Микко – сын Павловой

Раннее утро. Тихо спит военно‑морская база. Огромное, залитое солнцем море окружает ее. Никого. Никого‑никого. Ни одной тебе подводной лодки, ни одного катерочка.

Но вот в море появилась маленькая черная точка. Это была Павлова, она толкала перед собой крохотный надувной плотик. На плоту сидел желтокожий ребенок и держал в руках надувного красного крокодильчика. Павлову сопровождали Тристан и Генри.

– Прячьтесь! – сказала она им. – Уходите! Это плохо кончится. Вас могут поймать.

– Меня! – возмутился Тристан. – Меня! Меня никто еще не ловил!

– Ты забыл, от какой клетки эти рубцы! – напомнила ему Павлова. – Так я покажу. Во‑он от той.

– Она права! – согласился Генри. – Уходим.

Дельфины повернулись и поплыли к выходу из бухты.

– Эй, Павлова! – закричал Генри напоследок. – Мы побудем здесь, неподалеку. Вместе с вольными. В случае чего ты нас зови.

На этом они и расстались. Павлова подплыла к круглой педали у бетонного пирса с надписью «Вызов служащего» и толкнула носом эту педаль.

Раздался низкий, пароходного толка гудок, и из двери маленького служебного помещения вышел заспанный дядя Яша. Он был в футбольных трусах по колено, в телогрейке и был очень похож на средних лет Льва Толстого.

– Павлова! – радостно воскликнул он. – Вернулась! Вот хорошо.

– Дядя Яша, – сказала Павлова. – Возьми мальчика.

– Вот это да! Какой толстун! – поразился «Лев Толстой». – И куда его? В детский дом?

– Ни в коем случае. Это наш мальчик. Мы будем его воспитывать.

– Мы – это кто? – спросил дядя Яша. – Я со старухой?

– Мы – это мы, – ответила Павлова. – Это вы со старухой, и я, и все остальные дельфины.

– Идет! – согласился дядя Яша. Он взял спящего мальчика на руки и унес в служебное помещение.

Раннее утро раннего дня. Только‑только начался рассвет. Солнце выбрасывало из себя лучи и брызги, как матрос – гладильщик брюк выбрасывает изо рта воду.

В кабинете Моржова его зам. Стукач С. С. докладывал новости:

– Товарищ полковник морских войск, сегодня ночью на базу вернулась Павлова.

– Это прекрасно, – сказал полковник, взял бинокль и подковылял к большому окну.

Он увидел ряд клеток дельфинов, дядю Яшу с ведром, бросающего рыбу дельфинам, и маленького, совсем крошечного мальчика рядом с дядей Яшей, который тоже пытался кидать рыбу дельфинам. Свободной рукой мальчик таскал за собой красного резинового крокодильчика.

– Эт‑то что? – рявкнул Моржов.

– Ребенок, мальчик, – доложил Стукач. – Павлова с собой привезла.

– Откуда привезла? Зачем привезла? Дожили! – зарычал Моржов. – Из военной базы детский сад устраивают.

Он плюхнулся в свое любимое кресло‑вращалку от зенитного пулемета и долго качался в нем, сердито глядя в потолок, как будто там был условный противник. Потом повелел:

– Мальчишку с базы убрать. Немедленно. Сдать в военный детский дом под расписку.

* * *

Утром, как всегда, на военной базе проходили занятия. Вдоль бетонного пирса в воде, в огромной клетке‑классе, выстроились дельфины. У каждого на клюв было надето какое‑то сверкающее приспособление, напоминающее хромированный противогаз.

По пирсу ходил матрос‑инструктор и учил дельфинов пользоваться блестящим намордником‑перекусывателем металла. Он надел приспособление себе на голову и запросто перекусил лом.

Дельфины повторяли его движения.

Вдруг мимо клетки проплыл морской катер с высокими бортами. С катера послышался детский крик, и через борт вылетел и спланировал в воду красный крокодильчик.

Павлова жутко забеспокоилась.

Она заметалась вдоль задней стены клетки. Потом нырнула в глубину и перекусила несколько толстых прутьев. Она вынырнула уже далеко в акватории около педали «Вызов служащего». И нажала ее.

– Дядя Яша, где мальчик? – спросила она сквозь намордник.

Вместо ответа он показал на маленькую точку в море – уходящий катер.

