Сила этого места

Перрин бежал сквозь темноту. Водяная морось касалась его лица и оседала на бороде. Его разум был затуманен, отстранён. Куда он направляется? Что он делает? Почему он бежит?

Он взревел и рванулся, продираясь сквозь покров темноты, и вырываясь к открытому месту. Он глубоко вздохнул и опустился на вершину обрывистого холма, местами покрытого короткой травой с кольцом деревьев у подножия. Небеса грохотали и вспенивались облаками, напоминая кипящий котел со смолой.

Он был в волчьем сне. Его тело дремало в реальном мире, на этой вершине холма, с Фейли. Он улыбнулся, глубоко дыша. Проблемы не исчезли. На самом деле, учитывая ультиматум Белоплащников, они казались ещё большими. Но с Фейли всё было хорошо. Этот простой факт менял так много. Когда она с ним, он может сделать что угодно.

Он спрыгнул со склона и пересек открытое пространство, где его армия разбила лагерь. Они были здесь уже достаточно долго, чтобы признаки этого появились в волчьем сне. Палатки отражали реальный мир, хотя их клапаны оказывались в разном положении каждый раз, как он смотрел на них. Костровые ямы, колеи на дорогах, случайные частицы мусора или сломанные инструменты. Они могли появиться и затем исчезнуть.

Он быстро пересек лагерь, проходя десять обычных шагов за шаг. Раньше отсутствие людей в лагере могло показаться ему зловещим, но теперь он уже привык к волчьим снам. Это было естественно.

Перрин приблизился к статуе возле лагеря, затем взглянул на выщербленный камень, поросший чёрным, оранжевым и зелёным лишайником. По всей видимости, статуя была установлена как-то странно, раз она упала таким образом. Почти казалось, что она была создана такой - гигантские руки, вырывающиеся из глины.

Перрин повернул к юго-востоку, в направлении, где должен быть лагерь Белоплащников. У него было к ним дело. Он становился всё больше убеждён, даже уверен, что он не сможет продолжать, пока не встанет лицом к лицу с этими тенями из прошлого.

У него был единственный надежный путь решения проблемы. Тщательно установленная при помощи Аша'манов и Хранительниц Мудрости ловушка, которой Перрин мог нанести Детям такой урон, что они не скоро оправились бы. Он, возможно, уничтожит их навсегда как единую организацию.

У него есть способ, возможность и причина. Достаточно страха этим землям, достаточно глумящихся Белоплащников. Он прыгнул вперед, пролетев тридцать шагов и мягко приземлился. Затем сорвался с места и побежал по дороге на северо-восток.

Он обнаружил лагерь Белоплащников на лесной прогалине. Тысячи белых палаток были установлены ровными кольцами. Палатки почти десяти тысяч Детей Света вместе с десятью тысячами торговцев и других солдат. По оценке Балвера это были практически все оставшиеся Дети, хотя он и не сказал откуда у него такая информация. Будем надеяться, что ненависть блеклого человечка к Белоплащникам не застлала ему глаза.

Перрин двигался среди палаток, пытаясь обнаружить что-нибудь, что упустили Илайс и Айильцы. Это было маловероятно, но он считал, что стоит попытаться, раз уж он здесь. Кроме того, он хотел увидеть это место своими глазами. Он поднимал откидные пологи, двигался среди групп палаток, изучая место и пытаясь почувствовать его и его обитателей. Лагерь был разбит очень упорядоченно. Внутренняя обстановка палаток была менее неизменна, чем сами палатки, но то, что он видел, также содержалось в порядке.

Белоплащники любили содержать вещи в чистоте, порядке и аккуратности. И они любили делать вид, что и остальной мир можно отполировать и отчистить таким же образом, а людей определить и объяснить одним или двумя словами.

Перрин тряхнул головой, направляясь к палатке Лорда Капитана-Командора. Расстановка палаток легко вывела его к ней, в центр круга. Она не была намного больше остальных, и Перрин нырнул внутрь, пытаясь найти что-нибудь, что сможет использовать. Она была обставлена просто, с кроватью, оказывающайся на новом месте каждый раз, когда Перрин смотрел на нее, параллельно со столом, содержащим предметы, которые случайным образом исчезали и появлялись.

Перрин подошёл к нему, подхватывая что-то, что там появилось. Кольцо с печатью. Он не узнал знак, летящий кинжал, но отложил себе в память за мгновение до того, как кольцо исчезло из его пальцев, будучи слишком нестойким, чтобы долго оставаться в волчьем сне. Хотя он уже встречался с командиром Белоплащников и общался с ним, он мало знал о его прошлом. Возможно, это сможет помочь.

Он ещё немного поискал в палатке, затем, ничего не найдя, он пошел к большому шатру, где по объяснениям Гаула содержались пленники. Здесь, на мгновение он увидел шляпу Мастера Гилла, которая затем исчезла.

Удовлетворенный, Перрин вышел из палатки. Как только он сделал это, он понял, что что-то беспокоит его. Следовало ли ему поступить так же, когда похитили Фейли? Он послал множество разведчиков в Майден. Свет, ведь он должен был удержаться от самостоятельных поисков Фейли. Но он никогда не пытался посетить то место в волчьих снах.

Возможно это было бы бесполезно. Но он даже не рассматривал такую возможность, и это смутило его.

Он замер, проходя мимо повозки, стоявшей возле одной из палаток Белоплащников. Её задняя часть была открыта, и в ней лежал матёрый седой волк, наблюдая за ним.

