Тема 15. Изменившийся статус эзотерических знаний

Ограничение идеи гносеологической исключительности науки. — Анор­мальное знание. — «Звезды не лгут». — Статус эзотерических зна­ний. — Соотношение ззотериэма и науки. — Экзотерическое и эзоте­рическое. — Противостояние спиритизма и оккультизма. — «Научный оккультизм». — Плюралистичность эзотеризма. — С точки зрения «понятийного» и «потаенного». — Основания сближения науки и эзо­теризма. — Параллели между научным и девиантным знанием.

В конце XX в. в науке произошли существенные изменения и сложи­лась парадоксальная ситуация. С одной стороны, многие паранаучные те­ории допускали в свои сферы основополагающие идеи и принципы есте­ствознания и демонстрировали свойственную науке четкость, систем­ность и строгость. С другой — нарушение принятых и устоявшихся стан­дартов в науке стало расцениваться как непременное условие и показа­тель динамики научного знания. Отклонение от строгих норм и предписа­ний научной рациональности становилось все более и более допустимым и приемлемым. Познание перестало отождествляться только с наукой, а знание — только с результатом сугубо научной деятельности. Ограниче­ние идеи гносеологической исключительности науки вряд ли могло быть воспринято ученым миром с особым воодушевлением. Однако оно урав­новешивалось многообразными возможностями расширения сферы на­учного интереса. В объектное поле научных изысканий стали попадать яв­ления исключительные, наука обернулась к формам познавательной де­ятельности, которые ранее квалифицировались как «пограничные», не признанные в сферах официальной науки. Астрология, парапсихология и целый комплекс так называемых народных наук стали привлекать к себе внимание не с точки зрения их негативной оценки, что весьма баналь-

но, а с позиции их нетрадиционных подходов, методов, познавательных ориентации. Да и внутри самой науки все явственнее стали обнаруживать­ся «девиантные» линии, т.е. отклоняющиеся от общепринятых норм и стандартов научного исследования. Возник даже новый термин; кроме широко употребляемых «паранаука» и «вненаучное знание», стало ис­пользоваться понятие «анормальное» знание. Оно указывало на факт наличия знания, которое не соответствовало принятой парадигме. Анормальное знание всегда отторгалось. Однако факты из истории науки свидетельствуют о беспочвенности скоропалительного отторжения «су­масшедших идей и гипотез». Например, идеи Н. Бора о принципе допол­нительности считали «дикими и фантастичными», высказываясь о них так: «Если этот абсурд, который только что опубликовал Бор, верен, то можно вообще бросать карьеру физика, <...> выбросить всю физику на свалку и самим отправляться туда же»¹. Процесс возникновения термоди­намики сопровождался фразами типа: «Бред под видом науки». Такая за­щитная реакция классической науки по-своему понятна, это своего рода иммунный барьер, который необходим для выживаемости любого орга­низма. И каждая вновь возникшая идея проходит тщательную и строгую проверку на приживаемость.

Аналогом такого «анормального» знания может считаться и научный романтизм Гете, размышлявшего о протофеномене, этаком зримо яв­ленном законе. Расшатать рамки строгой научной рациональности по­могли и интуитивизм А. Пуанкаре, и теория неявного, личностного зна­ния М. Полани, и методологический анархизм П. Фейерабенда. Посте­пенно отношение к девиантным формам познавательной деятельности несколько Изменилось, они стали уживаться в ряду научных концепций, так как из их анализа методологи надеялись извлечь серьезные положи­тельные результаты— некое методологическое приращение к традицио­нализму.

Вместе с тем сама ситуация такой уживчивости, которая могла быть охарактеризована словами формулы терпимости: «Оставьте расти все вме­сте, и то и другое до жатвы» — привела к релятивности научного позна­ния. Расширение сферы методологических интересов послужило обосно­ванию равноправного гносеологического статуса таких ранее контрадик­торных противоположностей, как астрономия и астрология, традицион­ная и нетрадиционная медицина. И если согласно установкам XIX в. аст­рология считалась недостойной внимания лженаукой, то в XX в. критика подобных наукообразований осуществлялась более корректно. Так, Карл Поппер считал, что астрологию нельзя квалифицировать как науку, по­тому что она не ориентируется на принцип фальсификации: астрология излишне подчеркивает положительные свидетельства и игнорирует контр­примеры". Испокон веков астрология придерживается определенных по-стулативных положений, что, впрочем, не так уж чуждо и науке.

