Морфологические нормы. Немало колебаний и затруднений в области морфологии вызывает образование и употребление различных грамма­тических категорий и форм имен существительных

Немало колебаний и затруднений в области морфологии вызывает образование и употребление различных грамма­тических категорий и форм имен существительных, прилагательных, числительных, местоимений и глаголов.

Колебания в грамматическом роде имен существи­тельных. Равноценных нормативных родовых вариантов в современном русском языке немного: скирд ¾ скирда, эпо­лет ¾ эполета, унт ¾ унта и др. Некоторые из них разли­чаются степенью употребительности: вольер ¾ вольера, ара­беск ¾ арабеска, клипс ¾ клипса, идиом ¾ идиома, перифраз ¾ перифраза (чаще употребляются формы женского рода), жираф ¾ жирафа, бутс ¾ бутса, лангуст ¾ лангуста (ча­ще ¾мужского рода).

В русском языке в XIX ¾ начале XX в. вариантные формы рода охватывали значительно большее количество слов: ботинок ¾ ботинка, зал ¾ зала, рельс ¾ рельса [28]. В грамматическом роде таких слов в современной речевой практике нередко встречаются колебания, хотя норматив­ной является одна форма, а вторая противопоставлена ей как ненормативная (устаревшая или просторечная): зал, рельс, плацкарта, санаторий, ботинок и др. ¾ нормативные фор­мы; зала, рельса, санатория ¾ устаревшие; плацкарт, бо­тинка ¾просторечные.

Распространенными являются колебания в грамматиче­ском роде существительных, употребляющихся преимуще­ственно во множественном числе (туфли, пимы, сандалии, погоны и т.д.); современной норме соответствует одна фор­ма: туфля, пим, сандалия, погон и т.д.

Некоторые параллельные формы мужского и женского рода различаются семантически: пролаз (тесный проход) ¾ пролаза (‘пройдоха’), округ (‘подразделение государствен­ной территории’) ¾ округа (‘окрестность, окружающая ме­стность’). Здесь уже не родовые варианты, а слова-омо­нимы.

Одной из причин ошибочного определения родовой при­надлежности имен существительных в условиях белорусско-русского двуязычия является несовпадение в грамматиче­ском роде существительных в русском и белорусском язы­ках. Так, русским словам женского рода с мягкой основой мозоль, сажень, боль, медаль, полынь, дробь, степь, запись и др. в белорусском языке соответствуют слова мужского рода: мозоль, сажань, боль, медаль, палын, дроб, стэп, заniс. Расхождения в роде наблюдаются и у некоторых однокоренных существительных с разными родовыми окончания­ми: яблоко ¾ яблык, туфля ¾ туфель, посуда ¾ посуд, то­поль ¾ тополя, салат ¾ салата и др. Интерференция обыч­но проявляется в нарушении согласования членов предло­жения: золотой медаль, горький полынь и т.д.

Родовые варианты охватывают некоторые имена суще­ствительные, употребляющиеся для обозначения лиц жен­ского пола: преподаватель ¾ преподавательница, перевод­чик ¾ переводчица, лаборант ¾ лаборантка, корреспондент ¾ корреспондентка, закройщик ¾ закройщица и т.п. Данные параллельные формы стилистически нейтральны, однако в официальных документах, номенклатурных наименованиях для обозначения лиц женского пола следует использовать существительные мужского рода. Существительные жен­ского рода с суффиксами -ш(а) и -их(а) типа инструкторша, кассирша, дворничиха, врачиха характеризуются стилистически сниженным, пренебрежительным оттенком и нахо­дятся за пределами литературного языка.

Колебания в роде неизменяемых имен существи­тельных характерны прежде всего для иноязычных по про­исхождению слов, представляющих исключение из общих правил. Сюда относятся слова мужского рода, обозначаю­щие названия языков (хинди, суахили, урду, бенгали), ветров (сирокко, торнадо), слово пенальти, а также такие сущест­вительные женского рода, как кольраби, салями, авеню, ива­си, цеце и др. Данные исключения из правил объясняются активным влиянием слова с родовым понятием: хинди ¾ язык, пенальти ¾одиннадцатиметровый штрафной удар, кольраби ¾капуста и т.д.

