Немного чая

– И эти Аша’маны утверждают, что порчи нет? – переспросил Галад, когда они пробирались по полю недавнего боя.

– Верно, – ответил Перрин. – И я им верю. С какой стати им лгать?

Галад вскинул бровь:

– Может, из‑за безумия?

Перрин кивнул. Этот Айбара был очень занятным человеком. Другие порой очень резко реагировали на высказывание Галадом собственных мыслей, но рядом с Перрином он понял, что нет причин сдерживаться. Он отвечал на честность взаимностью. Если он и был Другом Тёмного или порождением Тени, то очень странным.

Горизонт уже начал светлеть. Свет! Ночь уже миновала? Всю землю покрывали валявшиеся тела. Большая часть из них принадлежала троллокам. От вони сгоревшей плоти и шерсти, смешанной с запахом крови и грязи становилось дурно. Галад чувствовал себя буквально выжатым.

Он разрешил Айз Седай себя Исцелить. «Раз ты уже показал свой резерв, то нет смысла прятать разведчиков», – часто повторял Гарет Брин. Если он собирался позволить Айз Седай спасти его людей, то он с тем же успехом может согласиться и на их исцеление. Когда‑то Исцеление не особенно его волновало.

– Возможно, – произнёс Перрин, – повторяю, возможно, Аша’маны безумны, и порча осталась. Но они мне хорошо послужили, и я полагаю, они заслужили право на доверие, пока делом не докажут обратное. Ты и твои люди, может статься, обязаны своими жизнями Грейди и Неалду.

– И я им благодарен, – сказал Галад, перешагивая через огромный труп троллока с медвежьей мордой. – Хотя подобные чувство испытывают немногие из моих товарищей. Они не вполне уверены в том, что думать о твоём появлении здесь, Айбара.

– По‑прежнему считают, что я что‑то замышляю?

– Возможно, – ответил Галад. – Либо ты очень хитрый Приспешник Тени, или же у тебя действительно слова не расходятся с делом – и ты явился нам на выручку, несмотря на состоявшийся суд и приговор. В этом случае ты человек чести. Думаю, позволь ты нам погибнуть, и тебе было бы легче жить.

– Нет, – ответил Перрин. – В Последней Битве понадобится каждый меч, Галад. Каждый.

Галад крякнул, присев возле солдата в красном плаще, и перевернул его лицом вверх. Плащ вовсе не был красным. Когда‑то он был белым, просто насквозь пропитался вытекшей кровью. Ранун Синах уже не увидит Последнюю Битву. Галад закрыл молодому парню глаза и прошептал о нём молитву Свету.

– Так что будет дальше с тобой и твоими людьми? – спросил Перрин.

– Мы продолжим путь, – ответил Галад, поднимаясь. – На север, в моё поместье в Андоре, чтобы подготовиться.

– Вы могли бы… – Перрин застыл неподвижно, потом он повернулся и побежал через поле боя.

Галад поспешил следом. Перрин добрался до кучи троллоков и начал расталкивать тела в сторону. Галад услышал крайне слабый звук. Чей‑то стон. Он помог оттащить труп твари с головой ястреба с такими человеческими и такими безжизненными глазами.

Под телом оказался юноша. Он смотрел вверх и моргал. Это был Джерум Нас, один из Чад.

– О, Свет, – прохрипел он. – Как больно. Я уже решил, что мне конец. Конец…

На его боку была широкая рана. Перрин быстро присел, приподняв голову юноши, и дал ему глоток воды, пока Галад накладывал на рану повязку, воспользовавшись бинтами из принесённой сумки. Рана была плохой. К сожалению, этому юнцу суждено умереть. Он…

«Нет, – понял Галад. – У нас же есть Айз Седай». Привыкнуть к подобному было непросто.

Джерум плакал от счастья, держа Перрина за руку. Кажется, парнишка бредил. Ему было плевать на золотые глаза.