Отсутствие фальсифицируемое™ в астрологии, как то утверждает Поп­пер, опровергает Эдвард Джеймс. Он считает, что в ходе исторического развития содержание астрологии не оставалось неизменным и достаточ­но видное место занимала процедура фальсификации. Громкие сенсации

по поводу несбывшихся гороскопов — что это если не своеобразное дей­ствие принципа фальсификации? Известная сентенция «Звезды не лгут» может быть истолкована как методологическое требование опытной про­верки астрологических построений, в том числе и как процедура фальси­фикации. Тогда понятно, что ошибаются астрологи, а звезды не лгут.

В другом, признающем астрологию, подходе выдвигались принятые с точки зрения традиционалистики аргументы, исходя из которых появле­ние астрологии было связано с потребностями общественной практики и материальными интересами: успешное проведение охоты, занятие зем­леделием и скотоводством. Все это безусловно подчинялось ритмам звез­дного неба. Ритмы звездных взаимодействий, их влияние на процессы на земле были общим импульсом развития как астрологии, так и астроно­мии. Астрология совершенствовала и свой математический аппарат, уточ­няла технику исчислений. А когда потребовалось освоить технику горос­копа, астрологи стали применять точнейшие тригонометрические вычис­ления. (Заметим, что в Риме астрологов называли математиками.)

Самое последнее обновление или подтверждение научного статуса ас­трологии связано с интересной концепцией Л. Гумилева, связывающей ритмы человеческой истории с ритмами космической активности в «ближ­нем космосе». Подобные идеи содержатся и в теории А. Чижевского.

Помимо всех естественнонаучных доводов, астрология удовлетворяла и еще одну древнейшую человеческую потребность, самую сильную слабость человека— знать свою судьбу. Астрология облекала сам способ удовлетворе­ния этой потребности в достаточно строгую научную форму, осуществляя сбор данных, проведение исчислений, формулировку соответствий..

Разграничение (демаркация) науки и вненаучных форм знания всегда осуществлялось с привлечением критериев научности. Однако убеждение в необходимости четких, строгих и однозначных критериев научности бьшо свойственно науке XIX в. Затем начались разногласия по вопросу значи­мости тех или иных критериев науки. К середине 70-х гг. нашего столетия позиция, провозглашающая возможность однозначного, раз и навсегда устанавливаемого критерия или меры идентификации подлинной науки, рассматривалась как анахронизм. Возникла точка зрения, согласно кото­рой понятие научности не следует связывать с каким-либо одним крите­рием или набором критериев. Критерии носят либеральный характер, а гра­ницы научности задаются социокультурными параметрами. Наука постоян­но развивается, и формулировка критериев научности должна отвечать этой ситуации постоянного динамизма и изменчивости. Динамика разви­тия с неизбежностью разрушает классические каноны. Важно отметить, что осознание потери научных репрезентаций своего привилегированно­го места уравнивает науку в ее отношении к реальности с другими подхо­дами. Наука уже не та единственная и уникальная магистраль притока информации, а страдающая от своих недостатков, не всегда оснащенная самыми инновационными и модернизирующими приборами и приспо­соблениями кухня по получению и обработке информации.

В последнее время статус эзотерических знаний достаточно укрепился. Крайне негативное отношение к девиантному знанию (как к околонауч-

ному, оккультизму — как к фарсовому перевертышу науки) сменилось толерантным. Оно подпитывается упованиями на то, что в конце концов наука научится объяснять кажущиеся ныне сверхъестественными явле­ния и, в связи с найденным причинным объяснением, они перестанут быть таковыми. Произойдет развенчание сверхъестественного.

Соотношение эзотеризма и науки. Ключевой идеей для эзотеризма яв­ляется существование двух реальностей, одна из которых имеет совершенный идеальный характер (что в терминах эзотерики означает существование на тонких уровнях), другая выражает стремление челове­ка пройти путь совершенствования и изменить и себя, и космос. Отсюда два видимых вектора эзотеризма. Один указывает на идею сверхчеловека, человека с расширенным сознанием и выдающимися способностями. Дру­гой — на идею преображения жизни, аналогично той, которая опредме-чена холиазмической формулой «царствия Божьего на Земле».

Вот пример типичного эзотерического рассуждения. Популяризатор «Новой эры» Шерли Маилейн утверждает: «Самой важной из мыслей, полученных мною от космического разума, духовного просветления, яв­ляется мысль, что Бог— это мы сами. Есть некая сфера реальности, бо­лее значительная, чем постигнутая нами»''. Иногда это ведет к уходу от реальности, иногда к непоследовательному алогичному поведению, иногда к чрезмерной псевдоактивности, связанной с установкой на преобразо­вание всего и вся.

