком черном свитере, туго обтянувшем живот. Беременность продолжалась уже пять месяцев. Если не считать непривычно округлившегося живота, Джейн была стройна, как прежде, и казалось, будто она засунула в леггинсы баскетбольный мяч. По сравнению с ногами ее живот выглядел карикатурно. При виде его Коко не выдержала и рассмеялась.

– Что здесь смешного? – раздраженно спросила Джейн, и Коко виновато улыбнулась.

– Ничего, просто ты так мило выглядишь! – Она указала на живот, где скрывался ее будущий племянник или племянница. Из-за спины Джейн выглянула Лиз с широкой улыбкой.

– Внушительный вид, правда? – с гордостью спросила Лиз и обняла Коко. Затем бегло обнялись и сестры, при этом Джейн толкнула Коко животом.

– Бесподобный, – согласилась Коко, протягивая ключи сестре.

– Спасибо,– что выручала нас целых четыре с половиной месяца, – продолжала Лиз. Они вернулись домой на месяц раньше, чем рассчитывали, поскольку съемки прошли в ускоренном темпе.

– Мне было нетрудно, – отозвалась Коко и зарделась. – То есть… словом… мне понравилось.

– Еще бы! – процедила Джейн. – Где Лесли?

– В Венеции. И пробудет там до Дня благодарения, а может, и до Рождества.

– Значит, вам обоим хватит времени, чтобы образумиться, – язвительно сказала Джейн. – Мама пересылала мне все газетные вырезки. Вы разворошили осиное гнездо, когда заявились вдвоем в Лос-Анджелес. Если не расстанетесь, станет еще хуже. Надеюсь, ты к этому готова, – со свойственной ей прямолинейностью заключила Джейн.

– Мы решили жить день за днем и не загадывать на будущее, – повторила Коко слова Лесли.

– Хочешь завтра поужинать с нами? – спросила Джейн.

– Не могу, у меня дела, – поспешно ответила Коко. У нее не было ни малейшего желания терпеть оскорбления сестры или слушать разглагольствования о том, как быстро Лесли бросит ее, едва влюбится в партнершу по фильму. Такой разговор за ужином Коко нисколько не прельщал. Ей достаточно и собственных тревог.

– Тогда в другой раз. Кстати, на следующей неделе нам надо, чтобы ты снова побыла здесь, – деловито продолжала Джейн. Все три женщины стояли у дверей. Джейн и в голову не пришло спросить сестру, удобно ли ей, – она даже не сомневалась, что Коко согласится. Ведь раньше так бывало всегда.

– Не могу. – Коко словно попробовала на вкус непривычные слова. Произнести их было нелегко, но она справилась. Джейн навсегда останется для Коко деспотичной старшей сестрой, которую она побаивается. Разница в возрасте между ними была настолько велика, что рядом с Джейн Коко никак не могла почувствовать себя взрослым человеком со своими потребностями.

– Придется. Мы едем в Лос-Анджелес утрясать вопрос с монтажом. Надо будет осмотреть пару домов, которые нам предлагают снять, а заодно и новую мамину игрушку. Насколько я понимаю, ты с ее приятелем еще не знакома? – Джейн вопросительно уставилась на сестру, готовая обрушиться на нее, если вдруг Коко умолчала о знакомстве.

– Пока нет, – кивнула Коко. – Когда я приезжала повидаться с Лесли, мама работала над книгой, так что я с ней не встречалась.

Обе знали, что во время напряженной работы их мать не отвечает на звонки и не принимает гостей, и теперь задумались, касаются ли эти правила Гейбриела. Вполне возможно, что нет. Во всяком случае, для своих дочерей Флоренс не делала исключения. По словам Джейн, мать только что закончила книгу, поэтому согласилась увидеться с ней и Лиз.

– Словом, в выходные ты должна побыть с Джеком. Можешь забрать его в Болинас, если уж так необходимо. Как только мы подыщем жилье, увезем его с собой. – Коко уже знала, что монтаж в Лос-Анджелесе продлится несколько месяцев. – А на эти выходные оставим его дома.

