Тренировочная зала

Фэйли с нетерпением сидела на Рассвете, стараясь не дергаться, когда Врата разрезали воздух. Бурый луг открылся на другой стороне; Гаул и Девы немедленно скользнули на разведку.

"Ты уверен, что не хочешь пойти?" - спросил Перрин у Галада, стоявшего неподалеку, со сложенными за спиной руками.

"Нет, - ответил он. - Мой трапезы с Илейн было достаточно, чтобы наверстать упущенное для нас обоих."

"Поступай, как знаешь." - сказал Перрин. Он повернулся к Фейли и направился к Вратам.

Она тронула Рассвет. Пришло время, в конце концов, увидеться с королевой Андора. И это заставляло Фэйли нервничать. Перрин прошел с ней через врата открытые недалеко от Кеймлина - города с множеством остроконечных башен и красно-белых флагов, в центре которого возвышался дворец. Нижний Кеймлин расползался за городскими стенами, вырастая в отдельный город.

Процессия Перрина проследовала за ними через врата, было тщательно спланированно выглядеть внушительно, но не враждебно. Аллиандре с сотней гвардейцев. Сотня двуреченских лучников, несущих ненатянутые луки словно посохи. Сотня представителей Волчьей Гвардии, включая большую долю младшего кайриэнского дворянства с цветными разрезами на одежде, сделанными из ткани купленной в Беломостье. И, конечно, Гаул и Девы.

Грейди прошел последним. Мужчина был одет в аккуратно отглаженную черную куртку, его отполированный значок Посвященного сверкал на высоком воротнике. Он сразу же посмотрел на запад, в сторону Черной башни. Он пытался сделать врата туда ранее этим днем, когда Перрин дал ему разрешение. Они не сработали. Перрин был обеспокоен этим. Он намеревался выяснить причину в ближайшее время, сегодня или самое позднее завтра вечером.

Гаул и Девы выстроились вокруг Перрина и Фэйли, и процессия двинулась вниз по дороге. Арганда и члены Вольчьей Гвардии Перрина скакали вперели и объявляли об их прибытии. Остальные двигались по дореге величественным шагом. Кэймлин разросся еще сильнее, чем Беломостье. Несколько армий разбили лагерь неподалеку от Нижнего Кэймлина. Вероятно поддерживаемые различными лордами, которые поддержали возвышение Илэйн на трон

Здесь была отчетливая неправильность. Облака вогруг Кэймлина развеялись. Облачный покров был так обширен где бы они не были, что Фэйли вздрогнула, когда увидела это. Облака образовали над городом открытый круг, даже жутковато. Арганда и Волчья Гвардия вернулись. "Они примут нас, Милорд, Миледи," сообщил он.

Фейли и Перрин ехали молча, когда отряд спускался вниз по дороге. Они обсудили ближайшие переговоры десятки раз, больше нечего было добавить.Перрин благоразумно дал ей ведущую роль в дипломатических переговорах. Мир не может позволить себе войну между Андором и Двуречьем. Не сейчас.

Когда они прошли через городские ворота, Перрин и Айил стали более внимательными. Она молча страдала от их избыточной защиты. Как долго плен у Шайдо будет влиять на ее жизнь? Временами казалось, что Перрин, скрипя сердцем, позволял ей воспользоваться уборной без четырех дюжин охранников.

Внутри городских стен улицы изобиловали людьми, зданиями и тесными рынками. Мусор скапливался в кучи и поразительное число оборванцев передвигались в толпе. Глашатаи горланили об опасных временах,возможно, некоторые на содержании у торговцев, поощеряющих людей обзаводиться запасами. Люди Перрина купили здесь еду, но это было дорого; скоро Илэйн должна будет разобраться с этим, если уже этого не сделала. Насколько хороши были королевские запасы?

Они пересекли Новый Город, затем вошли в Старый Город, поднимаясь на холм непосредственно к Дворцу. Гвардейцы Королевы стояли по стойке смирно в своих красно-белых плащах и начищенных доспехах снаружи ворот Дворца в древних белых дворцовых стенах.

Миновав ворота, они спешились. Войско в одну сотню последовало за Перрином и Фэйли во Дворец. Все айильцы и меньшая почетная стража от каждого подразделения. Коридоры Дворца были широки, но, тем не менее, так много людей заставили Фэйли чувствовать себя в тесноте. Путь, которым шли Перрин и Фэйли, отличался от того пути в тронный зал, которым она проходила раньше. Почему не используют прямую дорогу?

Казалось, что мало что изменилось во дворце со времени правления Ранда. За исключением отстутсвия Айил, кроме тех, которые пришли с Перрином. Тот же узкий красный ковер расстеленый по середине коридора, те же урны в углах, те же зеркала на стенах, дающие иллюзию большего пространства.

Строение наподобие этого, может стоять неизменным веками, мало внимания обращая на ноги тех, кто ступал по коврам, или спины тех, кто грел трон. В течение года этот дворец видел Моргейз, одного из Отрекшихся, Возрожденного Дракона, и наконец, Илэйн.

Фактически, Фейли на половину ожидала - когда они завернули за угол, к тронному залу - увидеть Ранда, развалившегося на своем Троне Дракона, со странной половиной копья, лежавшей на сгибе его руки, и проблеском безумия в глазах. Однако Трон Дракона был убран, а на Львином троне снова сидела его Королева. Ранд поставил этот трон в стороне, защищая его, как цветок, который он намерен преподнести своей возлюбленной.

Королева была молодым вариантом своей матери. Правда, черты лица Илэйн были более тонкими, чем у Моргейз. Но у нее были те же рыжевато-золотистые волосы и та же ошеломляющая красота. Она была высока, и ее беременность была заметна по животу и груди.

Тронный зал был украшен соответствующим образом, позолоченной деревянной отделкой и узкими колоннами по углам,вероятно декоративными. Илэйн держала комнату освещенной лучше, чем Ранд, ярко горели торшеры. Сама Моргейз стояла на тронном постаменте с правой стороны, и восемь членов Гвардии Королевы слевой. Некоторые меньшие дворяне выстроились по сторонам комнаты, наблюдая с огромным вниманием.

Илэйн наклонилась вперед на своем троне, когда Перрин, Фэйли и другие вошли. Конечно, Фэйли сделала реверанс, а Перрин поклонился. Не низкий поклон, но тем не менее поклон. В соответствии с договоренностью, Аллиандре сделала реверанс глубже, чем Фэйли. Что было бы немедленно замечено Илэйн.