И если рациональное научное знание, как правило, неэмоционально и безличностно объективно, то в эзотерической тради­ции приобщение к тайному знанию невозможно без использования меха­низмов эмоциональных переживаний, в частности без посылов, ориентированных на свет, добро и благость в мыслях, словах и поступках — в случае приобщения к белой магии, и на прямо противопо­ложные установки — в случае черной магии.

Эзотерические науки преследуют две основные цели: во-первых, познавательную, направленную на познание фактов, лежащих за пределами обычного опыта; во-вторых, властную, или к и б е р-цель, связанную с управлением процессами внешнего мира. Периодично­сти, равной интенсивности смены теорий, доктрин и научных концеп­ций, в эзотеризме не отыскать. Он динамичен изнутри, во многообразии нюансов и личностно окрашенных подходов. Однако весьма и весьма ста­тичен по своей природе, так как опирается на древнейшее, положенное в качестве фундамента тайное герметическое учение, тайную мудрость древних.

Но если научное знание, начиная с Нового времени, всегда оказыва­ется в центре интеллектуальных притяжений, то положение эзотеризма в разные исторические эпохи неодинаковое. Он то оттесняется на перифе­рию, то продвигается на авансцену духовных изысканий.

Когда говорят о науке, то отмечают в первую очередь ее системность. Однако подобное же свойство можно обнаружить и в современных эзоте­рических учениях. Многие исследователи уверены, что так называемое «лунное» знание представляет собой целую систему знаний, такую же

сложную, как современная физика, чьи предположения иногда на стыке вероятного и невероятного.

Эзотерическое знание делится на четыре вида. Во-первых, это знание оккультных сил, пробуждаемых в природе посредством определенных ри­туалов и обрядов. Во-вторых, знание каббалы, тентрического культа и часто колдовства. В-третьих, знание мистических сил, пребывающих в звуке (Эфир), в мантрах (напевах, заклинаниях, заговорах, зависящих от рит­мов и мелодий). Другими словами — знание законов вибрации и магиче­ское действие, основанное на знании типов энергий природы и их взаи­модействия. В-четвертых, это знание Души, истинной мудрости Востока, предполагающей изучение герметизма.

Можно встретиться с подразделением всех оккультных наук на экзо­терические и эзотерические. Первые, экзотерические, изучают внешнюю форму явлений природы; вторые, эзотерические, исследуют внутреннюю сущность. Здесь достаточно очевидным аналогом служат существующие в науке эмпирический и теоретический методы исследования. Эмпириче­ский уровень отражает и фиксирует объективные факты, выявленные в результате экспериментов и наблюдений, как правило, со стороны их внешних, но явных связей. Теоретический уровень нацелен на постиже­ние внутренней сущности процессов и явлений, скрытой от непосред­ственного наблюдения.

Противостояние спиритизма и оккультизма. Согласно существующему взгляду теории, в которых признавалось вмешательство высших духовных существ, получили название спиритических. Спиритизм основывает ется на древнеегипетском веровании о существовании сверхъестествен­ного мира нематериальных духов. Сторонники спиритизма верят и в су­ществование душ умерших. Связь с миром духов оказывается привилегией жрецов, способы этой связи составляют большую тайну. В настоящее вре­мя человека, способного к спиритическим контактам, называют медиу­мом. Спиритизм рассматривают в двух его ветвях: американской и евро­пейской (прежде всего немецкой). Спириты объясняют свой успех тем, что спиритизм является протестом против естественнонаучного матери­ализма, господствующего над мышлением. Спиритуалист верит в невиди­мые таинственные миры, заполненные существами, истинная природа которых представляет неразгаданную загадку.

Теории, в которых истинной причиной происходящего принимались неизвестные природные силы, назывались оккультными. Под понятием «оккультизм» следует подразумевать общее название учений, при­знающих существование сил, скрытых в человеке и космосе, но доступ­ных для понимая особо посвященных, т.е. людей, прошедших обряд по­священии и получивших специальную биопсихоэнергетическую подготовку. В последнее время эти два родственных по истоку направления вступили в открытую борьбу. Для оккультных наук важным вопросом оказалась про­блема поиска источника сил, проявление которых наблюдается в маги­ческих операциях. Искать ли его в живой или неживой природе? Чем он является по природе: физическим или психическим явлением и процес­сом? И когда современные физика и химия замолкают, не в силах объяс-

нить те или иные феномены, можно расслышать негромкие голоса ок­культных наук, выступающих от имени еще непознанных природных сил. Видимо, не случаен и сам термин «научный оккультизм». В этом смыс­ле можно сказать, что современный оккультизм как рефлексивная сис­тема, озабоченная способом и потребностью своего обоснования и под­тверждения, датируется весьма конкретным временем. Это 1870 г. — год создания современного институционально оформленного оккультизма, связанного с деятельностью Диалектического общества — общества экс­пертов со специальной целью исследования спиритических явлений экс­периментальным путем.