– Попей, сынок, – убаюкивающим тоном произнёс Перрин. Очень нежно. – Всё в порядке. Мы тебя нашли. Ты поправишься.

– Кажется, я кричал много часов кряду, – произнёс юноша. – Но я так ослаб, а они все лежали сверху. Как же… как вы меня нашли?

– У меня хороший слух, – ответил Перрин. Он кивнул Галаду, и они вместе подняли раненого. Перрин подхватил за подмышки, Галад – за ноги. Вместе они осторожно перенесли раненого через поле боя. Молодой человек продолжал что‑то бессвязно бормотать, проваливаясь в забытьё.

На краю поля Айз Седай и айильские Хранительницы Мудрости Исцеляли раненых. Едва подошли Галад с Перрином, к ним поспешила светловолосая Хранительница Мудрости, выглядевшая не старше Галада, но говорившая с достоинством пожилой матроны. Ругая их за то, что они перемещали раненого, она прикоснулась к его голове.

– Ты даёшь разрешение, Галад Дамодред? – спросила она. – Сам он уже не может ответить.

Галад настоял на том, чтобы каждый из Чад получил выбор – возможность отказаться от Исцеления вне зависимости от тяжести раны. Айз Седай и Хранительницам Мудрости это не понравилось, однако Перрин повторил это как приказ. К нему они, похоже, прислушивались. Как странно. Галаду редко приходилось встречать Айз Седай, которая слушалась чьих‑то приказов или даже прислушивалась к мнению мужчины.

– Да, – ответил Галад. – Лечите.

Хранительница Мудрости принялась за работу. Большинство Детей Света отказались от Исцеления, хотя многие потом изменили мнение, стоило согласиться самому Галаду. Дыхание юноши выровнялось, его рана закрылась. Хранительница Мудрости не стала Исцелять рану полностью, всего лишь, чтобы парень пережил этот день. Открыв глаза, она выглядела очень измождённой, причём сильнее, чем себя чувствовал Галад.

Направляющие сражались всю ночь, а потом занялись Исцелением. Галад с Перрином вновь отправились в поле на поиски раненых. И, разумеется, они были не одиноки. Перрин мог бы отправиться в лагерь отдохнуть, но не стал.

– Могу предложить тебе другой вариант, – продолжил по пути разговор Перрин. – Вместо того чтобы торчать здесь в Гэалдане в неделях пути от цели, я могу доставить тебя в Андор сегодня вечером.

– Мои люди не доверятся этому Перемещению.

– Они согласятся, если ты им прикажешь, – ответил Перрин. – Ты сказал, что вы собираетесь сражаться бок о бок с Айз Седай. Что ж, я не вижу большой разницы между тем и этим. Идем вместе.

– Значит, ты разрешаешь нам присоединиться?

Перрин кивнул.

– Однако мне потребуется твоя клятва.

– Что за клятва?

– Я буду с тобой предельно честен, Галад. Полагаю, у нас осталось мало времени. Может, пара недель. Итак, я мыслю, что вы нам пригодитесь, однако Ранд будет не в восторге от идеи оставить в боевых порядках Белоплащников без присмотра. Поэтому я хочу, чтобы ты принёс клятву в том, что соглашаешься на моё командование на время битвы.

Галад помедлил с ответом. Рассвет уже начинался, возможно, что он даже начался, но не был виден из‑за этой плотной облачности.

– Ты понимаешь, насколько смелое предложение ты делаешь? Подчинение Лорда Капитана‑Командора Детей Света другому человеку – событие из ряда вон выходящее. Но подчиняться тебе, человеку, которого буквально вчера судили за убийство? Тому, кого большая часть Детей Света считает Приспешником Темного?

Перрин обернулся к нему.

– Если отправишься со мной сейчас, то попадёшь на Последнюю Битву. Без меня, кто знает, что может случиться?

– Ты сказал, что будет нужен каждый меч, – ответил Галад. – Ты нас бросишь?

