Попытки и в нищете сохранить аристократические привычки

Новая революционная система создания материальных цен­ностей не может распространиться, не вызвав личных, политичес­ких и международных конфликтов. Измените способ создания бла­госостояния, и вы немедленно столкнетесь со всеми, кто отстаивает свои интересы, чье господство рождено предыдущей системой. Возникают ожесточенные столкновения, поскольку каждая сторо­на борется за контроль над будущим.

Это и есть тот самый расширяющийся сегодня по миру конф­ликт, который может объяснить происходящее в данный момент потрясение власти. Следовательно, чтобы предвосхитить то, что нас ждет впереди, полезно бросить беглый взгляд назад, на послед­ний глобальный конфликт такого рода.

300 лет назад индустриальная революция также дала начало су­ществованию новой системы создания материальных ценностей. Фаб­ричные трубы вознеслись в небеса там, где когда-то возделывались поля. Строились заводы. Эти «мрачные сатанинские фабрики» при­несли с собой новый образ жизни и новую систему власти.

Крестьяне, освобожденные от почти рабской зависимости от земли, превратились в городских рабочих, подчиненных частным или государственным работодателям. С этим изменением пришли изменения во властных отношениях в домашней жизни. Алжир­ские семьи — несколько поколений под одной крышей — все уп­равлялись убеленным сединами патриархом. Они уступили место открытым семьям атомного века, из которых вскоре были вытес­нены старшие — по крайней мере ослабли их престиж и влияние. Семья как институт потеряла львиную долю своей социальной вла­сти, поскольку многие ее функции перешли к другим институтам, например к школе.

В конце концов, куда бы ни приходили паровые двигатели и заводские трубы — всюду следовали обширные политические из­менения. Монархии рушились или сохранялись лишь церемониа­лы, привлекающие туристов. Привносились новые политические формы.

Деревенские землевладельцы, некогда господствовавшие в своих регионах, если бы были умнее и дальновиднее, перебрались бы в города, чтобы «оседлать» промышленную волну, их сыновья стали бы брокерами или капитанами индустрии. Но большая часть мел­копоместного дворянства, цеплявшаяся за сельский образ жизни, закончила попыткой и в нищете сохранить аристократические при­вычки; их поместья в конце концов превратились в музеи или в приносящие доход парки.

В противовес их слабеющей власти возникла новая элита: ли­деры корпораций, бюрократы, люди, занимающие высокие посты в средствах массовой информации. Массовые демократии или дик­татуры, называвшие себя демократиями, сопутствовали поточно­му производству, массовому распределению, всеобщему образова­нию и массовым средствам коммуникации.

Эти внутренние изменения соответствовали гигантским изме­нениям в глобальной власти. Страны, осуществившие индустриа­лизацию, колонизировали, завоевали или подчинили своему гос­подству большую часть остального мира, создав иерархию глобальной власти, которая все еще сохраняется в некоторых ре­гионах.

Если говорить короче, появление новой системы создания материальных ценностей подорвало все опоры старой системы вла­сти, изменив, в конечном счете, семейную жизнь, бизнес, полити­ку, государственное устройство и саму по себе структуру мировой власти.

Те, кто боролся за контроль над будущим, использовали наси­лие, богатство и знание. Сегодня уже начался подобный, хотя и значительно более стремительный, переворот. Трансформации, которые мы видели последнее время в бизнесе, экономике, поли­тике и на мировом уровне, — это лишь первые стычки грядущих глобальных сражений за власть. Самые глубокие в человеческой истории метаморфозы власти еще предстоят.