Неизменяемые заимствованные слова, обозначающие названия животных и птиц, обычно мужского рода, но если они указывают на самку, то в контексте употребляются как существительные женского рода: Кенгуру прыгала медлен­но, так как в сумке у нее был детеныш.

Отступления от общих правил и колебания в роде заим­ствованных неизменяемых существительных обусловлены противодействием формального признака слова ассоциатив­ной мотивированности рода.

К числу исключений из правил относится слово кофе, попавшее в разряд существительных мужского рода благо­даря своей связи с более старой формой кофей. В совре­менной разговорной речи и даже в печати это слово упот­ребляется в среднем роде: бразильское кофе, сгущенное кофе с молоком. Такое употребление отмечено "Русской грамматикой" (М., 1980. Т. 1. С. 469), "Орфоэпическим словарем русского языка" (М., 1983. С. 224) и другими сло­варями как допустимое в разговорной речи. Вполне вероят­но, что со временем оно будет единственно нормативным. Подтверждением этому может служить изменение катего­рии рода у других несклоняемых существительных: какао (у Федина ¾ горячий какао), контральто (у Горького ¾ соч­ный, сильный контральто), рагу (у Пастернака ¾ французский рагу).

Колебания в роде наблюдаются также у неизменяемых топонимов (в названиях рек, озер, городов и т.д.). Здесь сказывается влияние аналогии, употребление названия в разных значениях, тенденция относить неизменяемые ино­язычные слова, обозначающие неодушевленные предметы, к среднему роду и т.д. Например, пятиглавый Бештау (под влиянием названия соседней горы Машук), Второе Баку (название места добычи нефти, а не города), Большие Сочи, Новые Дели (по аналогии с названием типа Малые Мытищи).

Колебаниям в роде подвержены отдельные аббре­виатуры, оканчивающиеся на согласный и заключающие в себе стержневое слово женского или среднего рода (ТАСС, НОТ, ЖЭК, ВТЭК), а также инициального и смешанного типов с основой на гласную (РОЭ, районо, облоно, гороно, сельпо). Норма для ряда аббревиатур данного типа неустойчива[29], здесь можно говорить лишь о тенденции ее развития. История языка показывает, что в подобных конф­ликтных ситуациях побеждает внешняя грамматическая форма. Примером могут служить аббревиатуры бриз, вуз, загс, нэп, БАМ и другие, прочно перешедшие в разряд слов мужского рода.

Вариантность падежных окончаний. Наиболее частот­ны колебания в падежных окончаниях имен существитель­ных мужского рода на твердый согласный. Первое место по частоте занимают формы именительного падежа множественного числа, второе ¾ родительного множественного, третье ¾ родительного единственного, четвертое ¾ предлож­ного падежа единственного числа. Остальные колеблющиеся надежные формы составляют в речи незначительный про­цент.

В родительном падеже единственного числа вариантные формы на -у(-ю) могут образовываться только у существительных мужского рода, называющих неодушевленные предметы, не поддающиеся счету. Сюда относятся вещественные в партитивном значении (кусок сыру, тарелка супу, литр квасу), отдельные отвлеченные, указывающие на неполный объем признака (много смеху, крику, визгу, шуму, страху), а также существительные с предлогами из, от, с, без при обозначении удаления отку­да-либо, причины, отсутствия чего-либо (выйти из лесу, поднять с, полу, умереть с голоду, уйти без спросу) и суще­ствительные в составе фразеологических оборотов (спасу нет, спуску не давать, хватить лишку). Выбор формы оп­ределяется не только грамматическим значением родительного падежа (партитивное ¾ непартитивное значение), но и синтаксической конструкцией. В глагольно-именных соче­таниях нормативной продолжает оставаться форма на -у(-ю): купить сахару, съесть винограду, нарезать сыру. В имен­ных сочетаниях возможно употребление обеих форм: (ки­лограмм) сахара ¾ сахару, (гроздь) винограда ¾ винограду. В таких случаях формы на -а(-я) являются стилистически нейтральными, общелитературными по употреблению, а формы на -у(-ю) ¾ стилистически сниженными, разговор­ными. Наличие определения при существительном способ­ствует укреплению флексии -а(-я): кусок российского сыра, стакан фруктового сока.