– Да. Если не добьюсь клятвы, брошу. Хотя Ранд может явиться за вами самостоятельно. Что до меня, вы знаете, с кем будете иметь дело. Я буду честен с тобой. Всё, чего я прошу, чтобы твои люди держали строй и сражались там, где прикажут, когда дело дойдёт до боя. Ранд же… что ж, мне ты можешь сказать «нет». Но увидишь, что ему отказать будет куда сложнее. И сомневаюсь, что итог тебе понравится хотя бы наполовину после того, как ты согласишься.

Галад нахмурился.

– Ты на удивление убедительный человек, Перрин Айбара.

– Так, порукам? – Перрин протянул руку.

Галад пожал её. И на него подействовала вовсе не угроза, а воспоминание о том, каким тоном беседовал Перрин с им же обнаруженным раненым Джерумом. Именно это сострадание. Ни один Приспешник Темного не сумел бы так солгать.

– Я даю тебе клятву, – произнёс Галад. – В том, что отдаюсь под твоё командование до конца Последней Битвы. – Внезапно он почувствовал слабость, которой не чувствовал прежде. Он перевёл дух и присел на ближайший камень.

– А вот тебе моя клятва, – ответил Перрин. – Я прослежу, чтобы с твоими люди обращались наравне с остальными. Посиди тут и немного передохни, а я пока проверю вон там. Слабость скоро пройдёт.

– Слабость?

Перрин кивнул.

– Мне ли не знать, что значит попасть в оборот к та’верену. Свет, отлично знаю. – Он взглянул на Галада. – Ты вообще задумывался, почему мы оказались тут одновременно?

– Мои люди, да и я предположили, что это Свет привёл тебя к нам в руки, – ответил Галад. – Чтобы мы могли тебя наказать.

Перрин покачал головой.

– Совсем не так. Истина в том, Галад, что ты мне был нужен. И именно поэтому мы встретились тут.

С этими словами он ушёл.

* * *

Аллиандре аккуратно свернула бинт и передала его в руки поджидавшего гай’шайн. Его лицо было скрыто под капюшоном, и у него были крупные, покрытые мозолями пальцы. Ей пришло в голову, что это мог быть Ниаген – Безродный, к которому привязалась Ласиль. Это до сих пор нервировало Фэйли, однако Аллиандре никак не могла понять, почему. Вполне возможно этот айилец будет прекрасной парой для Ласиль.

Аллиандре начала сворачивать следующий бинт. Женщины сидели на небольшой полянке неподалёку от недавнего поля боя в окружении неряшливых вертопрашек и зарослей кожелиста. Было прохладно и тихо, если не считать стонов раненых.

В утреннем свете она отрезала новую полоску ткани. Совсем недавно это было рубашкой, а теперь превратилось в бинты. Не велика потеря. Рубашка была так себе с виду.

– Бой уже кончился? – тихо спросила Берелейн. Они с Фэйли работали рядом, сидя на табуретах друг напротив друга.

– Да, похоже, что так, – ответила Фэйли.

Обе замолчали. Аллиандре вскинула бровь, но ничего не сказала. Между этой парой явно что‑то происходило. Чего вдруг они начали изображать нечеловеческую дружбу? Видимо, многих в лагере они сумели одурачить, однако для Аллиандре правда была очевидна в изгибе сжимавшихся губ, когда женщины встречались друг с другом. Напряжение немного спало после того, как Фэйли спасла Берелейн жизнь, но не исчезло совсем.

– Ты была права на его счёт, – сказала Берелейн.

– Кажется, ты удивлена.

– Я не часто ошибаюсь в мужчинах.

– Мой муж не обычный мужчина. Это… – Фэйли оборвала себя на полуслове. Прищурившись, она посмотрела на Аллиандре.

«Проклятый пепел», – подумала та. Она сидела слишком далеко, из‑за чего приходилось напрягаться, чтобы что‑то услышать. Это выглядело подозрительно.

