На хуторе

Долго-долго догорала заря бледным румянцем. Не­уловимый свет и неуловимый сумрак мешались над рав­нинами хлебов. Темнело и в деревне, ¾ одни оконца изб на выгоне еще отсвечивали медным блеском. Вечер был молчалив и спокоен. Загнали скотину, пришли с работ, поужинали на камнях перед избами и затихли... Не иг­рали песен, не кричали ребятишки...

Все задумалось вечерней думой, ¾ задумался и Капитон Иваныч, сидя у поднятого окна.

Усадьба его стояла на горе; мелкорослый сад, состо­явший из акаций и сирени, заглохший в лопухах и чер­нобыльнике, шел вниз, к лощине. Из окна, через кусты, было далеко видно.

Поле молчало, лежало в бледной темноте. Воздух был сухой и теплый. Звезды в небе трепетали скромно и та­инственно. И одни только кузнечики неутомимо стреко­тали под окнами в чернобыльнике, да в степи отчетливо выкрикивал «пать-паль-вать» перепел.

Капитон Иваныч был один ¾ как всегда.

Ему словно на роду было написано всю жизнь про­жить одиноко. Мать и отец его, очень бедные, мелкопо­местные дворяне, проживавшие у князей Ногайских, умерли, когда ему было меньше году от рождения. Дет­ство и отрочество он провел в доме сумасшедшей тетки, старой девы, и в школе кантонистов. В юности он писал песни, подражая Дельвигу и Кольцову, называл ее в своих стансах Валентиной ¾ на деле ее звали Анютой и была она дочь чиновника, служившего в комиссариа­те, ¾ но взаимности не имел.

Имя у него было «как у дворецкого», наружность не обращающая на себя внимания; смуглый, худощавый и высокий, он похож был, по отзывам приятелей, на семи­нариста даже тогда, когда, по протекции князя (недаром говорили, что князь ¾ отец Капитона Ивановича), добил­ся офицерского чина. Тут ему досталось именьице от тетки, и он вышел в отставку. Он еще воображал себя порою то героем из какого-нибудь романа Марлинского, то даже Печориным, стригся по новейшей моде ¾ «а-ля полька»... Но ничего не вышло из этого. «Валентина» поехала гостить к подруге и вышла замуж. А он «до гробовой доски» запер стихи в шифоньерке.

Он стал хозяйствовать; думал служить в только что открывшемся земстве, но и в земстве ему не повезло: предводитель, закусывая однажды в буфете дворянского собрания, сказал, что Капитон Иваныч «добряк, но фантазер... старый фантазер... отживающий свое время тип...». Капитон Иваныч перезнакомился с соседями мелкопоместными и увлекся охотой, приобретя себе не­заменимого друга в легавой Джальме. И дни пошли за днями и стали слагаться в годы... Он стал настоящим мелкопоместным, носил «тужурку» и длинные черные усы; забыл даже думать о своей наружности и, вероятно, не знал, что его смуглое, немного рябое лицо очень при­влекательно своей спокойной добротою...

Нынче он грустил. Утром зашла богомолка Агафья, бывшая дворовая Капитона Иваныча, и, между прочим, сказала:

¾ А помните, сударь, Анну Григорьевну?

¾ Помню, ¾ сказал Капитон Иваныч.

— Умерла-с. Великим постом схоронили.

Целый день потом Капитон Иваныч неопределенно улыбался. А вечером... Вечер настал такой тихий и гру­стный!

Капитон Иваныч не стал ужинать, не лег спать рано, как ложился обыкновенно. Он свернул толстую папиро­су из черного крепкого табаку и все сидел у окна, под­жав под себя одну ногу.

Ему хотелось куда-то пойти. Как человек, привыкший все спокойно обдумывать, он спрашивал себя: «куда?» Разве перепелов ловить? Но заря уже прошла, да и идти не с кем. Семен нынче в ночном. Да и что перепела!

Он вздыхал и почесывал свой давно не бритый под­бородок.