Официальной целью этого визита была признательность Короны,благодарность Перрину и Фэйли за возвращение Моргейз. Конечно это был только предлог. Реальной причиной встречи было обсуждение будущего Двуречья. Но это было задачей деликатного типа, о которой никто не мог говорить напрямую, покрайней мере, не сразу. Прсто обозначив цель, можно слишком много открыть другой стороне.

"Да будет известно", сказала Илэйн мелодичным голосом," что престол приветствует вас, Леди Зарине ни Башир т'Айбара. королева Аллиандре Марита Кигаарин. Перрин Айбара". Не использовала титул для него. "Позвольте объявить лично нашу благодарность вам за возвращение нашей матери. Ваше усердие в этом деле заслуживает глубочайшей признательности Короны."

"Спасибо, Ваше Величество," сказал Перрин со своей обычной грубоватостью. Фэйли подробно говорила с ним о том, чтобы он не пытался обойтись без формальностей или церемонии.

"Мы объявим день празднования в честь безопасного возвращения моей матери," продолжала Илэйн. "И ее... восстановления в надлежащем статусе."

Что ж, эта пауза означала, что Илэйн была рассержена, потому что знала, что с ее матерью обходились как со служанкой. Она должна понимать, что Перрин и Фэйли не знали, что делают, но королева могла все еще испытывать негодованиеиз-за этого. Это было преимуществом,которое она, возможно, планировала использовать.

Возможно Фейли много читала про политику, но она ничем не могла помочь. Во многих случаях быть леди, ничем не лучше, чем быть купчихой, она одинаково хорошо владела обеими ролями.

"Наконец," сказала Илэйн, "мы приближаемся к цели нашей встречи. Леди Башир, Мастер Айбара. Есть ли просьбы, которую вы бы высказали взамен дара, который вы преподнесли Андору?"

Перрин оперся рукой на свой молот, затем вопросительно посмотрел на Фэйли. Очевидно, Илэйн ожидала, что они попросят, чтобы она официально назвала его лордом. Или, возможно, просить о снисходительности, за то что он назвался таковым, наряду с официальным прощением. Любой вариант мог стать результатом этих переговоров.

Фэйли испытывала желание потребовать первое. На это был бы простой ответ. Возможно, слишком простой; были вещи, которые Фэйли должна была узнать прежде, чем они продолжат. "Ваше Величество," осторожно сказала Фэйли, "может мы могли бы обсудить эту просьбу в более узком кругу?"

Илэйн немного подумала, по крайней мере тридцать секунд, которые, казалось, стоили бесконечности. "Очень хорошо. Моя гостиная подготовлена."

Фейли кивнула и слуга открыл маленькую дверь в левой стене тронного зала. Перрин подошел к ней, затем махнул рукой Гаулу, Сулин и Арганде. "Подождите здесь." Он помолчал глядя на Грейди. "Ты тоже".

Никому из них это, кажется, не понравилось, но они послушались. Они были предупреждены, что это может произойти.

Фэйли подавила свою нервозность - ей не нравилось покидать Аша'манов,их лучшее средство для спасения. Особенно, учитывая, что Илэйн наверняка имела шпионов и гвардейцев, спрятанных в гостинной, готовых выскочить, если дело примет опасный оборот. Фэйли бы понравилась подобная защита, но привести способного направлять мужчину на беседу с Королевой...что ж, это выглядело бы как и должно было выглядеть. Они были на территории Илэйн.

Фэйли глубоко вздохнула, присоединяясь к Перрину, Аллиандре и Моргейз в небольшой комнате в стороне. Стулья были расставлены; Илэйн предвидела эту возможность. Они ждали пока Илэйн войдет прежде чем сесть. Фэйли не могла увидеть место для того, чтобы скрыть Гвардейцев.

Илэйн вошла и махнула рукой. Кольцо Великого Змея на ее пальце блестело в искусственном освещении. Фэйли почти забыла, что она была Айз Седай. Возможно, не было никаких Гвардейцев, скрывающихся вокруг, чтобы помочь женщине, которая могла направлять и была опасна как дюжина солдат.

Какому из слухов об отце ребенка Илэйн можно было верить? Определенно не тем, в которых им является какой-то глупец из ее личной Гвардии - они скорее были для отвода глаз. Неужели возможно, что им был сам Ранд?

Моргез вошла после Илэйн. Она была одета в темно-красное платье. Она села рядом с дочерью, внимательно наблюдая, и храня при этом молчание.

"А теперь об'ясните мне, почему я немедленно не должна казнить вас как бунтовщиков", - спросила Илейн.

Фейли моргнула от удивления. Перрин, однако, фыркнул. "Я не думаю, что Ранд высоко оценит твои действия."

"Я не обязана отчитываться перед ним," сказала Илэйн. "Ты ожидаешь, что я поверю, что он за моей спиной соблазнял моих граждан и именовал себя королем?"

"У Вас есть несколько обратных фактов, Ваше Величество," сказала Фэйли раздраженно. "Перрин никогда не называл себя королем."

"А не он ли поднял флаг Манетерена, как сообщают мне мои информаторы?" спросила Илэйн.

- Да, так я поступил, сказал Перрин, - Но я также убрал его по собственному решению.

"Ну это уже что-то," ответила Илэйн. "Ты может и не называл себя королем, но то, что ты поднял это знамя практически тоже самое.Ох, да сядьте вы." Она махнула рукой. Поднос поднялся со стоящего вдалеке стола и поплыл к ней. На нем стояли кубки и кувшин вина, а также чайник и чашки.

Принесла его спомощью Единой Силой, подумала Фэйли.Это напоминание о ее силе. Довольно явное.

"Тем не менее," сказала Илэйн, "Я буду делать как лучше для своего королевства, независимо от цены."

"Я сомневаюсь, что эта ссора Двуречья," нерешительно сказала Аллиандре, "будет лучше для Вашего королевства. Казнь их лидера несомненно ввергло бы область в восстание."

"Насколько я знаю," сказала Илэйн, наливая несколько чашек чая, "они уже восстали."

"Мы приехали к Вам мирно," сказала Фэйли. "Едва ли поступок мятежников."

Илэйн отпила чай первой, как это было принято, чтобы доказать, что он не отравлен. "Моим посланникам в Двуречье было отказано, и ваши люди здесь передали мне сообщение - я цитирую - Земли Перрина Златоокого отказываются платить налоги Андору. Тай'шар Манетерен!"