Обе женщины снова замолчали, и Аллиандре подняла руку, якобы осматривая ногти. «Да, –думала она. – Не обращайте на меня внимания. Я ничего не значу, я просто женщина, у которой полно своих собственных проблем и которая пытается не пасть духом». Ни Фэйли, ни Берелейн, разумеется, так не считали. Как и двуреченцы не считали Перрина виновным в неверности жене. Если их усадить и расспросить, заставив хорошенько об этом подумать, то они непременно пришли бы к заключению, что случилось нечто иное.

Но такие вещи, как предрассудки и предвзятое мнение укореняются глубже, чем простые мысли. То, что обе женщины думали об Аллиандре, отличалось от того, что они подсознательно чувствовали. Кроме того, Аллиандре и правда была женщиной, у которой полно своих собственных проблем и которая пытается не пасть духом.

Хорошо знать свои сильные стороны.

Аллиандре вернулась к бинтам. Фэйли с Берелейн настояли на том, чтобы остаться и помочь, поэтому Аллиандре не могла уйти. Особенно когда в последнее время эта парочка вела себя столь интригующе. Кроме того, Аллиандре была не прочь поработать. По сравнению с их пленом у айильцев, эта работа была даже приятной. К сожалению, те двое не стали продолжать разговор. Берелейн даже поднялась с раздражённым видом и пошла к противоположной стороне поляны.

От неё на Аллиандре практически повеяло холодом. Берелейн встала рядом с тем местом, где другие женщины сворачивали полоски ткани. Аллиандре поднялась и подтащила свой табурет, ножницы и ворох тряпок к Фэйли.

– Не думаю, что когда‑либо видела её такой взволнованной, – обратилась к ней Аллиандре.

– Ей не нравится ошибаться, – ответила Фэйли. Она глубоко вздохнула и покачала головой. – На её взгляд, мир состоит из паутины полуправды и догадок, она приписывает запутанные мотивы самым простодушным мужчинам. Подозреваю, именно это делает её столь искусной в придворной политике, но мне бы не хотелось жить в её мире.

– Она очень мудра, – сказала Аллиандре. – Ей видна суть вещей, Фэйли. Она хорошо разбирается в мире. Просто у неё есть пара слабых мест, как и у большинства из нас.

Фэйли отстранённо кивнула.

– Чего, несмотря ни на что, мне на самом деле жаль больше всего – я не верю, что она была влюблена в Перрина. Она добивалась его из азарта, для приобретения политических выгод, ради Майена. Под конец – скорее просто из вызова, чем из‑за чего‑либо ещё. Он мог ей нравиться, но не более того. Возможно, я бы поняла её, если бы она любила.

После этих слов Аллиандре прикусила язык и резала бинты. Тут она нащупала в куче тряпок юбку из отличного голубого шёлка. Из этой вещи определённо можно сделать что‑то получше бинтов! Она запихнула её между двух других и положила рядом с собой, словно приготовила эту кучку на тряпки.

Наконец на поляне появился Перрин в сопровождении рабочих в испачканной кровью одежде. Он направился прямо к Фэйли, присел на оставленный Берелейн табурет и опустил свой удивительный молот на траву рядом с собой. Мужчина выглядел уставшим. Фэйли подала ему что‑то попить и погладила по плечу.

Аллиандре извинилась и оставила Перрина с женой наедине. Она направилась туда, где на краю поляны стояла Берелейн, потягивая из чашки чай, который она налила из гревшегося на костре котелка. Берелейн смерила её взглядом.

Аллиандре налила себе чая и немного на него подула.

– Они действительно хорошо друг другу подходят, Берелейн, – произнесла она. – Не могу сказать, что мне жаль видеть такой итог.

