Спектр умственного труда

Суперсимволическая экономика делает устаревшим наше пред­ставление не только о безработице, но и о труде. Чтобы понять это, понять вызываемую этим борьбу, нам нужны новые термины.

Сегодня подразделение экономики на «сельское хозяйство», «промышленность» и «услуги» скорее затуманивает смысл, чем проясняет. Нынешние быстрые изменения сделали неясным смысл ранее введенных определений. Мистера Ригана, считавшего, что слишком многие американцы занимаются стрижкой волос, могло бы удивить высказывание основателя одной из крупнейших в Ев­ропе компаний по производству компьютеров: «Наша компания занимается услугами — точно так же, как парикмахерская!»

Вместо того чтобы держаться за старую классификацию, мы должны посмотреть дальше вывесок и ярлыков и задаться вопро­сом, что в действительности делают люди в этих компаниях для создания прибавочного продукта. Как только мы поставим этот вопрос, то обнаружим все больше и больше производства симво­лов или умственного труда во всех трех секторах экономики.

Фермеры сейчас используют компьютеры для вычисления по­требности в зерне, металлурги смотрят на видеоэкраны, клерки в банке щелкают на лэп-топ компьютерах, моделируя финансовый рынок. Не важно, как экономисты называют эту деятельность — «сельскохозяйственной», «промышленной» или «услугами».

Названия профессий уже ничего не обозначают. Слова «кла­довщик», «оператор машины» или «торговый представитель» ско­рее скрывают, чем поясняют суть профессии. Названия могут ос­таваться теми же, а реальная работа нет.

Сегодня гораздо полезнее объединять рабочих по количеству производимых ими символов или доли умственного труда в их рабо­те, чем по названиям профессий или по месту работы: в магазине, на грузовике, на фабрике, в больнице или в конторе.

На верху того, что может быть названо «спектр умственного тру­да», находятся ученый, финансовый аналитик, программист или, на­пример, простой клерк-делопроизводитель. Почему, возникает воп­рос, клерк-делопроизводитель и ученый оказались в одной группе? Ответ таков: хотя их функции различны и они работают на совер­шенно разных уровнях абстракции, оба они (и миллионы им подоб­ных) не делают ничего, кроме перемещения информации или созда­ния новой информации. Их работа полностью символическая.

В середине спектра умственного труда находится широкий на­бор «смешанных» профессий, требующих как физического труда, так и знания информатики. Сотрудник Федерал Экспресс или Юнайтед Парсел Сервис не только переносит ящики и пакеты, водит автомобиль, но и работает на компьютере. На высокотехно­логичных фабриках операторы машин высококвалифицированно обращаются с информацией. Клерк в отеле, медсестра и многие другие, кто работает с людьми, в то же время создают, получают и выдают информацию.

Автомеханики на станции техобслуживания Форда, например, могут по-прежнему иметь засаленные руки, но вскоре они смогут использовать компьютерную систему Hewlett-Packard с «эксперт­ной системой» для помощи в поисках неисправностей с системой мгновенного доступа к сотне мегабайт технических схем и данных, хранимых на компакт-диске⁶. Система задает вопросы о состоя­нии ремонтируемой машины, она позволяет интуитивно просмот­реть массу технических материалов, она предлагает свои выводы и служит гидом на всех этапах ремонта.

Кто они, когда общаются с экспертной системой, — «механи­ки» или «работники умственного труда»?

Чисто физический труд находится в нижней части спектра и постепенно исчезает. С малым количеством занятых физическим трудом в экономике «пролетариат» сейчас находится в меньшин­стве и больше заменяется «когнитариатом»*. По мере становления суперсимволической экономики пролетарий становится когнита­ристом.

Ключевым вопросом о работе человека сейчас становится вопрос о том, какую долю занимает в этой работе обработка

* cognition (англ.) — познавательная способность, знание, познание. — Примеч. ред.

информации, насколько стандартна и программируема его ра­бота, какой уровень абстракции требуется для его труда, какой доступ имеет работник к центральному банку данных и инфор­мационной системе менеджмента и насколько автономна и от­ветственна его работа.

Описывать все это словами «выдалбливающий» или «подбра­сывающий гамбургеры» нелепо. Подобные хитрые фразы прини­жают ту часть экономики, которая развивается быстрее всех и в которой создается большинство новых рабочих мест. Они игнори­руют решающую роль знаний в создании богатства. И они не спо­собны отметить, что изменения в труде людей в точности соответ­ствуют появлению суперсимволического капитала и денег, описанному в предыдущей главе. Это часть общей перестройки общества на пороге XXI века.