Аллиандре побледнела. Перрин тихо застонал, звук получился, как слабое рычание. Фейли взяла свою чашку, и отпила чай - мята с морошкой, это хорошо. Люди Двуречья сорвались, это было точно.

"Это был не обдуманный порыв, Ваше Величество," сказала Фейли. "Конечно вы можете увидеть, что люди озабочены; Двуречье не часто было приоритетом для престола."

"Это, мягко говоря," добавил Перрин с усмешкой. "Большинство из нас выросли, не зная, что мы были частью Андора. Вы игнорировали нас."

"Это потому что область не поднимала восстания." Илэйн потягивала свой чай.

"Восстание не единственная причина, по которой людям может понадобиться внимание королевы, под чьим покровительством они находятся," сказал Перрин. "Я не знаю, слышали ли Вы, но в прошлом году мы сами противостояли троллокам, и без крупицы помощи от Короны. Вы помогли бы, если бы Вы знали,но по сути, не было никаких войск поблизости, никого способого узнать о грозящей нам опасности, это о чем-то да говорит."

Илэйн заколебалась.

"Двуречье заново открывает для себя свою историю," осторожно сказала Фейли. "Оно не могло успокоится навечно, не с маячищим Тармон Гай'дон. Не после того, как Возрожденный Драгон провел там свое детство. Часть меня удивлена тем, что Манетерен должен был пасть, чтобы Двуречье могло подняться, обеспечивая место для Ранда ал'Тора, где он мог бы вырости. Среди фермеров с кровью и упрямством королей."

"Что делает все это еще более важным, чем эти скромные события", сказала Илэйн. "Я преоставила вам награду, так что вы можте попросить прощения. Я прощу вас, и я, будьте уверены, пошлю войска, чтобы ваши люди были защищены. Согласитесь с этим, и все мы сможем вернутся к такой жизни, какой она и должна быть."

"Этого не будет," тихо сказал Перрин. "В Двуречье теперь будут лорды. Я противился этому некоторое время. Вы тоже можете, но это ничего не изменит."

"Возможно," сказала Илэйн. "Но если бы я признала тебя, то, получается согласилась бы с тем, что любой человек в моей стране может присвоить себе титул, и для того, чтобы его сохранить упорно будет собирать армию. Это может создать ужасный прецедент Перрин. Я не думаю, что ты понимаешь, в какое ужасное положение ты меня поставил."

"Мы выкарабкаемся", сказал Перрин упрямо, такой тон он использовал, когда не собирался сдвинутся с места. "Я не отступлюсь."

"У вас плохо получается убедить меня, вы примете мою власть," выпалила Илэйн.

Не хорошо, подумала Фейли, открывая рот, чтобы заговорить. Столкновение здесь не принесет им пользы.

Прежде чем она успела что-то сказать, другой голос перебил ее. "Дочь", тихо сказала Моргейз, попивая свой чай. "Если ты планируешь потанцевать с тавереном, убедись, что знаешь шаги. Я путешествовала с ним. Я видела как мир поворачивается вокруг него; я видела заклятых врагов, которые стали его союзниками. Бороться с самим Узором, это тоже самое, что пытаться сдвинуть гору ложкой."

Илэйн колебалась, глядя на свою мать.

"Пожалуйста прости меня, если я превышаю свои полномочия," продолжала Моргейз. "Но Илэйн, я обещала этим двоим, что буду говорить за них. Я сказала, что буду. Андор силен, но я боюсь он разорвется если будет против этого человека. Ему не нужен твой трон, я уверяю, а Двуречье нуждается в наблюдении. Неужели так ужасно позволить им иметь человека, которого они сами выбрали?"

Маленькая комната погрузилась в молчание. Илэйн посмотрела на Перрина, оценивая его. Фейли затаила дыхание.

"Хорошо," сказал Илэйн. "Я предполагаю, что вы пришли с требованиями. Давайте услышим их так, мы сможем понять, есть ли что-нибудь, что может быть сделано."

"Не с требованиями," сказала Фейли. "С предложениями."

Илэйн подняла бровь.

"Ваша мать права," сказала Фейли. "Перрину не нужен ваш трон."

"То, чего хотите вы двое может не совпасть с тем, что на уме у ваших людей."

Фейли покачала головой. "Они любят его, Ваше Величество. Они уважают его. Они сделают то, что он скажет. Мы можем и подавим идею возрождения Манетерена."

"И почему бы вы это сделали?" спросила Илэйн. "Я знаю как быстро растет Двуречье, благодаря прибывающим из-за гор беженцам. Страна может взлететь и пасть с приходом Последней Битвы. У вас нет причин отказываться от шанса основать свое собственное королевство."

"В самом деле," сказала Фейли, "у нас есть хорошая причина. Андор сильная и процветающая страна. Города в Двуречье быстро растут, но у людей только появляется желание иметь лорда. В сердце они все еще фермеры. Они не хотят известности; они просто хотят, чтобы у них уцелел урожай". Фейли остановилась. "Возможно вы правы, возможно будет другой Разлом, но это только еще большее основание быть союзниками. Никто не хочет гражданской войны в Андоре, менее всего народ Двуречья."

"Тогда, что вы предлагаете?" сказала Илэйн.

- Ничего такого, чего уже не существует," сказала Фейли. - Дайте Перрину официальный титул, и сделайте его Высоким Лордом Двуречья.
- И что вы подразумеваете под "Высоким Лордом"? спросила Илэйн.
- Его ранг будет выше чем у других Благородных Домов Андора, но ниже чем у королевы.

"Я сомневаюсь, что остальным дворянам это понравится," сказала Илэйн. "А что на счет налогов?"

"Двуречье освобождается от них," сказала Фейли. Когла Илэйн поменялась в лице, Фейли быстро продолжила. "Ваше Величество, престол игнорировал Двуречье на протяжении поколений, не защищая их от бандитов, или не отправляя работников улучшать дороги, не предоставляя им никаких должностных лиц, или судей."

"Они в этом не нуждались," сказала Илэйн. "Они хорошо сами собой управляют." Она не говорила, что вероятно народ Двуречья выгнал сборщиков налогов, должностных лиц или судей, посланных королевой - но она казалось знала об этом.

"Ну", сказала Фейли, "тогда не нужно ничего менять. Двуречье будет и дальше само собой управлять."