– Меня здесь не будет, – не тратя лишних слов, сообщила Коко, глядя на сестру в упор. Она сказала чистую правду.

– Это еще почему? – опешила Джейн. Она не могла припомнить, чтобы Коко хоть когда-нибудь отказывала ей. Сегодня это случилось впервые. Лесли подстрекал ее к бунту. Лиз молчала, но ободряюще улыбалась Коко из-за плеча Джейн.

– В пятницу я уезжаю в Венецию и пробуду там недели две. Думаю, Эрин согласится выгуливать Джека. Она заменяет меня, гуляет с собаками моих клиентов, Я как раз хотела спросить, нельзя ли мне оставить у вас Салли, но, наверное, нет.

– Конечно, можно! – поспешила вмешаться Лиз. Она не могла допустить, чтобы смелый шаг Коко пропал даром. – Эрин может гулять с двумя собаками сразу, а Джеку с Салли будет не так одиноко.

Собаки провели под одной крышей четыре с половиной месяца и прекрасно уживались друг с другом. Джейн промолчала, только смерила Коко недоверчивым взглядом: Девочкам на побегушках и рабыням не полагается разъезжать по миру и строить собственные планы. Джейн предстояло всерьез обдумать случившееся.

– А ты подумала, каково будет бегать от папарацци в Венеции? – холодно осведомилась Джейн, словно желая наказать Коко за независимость.

– Да, – кивнула сестра. – Мы постараемся не попадаться им. Во время перерыва в съемках мы на несколько дней съездим во Флоренцию.

– Замечательно! – с воодушевлением воскликнула Лиз.

Джейн мельком взглянула на нее, гадая, что стряслось с ее сестрой. Перемены с самой Джейн были очевидны и носили физиологический характер, а перемены с Коко совсем другие, более глубокое. Предстоящее материнство так и не смягчило Джейн: она осталась жесткой и решительной, как прежде.

– Кстати, мы получили результаты амниоцентеза, – вдруг объявила она. – Ребенок в полном порядке. – Внезапно на ее лице отразилось разочарование. – Мальчик. – Обе мечтали о девочке, но, по мнению Лиз, главное, чтобы ребенок был здоров. – Значит, будет труднее, чем мы рассчитывали. Мальчишки – это не мое. – Она вдруг улыбнулась, а Коко рассмеялась.

– По-моему, ты прекрасно справишься.

Втайне Коко считала сестру слишком строгой, чтобы воспитывать девочку. Коко не могла представить Джейн в роли матери. Пол ребенка оказался неожиданностью для всей семьи, а для Джейн еще и испытанием. Мать пока ничего не знала, перспектива стать бабушкой не внушала ей восторга, скорее напоминала о возрасте, к тому же Флоренс не любила детей, даже собственных и даже в молодые годы, и вряд ли полюбит теперь, когда у нее появился приятель на двадцать четыре года моложе.

– Как вы его назовете?

Джейн и Лиз уже не раз обсуждали имя и склонялись к тому, чтобы назвать сына в честь отца Джейн. Имя Оскар – так звали отца Лиз – им не нравилось.

– Наверное, в честь папы. Сначала посмотрим, на кого он похож, а уж потом решим.

– Не могу дождаться, когда увижу его! – искренне воскликнула Коко. Она все еще не свыклась с мыслью, что у нее будет племянник – кто бы мог подумать!

– Кстати, ты прекрасно выглядишь, Джейн, совсем как раньше, если бы не баскетбольный мяч под свитером!

– Врач говорит, ребенок довольно крупный. – В голосе Джейн послышалось беспокойство. Родов она боялась, не желала даже думать о них и утешалась только мыслью, что Лиз будет рядом. Джейн уже не раз жалела, что согласилась выносить ребенка. – Рост его отца под два метра, так что и ребенок наверняка будет высоким.

Джейн тоже была довольно рослой, как и Коко, хотя всегда считала, что выше младшей сестры. Об этом Джейн помнила с детства.

Коко уехала на работу, а в четверг днем завезла к сестре Салли. Джейн и Лиз улетали в Лос-Анджелес на следующий день, и тем же вечером Коко отправлялась в Венецию через Париж. Она уже уложила вещи и сгорала от нетерпения. С Лесли они, созванивались по два-три раза в день, он считал часы до ее приезда.