Павлова бросилась в погоню.

Она настигла катер и, прижавшись к нему всем телом, довольно сильно застучала тяжелым намордником по днищу.

Сверху через борт нависла тюленья морда рулевого:

– Павлова, чего тебе?

– Отдай мальчика.

– Не отдам! У меня приказ.

Морда убралась обратно. Тогда Павлова стальными челюстями захватила кусок металлической обшивки катера на углу между кормой и бортом и начала вращаться. Она, как ключ в американских мясных консервах, постепенно вырезала тонкую ровную полоску металла.

Тюленья морда снова нависла над ней:

– Павлова, ты что?! Это же военное имущество. Павлова, ты с ума сошедши? Мы же сейчас пойдем на дно.

– Отдай ребенка! – не разжимая клюва, потребовала Павлова.

– Черт с тобой! – согласился матрос, и в море вылетела надувная десантная лодка, в которой болтался цепкий, как обезьянка, маленький мальчик. Павлова отмотала полоску обратно.

Лодка с мальчиком приближалась к диверсионной базе. Павлова буксировала ее, держа буксировочную проволоку в клюве.

Моржов смотрел на нее в бинокль из своего кабинета. Он все понял. И когда в комнату вошел матрос‑секретарь, Моржов сказал ему:

– Матвеев, зачислите ребенка на рыбное довольствие.

– Какого ребенка? – удивленно спросил матрос.

– Вот этого, – показал Моржов в море.

– По какой норме? – спросил матрос.

– По норме годовалого дельфина.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться, – попросил матрос.

– Обращайтесь.

– Почему вы уступили?

– В каком смысле?

– В смысле ребенка.

Моржов окинул матроса своим суровым «моржовым» взглядом и ответил:

– Ты что, Павлову не знаешь? Нам только забастовки дельфинов не хватало.

* * *

Примерно в это же время на другом краю земли в другом начальственном кабинете происходил другой разговор между Тристаном, Генри и раздраженным полковником Еллоу. Они влетели в его кабинет по стеклянному дельфинопроводу, бухнулись в кабинетную воду и без паузы начали:

– Полковник, нам стала известна одна очень интересная вещь.

– Какая же интересная вещь вам стала известна? – спросил полковник.

– Из неконфиденциального источника нам сообщили, что всем военным и гражданским лицам, работавшим на государственных предприятиях ШСА, в течение каждого года положен оплачиваемый отпуск. Это верно?

Полковник Еллоу позеленел. Узнать бы, что это за источник им сообщил. Он бы тогда собственноручно начистил морду этому роднику.

– Военным и гражданским – да, – ответил он, – но не рыбьим.

– А кто‑то нас убеждал, что мы сыны Америки, – протянул Генри. – Так что – мы сыны Америки или ее закуска?

– Сыны, сыны! – поспешно согласился Еллоу, понимая, что дело становится горячим.

– А раз мы сыны, значит, положен отпуск за три года. У нас в Севастополе сын растет, – сообщил Тристан.

– Какой еще сын? – удивился полковник. – Дельфиненок?

– Нет. Мальчик. Мы с русскими дельфинами спасли его в море.

– Что у вас общего с русскими дельфинами? – разгорячился Еллоу. – Это же наши потенциальные враги.

– Ничего, кроме ребенка, сэр, – успокоил его Генри. – А ребенок без нас скучает.

– Откуда вы знаете? – спросил Еллоу.

– Вольные дельфины сказали, – ответил Тристан.

– В общем, так, – подытожил Генри. – Если не дадите отпуск, мы объявим забастовку.

– Хорошо, – согласился Еллоу. – Я отпущу вас, но только вместе. Ты, Тристан, в отпуске назначаешься главным.

После этого полковник нажал селектор:

– Машину полковника Еллоу к подъезду! – Сев в автомобиль, он скомандовал шоферу: – К начальнику разведки флота, как можно скорее.

* * *

Через некоторое время он уже находился в строгом военном кабинете, обитом бархатом цвета хаки с красными креслами. Голос большого разведывательного босса безжалостно гремел:

– Вы сошли с ума, Еллоу! Отпустить двух лучших дельфинов в самое логово противника!

– Шеф, у меня есть план! – слабо оправдывался Еллоу. – Мы прикрепим им на шею фотоаппараты. Они будут включаться на любой радиосигнал. И когда они вернутся, мы будем все знать про секретную базу русских.