Как, в сущности, коротка и бедна человеческая жизнь! Давно ли был он мальчиком, юношей? Школа кантони­стов ¾ хорошо, что теперь их нет более! ¾ холод, голод, поездки к тетке... Вот был человек! Он отлично помнил ее, старую худую деву с растрепанными, сухими черны­ми волосами, с безумными глазами, ¾ говорили, от не­счастной любви сошла с ума, ¾ помнил, как она, по ста­рой институтской привычке, твердила наизусть французские басни, закатывая глаза и делая блаженную, важную физиономию: помнил и «Полонез Огинского»... Страстно и необычно звучал он, потому что с безумной страстью играла его старая дева... Ах, этот полонез! И она играла его...

Звезды в небе светят так скромно и загадочно; сухо трещат кузнечики, и убаюкивает и волнует этот шепот-треск... В зале стоят старинные фортепианы. Там откры­ты окна... Если бы туда вошла теперь она, легкая, как привидение, и заиграла, тронула старые звонко-отзывчи­вые клавиши! А потом они вышли бы из дома и пошли рядом полевой дорогою, между ржами, прямо туда, где далеко-далеко брезжит свет запада...

Капитон Иваныч поймал себя и усмехнулся.

¾ Расфа-нта-зировался... ¾ протянул он вслух.

Трещали кузнечики в тихом вечернем воздухе, и из сада пахло лопухами, бледной, высокой «зарей» и кра­пивой. И этот запах напоминал ¾ вечера, когда он при­езжал домой, из города, и сладко было ему думать о ней, обманывать себя надеждами на счастье.

Ни одного огонька не светилось на деревне, когда он поднимался в гору. Все спало под открытым звездным небом. Темны и теплы были апрельские ночи; мягко благоухали сады черемухой, лягушки заводили в прудах дремотную, чуть звенящую музыку, которая так идет к ранней весне... И долго не спалось ему тогда на соломе, в садовом шалаше! По часам следил он за каждым огоньком, что мерцал и пропадал в мутно-молочном ту­мане дальних лощин; если оттуда с забытого пруда до­летал иногда крик цапли ¾ таинственным казался этот крик и таинственно стояла темнота в аллеях... А когда перед зарею, охваченный сочной свежестью сада, он от­крывал глаза ¾ сквозь полураскрытую крышу шалаша на него глядели целомудренные предутренние звезды...

Капитон Иваныч встал и пошел по дому. Шаги его отдавались по комнатам, полы кое-где гнулись и скри­пели.

«Восемьдесят лет домику! ¾ думал Капитон Иваныч. ¾ Вот осенью надо звать плотников, а то холод зимою бу­дет ужасный!»

Шагая по зале, он чувствовал себя как-то неловко. Высокий, худой, немного сгорбленный, в длинных ста­рых сапогах и расстегнутой тужурке, из-под которой виднелась ситцевая косоворотка, он бродил по зале и, поднимая брови, покачивая головою, напевал «Полонез». Он чувствовал, что он сам следит за своею походкою и фигурою, представляет себя как другого человека, ша­гающего в полусвете старинной залы, человека, который бродит один-одинешенек, которому грустно и которого ему до боли жаль... Он взял картуз и вышел из дому.

На дворе было светлее. Свет зари, погасающей за де­ревней, еще слабо разливался по двору.

¾ Михаила! ¾ тихонько позвал Капитон Иваныч ста­рого пастуха. Никто не откликнулся. Михаила ушел «ко двору, рубаху сменить».

Стараясь придумать себе дело, он направился по дво­ру к варку: накосил ли Митька травы коровам? Но, ду­мая совсем о другом, Капитон Иваныч только постоял у варка.

¾ Митька! ¾ позвал он.

Опять никто не отозвался. Только за воротами тяже­ло-тяжело вздохнула корова и завозились и затрепыхали крыльями на насесте куры.

«Да и на что они мне нужны?» ¾ подумал Капитон Иваныч и не спеша пошел за каретный сарай, туда, где начинались на косогоре ржи. Шурша, пробрался он по глухой крапиве на бугор, закурил и сел.

Широкая равнина лежала внизу в бледной темноте. С косогора была далеко видна молчаливо утонувшая в су­мраке окрестность.

«Сижу, как сыч на бугре, ¾ подумал Капитон Ива­ныч. ¾ Вот, скажет народ, делать нечего старику!»