– Каждые отношения заслуживают испытания, – ответила Берелейн. – И если бы она погибла в Малдене, что вполне могло произойти, ему определённо кто‑то бы потребовался. Но это не большая для меня потеря – отказаться от Перрина Айбары. Я хотела бы через него проложить путь к самому Возрождённому Дракону, но будут и другие возможности. – Теперь она казалась менее расстроенной, чем мгновениями раньше. На самом деле она, казалось, снова стала расчётливой – то есть собой.

Аллиандре улыбнулась. «Умная женщина». Фэйли нужно было увидеть поражение своей соперницы, чтобы прийти к заключению, что опасность миновала. Именно по этой причине Берелейн позволила проявиться частице своего разочарования – больше, чем допускала обычно.

Аллиандре отпила чай.

– Значит, брак для тебя не более чем холодный расчёт? Возможность приобрести выгоды?

– Есть ещё азарт охоты, опасной игры.

– А как же любовь?

– Любовь для тех, кто не правит, – произнесла Берелейн. – Женщины достойны большего, чем просто выйти замуж, но я должна заботиться о Майене. Если Последняя Битва начнётся, а у меня не будет законного супруга, престолонаследие будет под угрозой. А когда в Майене кризис наследования, тут же появляется Тир и заявляет о своих правах. Поэтому увлечения для меня неприемлемая роскошь, которую я...

Она внезапно умолкла на полуслове, а выражение её лица изменилось. Что происходит? Аллиандре, нахмурившись, обернулась и тут же увидела причину.

На поляне появился Галад Дамодред.

Его белая форма была перепачкана кровью, и он выглядел смертельно уставшим. Однако держался он прямо, и его лицо было чистым. Он выглядел слишком красивым для человека, с идеальным мужским лицом и гибкой, стройной фигурой. А эти глаза! Они были словно два глубоких, тёмных озера. Он едва не светился изнутри.

– Я… о чём я говорила? – переспросила Берелейн, не отрывая взгляда от Дамодреда.

– О том, что в жизни правителя нет места любовным увлечениям?

– Ах, да, – рассеянно сказала Берелейн. – Абсолютно неразумно.

– Ну да, ну да.

– Я… – начала было женщина, но тут Дамодред повернулся к ним. Она замолчала, стоило их глазам встретиться.

Аллиандре сдержала улыбку. Дамодред направился к ним. Он отвесил каждой из них идеальный поклон, хотя вряд ли даже заметил, что второй женщиной была Аллиандре.

– Ми…леди Первенствующая, – обратился он. – Лорд Айбара утверждает, что когда он собирался вступить в бой, вы за меня заступились.

– Это было глупо с моей стороны, – ответила Берелейн. – Я боялась, что он собирается напасть на вас.

– Если подобные опасения признак глупости, – заметил Дамодред, – значит мы оба в дураках. Я тоже был убеждён, что Айбара вскоре разобьёт мою армию.

Она ему улыбнулась. Как же быстро она позабыла обо всём только что сказанном.

– Не хотите ли чаю? – спросил несколько невпопад Дамодред, потянувшись к чашкам, которые стояли на расстеленном куске материи неподалёку от костра.

– Я уже пью, – заметила она.

– А ещё немного? – спросил он, быстро наклоняясь и наполняя чашку.

– М‑м‑м.

Он выпрямился с чашкой в руке и потом заметил, что она уже держит одну в руках.

– Нам ещё нужно нарезать бинтов, – сказала Берелейн. – Возможно, вы могли бы помочь.

– Возможно, – согласился Галад. Он отдал наполненную им чашку Аллиандре. Берелейн, не сводя глаз с мужчины, отдала ей свою, явно не замечая, что делает.

Аллиандре широко улыбнулась, держа три чашки сразу, когда парочка направилась к куче тряпья. Что ж, всё может отлично устроиться. По крайней мере, это поможет выгнать этих треклятых Белоплащников прочь из её королевства.

Она отправилась обратно к Фэйли и Перрину. Вернувшись к ним, она вытащила из отложенной кучи юбку из голубого шёлка. Из неё выйдет отличный пояс.