А) Стихи к Блоку

Имя твое ¾ птица в руке,

Имя твое ¾ льдинка на языке.

Одно-единственное движение губ.

Имя твое ¾ пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту.

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

В легком щелканье ночных копыт

Громкое имя твое гремит.

И назовет его нам в висок

Звонко щелкающий курок.

Имя твое ¾ ах, нельзя! ¾

Имя твое ¾ поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твое ¾ поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток.

С именем твоим ¾ сон глубок.

(М. Цветаева)

б) Читатели Блока обыкновенно представляют его себе печальным человеком, жившим в особом мире, далеким от простых и обыденных радостей жизни. В стихах его изредка проявляется юмор, но веселости нет и следа.

А между тем в живом, настоящем Блоке было много светлого юмора и самой непосредственной, детской весе­лости. Очень странно читать близко знавшим Блока, что до знакомства с ним Андрей Белый представлял его себе болезненным, хилым юношей и был поражен и даже раз­очарован, увидав здорового, сильного и красивого чело­века, да еще в хорошо сшитом платье и со спокойной ма­нерой себя держать. Все это совершенно не соответство­вало его представлению о поэте-мистике, погруженном в заоблачные миры. Ведь то было время «Стихов о Пре­красной Даме».

Познакомившись с Блоком, А. Белый узнал его с но­вых сторон, но кажется мне, что при всей тонкости его проникновении в душу Блока и при всей духовной бли­зости обоих поэтов он так и не увидел в Блоке того, что особенно бросалось в глаза в интимном кругу. Блок был прежде всего ребенок ¾ простодушный, невинный и милый.

В своей речи о символизме, прочитанной в Обществе ревнителей художественного слова (8 апреля 1910 г.), он поставил такую программу: «Художник должен быть трепетным в самой дерзости, зная, чего стоит смешение искусства с жизнью, и оставаясь в жизни простым чело­веком». Этот завет свой он и исполнил. Он был в жизни простым человеком. «Но есть неистребимое в душе, там, где она младенец», ¾ говорит он в другом месте той же речи. В его душе это «неистребимое» было особенно сильно и проявлялось и в ясности его улыбки, и в уме­нье радоваться всяким житейским пустякам, а также солнцу, шуткам, да еще в уменье играть и шалить, кото­рое было ему в высшей степени свойственно...

Последнее, т.е. склонность к играм и шалостям, долж­но особенно поразить читателей Блока. Для них и юмор его нечто новое, почти незнакомое.

IПередать шутливый тон и манеру Блока, когда он был весел и не стеснялся, почти невозможно. Дело было тут не в словах, а в тех шаловливых жестах и минах, к которым он прибегал вместо речи. Это был клоунский юмор в соединении с неудержимой потребностью ша­лить и некоторой хитростью избалованного ребенка, от­делывающегося забавными выходками от всего того, что ему лень или не хочется делать. Между прочим, Блок любил шалить и дурачиться на улице, в модных курортах и т.д., словом, там, где ходит чинная или заня­тая публика. Тут, конечно, играл роль и дух противоре­чия. Вел он себя в таких случаях так, что можно было принять его или за сумасшедшего, или за пьяного. Так, еще в первый год замужества Люб. Дм. имела неосто­рожность пойти вместе с ним в Гостиный двор. Вскоре хождение по лавкам ему надоело, и он начал дурачить­ся. Внезапно подняв руки вверх как бы в порыве необы­чайного удивления или негодования, он бросился бежать по одной из линий Гостиного двора, крича с безумным, отчаянным видом: «Вельветин!» Люб. Дм., ужасаясь и хохоча, пыталась его образумить и с тех пор уже закая­лась брать его с собой в такие места. Подобные случаи повторялись много раз в жизни Блока также и в зрелом возрасте. Впрочем, мотивы его шалости были очень раз­нообразны и всегда неожиданны. Из многочисленных эпизодов, оставшихся у меня в памяти, я приведу лишь те, которые поддаются описанию. Их всего три, и все они происходили в Шахматове, где шаловливый дух Блока проявлялся особенно ярко. Первый ¾ произошел в 1904 году, когда мать шила ему белую русскую рубаш­ку, разукрашенную вышивками. Шить рубашку косово­ротку так, чтобы она хорошо сидела, дело совсем нелег­кое. Приходилось несколько раз примерять ее, чего Ал. Ал. терпеть не мог. Тут же присутствовали и мы с Люб. Дм. Как известно, во время примерки надо стоять спокойно. Он же все время делал усиленную гимнастику руками, плясал на месте и т.д., словом, так мешал матери, что ему угрожали еще одной примеркой, от которой он уклонился особым способом.

Мать и жена что-то долго совещались насчет рубаш­ки, а Саша ушел в свою комнату. Когда же его позвали, он не откликнулся. Вошли к нему и что же увидели? Окно открыто, а на диване сидит большая кукла, изображающая Сашу. Она была грубо, но талантливо сде­лана из белой подушки, стянутой веревкой на месте та­лии. Поверх этого туловища было накинуто Сашино лет­нее пальто, а шляпа его, надетая на палку, создавала ил­люзию головы. Самого же его, конечно, и след простыл, он давно выскочил в окошко.