«А ведь правда ¾ старик я, ¾ продолжал он размыш­лять. ¾ Умирать скоро... Вот и Анна Григорьевна помер­ла... Где же это все девалося, все прежнее?»

Он долго смотрел в далекое поле, долго прислуши­вался к вечерней тишине...

¾ Как же это так? ¾ сказал он вслух. ¾ Будет все по-прежнему, будет садиться солнце, будут мужики с пере­вернутыми сохами ехать с поля... будут зори в рабочую пору, а я ничего этого не увижу, да не только не увижу ¾ меня совсем не будет! И хоть тысяча лет пройдет ¾ я ни­когда не появлюсь на свете, никогда не приду и не сяду на этом бугре! Где же я буду?

Сгорбившись, закрывши глаза и потягивая левою ру­кой черный, седеющий ус, он сидел, покачивался...

Сколько лет представлялось, что вот там-то, впереди, будет что-то значительное, главное... Был когда-то маль­чиком, был молод... Потом... в жаркий день на выборы на дрожках ехал по большой дороге! ¾ И Капитон Ива­ныч сам усмехнулся на такой скачок своих мыслей...

Но и это уже давно было. И вот доходишь до такой поры, в которой, говорят, все кончается; семьдесят, во­семьдесят лет... а дальше уже и считать не принято! Что же наконец, долга или коротка жизнь?

«Долга! ¾ подумал Капитон Иваныч. ¾ Да, все-таки долга!»

В темном небе вспыхнула и прокатилась звезда. Он поднял кверху старческие грустные глаза и долго смот­рел в небо. И от этой глубины, мягкой темноты звездной бесконечности ему стало легче. «Ну, так что же! Тихо прожил, тихо и умру, как в свое время высохнет и сва­лится лист вот с этого кустика...» Очертания полей едва-едва обозначались теперь в ночном сумраке. Сумрак стал гуще, и звезды, казалось, сияли выше. Отчетливее слышался редкий крик перепелов. Свежее пахло тра­вою... Он легко, свободно вздохнул полной грудью. Как живо чувствовал он свое кровное родство с этой без­молвной природой!

122.Проанализируйте лексические, морфологические и синтаксические особенности данного отрывка и докажите его стиле­вую отнесенность.

Однако в отдельных случаях нам оказывается извест­ной не только этимология новых слов, но и их создате­ли. Так, например, автором слова утопия был англий­ский ученый-гуманист XV¾XVI века Томас Мор, слово фауна было создано шведским естествоиспытателем XVIII века К. Линнеем, слово лилипут в начале XVIII века придумал английский писатель Дж. Свифт. Укра­инский ученый XVI¾XVII века М.Г. Смотрицкий явился создателем слова деепричастие. Вот еще небольшой пе­речень новых слов и их авторов: вандализм (А. Грегуар), газ (Я. Гельмонт), промышленность (Н.М. Карам­зин), заумь (А. Крученых), оэкранить (И. Северянин).

Выше мы уже видели, что много новых слов и тер­минов в русском языке создал М.В. Ломоносов. Некото­рые из новых слов (в частности, у Ломоносова) пред­ставляют собой кальки. Иногда этимология неологизмов прозрачна (заумь, оэкранить), хотя значение могло в той или иной степени измениться...

123.Сопоставьте данные ниже тексты; укажите их лексиче­ские, фразеологические, морфологические и синтаксические раз­личия; определите экстралингвистические факторы, обусловившие характер отбора и организации языковых средств в каждом тексте.

I. а) Солнце любимое, солнце осеннее!

Не кручинься над лесом пустующим:

Горе горькое радости тленнее,

Не горюй же над миром горюющим!

Не одно ты в просторах темнеющих

Заблудилось и мчишься пустынями:

За тобой на лугах зеленеющих

Люди мчатся за веснами синими.

б) Солнце для человека ¾ и источник тяжких испыта­ний, и бесценный дар. На широте Ашхабада на каждый квадратный метр земли в сутки приходится 7¾8 тыс. ккал. солнечного тепла или втрое больше, чем на широте Мо­сквы. Такого количества тепла достаточно, чтобы испа­рить трехметровый слой воды, вызвать смертельные ожо­ги на коже человека, солнечный удар ¾ перегрев всего организма.