Заключения подкомиссий данного общества весьма любопытны и формулиру­ются следующим образом:

1. Могут получаться звуки весьма различного характера, которые кажутся исходящими от мебели, от пола и от стен, и часто могут явственно ощу­щаться сопровождающие их колебания.

2. Тяжелые тела могут приводиться в движение без каких-либо механических приемов и без соответствующего напряжения мускульной силы со сторо­ны присутствующих, а часто даже и без всякого соприкосновения или со­единения с каким-либо лицом.

3. Упомянутые звуки и движения часто происходят в такое время или в такой форме, как этого пожелают присутствующие лица; сверх того они могут отвечать на вопросы или слагать с помощью ряда знаков связные сообще­ния.

4. Полученные таким путем ответы или сообщения по большей части лишены всякого смысла; иногда, впрочем, сообщаются также факты, известные одному из присутствующих.

5. Условия, при которых возникают эти явления, бывают различны; важно, однако, то обстоятельство, что для их наступления некоторые лица долж­ны по необходимости присутствовать, тогда как присутствие других лиц обыкновенно служит для них помехой. Причем это различие не зависит от того, верят или не верят данные лица в возможность подобных явлений.

6. Наступление этих явлений отнюдь не обеспечивается присутствием или отсутствием определенных лиц.

7. Итак, звуки и колебания, спонтанные движения и вращения, сигнальные сообщения и, как необходимое условие, вера в необычные явления — вот что фиксируется как результат при экспериментировании в контексте спи­ритических взаимодействий.

Долго и тщательно проводились опыты, при которых были приняты все воз­можные меры предосторожности; они привели к установлению следующих поло­жений:

1. При известных телесных и душевных состояниях у одного или нескольких присутствующих лиц обнаруживается сила, достаточная для того, чтобы вызвать движение тяжелых тел без применения мускульной силы, без при­косновения или какого бы то ни было материального соединения между этими телами и названными людьми.

2. Сила эта может производить явственные звуки, представляющиеся исхо­дящими от твердых предметов, которые никто не трогает и которые не

имеют видимой связи ни с одним из присутствующих лиц. То, что эти звуки ирходят от различных твердых тел, доказывается тем, что при прикосно­вении можно ощущать колебания от этих тел. 3. Наконец, действиями этой силы часто руководит разум⁴.

Однако попытки доказательства оккультных явлений предпринимались и прежде. Еще ранее, чем приступило к своим исследованиям Диалекти­ческое общество, подобную задачу поставил известный химик Вильяме Крукс и пришел к аналогичным результатам. Другой химик, Карл Рей­хенбах, обратил внимание на факт северного сияния и предположил, что такое световое явление должно происходить всюду, где есть магнит­ные полюса. Сенситивы, наиболее чувствительные люди, фиксировали сияние у полюсов больших магнитов, ощущали изменение температуры и даже притягивались к магнитам. Рейхенбах сделал вывод, что сияние испускают не только магниты, но и всякий предмет, выставленный ра­нее на солнечном свете, а также кристаллы и человеческое тело. Силу, производящую свечение, Рейхенбах назвал одом. Исходящий от людей од (по Рейхенбаху— биод) аналогичен психической силе современных ок­культистов. Однако «в то время как психическую силу надо считать свя­занной непременно с людьми или, во всяком случае, с животными, пред­положенная од-сила встречается повсюду в природе»³.

Тем не менее в контексте спиритических опытов проблема фотогра­фирования и материализации духов— одна из наиболее полемических в связи с многочисленными обманами, зафиксированными самими же сви­детелями. Считается, что до сих пор нет ни одного положительного и бесспорного доказательства подлинности спиритизма.