Наиболее последовательно формы на -у(-ю) в современ­ном употреблении сохраняются в двух случаях: в умень­шительных существительных с количественным значением (лучку, кофейку, медку) и в составе фразеологизмов (обыч­но наречного характера), особенно у тех существительных, которые вне фраземы вообще не употребляются (дать деру, сбиться с панталыку, сладу нет, удержу не знать); существительные же, употребляющиеся и вне фразеоло­гизма, в составе фраземы могут выступать в обеих формах (с размаху ¾ с размаха, комар носу не подточит ¾ комар носа не подточит, не давать проходу ¾ не давать про­хода).

Нормативна форма на -у(-ю) в количественно-выделительном значении в позиции главного члена в предложениях типа Народу тьма!; Снегу намело!; Дыму полно; Весу пудов пять; Квасу!

В белорусском языке формы на -у(-ю) употребляются значительно шире, чем в русском. Они образуются от су­ществительных, обозначающих все отвлеченные понятия (разуму, абавязку, адпору, болю, задору), и от существи­тельных со значением пространства, места, объема, разме­ра (захаду, гарызонту, краю, лугу, стэпу, прастору, тылу), при этом употребление формы на -у(-ю) не ограничивает­ся партитивным значением. Сравни: сделан из металла ¾ зроблены з металу, нет контроля ¾ няма кантролю, вывоз песка ¾ вываз пяску. Это является одной из причин колеба­ний в употреблении форм родительного падежа единствен­ного числа существительных мужского рода в условиях бе­лорусско-русского билингвизма.

В предложном падеже единственного числа у существительных мужского рода основным явля­емся окончание -е. Вариантное окончание -у возможно лишь и сочетаниях с предлогами в и на в обстоятельственном значении места, реже ¾ состояния или времени действия: в цеху, в снегу, на берегу [30]. Затруднения обычно возникают в употреблении имен существительных, одинаково легко при­нимающих флексию -е и флексию -у: в отпуске/у, в цехе/у, в аэропорте/у и др. Литературная норма в данном случае допускает обе формы, однако они дифференцируются сти­листически. Так, формы в цехе, в отпуске имеют нейтраль­ную окраску, а в цеху, в отпуску ¾разговорную; формы на береге, на бале, в саде, в стоге, на борте, на шкафе и т.п. носят оттенок устарелости.

Для русского языка характерна тенденция к сокраще­нию количества слов, принимающих окончание -у. Так, у слов остров, терем, песок, холм и других, широко упот­реблявшихся с флексией -у в литературном языке XIX в., сейчас закрепилось окончание -е. Данный процесс у ряда лексем сопровождается смысловым размежеванием вариант­ных форм, онаречиванием и фразеологизацией предложных сочетаний с окончанием -у, в то время как в грамматически свободных сочетаниях используется форма на -е. Сравни: номер на доме ¾ работа на дому, в строевом шаге ¾ на каждом шагу, в яблочном соке ¾ вариться в собственном соку.

В русской речи белорусов окончание -е часто заменяет­ся окончанием -у под влиянием белорусского языка, где, во-первых, флексия -у свободно употребляется в сочетани­ях с предлогом аб (аб цэху, аб сцягу, аб подзвiгу), а во-вторых, круг слов с этим окончанием значительно шире по сравнению с русским языком: его принимают не только не­одушевленные, но и одушевленные имена существительные, причем независимо от характера основы (аб сыну, мужу, дзеду, таварышу, вучню).