"Вы могли бы торговать с ними без пошлины", сказала Аллиандре.

"Что-то, что уже у меня есть," сказала Илэйн.

"И тогда ничего не изменится," снова сказала Фейли. "Кроме того, вы получаете могущественные провинции на западе. Перрин как ваш союзник и главный лорд, соглашается быть маршалом войск для вашей защиты. Он также соберет присягнувших ему монархов, которые будут верны вам."

Илэйн посмотрела на Аллиандре. Она возможно слышала о присяге Аллиандре от Моргейз, но также хотела бы услышать ее для себя.

"Я поклялась в верности Лорду Перрину," сказала Аллиандре. "У Гэалдана давно не было сильных союзников. Я бы хотела это изменить."

"Ваше Величество", сказала Фейли, держа перед собой в руках чай. "Перрин провел несколько недель с некоторыми офицерами Шончан. Они заключили крупный пакт о союзе наций под одним знаменем. Ранд ал'Тор, хотя вы возможно доверяете ему как другу, сделал тоже самое. Тир, Иллиан, и возможно теперь и Арад Доман находятся под его руководством. Страны объединяются, а не отделяются в эти дни. Андор остается в меньшинстве."

"Именно поэтому я сделала то, что сделала," сказала Аллиандре.

Ну, с точки зрения Фейли, Аллиандре была подхвачена Перрином как тавереном. Это не могло быть спланировано. Но Аллиандре все видела иначе.

"Ваше Величество," продолжила Фейли, "вы многое получаете от этого. Через мой брак с Перрином, вы получаете связь с Салдэей. Благодаря клятвам Аллиандре вы получаете Гэалдан. Берелейн также следует за Перрином и она часто упоминала о своем желании найти сильных союзников для Майена. Если мы поговорим с ней, я подозреваю, что она может быть готова вступить с нами в союз.Мы можем создать наш собственный пакт. Пять стран, если не считать Двуречье - и шестая, если вы примете Солнечный трон, как утверждают слухи. Мы не самые могущественные страны, но вместе сильнее, чем одна. И вы бы были у нас во главе."

Лицо Илэйн полностью утратило свою враждебность. "Салдея. А что у вас с линией преемственности?"

"Я вторая," призналась Фейли, это Илэйн вероятно уже знала. Перрин пошевелился в кресле. Он все еще испытывал неудобство из-за этого факта, ну он просто должен привыкнуть к нему.

"Вторая, это слишком близко," ответила Илэйн. "Что если в конечном итоге ты займешь трон Салдейи? Я таким образом могу потерять Двуречье, которое будет принадлежать другой стране."

"Это легко исправить", сказала Аллиандре. "Если Фейли возвысится, то один из ее и Перрина детей может стать Лордом Двуречья. Другой может занять престол Салдейи. Запечатлите все это в письменном виде, и вы будете защищены"

"Я могла бы принять такое соглашение", сказала Илэйн.

"Без проблем," - ответила Фейли, смотря на Перрина.

"Я подумаю".

"Я бы хотела одного их них себе," задумчиво сказала Илэйн. "Одного из ваших детей, чтобы заключить брак с Андорской королевской линией. Если Двуречьем будет править лорд, имеющий могущество, которое ему дает договор, тогда я хотела бы чтобы его кровь была соединена с троном."

"Я не буду этого обещать", сказал Перрин. "Мои дети будут иметь свой собственный выбор."

- Иногда такой подход практикуется среди знати, - сказала Илейн. - Это не обычно, но не неслыханно, чтобы дети, подобные нашим, были обручены с рождения.

- Мы не будем так поступать в Двуречье, - упрямо сказал Перри. - Никогда.

Фейли пожала плечами. - Мы могли бы предложить поддержку, Ваше Величество.

Илейн колебалась, но кивнула. - Что ж, прекрасно. Но другим Домам не понравится эта затея с "Высоким Лордом". Нам нужен способ обойти это...

- Отдай Двуречье Дракону Возрожденному, - сказала Моргейз.

Глаза Илейн засияли. - Да. Это может сработать. Если я предоставлю ему земли как его владения в Андоре...

Фейли открыла рот, но Илейн осекла ее взмахом руки. - Это не обсуждается. Мне нужен способ убедить других лордов и леди, что я в праве предоставить Двуречью такую большую автономию. Если земли будут дарованы Дракону Возрожденному, давая ему титул в Андоре и делая Двуречье его владениями, то будет иметь смысл обращаться к вашему дому по-другому.

- Благородные Дома Андора примут это, поскольку Двуречье - место происхождения Ранда и Андор делает ему одолжение. Мы сделаем так, чтобы он указал Перрина как своего наместника. Вместо того, чтобы спасовать перед мятежниками, это будет выглядеть, как будто я позволила Дракону Возрожденному, мужчине, которого я люблю, дать возможность возвыситься его хорошему другу. Это могло бы также дать нам некоторые основания против договора Иллиана и Тира, который вы упомянули, утверждающий, что их связи с Рандом дают им право на завоевания.
Она задумалась, постукивая по стенке чашки.

- Это кажется разумным, - кивая, сказал Перрин. - Наместник Двуречья. Мне нравится как это звучит.

- Что ж, хорошо, - сказала фейли. - Тогда, я полагаю, этот вопрос улажен.

"Налоги,"-продолжила Илейн, как будто не слышала. "Перрин и его наследники будут распоряжаться ими при условии, что Дракон может потребовать их, если когда-либо вернется. Да. Это даст нам хорошее объяснение вашего освобождения от налогов. Конечно, Перрин будет иметь право расходовать эти средства на развитие Двуречья. Дороги, склады, оборона.."

Илейн посмотрела на Фейли и улыбнулась, сделав большой глоток чая. "Я начинаю думать что было хорошей идеей не казнить вас."

- Это, конечно, успокаивает, - сказала Алиандре. Как наименее сильная сторона, у нее был шанс многое выиграть от союзов.

"Ваше Величество...", - сказала Фейли.

"Зови меня Илейн,"-ответила она, наполняя кубок вина для Фейли.

"Хорошо, Илейн,"-ответила Фейли, улыбнувшись и беря вино вместо чая. "Я хотела спросить. Ты знаешь что происходит с Возрожденным Драконом?"

- Увалень с мозгами вола, - сказала Илейн, качая головой. - У проклятого мужчины все больше поводов раздражать Эгвейн.