Известный немецкий астрофизик Цельнер для объяснения спиритуа­листических явлений выставил гипотезу о четырехмерном пространстве и живущих в нем четырехмерных разумных существах. Исходная точка раз­мышлений ученого логически непротиворечива, так как ведет свое нача­ло от математических построений, допускающих наличие и-мерного про­странства. Гипотеза же о том, что есть существа, созерцающие мир в че­тырех и более измерениях, остается по-прежнему на уровне гипотезы. Здесь включение в интеллектуальный контекст и потенциал эпохи осуществля­ется на основании устоявшихся положений в направлении вписанности неординарных явлений в континуум принятых в физике положений. Гипо­теза о четырехмерном пространстве, куда помещены причины медиуми­ческих явлений, позволяет избежать противоречия с существующими в математике теоретическими построениями, допускающими существова­ние и 10-мерного пространства, но противоречит эмпирическому посту­лату о трехмерности пространства. Последний предельно прост. В нем ут­верждается, что если бы пространство не было трехмерным, то наш мир имел бы иное строение. Электроны бы падали на ядра, а сама Земля уст­ремилась бы к Солнцу, и жизнь в таком виде, в каком мы ее знаем, перестала бы существовать.

Плюралистичность эзотеризма. Традиционная наука реализует доста­точно строгую форму организованности. Научное знание выступает в виде логически упорядоченной схемы. Эзотеризм из-

начально плюралистичен. Он как бы призван отразить индивидуальные различия в путях ищущих, где каждый имеет право на свое собственное, отличное от другого мировосприятие. Кстати, греческий аналог термина «эзотеризм» означает «внутреннее», «закрытое». Иногда его сторонники объединяются в некие общества и группы, однако предполагать их моно­литное единство было бы методологическим просчетом. По сути своей, эзотеризм как поиск и построение идеальной реальности и осмысление личного пути совершенствования есть своеобразная ниша интеллигибель­ной свободы, или свободы умопостижения, где каждый имеет право на духовное творчество, самостоятельное волеизъявление, не стесненное нормой запрета социально-идеологического характера. Если бы этот фе­номен не существовал, эту сферу личного трансцендентного поиска, где каждый, пытаясь выразить свою обеспокоенность современным состоя­нием мира, стремится отыскать способы его индивидуального преодоле­ния, следовало бы образовать. Можно сказать, что это сфера человече­ской духовной самодеятельности, аналогичная существующей в искусст­ве. Есть профессионалы, а есть множество самодеятельных недипломиро­ванных самородков, по-своему исполняющих собственный танец, поющих свою песню. Отсюда и пестрота, разномастность и неодинаковость «ре­пертуара». Запретить это невозможно, отрежиссировать невероятно слож­но, а объяснить легко.

Разве не прав человек в своем желании, отбросив гнет чисто матери­альных проблем, думать о проблемах космической значимости, тем бо­лее что они сопряжены со стремлением к совершенствованию? Разве ви­новен он в том, что в нем проявляется его антропософичность — уст­ремленность к божественному совершенству и всемогуществу?

Проблемы и опасности возникают, когда путь поиска и построения идеальной реальности, минуя сферу интеллигибельных размышлений, переходит в область энергетической стимуляции и практического исполь­зования потенциала психической энергии, которая, как камера высокого напряжения, должна быть герметически закрыта. В ней — все захватываю­щие дух методы и приемы энергетической защиты от нападения и вампи­ризма, от астросомов и лярв, от угрожающего донорства и порчи. Можно сказать, что одна из серьезных проблем эзотеризма заключается в разгер­метизации герметизма, т.е. в использовании тайных и запрещенных при­емов стимуляции сознания.

Эзотерика призывает многое принимать на веру. Не предоставляя до­казательств, она обращается к внерациональным или сверхрациональ­ным способам убеждения, избирает жанр суггестивной наративы, опира­ется на легенды и предания, свидетельства исторического повествования, привлекая на свою сторону все большее и большее число сторонников. Последователи герметических учений верят в непосредственное влияние произносимой мистической формулы на природу вещей, т.е. признают, что произносимое слово само по себе обладает способностью и свой­ством влиять на естественное течение событий. На этом воззрении осно­вывалась и магия всех языческих народов. Этот суггестивный элемент нео­быкновенно силен и по сей день, особенно в медицине.

В научных кругах активно обсуждаются проблемы суггестии и гипноза. Ученые-психиатры говорят о суггестии самой окружающей нас социаль­ной среды, когда мы постоянно подвергаемся внушению со стороны средств массовой информации и рекламы. Действие суггестии возрастает в больших аудиториях, при проведении митингов и собраний. И хотя специ­ализированная практика гипноза и суггестии связана с многочисленными запретами и носит ограниченный, предписательный характер, тем не менее они не объявляются чепухой, чертовщиной и бредом. Напротив, воспринимаются как особо влиятельные средства воздействия на челове­ка, его психику и жизнедеятельность, тогда как использование подобных им энергетически сильных средств воздействия за рамками официальной компетенции объявляется лишенным всякой значимости и силы. Здесь человек оказывается незащищенным от возможного негативного влия­ния и может пострадать, не будучи сведущим в причинах и источниках воздействия. Выражения типа «дурной глаз», «порча», «приворотить», «отворотить» в идеологии тоталитарного общества воспринимались толь­ко как пережитки мракобесия, атавизмы суеверий и ограниченности. И только литература последнего десятилетия позволила взглянуть на по­добные процессы со стороны их суггестивного и информационно-энерге­тического механизма.