Привезя собаку к Джейн, Коко не застала ее дома. Лиз встретила ее и предложила чаю. Коко только что отработала полный день, а завтра на рассвете должна была вылететь в Европу.

– Как дела у вас с Лесли? – спросила Лиз, поставив перед гостьей чашку.

– Так чудесно, что даже не верится! – просияла Коко. – До сих пор не понимаю, как это могло получиться и зачем я ему нужна.

– Ему с тобой повезло, – убежденно заявила Лиз. Ей было неприятно видеть, как Джейн унижала сестру. Отношения между Джейн и Коко не давали Лиз покоя, она уже давно надеялась, что рано или поздно Коко вырвется на свободу. Но Коко побаивалась: мешала разница в возрасте с Джейн, а также память о прошлом.

– Если нам с чем и повезло, так это с прессой, – нерешительно произнесла Коко. – Меня пугает внимание журналистов, но они, к счастью, пока не ходят за нами по пятам. Знаю, Джейн уверена, что меня съедят живьем, но с какой стати? Ведь я же не наркоманка, не сидела в тюрьме… и так далее!

– Отчисление из школы права, жизнь в Болинасе и прогулки с чужими собаками к тяжким преступлениям не относятся, я узнавала, – подбодрила ее Лиз, – что бы там ни твердила тебе сестра. Ты достойна уважения, ты сама обеспечиваешь себя, а кроме того, ты потрясающе выглядишь. Из такого материала мало что можно высосать, – заключила Лиз.

Коко вздохнула.

– По словам Джейн, Лесли бросит меня при первой же возможности. И меня это тоже беспокоит, – призналась Коко. – В шоу-бизнесе столько соблазнов! А Лесли – живой человек, как и все мы.

– Лесли – человек, который любит тебя всем сердцем, – возразила Лиз. Она слышала, какую взбучку Лесли задал Джейн. Это еще одно свидетельство того, что он любит Коко. – Даже в шоу-бизнесе складывается немало прочных отношений и дружных семейных пар. Ты просто не слышала о них, потому что бульварная пресса предпочитает скандалы и разводы. Верь в себя и Лесли. Он хороший человек.

Купаясь в волнах доброты Лиз, Коко постепенно успокоилась.

– Поскорее бы увидеться с ним в Венеции! – со счастливой улыбкой воскликнула она.

– Ты заслужила эту поездку. Не припомню, когда ты в последний раз устраивала себе отпуск. – Если Лиз не изменяла память, в последний раз Коко отдыхала три года назад, с Йеном. Ей давно было пора смириться с утратой, и, похоже, это наконец произошло. – Так что буду с нетерпением ждать, когда ты вернешься и обо всем расскажешь.

Затем они заговорили о малыше и о том, как рада ему Лиз. Джейн тоже довольна и уже свыкается с мыслью, что будет мальчик. Комнату для гостей решили переделать в детскую, в Лос-Анджелесе запланировали собеседование с кандидатками в няни. Все эти новости привели Коко в радостное волнение. Она и не надеялась, что когда-нибудь у нее появятся племянники, но летом Хлоя напомнила ей, в чем прелесть общения с детьми.

Когда Коко уже собиралась уходить, вернулась Джейн, счастливая и довольная. Она гордо несла свой выступающий под одеждой живот. Коко улыбнулась и объяснила Джейн, что просто завезла Салли, чтобы оставить ее с Джеком.

– Удачной тебе встречи с Венецией. – Джейн словно решила для разнообразия сменить гнев на милость. Она и вправду была в хорошем настроении, особенно после очередного визита к врачу. Беременность протекала как полагается, сердечный ритм ребенка был ровным и сильным. Джейн уже вклеила в альбом снимки с первых сеансов УЗИ, что насмешило Коко. Подобных сентиментальных жестов от Джейн она не ожидала и теперь задумалась: неужели ее сестра и вправду способна стать хорошей матерью? Ни у Коко, ни у Джейн не было достойного образца для подражания, мать для этой роли не годилась. Несмотря на все усердие и ответственность, она ставила во главу угла свою карьеру и отношения с мужем, а вовсе не детей. Флоренс удалось подружиться с Джейн, но когда подрастала Коко, она и пытаться не стала – слишком мало у них было общего. Коко неизменно оказывалась лишней. Она родилась слишком поздно, вдобавок заметно отличалась от своих близких, чтобы вписаться в их компанию.