"Я позволил себе слишком сосредоточиться, Прыгун", сказал Перрин. "Когда я иду к цели, это может сделать меня беспечным. Это может быть опасно. Как в битве, когда твое внимание приковано к противнику впереди тебя и ты не можешь увидеть лучника в стороне."

Прыгун открыл пасть, пытаясь изобразить волчью улыбку. Он выпрыгнул из корзины. Перрин мог почувствовать других волков неподалеку - другая стая бежала впереди. Танцующий Дуб, Искрящийся и Безграничный.

"Все в порядке"- сказал он Прыгуну. "Я готов к обучению".

Прыгун уселся на задние лапы и уставился на Перрина. "Следуй" послал волк.

Затем пропал.

Перрин огляделся. Куда исчез волк? В поисках он пересек лагерь, но не нашел следов Прыгуна. Он попытался найти его разумом. Ничего.

"Юный Бык." Вдруг Прыгун появился позади него. "Следуй." Он снова исчез.

Перрин зарычал. Мухой обежал лагерь. Когда он не нашел волка, он вернулся на поле, где встретил Прыгуна в последний раз. Волка там не было. Перрин стоял посреди колыхающихся колосьев, разочарованный.

Прыгун появился несколькими минутами позже. От волка пахло досадой. "Следуй!" послал он.

"Я не знаю как", сказал Перрин. "Прыгун, я не знаю, куда ты собрался."

Волк присел. Он послал образ волчонка, который присоединяется к другим в стае. Волчонок следит за старшими и делает все как они.

"Я - не волк, Прыгун", сказал Перрин. "Я не смогу учиться подобным образом. Ты должен объяснить мне, что я должен делать."

Направляйся сюда. Волк, как ни странно, послал образ Эмондового Луга. Потом он пропал.

Перрин последовал и появился на знакомой лужайке. Здания вдоль нее выглядели странными. Эмондов Луг должен быть маленькой деревушкой, а не городом с каменной стеной и мощенной дорогой, проходившей около гостиницы мэра. Многое изменилось за краткое время его отсутствия.

"Зачем мы пришли сюда?" спросил Перрин. Знамя с Волчьей головой все еще было поднято посреди луга. Это могло быть частью волчьего сна, но он в этом сомневался. Он слишком хорошо знал, с какой охотой двуреченцы поднимут знамя Перрина Златоокого.

"Люди - странные", послал Прыгун.

Перрин повернулся к старому волку.

"У людей странные мысли", сказал Прыгун "Мы не пытаемся понять их. Почему олень убегает, воробей летает, а дерево растет? Потому, что это так. Вот и все."

"Ну хорошо", согласился Перрин.

"Я не могу научить воробья охотиться" продолжал Прыгун."А воробей не научит волка летать".

"Но здесь ты можешь летать", сказал Перин.

"Да. И меня не учили. Я знаю это. " Прыгун пах возбуждением и смущением. Все волки помнят всё, что хотя бы один из них знает. Прыгун был разочарован, потому что он хотел учить Перрина, но он не привык делать что-либо, как люди.

"Пожалуйста", попросил Перрин. "Попытайся объяснить мне, что ты имеешь в виду. Ты всегда говоришь мне, когда я здесь: "слишком сильно", Ты сказал, что это опасно. Почему?"

"Ты дремлешь", ответил Прыгун. "Тебе нельзя оставаться здесь слишком долго. Ты всегда должен помнить, что то, что ты здесь - это неестественно. Это не твое логово."

Прыгун повернулся к домам вокруг них. Это - твое логово. Логово твоего отца. Это место. Помни об этом. Я пытаюсь оградить тебя, чтобы ты не забывал. Как это произошло с одним из вас. Ты понимаешь.

Это был не вопрос, хотя это было похоже на оправдание. Прыгун не был уверен, как объяснять дальше.

"Я могу попробовать", подумал Перрин, пытаясь как можно точнее понять послания. Но Прыгун был неправ. Это место не было его домом. Дом Перрина - там, где Фейли. Он должен помнить, об этом, так или иначе, чтобы защитить себя от слишком сильно влияния волчьих снов.

"Я вижу ее в твоем разуме, Юный Бык", послал Прыгун, склонив голову. Она похожа на рой пчел со сладким медом и острыми жалами. Представление Прыгуном Фейли походило на сбивающую с толка волчицу. Сначала она игриво трется носом, затем рычит, когда ты отказываешься разделить ее добычу.

Перрин улыбнулся

"Память - это часть", послал Прыгун. "Но другая часть - это ты. Ты должен остаться Юным Быком. Волки отражались в воде, мерцали и росли, когда рябь пересекала отражения."

Сила этого места, Прыгун послал изображение волка, вырезанного из камня, твоя сила. Волк задумался на мгновение. Стой. Останся. Будь собой.

