Концепция мужественности

Маскулинность и феминность. На первый взгляд кажется, что эти слова вполне можно заменить русскими – «мужественность» и «женственность». Но русское слово «мужественность» обозначает не столько совокупность мужских качеств, сколько морально-психологическое свойство, одинаково приветствуемое у обоих полов. «Мужественная женщина» звучит хорошо, а «женственный мужчина» – очень плохо. «Маскулинность» – не столько мужественность, сколько «мужчинность», мужеподобие, чего ни одна женщина за комплимент не примет.

Стереотипы мужественности: данный термин означает, что существует множество выработанных обществом определений роли мужчины, которые меняются в зависимости от времени и места. Данный термин связан с восприятием и идеалом мужчины и его поступков в тех или иных обстоятельствах, того, что он должен сделать или ожидается, что сделает.

Мужественность и женственность являются относительными понятиями, которые имеют смысл только в связи друг с другом. Стереотипы мужественности являются конфигурацией практики, созданной гендерными отношениями. Они по сути своей являются историческими; их создание и перестройка являются политическим процессом, влияющим на баланс интересов в обществе и направление социальных изменений.

Подобно тому, как феминистки и примкнувшие в «женским исследованиям» исследовательницы пытались разгадать «мистику женственности», социальные андрологии задались задачей разгадать «загадку мужественности». «Мужские исследования» пытались выявить основные этапы становления концепций мужественности, возможные кризисы и девиации, особенности способов, механизмов, каналов формирования института пола, в данном случае – пола мужского и предложить возможные варианты преодоления жесткости мужской гендерной роли (в частности – через так называемое «новое родительство», в рамках которого оба родителя активно участвуют в воспитании).

Довольно быстро «мужские исследования» в истории и социологии оказались востребованы не только академическим знанием, но вышеперечисленными организациями, которые показали себя такими же борцами с гендерными предрассудками и привилегиями, как и феминистки, защитниками прав геев, бисексуалов, транссексуалов, лесбиянок.

В течение десятилетия идеи «мужского освобождения» получили распространение в Австралии и Англии, отчасти в Европе, но там – в отличие от США – мужское движение не превратилось в политическую силу. Тем не менее, как направление научных исследований андрология утвердилась и там. Особый вес, в частности, в Европе получила «история мужчин» – как дисциплина, занимающаяся изучением прошлого мужчин (по аналогии и как реакция на «историю женщин»). «История мужчин» начала развиваться с начала 80-х, практически одновременно с социологией маскулинности, сосредоточившись на том, как и почему внутренняя и внешняя политика, военное дело, дипломатия были в прошлом и остаются в настоящем мужскими сферами действия.

Размышляя о взаимодействии понятий «мужественности» и «женственности», андрологи и феминологи практически одновременно пришли к выводу о необходимости координации своих исследований и направлений работы.

Во всех обществах и культурах существуют разнообразные мужские нормы поведения, в том числе положительные и мирные. Таким образом, важно определить и развивать положительные ценности и нормы, которые входят в число стереотипов мужественности по всему миру – мужчины как миротворцы, мужчины как любящие отцы, мужчины, ведущие переговоры ненасильственным путем, мужчины как внимательные супруги, готовые жертвовать собой на благо жены и детей.

Как понимать мужественность сегодня? В поисках ответа на эти вопросы исследователи обращаются к истокам возникновения того, что сегодня принято считать традиционной моделью мужественности, или, по международной терминологии, маскулинности. В частности, известный австралийский ученый Роберт Коннел, анализируя, что означает маскулинность в рамках европейской культуры, как она сформировалась, какие компоненты в себя включает, пришел к выводу, что основные ее признаки сформировались в античный период на территории Средиземноморья. Эта модель получила название «гегемонной маскулинности» — согласно ей, настоящим мужчиной является лишь тот, кто осуществляет три основных функции: продолжить род, оплодотворив женщину, прокормить своих детей и их мать, а также защищать их. Кроме того, обязательной составляющей общественного устройства, предполагающего такую модель мужественности, являлось принижение всех, кто ей не соответствовал — в Древней Греции ими были рабы, и конечно, женщины.

Представление о мужественности, согласно Роберту Коннелу, как правило, формируются как обладание признаками и качествами «от противного», соответствующими «антиженственности». Если женщине предписано быть скромной, тихой, домовитой, спокойной, заботливой, то мужчине надо быть напористым, смелым, постоянно рисковать, идти вперед, быть готовым пожертвовать собой. Но в современном обществе, четко структурированном и профессионально специализированном, в какой-то (далеко не полной) мере реализовать эти функции мужчина может, лишь посвятив себя карьере в армии, МЧС, силовых структурах. Всем остальным проявить себя на этом поприще негде, да и нет необходимости. Другая черта «антиженственности» — немногословность, твердость, «мужик сказал — мужик сделал». Но женщинам часто нравятся именно обаятельные, умеющие вести беседы и говорить комплименты мужчины — поэтому они так часто становятся жертвами «донжуанов». Еще одно стереотипное качество мужчины — успешность, карьера и материальная обеспеченность — уже давно перестало быть сугубо гендерным признаком. Женщины не только способны к достижению карьерных и финансовых высот, но уже давно и на равных с мужчинами работают, платят налоги, участвуют в общественных и политических процессах, обладают возможностью проявить себя в самых разных социальных сферах. При всем этом, если «гегемонная» модель маскулинности остается доминирующей, женщине приходится в одиночку справляться с проблемами, которые сопутствуют выполнению роли жены и матери. Мужчине, как уже было сказано, при этом достаточно «приносить в дом деньги.