– Когда соберешься обратно, позвони, – сказала ей на прощание Джейн.

По дороге домой Коко думала о Лесли, Венеции и о том, как пройдет встреча. Ей не терпелось увидеть его на съемочной площадке, а еще больше хотелось поездить с ним по Италии. Лесли уже твердо пообещал ей катание в гондоле под мостом Вздохов, объяснив, что это будет означать вечные узы между ними. Коко не возражала.

Вечером позвонила мать и пригласила в гости на выходные, как раз к приезду Джейн и Лиз, а Коко сообщила, что уезжает в Венецию к Лесли.

– Стоит ли? – с сомнением переспросила ее мать. – Дорогая, не бегай за ним, он может подумать, что ты его преследуешь.

– Мама, я никого не преследую. Это Лесли хочет, чтобы я приехала к нему. Он сам так сказал.

– Ну, хорошо, если ты в этом уверена… Но он будет страшно занят на съемках. Мужчины не любят, когда женщины вешаются на шею. Посягательств на свою свободу они не терпят.

Коко хотелось спросить, как относится Гейбриел к «посягательствам» самой Флоренс, но она промолчала. Незачем препираться и портить себе настроение. Кроме того, в подобных спорах всегда побеждали мать и Джейн.

– Спасибо за совет,– сухо отозвалась Коко, гадая, чем заслужила его. Сестра считала ее очередной галочкой в списке побед Лесли, причем далеко не самой значительной, неприметной среди других, ярких и эффектных. А мать думала, что она вешается на шею знаменитому актеру, который и знать ее не желает. Почему ни та, ни другая не в силах поверить, что Коко достойна Лесли, что он по-настоящему любит ее?

– Как Гейбриел? – спросила Коко, чтобы сменить тему.

– Чудесно! – в восторге воскликнула мать. Собственный роман интересовал ее гораздо больше, чем отношения Коко. В любви Гейбриела к ней Флоренс даже не сомневалась, но представить себе, что Лесли влюблен в Коко, не могла. – В эти выходные мы ужинаем с Джейн и Лиз.

Флоренс немного нервничала, зная, как трудно бывает со старшей дочерью, прямолинейной и безапелляционной, но хотела провести время в кругу близких людей, показать Гейбриела и поделиться своим счастьем. Втайне Коко считала такое решение опрометчивым: Джейн наверняка воспользуется случаем, чтобы найти в молодом друге матери какой-нибудь изъян, а затем бесцеремонно указать на него.

– Удачи, – пожелала Коко матери и нажала кнопку. И в этом бою победа осталась за Флоренс. А вдруг Коко и вправду навязывается Лесли? Что, если он позвал ее на съемки только из вежливости, на самом деле вовсе не горя желанием ее видеть?

«Ни за что больше не стану их слушать, – сказала себе Коко, в сердцах застегивая яростно взвизгнувшую молнию на чемодане. – У мамы и Джейн одни гадости на уме. Они ненавидят меня и всегда ненавидели, а мне плевать на их слова. Лесли любит меня, я люблю его – вот и все, что мне следует знать. Он на самом деле хочет меня видеть, и мы прекрасно проведем время в Венеции!» Ту же речь она повторила вслух, гордясь собой, а затем вышла на террасу и мысленно помолилась о том, чтобы поездка оказалась удачной. Вернувшись в спальню, она легла и напомнила себе, что уже через двадцать четыре часа будет в Венеции, рядом с любовью всей ее жизни. И совершенно не важно, кинозвезда ее любимый или нет. Ей нет дела до его известности и до всего, что наговорила мать. Она просто отправится в Италию и сделает все, чтобы эта поездка стала лучшей в ее жизни.