При этом волк стоял и делал вид, как будто готовится прыгнуть на Перрина. Смущенный, Перрин представил себе, образ себя самого, удерживая этот образ в голове так сильно, как только мог. Прыгун побежал и прыгнул на него, врезаясь своим телом в Перрина. Он делал так и раньше, заставляя Перрина выходить из волчьего сна. Однако, на сей раз, Перрин ждал этого. Инстинктивно, Перрин дернулся назад. Волчий сон дрогнул вокруг него, но потом стал снова устойчивым. Прыгун отскочил от него, хотя и Перрин и тяжелый волк должны были грохнуться на землю. Прыгун потряс головой, будто его оглушили. "Хорошо", послал он, довольный." Ты хорошо учишься. Повторим." Перрин как раз вовремя занял устойчивое положение, когда Прыгун врезался в него снова. Перрин зарычал, но устоял. Потом, Прыгун послал изображение - поле колосьев. Прыгун исчез, и Перрин последовал за ним. Как только он появился, волк врезался в него разумом и телом. На сей раз Перрин упал на землю, все мерцало и колебалось. Он чувствовал, что его выталкивают, выбрасывая из волчего сна в свой собственный. Нет! он думал, удерживая образ себя стоящего на коленях среди того поля колосьев. Он был там. Он представлял себе это, плотным и реальным. Он чувствовал запах овса, влажного воздуха, насыщенного ароматами грязи и опавшей листвы. Пейзаж образовал единое целое. Он задыхался, опустившись на землю, но он все еще был в волчьих снах. "Хорошо", передал Прыгун. "Ты быстро учишься" "У меня нет другого выхода" сказал Перрин, поднимаясь на ноги. "Последняя Охота приближается", согласился Прыгун, посылая образ лагеря Белоплащников. Перрен отправился следом, крепясь. Атаки не было. Он посмотрел вокруг в поисках волка. Что-то врезалось в его разум. В этом не было движения, только мысленная атака. Она не была так сильна, как прежде, но была неожиданна. Перрин еле справился с ней. Прыгун рухнул с небес, грациозно приземляясь на землю. Всегда будь начеку, передал волк. Всегда, но особенно, когда ты движешься. Образ осторожного волка, втягивающего ноздрями воздух перед выходом на открытое пастбище.

Я понимаю.

Но выходит не очень, упрекнул Прыгун. Сразу же, Перрин вынудил себя вспомнить Фейли и место, где он спал. Его дом. Он... немного растворился.Его кожа стала просвечивать, Волчий сон остался таким же, но стал ощущаться более открытым. Хорошо, послал Прыгун. Всегда готов, и в тоже время не слишком глубоко погружаешся. Как мы носим щенков в пасти. "Это не легко, балансировать," сказал Перрин. Прыгун послал немного запутанный аромат. Конечно, это было трудно. Перрин улыбнулся. Что теперь?

"Бежим", послал Прыгун."Затем больше практики" Волк умчался прочь, превратившись в серебристо-серое пятно. Перрин последовал за ним. Он чувствовал получаемый от Прыгуна — аромат, который был странно подобен тому, которым пахло от Тема, когда он занимался обучением беженцев. Это заставило Перрина улыбнуться. Они бежали вниз по дороге, и Перрин практиковался в балансе, чтобы не погружаться в Сон глубоко, и быть готовым укрепить сознание в любой момент. Периодически Прыгун нападал на него, пытаясь выбросить его с Волчего Сна. Они продолжали, пока Прыгун— внезапно — не остановился. Перрин пробежал немного в перед, опередив волка и остановился. Что-то было перед ним. Прозрачная фиолетовая стена, перекрывавшая дорогу. Она упиралась в небо и уходила как в право, так и в лево. "Прыгун"? спросил Перрин. "Что это такое?"

Нечто неправильное, ответил Прыгун. Она не должна здесь быть. Волк пах сердито. Перрин вышел вперед и поднял руку к поверхности, но колебался. Это было похоже на стекло. Он никогда не видел ничего подобного в волчьем сне. Возможно это был пузырь зла? Он глянул в небо. Стена внезапно вспыхнула и исчезла. Перрин моргнул и отскочил назад. Он взглянул на Прыгуна. Волк сидел на задних лапах, уставившись на место, где была стена. Пошли, Юный Бык, послал наконец волк, вставая. Мы будем практиковать в другом месте. Он побежал прочь. Перрин глянул вниз на дорогу. Если стена и была то она не оставила и следа своего существования. Взволнованый, Перрин последовал за Прыгуном.

- Сожги меня, где эти лучники! - Родел Итуральде поднялся на вершину склона. - Я хотел, чтобы они были на передовых башнях час назад, что бы помочь арбалетчикам! Вокруг раздавались звуки битвы: лязг, крики, мычание, глухие удары, рев. Отряд Троллоков волной пересекал реку: на плотах, плавучих мостах, выполненных из бревен. Троллоки ненавидели перебираться через воду. Нужно нечто большее, чтобы заставить их сделать это. Вот почему это укрепление было настолько полезно. Склон холма уходил непосредственно вниз к единственному подходящему броду на многие лиги. С севера Троллоки прорывались через Запустение и выходили прямо к реке Аринелл. Если бы они смогли пересечь реку, то упирались в склон холма, изрытый траншеями, с защитными валами и башнями на верху холма. Не было другого способа добраться до Марадона, кроме как через этот холм. Это была идеальная позиция для сдерживания превосходящих сил, но даже лучшие укрепления могли быть прорваны, особенно когда ваши люди устали от недель сражений. Прорвавшиеся Троллоки взбирались по склону под градом стрел, сваливались в траншеи, преодолевая высокие насыпи. Вершина холма была плоской, там, в верхнем лагере, располагался командный пункт Итуральде. Он отдавал приказы, пока смотрел сверху на переплетение траншей, насыпей и башен. Троллоки умирали от копьеносцев, находившихся за одним из валов. Итуральде смотрел, пока последний троллок - огромный, с бараньей мордой и звериным рыком - не умер с тремя пиками в животе. Выглядело, как будто накатывала волна, когда Мурдраал вел другую орду Троллоков через проход. Достаточно много тел находилось в реке, забив ее настолько, что по трупам могли перемещаться бегущие сзади.