В русской речи билингвов возникают ошибки при обра­зовании формы творительного падежа единст­венного числа существительных мужского рода на -а: Ванем, Сашем, Петем (по аналогии с белорусскими фор­мами).

Колебания в образовании форм именительного падежа множественного числа чаще всего на­блюдаются у двусложных заимствованных (и некоторых русских) слов с основой на сонорный согласный: катер, бункер, вексель, китель, тенор, крейсер, трактор, сектор, токарь и т.д. Для большинства трехсложных слов норма­тивно традиционное окончание -ы(-и); колебаниям подвер­гаются прежде всего слова латинского происхождения на -тор {инспектор, корректор, прожектор). Формы на -а(-я) у дву- и трехсложных существительных закрепляются в рус­ском языке неравномерно, избирательно, норма устанавли­вается в словарном порядке с учетом индивидуальных при­знаков и сложившегося узуса той или иной лексемы. Слова, употребляющиеся в современном русском языке с оконча­нием -а(-я), не имеют четких семантических и морфологи­ческих характеристик; основная их примета ¾ акцентологи­ческая: это слова с ударением в единственном числе на ос­нове, а во множественном ¾ на окончании. Поэтому не мо­гут быть признаны нормативными встречающиеся в речи формы на -а(-я) существительных с неподвижным типом ударения. Сюда относятся слова с приставкой вы- (выговор, выезд, выгон, выход и т.д.) и слова французского происхо­ждения на -ер, -ёр (шофер, актер, режиссер, офицер и др.).

У односложных существительных варианты в пределах литературной нормы отмечаются лишь в отдельных словах: цехи ¾ цеха, годы ¾ года (но: годы чего ¾ войны, молодо­сти; 60-е годы; в твои годы). У остальных же однослож­ных слов нормативно либо окончание -а (бока; дома, луга и т.д.), либо -ы (планы, торты, порты, фронты, супы, шта­бы и т.д.), хотя в речевом употреблении таких слов часто встречаются отступления от норм.

У многосложных слов под действием тенденции к рит­мическому равновесию, как правило, сохраняется традици­онное окончание -ы(-и): архитекторы, библиотекари, транс­форматоры, конденсаторы и т.д.

Речевые ошибки возникают при употреблении флексии -ы(-и) или -а(-я) без учета стилистических или семантиче­ских особенностей соответствующей формы. В речи бело­русов разграничение таких форм осложняется тем, что в белорусском языке закрепилось унифицированное оконча­ние именительного падежа множественного числа -i(-ы): гарады, дырэктары, прафесары, берагi, плугi, штэпселi.

Нормативные варианты в родительном падеже множественного числа свойственны тем существи­тельным, у которых родовые варианты являются равноправ­ными: скирд ¾ скирдов и скирда ¾ скирд, идиома ¾ идиом и идиом ¾ идиомов. Вариантные формы образуют и существительные, в роде которых наблюдаются колебания: георгин ¾ георгинов и георгина ¾ георгин, рельс ¾ рельсов и рельса ¾ рельс и т.д. Первые из этих форм общелитературные, сфера употребления вторых ограничивается просторечием, про­фессиональной речью.

Колебания в образовании форм родительного падежа множественного числа наблюдаются у отдельных групп су­ществительных мужского рода на твердый согласный, служащих названиями мер и единиц измерения, овощей, фруктов, плодов, а также парных предметов. У большинства еди­ниц измерения в родительном падеже прочно закрепилось нулевое окончание (ампер, ватт, вольт, кулон, герц, эрг и т.д.). Вариантные формы наблюдаются у существительных грамм, килограмм, гектар. Формы на -ов употребляются преимущественно в письменной речи, нулевое же оконча­ние допустимо в разговорной. Для существительных ¾ на­званий овощей, фруктов, плодов общелитературным являет­ся окончание -ов (апельсинов, баклажанов, бананов, лимо­нов и т.д.). Однако в устной речи распространена нулевая форма, особенно у существительных апельсин, мандарин, помидор. Область ее употребления ограничивается разго­ворной речью, причем и здесь она допустима лишь в стан­дартных количественных сочетаниях со словами, обозна­чающими единицы измерения: тонна помидор, килограмм апельсин. В других же сочетаниях и в разговорной речи нормативным для данных слов является окончание -ов: ку­пи мандаринов, запах апельсинов, ящик из-под помидоров.