Владелец бархатного кабинета думал одну миллионную долю секунды.

– Это меняет дело, – сказал он. – А они сумеют вернуться?

– Я в этом стопроцентно убежден. Это же лучшие дельфины. И они преданы Америке, как ездовые лайки.

– Тогда с богом. А как они будут добираться?

– Пусть добираются пешком. Это будет эксперимент на выживание.

– А оборудование, там, мины, ракеты, вы им дадите с собою в отпуск?

– Нет, босс.

– Не представляю себе, как же без этого отдыхать.

– Если оно им понадобится, у нас там есть небольшой тайник. Возле Севастополя. Наши дельфины еще после первой командировки оставили.

– Тогда с богом. Пусть отдыхают себе две положенные недели.

* * *

Два дельфина, Генри и Тристан, солдатским шагом пересекали океан уже который день. Они шли, и шли, и шли. С волны на волну, от острова к острову. От одной рыбьей тучи до другой.

Молча и упрямо, как две остроголовые торпеды, они, как машины, преодолевали океанские просторы.

Шли, шли, шли, шли, шли.

* * *

При подходе к Крымскому полуострову они увидели странную картину. Море пересекала высоченная сеть. Верхняя часть ее держалась на полусотне больших воздушных шаров, а нижнюю утаскивали в глубь какие‑то тяжелые грузы. На шарах была надпись: «Цирк Марка Алмазного. Гастроли по всем странам, включая ШСА». Каждая буква, размером в метр, была написана на отдельном шаре.

– Что это? – спросил Генри.

– Сеть для ловли дельфинов! – ответил более догадливый на этот раз Тристан. (Он уже встречался с людьми Марка Алмазного.) – Их загоняют в этот огромный сачок и вылавливают.

– И для чего? И зачем?

– Отдают в цирк. Или ученым на опыты.

– Это можно перепрыгнуть?

– Попробуй.

Генри разогнался, торпедой вылетел на несколько метров, но едва достиг верхнего края сети. Он зацепился за край клювом, и сеть провисла.

Тогда разогнался Тристан и пробил клювом ближайший воздушный шар, который был приспущен на уже доступную ему высоту. Шар был размером с метеорологический зонд и разлетелся со страшным треском. Сеть опустилась ниже. Второй шар уже пробил Генри. Так, двигаясь от шара к шару, наши дельфины быстренько притопили всю сеть. Она едва‑едва держалась на плаву на двух последних непробитых шариках.

У входа в бухту их встретил вооруженный до зубов дельфин Сидоров.

– Привет, – важно сказал он. – Здравствуйте оба. Вы чего явились?

– Привет, бульдозер, – ответили они. – В гости.

– У нас родительский день, – объяснил Генри.

– Вы без оружия?

– Конечно.

– А это что? – спросил Сидоров про металлические обручи для фотоаппаратов.

– Прочти.

Сидоров с трудом прочитал по‑английски:

– «Собственность ШСА». Что это значит?

– Это чтобы нас не украли! – объяснил Генри.

– Проходите. Только не заплывайте на середину бухты.

– Почему?

– Она просматривается Моржовым.

* * *

В это время в кабинет Моржова вошел матрос‑секретарь и принес телеграмму: «По сведениям нашего агента № 245‑14 из Алабамы, на вашу базу отправлено два секретных агента – скорее всего дельфина. Приметы: один большой, другой маленький. Предотвратить возможность контактов между ними и персоналом базы. Принять меры к задержанию».

Получив телеграмму, Моржов потянулся к селектору и объявил приказ по базе:

– Никому из дельфинов за пределы дельфинария не выходить. На входе в бухту охрану из дельфинов поменять на охрану из матросов. Объявляется военная тревога.

* * *

«Если запрещается выходить, – решила про себя Павлова, – значит, надо будет это обязательно сделать».

Скоро появился и смененный дельфин Сидоров.

– В чем дело? – спросила Павлова. – Чего это наш полковник переполошился?

– Твои американские дружки явились.

– Где они?

– Под Черной скалой. Около домика дяди Яши.

Павлова бросилась к той самой дыре, которую она прокусила ломокусательным приспособлением, когда забирали Микко. И через минуту она уже находилась в объятиях Тристана.

– Тристан, милый, я так по тебе соскучилась! Ой, и Генри здесь.