- Лучники! - проревел Итуральде. - Где эти проклятые...

Наконец мимо пробежала группа лучников, часть резерва, что он содержал. У большинства из них была медная кожа доманийцев, хотя было несколько тарабонцев. Они несли большое разнообразие луков: узкие большие доманийские луки, кривые короткие салдейские луки, собранные на охранных постах или в деревнях, даже несколько длинных двуреченских луков.

- Лидрин, - позвал Итуральде. Молодой, с жестким взглядом, офицер поспешил к ему. Коричневая униформа Лидрина была мятой и грязной на коленях, не из-за отсутствия дисциплины, просто сейчас было такое время, когда его люди нуждались в нем больше, чем его прачечная.

- Иди с лучниками к башням, - сказал Итуральде. - Троллоки собираются нанести еще удар. Я не хочу чтобы какой-нибудь кулак прорвался к вершине, слышишь меня? Если они захватят нашу позицию и используют ее против нас, у меня будет паршивое утро. Лидрин не улыбнулся комментарию, как он однажды может и сделал. Он вообще больше не улыбался; обычно только когда он добирался до Троллока, чтобы убить его. Он отсалютовал, и развернувшись, припустил за лучниками. Итуральде повернулся и взглянул на заднюю сторону холма. Там, в тени крутого склона, был расположен нижний лагерь. Этот холм был естественным формированием, но салдейцы за эти годы сделали склон со стороны реки более длинным и более крутым на противоположной стороне. В нижнем лагере его войска могли спать и есть, и защищать запасы; от вражеских стрел все находилось под защитой крутого склона, на котором теперь стоял Итуральде. Оба его лагеря, верхний и нижний, были похожи на залатанную вещь. Некоторые из палаток были куплены в деревенях Салдейи, некоторые доманийской работы и десятки были доставлены через врата со всех уголков земли. Многие из них были огромным полосатыми палатками из Кайриена. Они защищали от дождя его людей и этого было достаточно. Салдейцы, определенно, умели строить защитные сооружения. Вот если только Итуральде смог бы убедить их покинуть свое убежище и прийти на помощь.

- Так, - сказал Итуральде. - Где...?

Он осекся, поскольку что-то темное появилось в небе. У него было время только ругнуться и броситься в сторону, как группа больших объектов, образуя высокую дугу, дождем обрушилась на верхний лагерь, вызвав завывания боли и беспорядок. Это были не камни. Трупы. Большие неповоротливые тела мертвых троллоков. Армия отродий Тени наконец то установила требушеты.

Часть Итуральде была впечатлена тем, что он вынудил их сделать это. Осадное оборудование несомненно было приготовлено для нападения на Марадон, который находился немного южнее. Установка катапульт за бродом для атаки линий защиты Итуральде не только может замедлить отродий Тени, но и открывала их требушеты для его ответного огня.

Он не ожидал, что метать будут трупы. Он выругался, так как небо снова потемнело, вызвав падение еще большего количества тел, которые сбивали палатки и крушили солдат.

- Целители! - крикнул Итуральде. - Где эти Ашаманы? Он сильно нагружал их, как только началась осада, доводя до грани истощения. Теперь он их придерживал, используя только когда Троллоки подбирались слишком близко к верхнему лагерю.

- Милорд! - Молодой посыльный с грязью под ногтями пробирался от линии фронта. Его лицо Домани было пепельным, и он был все еще слишком молод, чтобы вырастить надлежащие усы. - Капитан Финсас сообщает, что армия отродий выстраивает требушеты в пределах досягаемости, в количестве шестнадцать штук.

- Позвольте заметить капитану Финсасу, что его проклятый расчет времени мог быть и лучше, - прорычал Итуральде.

- Сожалею, милорд. Они протащили их через проход прежде, чем мы выяснили, что происходит. Первый залп поразил наш наблюдательный пост. Сам лорд Финсас был ранен. Итуральде кивнул. Прибыл Раджаби, чтобы принять командование верхним лагерем и разобраться с раненными. Много тел поразило также и нижний лагерь. Требушеты имели высоту и диапазон стрельбы, позволяющие вести огонь выше холма и атаковать ранее защищенные места. Следовало бы перенести нижний лагерь дальше по равнине по направлению к Марадону, но это увеличит время сообщения. Проклятый пепел.

- Я особо то и не клялся, - думал Итуральде. Это тот мальчик, Дракон Возрожденный. Ранд алТор дал Итуральде обещания, какие то словами, какие то намеками. Обещания защитить Арад Доман от Шончан. Обещания, что Итуральде мог жить, а не умереть, загнанный в ловушку Шончан. Обещания дать ему что то сделать, что то важное, что то жизненно необходимое. Что то невозможное.

Сдержи Тень. Сражайся, пока не прибудет помощь.

Небо снова потемнело, и Итуральде нырнул в шатер командования, у которого была деревянная крыша, предусмотренная против осадных орудий. Он боялся залпов небольших камней, но не тел. Люди рассеялись, что бы помочь отнести раненных в относиьельню безопасность нижнего лагеря и оттуда, через равнину, к Марадон. Раджаби привел подкрепление. У с трудом двигающегося мужчины шея была толщиной с десятилетний ясень и почти такие же руки. Он хромал при ходьбе, во время битвы он получил ранение в левую ногу и ее ампутировали по колено. Айз Седай исцелили его как могли и теперь он ходил на костыле. Он отказался уйти с тяжело раненными и Итуральде не вынуждал его. Зачем отбрасывать хорошего офицера из-за одной раны.