Для существительных ¾ названий парных предметов или предметов, состоящих из двух или нескольких частей[31], нор­мой является нулевая флексия: ботинки ¾ ботинок, погоны ¾ погон, шорты ¾ шорт, чулки ¾ чулок и т.д.; исключение носки ¾ носков. В современной речи широко используется форма носок, которая не противоречит языковой системе, а поэтому может быть признана нормативной. На правах разго­ворного варианта она уже включена в некоторые словари[32].

В белорусском языке шире, чем в русском, распростра­нены вариантные окончания родительного падежа множе­ственного числа: дрэў ¾ дрэваў, наций ¾ нацыяў, вiшань ¾ вiшняў, песень ¾ песняў, форм ¾ формаў и т.д. Под влияни­ем белорусского языка в русской речи белорусов встреча­ются ошибки типа партизан(ов), солдат(ов), письм(ов).

Синонимия полных и кратких форм прилагательных. Полные и краткие формы качественных прилагательных могут быть синонимичными лишь в предикативной функ­ции. Данные формы различаются стилистически: краткие носят книжный характер, полные ¾ разговорный или нейтральный. Кроме того, для краткой формы характерен оттенок категоричности, для полной ¾ смягченности: он смелый (справедливый, глупый и т.д.) ¾ он смел (справедлив, глуп). Поэтому в тех случаях, когда даются обобщения в категорической форме (в пословицах, научных положениях, описаниях, определениях), обычно используются краткие прилагательные: Молод годами, да стар умом; Русский народ талантлив; Иванов принципиален, настойчив, инициативен. Для полных и кратких прилагательных характерны также семантические и грамматические различия. Семанти­ческие различия заключаются в том, что полные формы выражают признак постоянный, безотносительный, пассивный, а краткие ¾ временный, относительный, активный: река спокойная ¾ река спокойна, мать больная ¾ мать больна, груз тяжелый ¾ груз тяжел (он может быть легким для взрослого, но тяжел, например, для ребенка). Однако в мной речи для обозначения постоянного, безотносительного признака, свойства или качества используются краткие прилагательные, так как здесь определения, описания даются в категорической форме: фтор ядовит; кислород бесцветен. В некоторых случаях полные и краткие прилагательные резко различаются своей семантикой: Ребенок глухой от рождения ¾ Он глух к мольбам матери; Отец еще жив ¾ Мальчик очень живой.

Грамматическое различие полных и кратких прилагательных в предикативной функции выражается в том, что краткая форма обладает способностью к синтаксиче­скому управлению: Вы сильны душой, Вы смелым терпеньем богаты (Н. Некрасов); Всякому мила своя сторона. Полные же прилагательные такой способностью, как правило, не обладают, однако к ним может примыкать зависимый компонент: Небо красное от пожара; Лицо синее от холода; Люди сильные духом. К тому же от прилагательных красный, синий, голубой и некоторых других краткая форма ограничена в употреблении или вообще не образуется.

Вследствие стилистических, семантических и граммати­ческих различий полные и краткие прилагательные не мо­гут использоваться как однородные сказуемые; в качестве однородных употребляются либо только полные, либо толь­ко краткие формы: Октябрь на редкость холодный, ненастный (К. Паустовский); Сила моряков неудержима, на­стойчива, целеустремленна (Л. Соболев).