Взгляд с точки зрения «понятийного» не всегда совпадает с устремле­нием к постижению «потаенного». Понимание герметизма и герметично­сти как чего-то тайного, закрытого, куда никто и ничто не может про­никнуть, настолько прочно, что сохранилось и в современной языковой практике. В герметизме соблюдался принцип: держать в тайне от профанов сокровенные знания о Вселенной и человеке, но передавать их учени­кам, посвященным. Предполагалось, что герметизм есть «система Вер­ховных доктрин, выражающих в своей совокупности Абстрактное Герме­тическое Синтетическое Учение о Божественной Первопричине, Чело­веке и Вселенной. Все, что есть, сводится к этим трем началам, модусам Единой Реальности и объединяется в Единстве Ея Сущности. Это учение есть совершенная форма Истины в разуме. Оно есть Ея полная проекция, законченная и исчерпывающая реализация»⁶.

Все высшие достижения человека объясняются степенью его приобще­ния к божественной просветленности. И все, на что он способен, рассмат­ривается как дар всевышнего' творца, мирового космического разума. И хотя в эзотерическом знании в качестве источника познания провоз­глашаются откровение и мистическая интуиция, сейчас в ней наблюдает­ся явно проступающая тяга к научной терминологии, когда «волхование» облекается в научные формы. Имея в виду этот формально терминологи­ческий аспект, иногда говорят о возможном синтезе Сциентизма и магии.

Считается, что эзотерические учения охватывают два плана существо­вания сознания. Первый оценивается как иллюзия сознания (или майя), он представляет желаемый образ будущего. Второй — практический, опи­рающийся на методику, средства и способы достижения желательного состояния. Человек должен стремиться именно к задуманной, построен­ной мысленно эзотерической реальности. Он задает ее траектории. Непре-

менным условием достижения желаемого состояния является необходи­мость кардинального изменения себя, работа над трансформацией свое­го сознания. Исследователи подчеркивают, что «эзотерическая реаль­ность — это не обязательно сверхъестественный или мистический мир. Эзотерической является любая реальность, вводящая в идеальный мир, предполагающая индивидуальный мир, индивидуальное творчество, осо­бые установки и устремления индивида»⁷. Здесь весьма очевидны паралле­ли и сопоставления эзотерической и виртуальной реальности.

Современные философы пытаются выяснить роль и значение много­образных эзотерических знаний, провозглашая различные подходы, объяс­няющие и оправдывающие данный феномен. Э. Дюркгейм и М. Мосса уве­рены, что к магии следует подходить как к социологическому явлению, имея в виду ее положение в обществе. Дж. Фрезер подчер­кивает социально-психологический подход, при котором акцентируются способности человека воздействовать на объект и достигать поставленной цели. Вне мерок психологического или социаль­но-психологического характера это явление понять нельзя. Б. Малиновс­кий пришел к выводу, что магия обеспечивает уверенность в ситуации неопределенности, организует коллективный труд, усиливает социаль­ное давление на индивида.

Однако общим основанием, могущим послужить сближению науки и эзотеризма, является сама активно-деятельностная природа отношения к миру как в эзотеризме, так и в науке. Выдающийся мыслитель эпохи Воз­рождения Пика дела Мирандола весьма четко формулировал активную по­зицию человека как мага, «пользующегося магией и каббалой для управле­ния миром, для контроля за собственной судьбой с помощью науки»⁸. И наука, естествознание (как знание естества, диалог с природой), и эзоте-рика (как учение о тайных законах универсума) по сути своей являют две разновидности противостояния стихиям мироздания. Каждая на свой лад пытается обуздать, покорить и освоить неопределенность бытия.

Метаморфоза (превращение) взаимоотношений науки и эзотериче­ского или девиантного, как принято считать в официальных науковедче-ских источниках, состоит в том, что всюду, где малообразованный народ сталкивается с высокоэффективными результатами науки, последние объявляются чудом, волшебством, чем-то сверхъестественным. В кон­тексте развития самой науки достижения ее переднего края понятны и объяснимы с естественнонаучной точки зрения. Вырванные из современ­ного им контекста, помещенные в иной социокультурный слой, они пред­стают как нечто необъяснимое.