Молодой офицер вздрогнул, когда раздутые туши ударили по крише палатки. Офицер - Зелл - не имел медной кожи Доманийца, хотя и носил Доманийские усы и родинку в виде стрелки на щеке. Здесь они не могли долго держаться против Троллоков, не с их числом людей. Итуральде следовало бы отступать, шаг за шагом, дальше в Салдейю, и еще дальше к Арад Доман. Странно, как бы он не отступал, но всегда по направлению к родине. Сначала с юга, теперь с севера. Арад Доман был бы сокрушен между Шончан и Троллоками. Тебе лучше сдержать свое слово, мальчик. К сожалению, он не мог отступить в Марадон. Салдейцы довольно ясно дали понять, что считают Итуральде - и Дракона Возрожденного - захватчиками. Проклятые дураки. По крайней мере у него была возможность уничтожить те осадные машины. Еще одно тело ударило о крышу шатра, но крыша выдержала. Судя по вони - а, возможно, по всплеску - этого мертвого троллока, они не выбирали из числа новых трупов, оставшихся после этого штурма. Уверенный, что его офицеры следуют своим обязанностям - сейчас не было времени вмешиваться - Итуральде сцепил руки за спиной. Видя его, солдаты, и снаружи и внутри, встали немного прямее. Лучший план длится, пока не поразит первая стрела, но решительный, упорный коммандир мог внести порядок в хоас одним своим внешним видом. Наверху бушевал шторм, облака из серебра и черноты походили на почерневший котел, висящий над огнем, и сияющий частичками стали сквозь слой сажи. Это было не естественно. Дать его людям увидеть, что он не боится этого, даже когда на них градом сыплются трупы. Раненный были унесены и люди в нижнем лагере начали разбирать его, что переместить дальше. Он держал лучников и арбалетчиков наготове, копейщики находились за насыпями. У него была значительная конница, но он не мог использоваь ее здесь. Эти требушеты, если их оставить, снесут его людей булижниками и осколками. Но Итуральде наверевался сжечь их первым, используя ашаманов или массированный удар горящими стрелами через ворота. Если б только он мог отступить в Марадон. Но тамошний лорд не впустил бы его; если бы Итуральде отступил к городу, то был бы разбит у этих стен Троллоками. Треклятое дурачье. Какими идиотами надо быть, что бы отказать в убежище людям, когда армия отродий Тени стучится в их ворота?

- Мне нужна оценка повреждений, - сказал Итуральде лейтенанту Нильсу. - Подготовьте к атаке на те осадные машины лучников и приведите двоих из Ашаманов, находящихся при иполнении. Скажите капитану Кридину наблюдать за атаками Троллоков через брод. Они удвоят свои усилия после этого обстрела, так как будут считать, что привели нас в замешательство.

Молодой человек кивнул и поспешил выйти, поскольку в шатер, похрамывая и поглаживая сбой подбородок, вошел Раджаби. "Вы снова угадали на счет тех требушетов. Они готовили их против нас."

"Я пытаюсь всегда угадать," сказал Итуральде. "Когда я этого не делаю, мы проигрываем."

Раджаби проворчал. Наверху, шторм вскипел. На расстоянии Итуральде мог слышать призывы Троллоков. Бой военных барабанов. Крики мужчин.

"Что-то неправильно,"сказал Итуральде.

"Вся эта проклятая война, неправильная," сказал Раджаби. "Мы не должны быть здесь; это обязяность Салдейцев. Всей их армии, а не только нескольких всадников что дал нам Возрожденный дракон."

"Более того," сказал Итуральде, разглядывая небо. "Почему трупы, Раджаби?"

"Чтобы деморализовать нас."

Это не неизвестная тактика. Но первые залпы? Почему не использовать камни, они причинили бы больше вреда, и только потом бросать тела, оставив сюрпризы на потом? У Троллоков не хватит мозгов для тактики, но Исчезающие... они могут быть коварны. Он узнал это из первых рук.

Итуральде взглянул на небо - последовал следующий мощный залп, который казался порождением темных облаков. Свет, где они взяли так много требушетов, чтобы метать сотни трупов. Мальчик сказал что количество около шеснадцати. Не достаточно. Некоторые из туш падали слишком правильно? Это поразило его как градом. Эти умные проклятые твари!

"Лучники!" закричал Итуральде. "Лучники, смотреть в небо! Это не тела!"

Но было слишком поздно. Когда он кричал, Драгкары развернули свои крылья; а более половины "туш" в этом залпе были живыми отродиями Тени, скрываясь среди падающих тел. После того, как первые Дракары напали на его армию несколько дней назад, он поставил лучников, постоянно, день и ночь, наблюдать за небом.

Но у лучников не было приказа стрелять в падающее тела. Итуральдe продолжал реветь, когда он вискочил из палатки и выхватывая свой меч из ножен. Верхний лагерь стал хаосом, поскольку Драгкары опускались среди солдат. Большое количество их опустилось возле палатки командуущего, их слишком большие черные глаза блестели, влекущие людей к себе сладкими песнями. Итуральде кричал столь громко как мог, наполняя свои уши звуком своего же голоса.Одно из животных двинулось к нему, но его крик помешал ему услышать напев. Это, выглядело удивленным — он и сам удивился с того, как что-то столь жестокое могло так смотреть — он кинулся к этому, делая ложный выпад, и на выходе рубя по шее. Темная кровь, заструилась по молочной белой коже когда Ируальде все еще крича, выдернул лезвие.