Ошибки в образовании и употреблении форм имен прилагательных. Формы имен прилагательных характе­ризуются богатой системой синонимических соответствий: синонимия простых (синтетических) и сложных (аналитиче­ских) форм сравнительной и превосходной степеней срав­нения (глубже ¾ более глубокий, глубочайший ¾ самый глу­бокий ¾ глубже всех ¾ наиболее глубокий); притяжательных прилагательных и форм косвенных падежей существитель­ных (варенье из малины ¾ малиновое варенье, ветер с севе­ра ¾ северный ветер, книга брата ¾ братова книга); сино­нимия притяжательных прилагательных, различающихся суффиксами (отцов ¾ отцовский, мужний ¾ мужнин, соко­линый ¾ соколий, вражий ¾ вражеский). При употреблении синонимичных форм в речи следует учитывать их семанти­ческие и стилистические оттенки. Так, простая форма срав­нительной степени (интереснее, сильнее) стилистически нейтральна, она употребляется во всех стилях; сложная (более интересный, более сильный) ¾свойственна книжной речи. Простая форма превосходной степени имеет книжную окраску, сложная ¾ нейтральную. Сфера употребления кон­струкций типа лермонтовские стихи, отцов наказ, мужнин, костюм ограничена разговорной речью, в нейтральной же, особенно в книжной, употребляются конструкции стихи Лермонтова, отцовский наказ, мужний костюм. Конструкции братова книга ¾ книга брата, малиновое варенье ¾ варенье из малины и т.д. различаются семантически: первое сочетание в каждой паре имеет более общее значение, вто­рое ¾ более конкретное. Для выражения значения принад­лежности лицу в письменной речи употребляются преимущественно имена существительные в родительном падеже (тетрадь Тани, комната сестры). Иногда параллельные обороты расходятся в своих значениях настолько, что вза­имная их замена невозможна. Сравни: семья старшего бра­та ¾ братская помощь, любовь матери к сыну ¾ материнская любовь. Употребление параллельных оборотов без уче­та их семантических и стилистических различий приводит к речевым ошибкам.

За пределами литературной нормы находятся встречаю­щиеся в речи формы простой сравнительной степени типа бойчее, звончее, богатее, слаже, сладче, красивые, длиньше и др. Это просторечные формы, литературные их варианты ¾ бойче, звонче, богаче, слаще, красивее, длиннее.

Формы сравнительной степени с приставкой по-, вно­сящей добавочное значение ‘несколько, немного’ (поболь­ше, посильнее, повыше), допустимы лишь в разговорной речи, в книжной же следует употреблять конструкции не­много больше, несколько сильнее.

При употреблении форм сравнительной степени должен быть указан объект сравнения: Сейчас нет задачи важнее, чем выполнение плана (из газет); И нет ничего сложнее внутреннего мира человека (В. Тендряков).

Предложения типа Эта комната более чистая и светлая не соответствуют нормам литературного языка.

Распространенными ошибками является образование:

1) сравнительной и превосходной степеней сравнения путем соединения аналитической и синтетической форм: более сильнее, самый сильнейший;

2) плеонастических сочетаний типа несколько поподроб­нее (форма поподробнее имеет значение ‘несколько, не­много’);

3) форм сравнительной степени от относительных прилаг­ательных: более синонимический ряд, более разговорный вариант. Такие формы допускаются в произведениях художественной литературы, где их употребление стилисти­чески мотивировано: Мы хороним самого земного изо всех прошедших на земле людей (В. Маяковский); В такой непроглядный вьюжный вечер успех решался не тем, кто железней или метче, а удачливей кто (Л. Леонов);

4) форм превосходной степени путем присоединения к прилагательным в форме положительной степени пристав­ки нам-: наивыгодный, наиприятный.

В результате интерференции в условиях белорусско-русского двуязычия иногда вместо краткой формы исполь­зуется полная по аналогии с белорусским языком, где огра­ничено употребление кратких форм прилагательных. На­пример: Шкаф хороший, но наша квартира для него низкая (вместо низка). Сравни в белорусском: Шафа добрая, але наша кватэра для яе нiзкая. При простой сравнительной степени зависимое слово ошибочно употребляется в вини­тельном падеже с предлогом за: Брат моложе за сестру (вместо моложе сестры).