- Эгвейн? - спросил Перрин.

- Она, наконец-то, Амерлин, - ответила Илейн так, как будто это было неизбежно. Как это произошло, и почему Перрин не был удивлен?

"Что он натворил или собирается?"-спросил Перрин.

"Он сказал, что собирается сломать оставшиеся печати на Узилище,"-ответила Илейн с дрожью в голосе. "Конечно, мы должны остановить его. Идиотский план. Ты можешь помочь. Эгвейн собирает силы, чтобы противостоять ему."

"Думаю, я могу помочь",-сказал Перрин.

"Ты знаешь, где он сейчас?"-спросила Фейли. Благодаря своим видениям Перрин догадывался, но хотел узнать, что известно Илейн. "Я не знаю",-ответила Илейн. "Но я знаю, где он будет.."

* * *

Фортуона Атаэм Деви Пендраг, правитель Прославленной империи Шончан вошла в свои тренировочные палаты. Она была в великолепном платье из золотой ткани, скроенном по высочайшей Имперской моде. Юбка спереди разделялась чуть выше колен, и была так длинна, что для переноски боков и шлейфа требовалось пять даковале.

На ней был богато украшенный головной убор из золота и малинового шелка с красивыми шелковыми крылышками, оформленными, как у совы в полете, и ее руки блестели тринадцатью браслетами, каждый с различным сочетанием драгоценных камней. На шее был кристалл на длинной нити. Она слышала сову над своим окном вчера вечером, и та не улетела, когда она выглянула наружу. Знак гласил, что следует быть внимательной, что в ближайшие дни будут приняты важные решения. Надлежащей реакцией было одеть украшения, символизирующие мощь.

Когда она вошла в палату, находящиеся внутри пали ниц. Только Стражи Последнего Часа - мужчины, одетые в кроваво-красные с темно-зеленым доспехи - были исключением, они поклонились, но не опускали взор, высматривая опасности.

Просторная палата была без окон. Сложенные стопки керамики стояли у одного из ее краев, место где дамани практиковали разрушительные плетения. Пол был покрыт плетеными матами, куда упрямых дамани отправляли лежа корчиться от боли. Это не причиняло им физического вреда. Дамани были одними из самых важных инструментов империи, более ценным, чем лошади или ракены. Вы не убиваете зверя, за то, что он медленно учится, вы наказываете его до тех пор, пока он не научится.

Фортуона прошла по палате к месту, где был установлен надлежащий Императорский трон. Она обычно приходила сюда, чтобы посмотреть как дамани используются или как их ломают. Это успокаивало ее. Трон был поверх небольшого помоста, она поднялась по ступенькам, шлейф шелестел, когда даковале несли его. Она повернулась к фасаду помещения, позволяя слугам разобрать ее платье. Они взяли ее на руки и усадили на трон, укладывая ее длинные золотые юбки вдоль переда помоста, подобно гобелену.

На этих юбках были вышиты лозунги Императорского могущества. Императрица ЯВЛЯЕТ собой Шончан. Императрица БУДЕТ жить вечно. Императрице ДОЛЖНЫ повиноваться. Она сидела, как живое знамя мощи Империи.

Селусия заняла свое место на нижних ступенях помоста. После этого, придворные поднялись. Дамани, конечно, остались на коленях. Их было десять, с опущенными головами, сул'дам держали их поводки и - изредка - похлопывали их ласково по голове.

Вошел король Беслан. Он выбрил большую часть своей головы, оставив лишь темную полосу сверху, и семь из его ногтей были покрыты лаком. На один ноготь больше, чем у кого-либо по эту сторону океана, за исключением самой Фортуоны. Он все еще носил Алтарскую одежду - зелено-белый мундир, а не Шончанский халат. Она не принуждала его к этому.

Насколько она знала, с момента возвышения, Беслан не строил каких-либо планов насчет ее убийства. Поразительно. Любой Шончанин сразу бы начал интриги. Некоторые предприняли бы попытку покушения, другие бы ограничились лишь планированием, но продолжили поддерживать ее. Но все они продумали бы ее убийство.

Многие по эту сторону океана мыслили иначе. Она бы никогда не поверила этому, если бы не время проведенное с Мэтримом. Это была одна из очевидных причин, почему Фортуоне было необходимо пойти с ним. Она желала бы лишь раньше распознать знаки.

Беслан присоединился к Капитан-Генералу Луналу Галгану и нескольким Низкородным. Галган был широкоплечим мужчиной с гребнем белых волос на верхушке головы. Остальные члены Рода отступили от него, они знали, что она благосклонна к нему. Если дела здесь пойдут хорошо, с возвращением Шончан, был неплохой шанс, что она возвысит его до императорской семьи. Ряды семьи необходимо будет пополнить, раз уж Фортуона вернулась и восстановила порядок. Несомненно, многие были убиты или казнены. Галган был ценным союзником. Он не только открыто выступил против Сюрот, но и предложил нападение на Белую башню, прошедшее хорошо. Очень хорошо.

Мелитене, дер'сул'дам Фортуоны, выступила вперед и снова поклонилась. Полная, седая женщина привела дамани с темно-коричневыми волосами и красными глазами. Видимо, эта плакала часто.

Мелитене в ее присутствии смущенно посмотрела на плачущую, и отвесила предельно низкий поклон. Фортуона предпочла не заметить, что дамани так неприятно ведет себя. Эта была прекрасной добычей, несмотря на ее вздорный характер.

Фортуона сделала Селусии ряд жестов, объясняя ей, что сказать. Женщина смотрела проницательным взором, половина ее головы была покрыта тканью, пока она ждала, что там отрастут волосы, другая половина была выбрита. В конечном итоге Фортуоне придется выбрать другой Голос, так как Селусия теперь ее Говорящая Правду.

Покажи нам, что может делать эта женщина," сказала Селусия, Оглашая слова, которые Фортуона просигналила ей.

Мелитене похлопала дамани по голове. "Суффа покажет Императрице — да живет она вечно — Силу разрезать воздух."

"Пожалуйста", сказала Суффа, просительно глядя на Фортуону. "Пожалуйста, выслушайте меня. Я Престол Амерлин"

Мелитене зашипела, глаза Суффы широко распахнулись, очевидно, она почувствовала сильную волну боли через ай`дам. Но так или иначе дамани продолжала. "Великая Императрица, я могу предложить много больше.Если я вернусь, я дам тебе десять женщин, которые займут мое место. Двадцать! Самых сильных из Башни. Я..." Она застонала и смолкла, упав без чувств на пол.