Он видел, что Раджаби споткнулся и упал на землю, поскольку одно из Отродий Тени прыгнуло к нему. Итуральде не мог пойти к нему он столкнулся сам з другой тварью. В благословенный момент он заметил огненые шары поржающие Дракаров в воздухе- Ашаманы. Но в то же время, в далеке, военные барабаны загрохотали с новой силой. Как он и предсказал, Ищезающие погнали еще большие силы Тролоков через брод. Свет, как он иногда ненавидел свою правоту. Тебе лучше сдержать свое обещание, по поводу помощи, мальчик, думал Итуральде, когда он дрался со вторым Дракаром, он охрип от крика. Свет, тебе лучше сдержать!

Фейли шла через лагерь Перрина, в воздухе звенели голоса старающихся пехотинцев и их командиров, отдающих приказы. Перрин послал еще одино, последнее, письмо Белоплащникам, для переговоров и пока небыло никакого ответа.

Фэйли чувствовала себя отдохнувшей. Она провела всю ночь на холме, уткнувшись носом в Перрина. Она много принесла с собой постелей и одеял. В некоторой степини травянистый холм оказался более удобным чем их палатка.

Разведчики вернулись из Кариена сегодня утром, их доклад будет скоро. Пока Фэйли будет купаться и есть.

Пришло время сделать что-то с Берелейн.

Она пошла по утрамбованной траве в сторону Майенской части лагеря, ощущая нарастающий гнев. Берелейн зашла слишком далеко. Перрин заявил, что слухи пришли не от самой Береллейн,а от ее служанок, но Фэйли-то видела правду. Первая Майена была мастером манипулирования и управления слухами. Это один из лучших способов вмешиваться в управление,находясь в относительной слабости. Первая действовала так в Майене, и также она сделала здесь, в лагере, где Фэйли была сильнее,как жена Перрина. Пара Крылатых Гвардейцев стояла у входа на участок Майенцев, их броня была окрашена малиновым, крылатые шлемы были в форме горшков, расширяющихся вниз на задней части шеи. Они вытянулись в струнку когда Фейли приблизилась, выпрямив свои в-общем-то декоративные копья, с хлопающими на ветру синими вымпелами, с узором в виде золотого ястреба в полете во всю их длину. Фейли пришлось вытянуть шею, чтобы встретить их взгляд. "Сопроводите меня к вашей леди", приказала она. Гвардейцы кивнули, один поднял руку в перчатке и помахал двум другим людям в лагере, чтобы те встали на пост. "Нам велели ожидать вас ", сказал Гвардеец Фейли низким голосом. Фэйли вскинула бровь. "Сегодня?"

"Нет. Но Первая говорила, что если вы придете, мы должны будем выполнить ваши приказания."

"Конечно, вы должны. Ведь это лагерь моего мужа."

Страж не стал спорить с ней, хотя скорее всего не был согласен. Берелейн была послана сопровождать Перрина, но у него не было права командовать ей и ее людьми.

Фэйли последовала за мужчинами. Земля, чудо, начинала подсыхать. Фейли сказала Перрину, что не обеспокоена слухами, но была расстроена из-за предприимчивости Берелейн. Эта женщина, думала Фейли. Как она смеет. Нет.Нет, Фэйли не могла дальше продолжать думать в таком духе. Хорошая громкая сора могла бы улучшить ее самочувствие, но это укрепило бы слухи. Что бы еще могли люди себе новообразить, если они увидят ее подкрадывающейся к палатке Первенствующей, а затем скандалящей? Фэйли должна быть спокойна. Это было трудно.

Люди лагеря Майенцев размещались линиями исходящими из центральной палатки, как спицы в колесе. Крылатая гвардия не имела палаток, те были у мастера Гилла, но было очень упорядоченна, по группам. Они казались почти слишком одинаковыми, эти сложенные одеяла, штабеля копий, лошадиные привязи и равномерные походные костры. Центральный шатер Берелейн был лавандово бордовым - трофей из Малдена. Фейли хранила свое самообладание, пока пара рослых гвардейцев вела ее к палатке. Один из них запросил у находящегося снаружи поста разрешение на вход. Спокойный голос Берелейн ответил, и гвардеец отодвинул полотнище входа для Фейли. У входа, шелест изнутри заставил ее отступить на шаг, и Анноура вышла. Айз Седай кивнула Фейли, качнув спутанными вокруг лица косами. Она казалась, недовольной, она еще не восстановила расположение своей госпожи. Фейл глубоко вдохнула, и вошла в шатер. Внутри было прохладно. Пол был покрыт ковром с темно-бордовым и зеленым рисунком переплетенного плюща. Хотя шатер выглядел пустым без обычной походной мебели Берелейн, у нее была пара крепких дубовых стульев и небольшой столик из Малдена. Первая поднялась. "Леди Фейли," спокойно сказала она. Сегодня, она надела Майенскую диадему. Тонкий венец был исполнен простого величия, единственным его украшением был золотой ястреб в полете, как будто стремящийся в сторону солнечного света льющегося в клапаны потолка палатки. Там были сняты полотнища так, чтобы впустить свет. Платье Первой был золотое с зеленым, с очень простым поясом на талии, и броским декольте. Фейли села на один из стульев. Этот разговор мог быть опасным и мог привести к беде. Но это должно быть сделано. "Все хорошо?" спросила Берелейн. Дожди в последние несколько дней не были слишком утомительными?"

