Глава 6. Подмосковье, 1 января, полдень

Подмосковье, 1 января, полдень

Первый день нового года выдался как по заказу — солнечный и тихий. Зима нагрянула на Подмосковье настоящая, с морозами и снегопадами, потому к январю леса и луга в окрестностях столицы оказались укрыты толстым белым одеялом. Кое-где сугробы достигли метровой высоты и явно не желали на этом останавливаться. А легкий морозец придал зимнему наряду приятную сухость и пушистость.

Владимир Генрихович не страдал любовью к долгому застолью, поэтому чувствовал себя бодрым и приятно возбужденным. С утра он уже успел проделать сложный комплекс дыхательной гимнастики тайцзи и пробежать по специально расчищенной трассе несколько километров. Теперь он был готов к встрече новых воспитанников, доставленных аж из далекой Сибири. Неважно, что их мнения по этому поводу никто не спрашивал. Владимир Генрихович был уверен, что сумеет убедить любого, самого упрямого мальчишку в том, что тот вытянул счастливый билет.

Здесь, в детском санатории «Солнышко», как официально именовалась секретная научная база ГПИ, ребятишкам были созданы почти идеальные условия для жизни и занятий за одним существенным исключением — отсюда нельзя было выйти. Точнее, выйти без разрешения и сопровождения специального сотрудника ГПИ. Но ребятишки об этом не знали и даже не думали. О последнем господин Энгельс заботился лично, не доверяя никому. И до сих пор все получалось как нельзя лучше.

Стоя на крыльце главного корпуса санатория, Владимир Генрихович курил любимую гаванскую «чаруту», изредка бросая взгляды то на подъездную дорогу, исчезающую в недалеком перелеске, то на роскошный «Ролекс» на своей левой руке. Наконец среди серо-черного частокола деревьев замелькал желтый силуэт санаторского мини-буса. Энгельс тут же загасил сигарету, спрятал окурок в серебряный портсигар и сунул в рот мятную пастилку. Затем прикрыл глаза и сплел пальцы рук в мудру[11]Небесного Храма, позволяющую максимально сконцентрировать внутренние резервы и усилить восприимчивость эмоциональной сферы.

Восточными практиками директор научного отдела ГПИ увлекался много лет подряд и сумел достичь высоких результатов в самосовершенствовании. Он свято верил, втайне от всех, что таким путем рано или поздно овладеет высшими сиддхами — паранормальными способностями — и станет настоящим магом. Энгельс уже сейчас освоил кое-что из арсенала эспера и стал достаточно сильным суггестором,[12]которому вполне по силам было подчинить своей воле обычного человека, не говоря уже о детях.

Мини-бус вкатился в раскрытые ворота, скрипя свежим новогодним снежком, и замер перед крыльцом. Из пассажирской двери спустился очень высокий, выше директора почти на голову, парень лет двадцати, одетый в меховую «аляску». Он подошел к Энгельсу и приветствовал его традиционным индийским жестом — полупоклоном со сложенными перед грудью ладонями.

— Хайре, геше![13]— тихо произнес парень. — Я исполнил твою просьбу.

— Благодарю тебя, идущий, — кивнул в ответ директор. — Проводи наших новых братьев и сестер в их комнаты, пусть они немного отдохнут с дороги. Я встречусь с ними через час.

— Среди них есть достаточно сильные «спящие», геше, — в сомнении покачал головой парень. — Мне было очень трудно удерживать их в шууьяте…[14]

— Хорошо, я успокою их сам. — Энгельс решительно направился к мини-бусу.