Но без солнечного тепла невозможна жизнь. Жгучее солнце в Средней Азии может быть и благом: здесь очень короткий солнечный сезон. Солнце позволяет вы­сушить виноград, абрикосы, персики, дыни, получить сухой изюм, урюк и курагу, сушеную дыню. Но это все пассивные способы пользования солнечным теплом. Нау­ка работает, и небезуспешно, над использованием сол­нечных лучей для тепловых электростанций.

На очереди прямое превращение солнечного тепла в электроэнергию, космическая гелиотехника уже пользу­ется этим, но для промышленности и населения городов это еще дорого. Техническая сторона задачи известна, но к.п.д. термоэлектрогенератора еще низкий, и потому "желтый" уголь пока остается резервным топливом.

в) Солнце ¾ центр, тело Солнечной системы, раска­ленный плазменный шар, типичная звезда-карлик спектр, класса G2; масса М₀ = 2×10³⁰ кг, радиус R₀ = 696 т. км³, ср. плотн. 1,41×10³ кг/м³, светимость L₀ = 3,83×10 кВт, эффективная тем-pa поверхности (фотосферы) 5770°К.

Период вращения (синодич.) изменяется от 27 сут. на экваторе до 32 сут. у полюсов, ускорение свободного падения 274 м/с². Хим. состав, определенный из анализа солнечного спектра: водород ¾ ок. 90%, гелий ¾ 10%, остальные элементы ¾ менее 0,1 % (по числу атомов). Источник солнечной энергии ¾ ядерные превращения водорода в гелий в центр, области С., где темп-pa пре­вышает 10млн.°К... Энергия из недр переносится излу­чением, а затем во внешнем слое толщиной ок. 0,2 R₀ ¾ конвекцией.

П. а) Ока

Паустовский назвал ее самой русской рекой. Тихо, неторопливо собирает Ока воду серединной России и несет Волге. В большинстве мест река эта служит гра­ницей леса и степи. По одну сторону ¾ жаркое хлебное поле, по другую - грибные чащи, луга, мещерские топи и мшары. По этой линии Русь столетиями держала обо­рону против воинственных степняков и хоронилась от них в лесах. На этой серебряной нитке нанизаны бусины древних селений, среди которых выделяются ныне Ка­луга, Кашира, Таруса, Коломна, Рязань, Касимов, Муром. 13 каждом названии ¾ седина времени.

Множеству поколений служила река. Легко предста­вить на ней долбленые лодки наших далеких предков ¾ рыбаков и охотников. Легко представить на Оке паруса торговых гостей, приходивших с Камы, с Волги, с бере­гов Каспия. Сегодня нам служат пути асфальтовые, рель­совые и воздушные, однако судоходная наша Ока не уменьшилась. Идут по реке грузы, пробегает множество лодок, катеров, теплоходов.

Особо надо сказать о красоте этой тихой, неторопли­вой реки, Ока хороша во все времена года. Но особая радость ¾ увидеть Оку в октябре, когда в леса на ее бе­регах приходит прощальная желтизна. В тихий погожий день, выйдя на кручу, замираешь, плененный серебри­стым изгибом воды, отражением в ней озябших деревьев, дымкой заокских далей, игрою солнца в стеклах бе­гущего белоснежного катера... Стихает моторный шум, и ты вдруг слышишь верещание синиц в приокском ов­раге, суету дроздов на рябине, видишь, как на тот берег, отражаясь в воде, полетели сороки...

Хорошо побывать в гостях у Оки!

б) Ока ¾ река, протекающая по территории России, наиболее крупный правый приток Волги. Длина 1500 км, площадь бассейна 245 тыс. км². Основные притоки: Угра, Москва, Клязьма (слева), Мокша (справа).

Судоходна от г. Чекалин. Главные города: Орел, Ка­луга, Серпухов, Коломна Рязань, Муром, Нижний Нов­город (в устье).

в) Родина Есенина ¾ село Константинове (теперь Есенино) находилось недалеко за Окой.