"Дожди были ужасные, Берелейн," сказала Фейли, Но я здесь не для того, чтоб говорить об этом. Берелейн поджала прекрасные губки. Свет, эта женщина была прекрасна. Фейли чувствовала себя тусклой по сравнению с ней, ее большой нос, ее слишком маленькая грудь. Ее голос был не такой мелодичный как у Берелейн. Почему же создатель создал столь прекрасных людей, как Берелейн? Была ли это насмешка над остальными? Но Перрин не любит Берелейн. Он любит Фейли. Помни об этом. "Очень хорошо," Сказала Берелейн. Я предполагала, что этот разговор случится. Я уверяю вас, что данные слухи абсолютно ложные; ничего непристойного между мной и вашем мужем не произошло. "Он мне уже говорил это," сказала Фейли, и я доверяю его слову. Это заставило Берелейн нахмуриться. Она была мастером политических взаимодействий, обладая в этом навыке такими мастерством и тонкостью, что Фейли стоило позавидовать. Несмотря на свою молодость, Берелейн удерживала свой крошечный город-государство, независимым от гораздо более крупного и могучего Тира. Фейли могла только догадываться, сколько подтасовок, политического двурушничества и просто сообразительности требовалось для этого. "Почему же вы пришли ко мне?" спросила Берелейн, присаживаясь. Если ваше сердце спокойно, то нет никаких проблем. "Мы знаем, что, спали ли Вы с моим мужем или нет, не проблема сейчас," сказал Фэйли, и глаза Берелейн расширились. "Не само происшествие, а слух меня раздражает." "Слухи могут появится в любом людном месте," сказала Берелейн. "Особенно, где сплетничают мужчины." "Такие сильные, постоянные слухи вряд ли появятся без чьей-либо поддержки," сказал Фэйли. "Теперь все в лагере — включая беженцев, верных мне — полагают, что Вы спали с моим мужем, в то время как я отсутствовала. Это не только заставляет меня быть похожей на дуру, но и бросает тень на репутацию Перрина. Он не может вести людей, если они видят его, как человека, который воспользовавшись моментом отсутствия жены пойдет к другой."

"Многие правители одолели подобные слухи," сказала Берелейн, "и для большинства из них, слухи не были настоящими. Монархи переживают неверность." "Возможно, в Иллиане или Тире," сказал Фэйли, "но в Солдэйе, ожидают лучшее от своих монархов. Также, как и люди Двуречья. Перрин не похож на других правителей. Эти взгляды его друзей, и других гложут его изнутри." "Я думаю, что Вы недооцениваете его," сказала Берелейн. "Он преодолеет это, и научится использовать слухи для своей выгоды. Это сделает из него более сильного человека и правителя."Фэйли посмотрела изучающе на женщину.

"Вы совсем не понимаете его, не так ли?”

Берелейн отреагировала, как будто ее ударили, отступив. Ей, очевидно, не нравилась неловкость этой беседы. Это могло бы дать Фэйли небольшое преимущество.

"Я понимаю мужчин, Леди Фэйл," сказала Берелен холодно. "И Ваш муж не исключение. Так как Вы решили быть искренней, я откроюсь. Вы были умны, чтобы взять Айбару себе, соединяя Салдэйю с Драконом Возрожденным, но не думайте, что он останется Вашим без соревнования."

Фэйли глубоко вздохнула. Пришло время начать игру. "Репутация Перрина была сильно повреждена тем, что Вы сделали, моя Первенствуящая. Мой позор я была бы готова вам простить. Но не его."

"Я не вижу, что еще можно сделать."

"Я вижу," сказала Фэйли. "И я вполне уверенна одна из нас должна умереть."

Бeрелейн сохранила спокойствие. "Простите?"

"В Пограничье, если женщина узнает, что кто-то другой спал с ее мужем, она вызывает ее на битву на ножах." Это была правда, хотя традиция была старой, и редко используемой. "Единственный способ очистить мое имя это мой с вами бой."

"Что это докажет?"

"Ничего, но если вы умрете, это помешает другим думать, что вы спите с моим мужем."

"Вы считай угрожаете мне у меня же в палатке?"

"Это не угроза," сказал Фэйл, оставаясь спокойной. Свет, она надеялась, что все идет правильно. "Это - вызов."

Берелейн изучала ее, сверля глазами. "Я сделаю публичное заявление. Я публично отчитаю своих горничных за слухи, и обьявлю лагерю, что ничего не было."

"Вы действительно думаете, что это остановит слухи? Вы не возражали против них до моего прихода; это заметьте доказательство. Конечно теперь Вы, как ожидалось, будете действовать будто ничего не произошло."

“Вы не можете говорить серьезно об этом... вызове."

“В отношении чести моего мужа, Берелейн, я всегда серьезна." Она встретила взгляд женщины, и увидела беспокойство. Берелейн не хотела бороться с нею. И, конечно, Фэйли не хотела бороться с Берелейн, и не только, потому что она не была уверена в победе. Хотя она всегда хотела отомстить Первой в то время, когда Берелейн взяла себе ее нож.

"Я брошу вызов официально этим вечером, перед всем лагерем," сказала Фэйли, ровным тоном. "У вас будет один день,чтобы ответить на него или уйти."

"Я не буду участвовать в этой глупости."

"Ты уже участвуешь," сказала Фейли, поднимаясь. "Ты начала, когда позволила распространяться подобным слухам."

Фэйли повернулась, чтобы выйти из палатки. Она должна была постараться, чтобы скрыть свою нервозность. Берелейн видела, как она вспотела? Фэйли чувствовала, что шла по самому краю меча. Если хоть слово из этого добирется до Перрина, он будет разъярен. Она должна была надеяться.