Взаимосвязь науки и оккультизма с логической точки зрения покоит­ся на том постулате, что наука не отрицает наличие скрытых (occulta) естественных сил, пока еще не изученных доскональным образом и не получивших исчерпывающего объяснения. Сегодня наука вынуждена фик­сировать существование некоторых необычных явлений (полтергейст, ме­диумизм, телекинез и т.п.), при всем при том, что их удовлетворительное естественнонаучное объяснение оказывается делом будущего.

Стоять на точки зрения оккультизма совсем не означает открыто про­пагандировать оппозицию науке, но предполагает всего лишь признание имеющейся в природе неизвестной зависимости взаимодействий, облада­ющих, однако, естественным характером. У материалиста Л. Фейербаха можно найти поражающие миролюбием суждения, согласно которым на­уку следует понимать как учение о действующих материальных внешних причинах, а магию — как науку об истинных причинах и всеобщих фор­мах. «Магия есть наука или искусство, которое из познания скрытых форм выводит удивительные действия или эксперименты и надлежащим сбли­жением действующих сил с восприимчивыми к ним предметами открыва­ет великие деяния природы...»⁹.

Между научным и девиантным знанием можно отметить параллели, ряд черт и особенностей, произрастающих как в сфере традиционного произ­водства научного знания, так и в ее девиантном сопровождении. Они зас­тавляют задуматься над степенью конфронтации науки и эзотеризма. На­пример, основная задача теоретической науки — проникновение в с у щ -н о с т ь вещей (всплывают в памяти не лишенные некоего налета эзо­теризма известные ленинские наставления «двигаться от сущности пер­вого порядка к сущности второго и т.д.») — свойственна не только науке. Это основное кредо эзотерического познания, герметизма.

Теоретический уровень научного исследования, пред­полагая выяснение внутренних и скрытых от непосредственного наблю­дения взаимосвязей, концептуальное движение, имеет отдаленное сход­ство с устремлениями к постижению тайного, скрытого от взора знания в области ментальных (оккультных) наук. Так называемая работа с иде­альными моделями весьма и весьма распространена в науке. Специальные процедуры трансформации, когда реальные объекты с необ­ходимостью должны быть представлены как логические концептуальные конструкты, имеющие идеальное существование, а проще сказать— су­ществующие только в мысли, процедура весьма родственная и эзотеричес­ким практикам, когда те обращены к трансмутации процессов. Существует весьма оригинальная оценка науки, принадлежащая современному учено-му-эпистемологу Дж. Холтону, согласно которой науку следует рассмат­ривать как результат «интеллектуальной мутации». Сама способность науч­но-теоретического мышления строить и конструировать идеальные миры, оперируя многообразными степенями свобо­ды, перекликается с установками инакового способа мышления и, в ча­стности, с эзотерическими устремлениями к идеальной реальности.

В теоретическом познании, особенно в современной физике, очень распространены модельные исследования, опирающиеся на конструк­ты— заместители реального объекта. Вместе с тем замещение — основная процедура магического ритуала. Фигурки, изоб­ражения, тесты и сами церемонии направлены на замещение отсутству­ющих на самом деле связей. Факт невыразимости, наиболее сильно ак­центированный в мистике, имеет известные аналогии с глубинными мик­рофизическими исследованиями. Они состоят в том, что многие науч-

но-теоретические связи не имеют своего репрезентанта. М. Шлик — пред­ставитель Венского кружка позитивистов — вообще отрицал возможность репрезентации теоретико-познавательного содержания, вопрошая: как показать, к примеру, силу тяготения или квантово-механический переход?

Явные параллели и пересечения обнаруживаются ив проблеме наблюдаемости, решаемой современной микрофизикой таким образом, что неотъемлемым компонентом всей системы является сам наблюдатель. Невозможно наблюдать без того, чтобы в тот же самый мо­мент не изменять систему. Как отмечали еще в 20-х гг. Н. Бор и В. Гейзен-берг, наблюдения за объектом при физическом эксперименте вносят воз­мущение в этот объект. Подобная констатация имеет реальное пересече­ние с доктриной древних. Именно мыслители Востока настаивали на фун­даментальном единстве наблюдателя и наблюдаемого, на изменении, сопровождаемом процесс наблюдения. Примечательно также, что в 30-х гг. Шри Ауробиндо создает свою философию интегральной йоги с основ­ным тезисом созидающей силы сознания. В это же время раскрывается физический смысл полевых взаимодействий квантовой механики.