Вариантность в сочетаниях числительных с сущест­вительными. В сочетаниях числительных с существитель­ными вариантные формы, различающиеся обычно стили­стической окраской, и отступления от литературных норм наблюдаются в конструкциях:

1) "сложное количественное числительное с элементом сто в творительном падеже + существительное": с дву­мястами (тремястами, четырьмястами и т.д.) жителями (книжн.) ¾ жителей (разг.);

2) "два (три, четыре) и более + существительное". В соответствии с литературной нормой существительное за­висит от числительного и употребляется в родительном па­деже единственного, а не множественного числа: два и бо­лее метра, три и более окна, четыре и более листа. Возможны перестановки: два метра и более, три окна и более;

3) "составное числительное, оканчивающееся на два, три, четыре (22, 23, 24, 32, 33, 34 и т.д.) + существитель­ное pluralia tantum". В случае необходимости следует поль­зоваться синонимичными выражениями (отремонтировали сани в количестве двадцати двух, истекли двадцать вто­рые сутки, прошло двадцать два дня и т.д.), поскольку данные существительные употребляются лишь в сочетани­ях с собирательными числительными (двое суток, трое брюк, четверо джинсов);

4) "собирательное числительное + существительное или субстантивированное прилагательное": двое раненых / два раненых, трое сыновей / три сына, четверо сирот / четыре сироты.

В сочетаниях с субстантивированными прилагательны­ми, существительными общего рода (при обозначении нескольких лиц мужского пола или лиц мужского и женского пола) и существительными мужского рода на -а в именительном падеже рекомендуется употреблять собирательные числительные: двое прохожих, трое бродяг, четверо мужчин. В косвенных падежах, наряду с собирательными, допустимо употребление количественных числительных: двоих /двух мужчин, троих /трех детей, четверых / четырех отдыхающих. В сочетании с существительными мужского рода со значением лица, оканчивающимися на согласный, употребляются как количественные, так и собирательные числительные: два друга /двое друзей, семь /семеро командиров. В некоторых случаях общелитературным является употребление только количественных числительных, так как собирательные вносят стилистически сниженный оттенок значения: два маршала (не двое маршалов), три профессора (не трое профессоров).

В сочетании с существительными, имеющими форму только множественного числа, в именительном падеже употребляется собирательное числительное (двое перил, пятеро джинсов), а в косвенных падежах ¾ количественное (около двух суток, о трех джинсах, с четырьмя санями).

В сочетаниях с существительными мужского рода, обо­значающими животных, и существительными женского рода литературной нормой является употребление количественных числительных (две подруги, три медведя, четыре волка). Не соответствуют литературной норме сочетания собирательных числительных с названиями молодых животных (двое цыплят, трое волчат), парных предметов в значении "столько-то пар" (двое чулок, трое носков), а также в косвенных падежах с названиями лиц женского пола (двоих сестер, троих студентов); они имеют разговорно-просторечную окраску.

Ошибки в употреблении местоимений. Затруднения и ошибки наблюдаются в образовании формы винительного падежа единственного числа местоимения сама. Норматив­ной для современного употребления являйся форма саму, вытеснившая устаревшую самоё.

Не соответствует литературной норме употребление (6eз особого стилистического задания) личного местоимения в функции второго подлежащего (Плюшкин… он отрицательный герой романа).

Нежелательно в речи дублирование одного и того же местоимения: Когда он получил отпуск, он уехал в деревню (лучше Получив отпуск, он уехал... или Он получил отпуск и уехал...).

Местоимение они не следует соотносить с собиратель­ными или отвлеченными существительными, имеющими форму единственного числа. Например: Юношество живо откликнулось на этот призыв, и вон они уже едут осваивать целинные земли; Студенческая моло­дежь поехала в колхозы, там они будут работать в течение месяца. В таких случаях целесообразно заменить собирательное или отвлеченное существительное конкретным (юноши вместо юношество, студенты вместо студенческая молодежь).