"Леди Фэйли," сказала Берелейн позади. Голос Первенствующей дрожал. "Конечно, мы может договорится. Не начинайте это."

Фэйли остановилась, сердце сжалось. Она обернулась. Первая выглядела по-настоящему волнующейся. Да, она полагала, что Фэйли была достаточно кровожадной, чтобы обьявить о дуэли.

"Я хочу, чтобы ты убралась из жизни Перрина, Беррелейн," сказала Фэйли. "Я добьюсь этого, так или иначе."

"Вы хотите, чтобы я уехала?" спросила Берелейн. "Задачи, которые Лорд Дракон дал мне, закончены. Я полагаю, что могу забрать свое войско и уйти под другое командование."

Нет, Фейли не желает, чтобы она уходила. Исчезновение её войска будет ударом, перед лицом надвигающейся армии Белоплащников. И Перрину снова понадобиться Крылатая Гвардия, подозревала Фейли.

"Нет," сказала Фейли. "Отъезд не изменит слухи, Берелейн."

"Это не сделало бы и мое убийство," сказала женщина подчеркнуто сухо. "Если бы мы боролись и Вам удалось убить меня - это только лишь скажет, что Вы обнаружили неверность мужа и пришли в ярость. Я не вижу, как это может вам помочь. Это только поощрило бы слухи." Тогда ты видишь мою проблему," сказала Фэйли, не замечаяя ее раздражение. ", Кажется, нет никакого пути, который избавил бы от этих слухов." Берелейн изучала ее. Женщина когда-то обещала, что заполучит Перрина. Почти поклялось в этом. Она, казалось, отступила от этого совсем недавно. И ее глаза показали намек на беспокойство. Она понимает, что позволила зайти этому слишком далеко, думала Фэйли, осознавая. Конечно. Берелейн не ожидала, что Фэйли возвратится из Майдена. Это было причиной ее смелого шага. Теперь она поняла, что перестаралась. И она законно думала, что Фэйли достаточно рассержена, чтобы драться с ней на публичной дуэли.

"Я никогда не хотела этого, Берелейн," сказал Фэйли, возвращаясь в палатку. "И Перрин тоже. Твое внимание - раздражает нас обоих."

"Ваш муж сделал немного, чтобы отговорить меня," сказала Берелейн, скрестив руки. "Во время Вашего отсутствия были моменты, где он непосредственно поощрял меня."

"Ты плохо знаешь его, Берелейн." Было удивительно, как человек мог быть настолько слеп будучи настолько умным в других вещах.

"Так ты утверждаешь," сказала Берелейн.

"У тебя есть два выбора, Берелейн," сказал Фэйли, подходя к ней. "Ты можешь бороться со мной, и один из нас умрет. Ты права, что это не закончит слухи. Но это закончило бы твои посягательства на Перрина. Или ты была бы мертва, или ты будешь женщиной, которая убила его жену.

"Твой другой выбор," сказала Фэйли, встречаясь взглядом с Берелейн, "состоит в том, чтобы придумать способ осановить эти слухи раз и навсегда. Ты вызвала этот беспорядок. Ты верни все обратно."

Это и была ее игра. Фэйли не могла придумать выход из ситуации, но Берелейн была намного искушеннее в этих делах, чем она. Таким образом, Фэйли пришла упрявлять Берелейн, пока та думает, что она готова выкинуть глупость. Тогда она позволила политическому мышлению этой женщиы найти выход.

Сработает ли это?

Фэйли встретила взгляд Берелена, и позволила себе чувствовать гнев. Ее вина в том, что произошло. Она избивалась, подвергалась оскорблениям от их общего врага. И во время этого, у Берелейн были помыслы, чтобы сделать что-то вроде этого?

Она встретила взгляд Первенствующей. Нет, у Фейли не было такого политического опыта, как у Берелейн. Но у нее было нечто другое. Она любила Перрина. По-настоящему глубоко. Она сделает все что угодно, чтобы защитить его. Первая изучала ее. "Отлично" сказала она. "Пусть будет так. Гордитесь собой, Фэйли. Это... редкость, чтобы я отказывалась от приза, которого я долго желала."

"Ты не сказала, как можно пресечь слухи."

"Есть один способ,"-сказала Берелейн. "Но он весьма неприятный." Фейли выгнула бровь.

"Всем должно казаться, что мы- друзья,"-пояснила Берелейн. "Вражда, разногласия между нами- это лишь подольет масла в огонь. Но если все будут видеть, что мы проводим время вместе, это успокоит их. Этого, наряду с моим формальным несогласием со слухами, должно быть достаточно."

Фэйли села на стул, на котором сидела до этого. Друзья? Она терпеть не могла эту женщину.

“Это должно выглядеть правдоподобно," сказала Берелейн, поднимаясь и идя к сервированному столу в углу палатки. Она налила себе немного охлажденного вина. "Только так это сработает." "И ты должна будешь найти другого мужчину,"- добавила Фейли. "Кого-то, кому ты будешь ужелять внимание, по крайней мере некоторое время. Чтобы доказать, что ты незаинтересована в Перрине." Берелейн подняла чашку. "Да", сказала она. "Я подозреваю, что это сработает. Вы сможете разыграть такую игру, Фэйли ни Башир т`Айбара?" Ты поверила, что я была готова убить тебя, не так ли, думала Фэйли, "Я обещаю это" Берелейн замерла, поднеся чашу к губам. Затем она улыбнулась и выпила. "Мы увидем, потом," сказала она, опуская чашу, "что из этого выйдет."