– Слушай, Павлова, – сказал «и Генри», – покажи мальчишку‑то.

– Сейчас, – согласилась Павлова. Она подплыла к педали «Вызов служащего» и нажала ее. Из домика вышел заспанный дядя Яша. – Дядя Яша, позовите Микко.

– Он спит.

– Придется подождать, – сказала Павлова. – Дядя Яша, это мои друзья. Они поживут здесь несколько дней у Черной скалы. Ты их не выдавай, ладно?

– Кого это дядя Яша выдавал, – сказал старый рыбак. – Пусть живут, жалко, что ли.

* * *

В это время Моржов и команда посыпали сонным порошком акваторию Севастопольской бухты. Ветер выносил порошок в город, и на наших глазах Севастополь, как в сказке, засыпал. Засыпали прохожие, засыпала милиция, засыпали автобусы и пассажиры в них. Засыпали жулики, которым самое время было бы не спать, а лазить по чужим квартирам.

И не приходило Моржову в его огромную башку, что те, кого он ищет, давным‑давно у него под носом – в дельфинарии.

* * *

Сергей Сергеевич Стукач давно уже решил про себя, что он пойдет другим путем. Путем оперативной, другими словами, осведомительской работы.

«Два‑три доброжелателя среди дельфинов и один среди морских котиков – и я буду знать все не только про наш дельфинарий, но и практически про весь океан. Вся морская разведка будет мне завидовать», – мечтал Сергей Сергеевич Стукач.

Он вызывал к себе в кабинет по дельфинопроводу одного за другим дельфинов и вел с ними беседу. Перед ним для большего доверия стоял графинчик с рыбьим жиром.

Бульдозер Сидоров никак не мог взять в толк, что от него хотят.

– Так что я должен делать?

– Сообщать.

– Что сообщать?

– Все сообщать. Где что произошло? Кто откуда приплыл и зачем? Какие волнения, среди кого?

– Так это ж по радио передают. Из Ирана приплыл танкер. Волнение на море до десяти баллов. Ветер умеренный.

– Что по радио передают, я и без тебя знаю, – злился Сергей Сергеевич. – Ты давай выведывай мне все у товарищей.

– Зачем выведывать? Они и так мне все говорят.

– Вот и хорошо. А ты говори мне. Передавай мне всякие секретные данные, которых никто не знает.

– Если их никто не знает, откуда же я их узнаю?

– Ты их выведывай.

– У кого?

– У своих приятелей‑дельфинов.

– Они‑то откуда знают?

– Ну мало ли откуда. Может, рыбы им рассказали.

– Какие рыбы! Селедки, что ли? – проскрипел дельфин Сидоров.

– Хотя бы селедки!

– Ой, насмешили, – задергался дельфин. – Да они же не умеют разговаривать. И к тому же это совсем нетактично.

– Что нетактично? – удивился Стукач.

– Разговаривать с селедками. Мы же ведь их едим.

Стукач разозлился, плюнул и выставил Сидорова из кабинета.

«Еще издевается, гад», – подумал он про себя. Хотя Сидоров ни над кем не издевался, говорил искренне, был не гадом, а китообразным, и был прекрасным товарищем. Немного туповатым, как Портос, но очень сильным и верным.

* * *

Тем временем Микко проснулся, и дядя Яша вывел мальчика под ясные очи Тристана и Генри.

– Отличный малыш, – сказал Тристан.

– Ничего мальчик, – поддержал Генри, – а плавать он может?

– Весь день в воде, – сказал дядя Яша.

– Малыш, прыгай сюда! – сказал Тристан.

Мальчика не пришлось долго упрашивать. Прямо в спальной длинной рубашке он плюхнулся в воду с мола.

Тристан и Генри стали играть с ним, катать его и нырять вместе с ним.

И тут ветер донес остатки сонного порошка из бухты.

Павлова забеспокоилась:

– Эй, ребята, надо уходить. Вас, кажется, начали вылавливать.

– Куда уходить? – удивился Генри. – Обратно в Америку?

– Да. Не в тюрьму же.

– А что? – сказал Тристан. – Ребенка мы видели. Можно и прямым ходом назад.

– Преодолеть пол‑океана, пять минут посмотреть на мальчика и снова назад в казармы?

– А что? – сказал Тристан. – Это красиво. Полтора океана пути ради пяти минут свидания.