Устаревшим является употребление местоимения они по отношению к одному лицу. Такое употребление было распространено в почтительно-подобострастной речи: Виталий Петрович человек самых благородных правил: они во всякую малость входить не станут (А. Островский).

Распространенной ошибкой в речи является смешение притяжательных местоимений мой, твой, его и других с возвратно-притяжательным свой: Я не находил применении моим рукам (надо своим); У матери всегда находилось доброе слово для ее дочерей и сыновей (надо своих).

Плеонастично употребление местоимений в контекстах в которых указательные значения, выражаемые местоимениями, само собой разумеются: У нее сложились хорошие отношения со всеми своими коллегами по работе; Перед своим уходом на работу мать разбудила сына.

В русской речи белорусов довольно часто встречается пропуск начального согласного н в формах косвенных па­дежей личного местоимения он после непроизводных пред­логов: с им, к ему, от его, к ей ит.д.

Под влиянием белорусского языка наблюдается ненор­мативное употребление относительно-вопросительных ме­стоимений вместо неопределенных: Может у вас возникли какие сомнения? (вместо какие-либо); У тебя есть ка­кая свежая газета? (вместо какая-нибудь); Дайте кто совет (вместо кто-нибудь).

Употребление глагольных форм. Глаголы полоскать, колыхать, мурлыкать, плескать, рыскать и некоторые дру­гие образуют двоякие формы настоящего времени: с чере­дованием согласных (полощет, колышет и т.д.) и без чере­дования (полоскает, колыхает и т.д.). Первые общелитературные, вторые свойственны разговорному стилю. Стилистически дифференцируются также формы настоящего времени глаголов мяукать (мяукает ¾ мяучит), сыпать (сыплет ¾ сыпет), щипать (щиплет ¾ щипет); повелительного на­клонения глаголов ехать (поезжай ¾ езжай ¾ едь), поло­жить (положи ¾ положь), класть (клади ¾ поклади), лечь (ляг ¾ ляжъ), пойти (пойди ¾ поди), подоить (подои ¾ по­дои) и др. Общелитературными являются первые из них, вторые имеют просторечный характер и в литературном языке не употребляются.

Варианты форм типа подытоживать ¾ подытоживать, обусловливать ¾ обуславливать, сосредоточивать ¾ сосре­дотачивать, уполномочивать ¾ уполномочивать различа­ются как книжные (с гласным о в корне) и разговорные (с гласным а)[33].

Кроме того, в употреблении и образовании форм гла­гола в условиях белорусско-русского двуязычия немало отклонений от норм литературного языка, обусловленных или поддерживаемых интерференцией:

1) перенос в русскую речь белорусских возвратных форм глаголов, основа которых оканчивается на гласный: учуся, смеюся, боялася, проснулася и т.д.;

2) употребление в форме несовершенного вида суффик­са -ва вместо безударных русских суффиксов -ыва, -ива: рассказватъ, записватъ, обеспечвать и др.;

3) сохранение суффикса -ну в форме прошедшего вре­мени непродуктивных глаголов: мокнул, мерзнул, сохнул, привыкнул (литературная норма: мок, мерз, сох, привык);

4) ошибки в образовании личных форм разноспрягае­мых глаголов дать, хотеть, есть, бежать (даси, хочут, хочем, ecu, бегите и др.);

5) перенос в русскую речь деепричастных форм, отсут­ствующих в русском литературном языке: пишиучи, льючи, режучи (в белорусском литературном языке деепричастия; образуются почти от всех глаголов, в том числе и от таких, как пісаць, ліць, біцъ, піць, мыць, хацець, рэзаць, жаць и. др. ¾ пішучы, льючы, бьючы, пьючы, мыючы, хочучы, рэжучы, жнучы).