Мелитене вспотела.Она заговорила, быстро и нервно, обращаясь к Селусии. "Пожалуйста, объясни Императрице — да живет она вечно— я опускаю глаза из-за того, что не сумела должным образом обучить Суффу. Она чересчур упряма, хотя плачет и предлагает других вместо себя."

Фортуона помедлила мгновение, наблюдая за вспотевшей Мелитене. В конце концов, она дозволила Селусии говорить.

"Императрица не рассержена на тебя", проговорила Селусия " Известно, что эти марат`дамани, называющие себя Айз Седай, упрямы."

- Пожалуйста, выразите мою благодарность Величайшей, - сказала Мелитене, расслабляясь. - Если Она, Чей Взор Устремлен Вверх, позволит, я могу заставить Суффу выполнить. Но могут быть дальнейшие вспышки.

- Ты можешь продолжать, - Провозгласила Селусия.

Мелитене опустилась на колени возле Суффы, заговорила с ней сначала резко, затем утешительно. У нее за плечами был огромный опыт в работе с бывшими марат`дамани. Разумеется, Фортуона считала и себя опытной с дамани. Ей доставляло удовольствие ломать марат`дамани настолько, насколько ее брату Хэлвэйту нравилось приручать диких гролмов. Как жаль, что он убит. Единственный из братьев, кого она когда-либо любила.

Суффа, наконец, поднялась обратно на колени. Фортуона с любопытством подалась вперед. Суффа склонила голову и линия света - яркого и чистого - разрезала воздух перед нею. Линия развернулась в стороны вдоль центральной оси, открывая отверстие непосредственно перед троном Фортуоны. Снаружи шелестели деревья, Фортуона затаила дыхание, когда увидела ястреба с белой полосой на голове, улетающего от портала. Предзнаменование о великой державе. Обычно невозмутимая Селусия задохнулась, хотя от вида прохода или от знамения, Фортуона не знала.

Фортуона скрыла собственное удивление. Значит, это правда. Перемещение- не миф и не досужие вымыслы. Реальность. Это полностью меняло ход войны.

Беслан сделал шаг вперёд, кланяясь ей. Он выглядел обеспокоенным. Она махнула рукой ему и Галгану, призывая подойти туда, откуда они могли видеть опушку леса через бойницу. Беслан уставился на неё с отвисшей челюстью.

Галган сцепил руки за спиной. Он был любопытным. Он встречался с с убийцами в городе и узнал, стоимость убийства Фортуоны. Затем, он устроил казнь каждого из тех, кто назвали цену. Очень тонкий маневр. Он должен был означать, что ей следует считать его угрозой, так как он не испугался встретиться с убийцами. В то же время это был видимый знак лояльности. Я на твоей стороне сейчас, говорил знак, но я слежу и я амбициозен.

В разных смыслах, его осторожное маневрирование было более успокаивающим для неё, чем внезапно прочная преданность Беслана. Первое она могла предвидеть. Второе... ну, она не знала точно что делать со вторым. Будет ли Мэтрим таким же преданным? Как это иметь Принца Воронов, против которого не нужно строить заговоров? Это выглядело почти фантазией, сказкой, рассказываемой общим детям, чтобы заставить их мечтать о невозможном браке.

- Это невероятно! воскликнул Беслан. - Величайшая, с такими возможностями... Его положение давало ему уникальную возможность разговаривать с ней напрямую.

- Императрица желает знать, Произнеса Селусия, читая жесты Фортуоны, - говорила ли хоть одна из захваченных марат'дамани об оружии?

- Скажите высочайшей Императрице, пусть она живёт вечно, что не говорили, произнесла Мелитене, голос звучал озабоченно - И я верю, прошу прощения за смелость, что они не лгут. Похоже взрыв за пределами города был единичным инцидентом - результатом применения неизвестного тер'ангриала, дерзко использованного. Вероятно это не оружие.

Такое было возможным. Фортуона уже начала сомневаться в справедливости тех слухов. Взрыв произошёл до того, как Фортуона прибыла в Эбу Дар, и некоторые детали её смущали. Возможно всё это было лишь уловка её врагов или Сюрот.

- Капитан-Генерал, Произнесла Селусия. - Величайшая желает знать, что вы хотите делать с такой силой, как это Перемещение?

- Это зависит от многого, ответил Галган, потерев подбородок. - Какая дальность действия? Насколько большими можно их сделать? Могут ли все дамани создавать их? Есть ли ограничения на место, где может быть создана дыра? Если это удовлетворит Величайшую, то я поговорю с дамани и получу ответы на эти вопросы.

- Это удовлетворит Императрицу, Произнесла Селусия.

- Меня это несколько беспокоит, сказал Беслан, - Они могут атаковать нас из-за спины. Они могут открыть такой портал прямо в покои Императрицы, пусть она живёт вечно. С этим... всё, что мы знаем о войне изменится.

Стражи Последнего Часа поменялись местами - знак большого дискомфорта. Только Фурик Карид остался на месте. Пожалуй выражение его лица стало более мрачным. Фортуона знала, что вскоре, в порядке ротации, он предложит новое место для спальни.

Фортуона задумалась на мгновение, глядя на разрыв в воздухе. Этот разрыв - сама реальность? Тогда, вопреки традициям, она встала на своём помосте. К счастью, Беслан был тут, единственный, с которым она могла общаться напрямую, так, чтобы остальные при этом услышали команды.

- Нам доносят, промолвила Фортуона, что в месте, называемом Белая Башня всё ещё сотни марат'дамани. Они ключ к вторжению Шончан, ключ к тому, чтобы удержать эту землю, и ключ к приготовлению к Последней Битве. Дракон Возрождённый будет служить Хрустальному Трону.

- Нам дали точку для удара. Да будет сказано, Капитан-Генералу, что он должен собрать своих лучших солдат. Я хочу, чтобы все дамани, которых мы контролируем были приведены назад в город. Мы научим их Перемещению. А затем, со всеми силами, мы отправимся к Белой Башне. До того сделали булавочный укол. Теперь, мы дадим им возможность узнать полную силу нашего меча. Все марат'дамани должны быть посажены на цепь.

Она вновь села. Комната погрузилась в тишину. Редко Императрица произносила такие речи лично. Но настало время проявить смелость.