В этот раз Тристан проявлял совсем не свойственную ему мудрость. Но он знал, что Моржов не остановится ни перед чем. Он весь океан вскипятит только ради того, чтобы поймать Тристана и Генри.

– Вперед! – скомандовал он.

– Назад! – остановила его Павлова. – Не забыли про синий луч?

– Забыли. Как через него пройти?

– Его можно перепрыгнуть. Он сейчас хорошо заметен из‑за сонного порошка.

– Да, – вмешался Генри. – Но и мы хорошо заметны из‑за этого порошка. Мы сразу же всплывем брюхом вверх.

– Держитесь левого берега. Там порошка нет. Его ветром сносит.

– Вперед! – снова сказал Тристан.

На этот раз его никто не останавливал. Только мальчик Микко спросил дядю Яшу:

– Дядя, а где большие рыбки?

* * *

Синий луч они миновали легко. Тренированные дельфины перелетели через него с большим запасом. Но отвязаться от катеров Моржова было труднее. Очевидно, их наводил кто‑то с воздуха.

Тристан и Генри беспрестанно погружались в темноту моря, чтобы всплыть на полкилометра в стороне. Но звук мотора катера постоянно нарастал, настигал их и постепенно перерастал из комариного в дизельный.

– Тристан, плывем к шарам Марка Алмазного, – предложил Генри.

– Плывем.

И верно, полузатонувшая сеть оторвала от них два катера. Они запутались винтами в сети. И вместе с шарами «Ц» и «А» чуть не на веслах отправились в обратную сторону, на базу. Но последний, самый противный катер ну никак не хотел отлипать от них и гнал, гнал задыхающихся дельфинов назад, выжимая их в сторону берега.

– Тристан, – сказал запыхавшийся Генри. – Я скоро перевернусь вверх брюхом.

– Еще пять минут продержишься? – спросил Тристан.

– Четыре с половиной.

– Этого нам хватит.

– Что ты задумал, Тристан?

– А ничего. Разве ты забыл про запасное снаряжение?

– А оно здесь?

– Да вот же оно, под нами. Чувствуешь?

Локаторы Генри подтвердили правоту Тристана. Оба дельфина погрузились вниз, в холодный и глубокий мрак.

– Оба комплекта наденем? – спросил Генри. От усталости он уже очень плохо понимал, что происходит.

– За‑ачем оба? – почему‑то с дельфино‑грузинским акцентом сказал Тристан. – Двумя комплектами мы весь Севастопольский флот утопим. Нам одного за глаза хватит.

Тристан всунулся в поясной намордник комплекта и даже не стал просить Генри затянуть на нем ремни.

– Ласты вверх до самого упора – фото, ласты вниз до самого упора – выстрел! – повторил он слова Юджина Старского. – Эй, Генри, – приказал он. – А ну‑ка, наводи меня!

Генри прицелился Тристаном, как будто Тристан был легким зенитным орудием, и сказал: «ОГОНЬ!» Тристан сделал ласты вниз до самого упора.

И счастье Моржова со товарищами было в том, что Генри устал и наводка была не слишком точной. А то бы огорченное военное руководство Крымского полуострова в лице генерала Мокрого недосчиталось одного облегченного скоростного вездеходного катера из легких силиконовых сплавов с модернизированным радиолокационным и наводящим устройством. Катер лишился только мачты и всех радиолокационных устройств. Поэтому Моржов с командой прибыли на базу только в конце второй недели, сделав небольшой парус из штанов всех участников погони. Очень красив был этот черно‑брючный парус с лампасами.

* * *

Через две недели на другом углу земного шара полковник Еллоу и какой‑то чрезвычайно важный чин из армейской разведки рассматривали фотографии из фотоошейников Тристана и Генри.

– Странно, – говорил чин. – На всех фотографиях одно и то же. Дельфины, дельфины и еще раз дельфины.

И верно, на всех фотографиях была Павлова. Павлова в воде, Павлова под водой, Павлова в прыжке над морем.

– В чем дело?

– У них под плавниками вделан радиомаяк, – догадался Еллоу. – Он регулярно подает сигналы. Вот наш фотоаппарат регулярно и срабатывал.

– Вшить такие же маяки нашим! – приказал разведывательный чин. – Срок исполнения – неделя.

Ну ничему хорошему не учатся друг у друга военные, а только плохому.