В той стороне всегда садилось солнце. И мне с тех пор поэзия Есенина кажется наилучшим выражением широких закатов за Окой и сумерек в сырых лугах, ко­гда на них ложится не то туман, не то синеватый дымок с лесных гарей.

В этих, как будто безлюдных, лугах было и у меня много всяких случаев и неожиданных встреч.

Однажды я ловил рыбу на небольшом озере с высо­кими, крутыми берегами, заросшими цепкой ежевикой. Озеро обступили старые ивы и осокори. Поэтому на нем всегда было безветренно и сумрачно, даже в солнечный день.

Сидел я у самой воды, в таких крепких зарослях, что сверху меня совершенно не было видно. По краю берега цвели желтые ирисы, а дальше в иловатой, но глубокой воде все время струились со дна пузырьки воздуха, ¾ должно быть, караси копались в иле, отыскивая пищу...

Солнце уже садилось за Окой, за селом Есенином, и освещало косым красноватым светом тянувшиеся сте­ной на востоке леса.

г) ¾ Ну и повезло мне этим летом! У родителей от­пуск был в августе, и мы все вместе махнули к бабушке. Ее деревенька недалеко от Рязани находится.

¾ Ну и что ты делал там целый месяц?

¾ Этот месяц пролетел так, что я даже оглянуться не успел! Что делали? Грибы в лесу собирали, ягоды. В ого­роде бабушкином помогали. А рыбалка, честное слово, потрясающая! Сроду такой не видел. Жду не дождусь следующего лета, а там ¾ снова на Оку...

124.Прочитайте отрывок из книги "Юности честное зерца­ло". В чем специфика данного текста? Каковы его основные язы­ковые особенности?

Когда прилунится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу:

В-первых, обрежь себе ногти, да не явится, якобы оныя бархатом обшиты. Умой руки и сяди благочинно, сяди прямо и не хватай первый в блюдо, не жри как сви­нья и не дуй в ушное, чтобы везде брызгало, не сопи егда яси. Первый не пей, будь воздержан и бегай пьян­ства; пей и яждь, сколько тебе потребно, в блюде будь последний. Когда что тебе предложат, то возьми часть из того, прочее отдай другому и возблагодари его. Руки твои да не лежат долго на тарелке, ногами везде не мо­тай, когда тебе пить, не утирай (рта) губ рукою, но по­лотенцем и не пей, пока еще питци не проглотил. Не об­лизывай перстов и не грызи костей, но обрежь ножом. Зубов ножом не чисти, но зубочисткою, и одной рукою прикрой рот, когда зубы чистишь; хлеба приложа к гру­дям не режь, ешь, что пред тобою лежит, а инде не хва­тай. Ежели перед кого положить хочешь, не примай перстами, как некоторые народы ныне обыкли, над ествою не чавкай, как свинья, а головы не чеши; не проглотя куска, не говори, ибо так делают крестьяне. Часто чи­хать, сморкать и кашлять непригоже. Когда яси яйцо, отрежь напредь хлеба и смотри, чтоб притом не вытекло, и яждь скоро. Яичной скорлупы не разбивай, и пока яси яйцо, не пей, между тем не замарай скатерти, и не обли­зывай перстов, около своей тарелки не делай забора из костей, корок, хлеба и прочего. Когда перестанешь ясти, возблагодари бога, умой руки и лицо и выполощи рот...

125.Подберите принадлежащие к разным функциональным стилям тексты, максимально отражающие особенности того или иного стиля. Произведите их полный стилистический анализ по плану, данному в предыдущем задании. Отметьте в текстах стилистически маркированные единицы и определите характер их окрашенности.

126.Составьте на одну и ту же тему тексты, максимально характеризующиеся признаками того или иного стиля.

Примерная тематика: 1. Страна, республика, город, дерев­ня. 2. Научные открытия. 3. Профессия (учитель, рабочий, писа­тель, художник, врач и т.д.). 4. Дружба, друг. 5. Природа (лес, степь, горы, море и т.д.); наводнение, пожар, шторм, дождь и т.д. 6. Времена года. 7. Животный мир. 8. Происшествия.