- Ни слова из сказанного здесь не должно просочиться наружу, сказала ей Селусия строгим голосом. Теперь она говорила как Говорящая правду. Да, нужно выбрать кого-то другого служить голосом Фортуоны. - Будешь дурой, если позволишь врагу точно узнать, что нам известно Перемещение.

Фортуона сделала глубокий вдох. Да, это было правдой. Она убедится, чтобы все в этой комнате придерживались секретности. Он когда Белая Башня будет захвачена, они будут говорить о её речи, и будут читать предзнаменования её победы в небесах и в мире вокруг.

- Мы должны ударить быстро, показала Селусия.

Да, показала Фортуона в ответ. Наша предыдущая атака заставит их готовиться к битве.

- В таком случае, Нашим следующим шагом будет обмануть их, показала Селусия. Но думай. Доставка тысяч солдат в Белую Башню, через скрытый подвал или комнату, возможно. Ударить силой тысяч молотов по тысяче наковален!

Фортуона кивнула

Белая башня была обречена.

* * *

- Не знаю, что еще тебе рассказать, Перрин, - произнес Том, откинувшись на спинку кресла, табачный дым вился из его трубки с длинным черенком. Была теплая ночь, и они не разжигали огонь в камине. Просто несколько свечей стояли на столе, вместе с хлебом, сыром и кувшином пива.

Перрин попыхивал собственной трубкой. В комнате были только он, Том и Мэт. Гаул и Грейди ждали в общем зале. Мэт отругал Перрина за то, что он притащил тех двоих - айильца и Аша'мана, весьма бросавшихся в глаза. Но Перрин чувствовал себя с ними куда в большей безопасности, чем с целой ротой солдат.

Он первым поделился своей историей, рассказывая Мэту и Тому о Девах, Пророке, Аллиандре и Галаде. Потом о своих приключениях поведали они. Перрина поразило, сколько всего произошло с ними тремя после того, как они расстались.

- Императрица Шончан, вот как? - сказал Перрин, наблюдая, как дым закручивается над ним в полумраке комнаты.

- Дочь Девяти Лун, - поправил его Мэт. - Это разные вещи.

- И ты женат, - усмехнулся Перрин. - Мэтрим Коутон. Женат.

- Нечего тебе было упоминать эту часть, знаешь ли, - обратился Мэт к Тому.

- О, уверяю тебя, я несомненно справился.

- Для менестреля, ты, кажется, пропускаешь слишком много героических подробностей тех дел, которые я натворил, - заявил Мэт. - Ну, по крайней мере, ты упомянул шляпу.

Довольный Перрин улыбнулся. Он даже не представлял, как сильно скучал по тому, чтобы просиживать вечера за разговорами с друзьями. За окном висела резная деревянная вывеска, по которой стекали капли дождя. На ней были изображены лица в странных шляпах и с неестественными улыбками. "Веселая толпа". Возможно, за этим названием стояла целая история.

Все трое сидели в отдельной обеденной комнате, оплаченной Мэтом. Они перенесли три больших каминных кресла. Те, хоть и не подходили по размерам к столу, но были очень удобными. Мэт откинулся назад, положив ноги на стол. Он взял ломоть сыра из овечьего молока и откусил кусок, затем аккуратно пристроил остаток на подлокотник.

- Знаешь, Мэт, - заметил Перрин, - твоя жена, наверное, ожидает, что ты обучен столовому этикету.

- О, меня учили, - сказал Мэт. - Просто я так и не научился.

- Я хотел бы с ней встретиться, - сказал Перрин.

- Она - нечто занятное, - ответил Том.

- Интересная, - сказал Мэт. - Ага. - Он выглядел задумчивым. - В любом случае, ты теперь все узнал об этом, Перрин. Эта проклятая Коричневая привела нас сюда. Не видел ее вот уже больше двух недель.

- Могу я взглянуть на письмо? - спросил Перрин.

Мэт похлопал по нескольким карманам и, наконец, вытащил небольшой белый лист бумаги, тщательно сложенный и запечатанный красным воском. Он бросил письмо на стол. Углы были изогнуты, бумага заляпана, но его не открывали. Мэтрим Коутон был человеком слова, по крайней мере, когда вам удавалось вырвать из него клятву.

Перрин поднял письмо. Оно слабо пахло духами. Он повертел его, потом поднес к свече.

- Не работает, - сказал Мэт.

Перрин крякнул.
- Так что, думаешь, в нем написано?

- Понятия не имею, - ответил Мэт. - Треклятая сумасшедшая Айз Седай. В смысле, они все со странностями. Но Верин и вовсе камнем стукнутая. Даже не знаю, ты не получал от нее никаких вестей?

- Нет, ничего.

- Надеюсь, она в порядке, - сказал Мэт. - Она, похоже, волновалась, что с ней может что-нибудь произойти. - Он забрал письмо, затем побарабанил по столу.

- Ты собираешься открыть его?

Мэт покачал головой.
- Открою, когда вернусь. Я...

Раздался стук в дверь, затем она скрипнула, открываясь и показался хозяин гостиницы, молодой человек по имени Денезел. Он был высокого роста, с худым лицом и бритой головой. Мужчина был Принявшим Дракона, такой вывод сделал Перрин из увиденного, зашедшим так далеко,что заказал и повесил в общей зале портрет Ранда. Не такие уж и плохие предпочтения.

- Извините, мастер Красный, сказал Денезел, - Но люди мастера Золотого настаивают на том, чтобы поговорить с ним.

"Все в порядке," ответил Перин.

Грейди сунул своё обветренное лицо в комнату и Денезел отступил.

- Хо, Грейди, сказал Мэт, взмахивая рукой. - Разнёс кого-нибудь на кусочки за последнее время?

Загорелый Аша'ман нахмурился, глядя на Перрина. - Милорд. Леди Фэйли попросила меня напомнить вам, когда наступит полночь.

Мэт присвистнул. - Видишь, поэтому я свою жену оставил в другом королевстве.

Грейди нахмурился ещё больше.

- Спасибо, Грейди, произнёс Перрин со вздохом. - Я не думал, что уже так поздно. Скоро пойдём.

Аша'ман кивнул и исчез.

- Проклятье, воскликнул Мэт, - Неужели нельзя хоть улыбнуться? Горящее небо и так наводит тоску, а тут ещё такие как он пытаются её имитировать.