Проведенное в лабораториях радиоэлектронных методов исследова­ния Института радиотехники и электроники изучение биополя человека показывает, что вокруг подобного биологического объекта образуется сложная картина физических полей, несущих информацию о его подси­стемах. Их насчитывается 8 типов. Они принципиально нестационарны, быстро изменяются в пространстве и во времени. Этот полевой компо­нент, имеющий корпускулярно-волновую природу, признанный совре­менными биофизиками и как бы «размазанный» по всей Вселенной, также весьма узнаваем в учениях древних. Тайные знания всегда привле­кали и одновременно пугали содержащимися в них секретами о возмож­ности трансформации сознания и получения информации о прошлом и будущем.

Герметический принцип «Все во всем», или принцип монизма, удиви­тельным образом согласуется с чаяниями современных физиков создать единую теорию поля (о которой, кстати, мечтал в свое время А. Эйнш­тейн). Ведь зная законы единого поля, можно реализовать любую мысль и воздействовать на любое сознание. Принцип вибрации напрямую находит­ся в соответствии с известным и принятым положением об абсолютности движения. Все многообразие материи объясняется разницей в характере вибраций, их частоте, амплитуде, интенсивности. Существуют шкалы космических вибраций, так называемых сверхчастот. И даже тепло, свет, электричество и магнетизм отличаются как различные виды колебаний, вибраций. К самым высоким вибрациям относят колебания тонкой сре­ды, а также силу тяготения. Мысли, эмоции, волю относят к вибрациям, которые.могут вызывать аналогичные вибрации в мозгу других людей. Уме­ние вызывать у себя вибрации определенной частоты и передавать их дру­гим относят к области духовной алхимии. Она рассматривается герметис-тами как самое ценное из искусств этого древнего учения. Знаменитые

древнейшие формулы: «Макрокосм — в микрокосме», «Познай себя — познаешь мир», «Слово сильнее оружия», принцип полярности ритма, пола — возвращаются к нам, обряженные замысловатыми терминами: структурность, системность, когерентность, иерархичность, целостность. Не представляет труда разглядеть в принципах древнейшей герметичес­кой философии те концептуальные схемы суждений, которые впослед­ствии традиция свяжет с научным способом мышления.

Еще одно пересечение точных наук и эзотеризма происходит по линии принятия в качестве основы мироздания числа. Отношения и взаимосвязи мира, рассматриваемые как числовые соотношения, — необходимый ба­зис и фундамент современной науки. Широко используются таблицы, ма­тематические формулы, очевидно стремление к точности и чистоте тер­минологического аппарата. Широко известный диалектический закон о взаимопереходе количественных и качественных взаимодействий, пони­маемый как механизм развития, яркое подтверждение тому, что книга природы написана на языке математики. Однако нумерологическая сто­рона очень сильна в древней каббале, развита она и в пифагорейской школе. Это с новой силой доказывает, что тесная связь точных научных теорий со всем комплексом эзотерических знаний имеет древнейшую тра­дицию. Однако связь эта своеобразная. Наука в современном ее понима­нии оформилась как способ рационального постижения мира, основан­ный на причинной зависимости; когда она находилась в младенческом возрасте, система древнейших знаний уже изобиловала различными от­ветвлениями, в числе которых были и математика, и медицина, и гео­метрия, и география, и химия. Наука, или, вернее, древнейший ее про­тотип, была вкраплением в оккультную сферу, как достаточно разрабо­танную и полную систему знаний и сведений. Поэтому можно сказать, что связь науки и оккультизма генетическая, опирающаяся на происхождение.

ЛИТЕРА ТУРА

¹ ДынччВ.И., Елъяшевич М.А., Толкачев Е.А., Томшъчин Л. М. Вненаучное зна­ние н современный кризис научного мировоззрения // Вопросы филосо­фии. 1994. № 12. С. 125.

² Пружинпн Б.И. Звезды не лгут, пли Астрономия глазами методолога // Заб­луждающийся разум или многообразиевненаучногознания. М.. 1990. С. 138.

³ Новая эра приглашает // Свет. 1977. № 1. С. 3.

⁴ Иллюстрированная история суеверий и волшебства от древности и до на­ших дней. Киев, 1993. С. 202-203.

⁵ Там же. С. 208.

⁶ Шмаков В. Священная книга Тота: Великие Арканы Таро. Начало синтети­ческой философии эзотеризма. Киев, 1993. С. 41.

⁷ Знание за пределами науки. М., 1996. С. 14.

⁸ Герметнзм н формирование науки. М., 1966. С. 14.

⁹ Фейербах Л. История философии. Т. 1. М., 1974. С. 116^