Второй эпизод был в другом роде. Как-то осенью си­дели мы вечером в гостиной большого шахматовского дома. Нас было четверо: Ал. Ал., его мать, Люб. Дм. и я. Недавно шел дождь. Трава, кусты и деревья были мокрые, но время тихое. Ал. Ал. был весел, а под конец, ко­гда собрался уходить с женой в свой флигель, стоявший по ту сторону двора, на него нашел особенно шаловли­вый стих. Он разыграл целую сцену. С деловым видом, как бы совершая что-то очень нужное и важное, он мол­ча и торопливо начал прибирать разные вещи, делая все навыворот и производя полный беспорядок. Так он, к ужасу нашему, схватил стенную лампу и поставил ее в совершенно неподходящее место; пыхтя и что-то бормоча про себя, взял тяжелое старинное кресло и водрузил его на стол. Мы вскрикивали от страха, что он уронит, разо­бьет или сломает ту или другую вещь. Но он ничего не испортил, а только перевернул вверх дном всю комнату и все это с такой невозмутимой серьезностью и с таким ви­дом, что мы хохотали до слез. Покончив с этой своеоб­разной уборкой, он вышел из комнаты, но тут началось новое представление. Он делал вид, что не может идти, валился или садился на пол в беспомощных позах, а Люб. Дм. должна была его поднимать, подталкивать и тащить. Обессилев от смеха, она с трудом ворочала его тяжелую фигуру. Когда они добрались до передней и та­ким же порядком выкатились из двери, он сначала уселся на ступени крыльца, а потом стал с размаху тыкаться головой и всем телом в мокрые от дождя куртины шиповника и сирени. Так шли они спотыкаясь, через весь двор, и долго еще раздавался смех Люб. Дм. Вероятно, Саша придумал новые штуки, которых мы с его матерью уже не видали. Проделывал он все это почти молча, но с таким комизмом и такими неожиданными выдумками, что ему мог позавидовать любой клоун.

(М.А. Бекетова)

120.Докажите, что требование точности, конкретности и ло­гической последовательности в научном и художественном тек­стах реализуется различными средствами. Сопоставьте данные ниже тексты по следующим признакам: 1) описание явления как такового вообще ¾ описание наблюдаемого явления; 2) описание объективное ¾ описание субъективное, через восприятие конкрет­ного лица; 3) точность понятийная (понять и представить обоб­щенно) ¾ точность образная (понять, представить в конкретных образах, почувствовать). Сопоставьте тексты по характеру языко­вых средств: 1) лексико-стилистическая однородность ¾ неоднородность; 2) наличие эмоционально-оценочных слов ¾ отсутствие слов субъективной оценки; 3) наличие терминов ¾ отсутствие тер­минов; 4) наличие изобразительных средств ¾ отсутствие тропов (метафор, эпитетов, сравнений, олицетворений).

Отметьте функционально-стилевые отличия данных тек­стов.

I. а) Наводнение ¾ значительное затопление водой местности в результате подъема уровня воды в реке, озере или море, вызываемого различными причинами. Наводнение на реке происходит от резкого возрастания количества воды вследствие таяния снега или ледников, расположенных в ее бассейне, а также в результате вы­падения обильных осадков. Наводнения нередко вызываются повышением уровня воды в реке вследствие за­громождения русла льдом при ледоходе (затора) или вследствие закупоривания русла под неподвижным ле­дяным покровом, скоплениями внутриводного льда и об­разования ледяной пробки (зажора). Нередко наводнения возникают под действием ветров, нагонявших воду с моря и вызывающих повышение уровня за счет задерж­ки в устье приносимой рекой воды. Наводнения такого типа наблюдались в Ленинграде (1824, 1924), Нидерлан­дах (1952). На морских побережьях и островах наводне­ния могут возникнуть в результате затопления прибреж­ной полосы волной, образующейся при землетрясениях или извержениях вулканов в океане. Подобные наводне­ния нередки на берегах Японии и других островах Тихо­го океана...

(БСЭ)

б) Нева всю ночь

Рвалася к морю против бури,

Не одолев их буйной дури...

И спорить стало ей невмочь...

Поутру над ее брегами

Теснился кучами народ,

Любуясь брызгами, горами

И пеной разъяренных вод.

Но силой ветров от залива

Перегражденная Нева

Обратно шла, гневна, бурлива,

И затопляла острова,

Погода пуще свирепела,

Нева вздувалась и ревела,

Котлом клокоча и клубясь,

И вдруг, как зверь остервенясь,

На город кинулась. Пред нею

Все побежало, все вокруг

Вдруг опустело ¾ воды вдруг

Втекли в подземные подвалы,

К решеткам хлынули каналы,

И всплыл Петрополь, как тритон,

По пояс в воду погружен.

Осада! Приступ! Злые волны,

Как воры, лезут в окна. Челны

С разбега стекла бьют кормой.

Лотки под мокрой пеленой,

Обломки хижин, бревна, кровли.

Товар запасливой торговли,

Пожитки бледной нищеты,

Грозой снесенные мосты,

Гроба с размытого кладбища

Плывут по улицам!

Народ

Зрит божий гнев и казни ждет.

Увы! Все гибнет: кров и пища!

(А. Пушкин)

(С. Есенин)

б) Зима ¾ время года, продолжающееся в Северном полушарии Земли с момента зимнего солнцестояния (21 или 22 декабря) до момента весеннего равноденствия (20 или 21 марта). В обиходе зимой называют месяцы декабрь, январь, февраль; в Южном полушарии Земли в это время лето (БСЭ).