- Ну сынок, сказал Том, потягивая эль, - некоторые не находят в мире ничего смешного, в последнее время.

- Чушь, ответил Мэт. - Мир полон смешного. Недавно весь проклятый зал ржал надо мной. Говорю тебе, Перрин. Учитывая все эти рисунки с нашим изображением, не стоит сильно высовываться.

- Не вижу, как я могу это сделать, ответил Перрин - У меня армия, идущая за мной, и люди, о которых я должен заботиться.

- Мне кажется, что ты не воспринимаешь предупреждения Верин всерьёз, парень, сказал Том, качая головой. - Ты когда нибудь слышал о людях Баната?

- Нет, ответил Перрин, глядя на Мэта.

- Они были группами дикарей, которые бродили по нынешней Равнине Амлот, говорил Том, - Я знал несколько неплохих песен про них. Видишь ли, их племена красили кожу их вождя в красный цвет, чтобы выделить его.

Мэт откусил ещё кусочек от своего сыра. - Проклятые идиоты. Красить вождя в красный? Это ж сделает его мишенью для любого солдата на поле битвы.

- В том то и был смысл, сказал Том, - Это был вызов, видишь ли. Как ещё их врагам найти его и проверить свои возможность в бою с ним?

Мэт фыркнул. - Я бы покрасил несколько чучел в красный, чтобы отвлечь внимание от меня и приказал бы своим лучникам утыкать их вождя стрелами, пока все охотились бы за теми, кого они считали бы предводителем армии.

- На самом деле, - произнёс Том, потягивая эль, - так и поступил Вильям Кровопускатель в своей первой и последней битве против них. Песнь ста дней рассказывает об этом. Блестящий манёвр. Удивлён, что ты слышал эту песнь, она мало известна, а битва была так давно, что в большинстве исторических книг даже не упоминается.

По какой-то причине этот комментарий заставил Мэта нервничать.

- Ты хочешь сказать, мы делаем из себя мишени? спросил Перрин.

- Я говорю, ответил Том, что вам мальчики, всё сложнее и сложнее прятаться. Куда бы вы не шли, знамена провозглашают ваш приход. Люди говорят о вас. Я наполовину уверен, что вы до сих пор живы, потому, что Отрекшиеся не знают, где вас найти.

Перрин кивнул, думая о ловушке, в которую его армия едва не попала. Ночные убийцы тоже появятся. - Так что я должен делать?

- Мэт каждую ночь спит в новой палатке. Произнёс Том, - А иногда в городе. Тебе тоже стоит попробовать что-то такое. Грейди может создавать врата, так? Почему бы не создавать каждую ночь новые в твоей палатке? Уходи тихо и спи в другом месте, а затем возвращайся утром. Все будут думать, что ты в палатке. Если убийцы нанесут удар, тебя там не будет.

Перрин задумчиво кивнул. - Даже лучше. Я могу оставить пять или шесть Айильцев внутри, на страже.

- Перрин, сказал Мэт, - Это совершенно нечестно. Он улыбнулся. - Ты изменился к лучшему, дружище.

- Я попытаюсь принять это как комплимент, от тебя. Ответил Перрин. Он сделал паузу и добавил. - Это будет сложно.

Том усмехнулся. - Тем не менее он прав. Ты изменился. Что случилось с тихим, неуверенным мальчиком, которому я помог бежать из Двуречья?

- Он прошёл через кузнечный горн, тихо ответил Перрин.

Том кивнул. Кажется он всё понял.

- А ты Мэт? Спросил Перрин. Могу я чем-то помочь? Может сделать так, чтобы ты Перемещался между палатками?

- Нет, я справлюсь.

- Как ты будешь защищать себя?

- Своим остроумием.

"Планируешь его найти?," сказал Перрин, "Со временем."

Мэт фыркнул. - Да что у всех за проблемы с моим остроумием в последнее время? Я буду в порядке, поверь мне. Напомни мне рассказать тебе про ночь, когда я впервые понял, что могу выиграть любую игру в кости, какую захочу. Хорошая история. Там про падающие мосты есть. Ну один мост, на самом деле.

- Ну... можешь рассказать сейчас, сказал Перрин.

- Не подходящее время. В любом случае неважно. Видишь ли, я собираюсь уходить вскоре.

Том пах возбуждением.

- Перрин, ты одолжишь нам врата, да? - попросил Мэт. - Ненавижу бросать отряд. Они будут безутешны без меня. По крайней мере у них есть эти драконы, чтобы разносить всё вокруг.

- Но куда ты собрался? Спросил Перрин.

- Думаю, я должен объяснить - ответил Мэт - Это и есть причина встречи с тобой, кроме дружеского трёпа и всего такого. Он наклонился вперёд. Перрин, Морейн - жива.

- Что?

- Правда, - сказал Мэт. - Ну или мы так думаем. Она послала Тому письмо, утверждающее, что она предвидела битву с Ланфир, и знала, что... Ну в любом случае, есть эта башня на запад отсюда, на реке Аринелль. Она вся из металла. Она...

- Башня Генджей. Тихо произнёс Перрин. - Да, я знаю про неё.

Мэт моргнул. Знаешь? Будь я проклят. С каких это пор ты стал учёным?

- Я просто слышал кое-что. Мэт, это место - чистое зло.

- Ну, Морейн внутри, сказал Мэт - в плену. Я собираюсь вернуть её. Я должен победить змей и лисичек. Обмануть, будь они прокляты.

- Змеи и лисички? - спросил Перрин.

Том кивнул. - Детская игра, названная так из-за того, что живёт в башне. Мы так думаем.

- Я их видел, произнёс Мэт, - И... ну, сейчас не подходящее время.

- Если собираешься её спасать, сказал Перрин, наверное я мог бы пойти. Ну или хотя-бы послать одного из Аша'манов.

- Врата я с удовольствием приму, ответил Мэт, - Но ты не можешь идти, Перрин.

- Морейн объяснила всё в письме. Могут пойти только трое, и я уже знаю, кто это будет. Он поколебался. - Олвер меня убьёт за то, что я его не взял, знаешь ли.

- Мэт, сказал Перрин, качая головой. - Ты несешь какую-то бессмыслицу. Мэт вздохнул. - Тогда позволь мне рассказать всю историю. Он показал глами на кувшин эля. - Этого понадобится побольше такого, и ты лучше скажи Грейди, что пробудешь тут ещё какое-то время...