В глубоких удобных креслах салона сидели полтора десятка мальчиков и девочек. Пятнадцать пар разноцветных, но одинаково встревоженных и настороженных глаз уставились ка директора. Владимир Генрихович глубоко вздохнул, сложил пальцы в мудру Земли и заговорил низким, рокочущим голосом, казалось, идущим откуда-то из его груди:

— Приветствую вас, мои младшие братья и сестры! Ваш долгий и трудный путь окончен. Вас ожидает теплый и светлый дом, добрые друзья, интересные встречи и увлекательные рассказы обо всем, что только пожелаете! Отныне вас никто не станет обижать и заставлять. Чем вам заниматься, вы будете решать сами. Любые ваши пожелания, если это возможно, будут выполняться. Я покажу вам, кем вы можете стать на самом деле, и каждый из вас сам выберет свой путь, Я стою сейчас перед вами, я улыбаюсь вам, я вижу вас, вы слышите мой голос и теперь вы верите только мне![15]

Энгельс обвел детей внимательным взглядом и незаметно расслабился: суггестия прошла успешно. Ребятишки заулыбались в ответ, из глаз исчезла настороженность — они уже любили его!

— Друзья, меня зовут Владимир Генрихович, — продолжил директор уже обычным голосом. — Сейчас вас проводят в ваш новый дом, вы сможете сами выбрать в какой комнате и с кем жить. После обеда я вам покажу весь наш замечательный и удивительный дом и расскажу, какими необыкновенными вещами мы с вами тут будем заниматься! Прошу, дамы первые!..

Девочки захихикали и одна за другой, важничая, пошли к выходу. Владимир Генрихович встал снаружи и каждой подал руку, улыбаясь и слегка нажимая большим пальцем на тыльную сторону кисти детей — «точку доверия», закрепляя эффект суггестии. С мальчишками он проделал то же самое, «по-взрослому» пожимая им руки.

Когда последний из «борзых щенков» скрылся за дверью санатория, Энгельс шумно выдохнул и, привалившись к теплому борту мини-буса, вытащил из портсигара недокуренную чаруту. Из кабины машины выбрался водитель, до того сидевший, как мышь, тоже достал пачку и закурил.

— Виртуозная работа, шеф! — хохотнул он.

— Что ты в этом понимаешь, Будильник? — язвительно усмехнулся в ответ Владимир Генрихович. — Ты, например, знаешь, что такое суггестия?

— А по мне хоть офигестия — один хрен! Лишь бы бабосики в кармане шуршали. Я вам тогда хоть сотню этих спиногрызов накопаю…

— Ладно, накопаешь. Потом. А сейчас отгони машину и гуляй до понедельника. Бабосы свои в кассе получишь.

Энгельс выстрелил окурком в сугроб и двинулся к дверям санатория.

* * *

Игорь Потоцкий нервничал, хотя и старался не показывать виду. От природы чувствительный ко всякого рода неприятностям, после того как передал через FTP-сервер план территории центра и график работы сотрудников, Игорь не находил себе места. Все его нутро вопило: «Опасность! Надо бежать, тебя вычислят!..» Но другая часть сознания, подчиненная чужой воле, не давала удариться в панику, заставляла напрягаться до скрежета зубовного и продолжать работать как ни в чем не бывало.

Время шло, но никто за ним не приходил, не арестовывал, не следил за каждым шагом. Другой бы на месте Потоцкого давно расслабился — пронесло! Но Игорь обостренно чуял, что ничего не закончилось, и его задержание — дело времени. Поэтому, когда в помещение лаборатории компьютерного прогнозирования и анализа вошли сразу три «перуновца» с черно-красными жезлами шокеров в руках, Потоцкий понял: это за ним!

Выхватив из ящика стола давно заготовленный травматический пистолет, Игорь, будучи хорошим спортсменом, легко перепрыгнул через стол и почти в упор выстрелил во вставшего на пути «перуновца». Парень, явно не ожидавший такого поворота, не успел среагировать и отлетел к стене от удара резиновой пули в грудь, выронив шокер. Потоцкий на бегу подхватил трофей и ткнул им во второго «перуновца», попытавшегося перехватить «крота». Боец увернулся от выпада, но не сумел удержать равновесие и упал в узкий проход между компьютерными столами. В третьего противника Игорь тоже выстрелил и промахнулся. Однако парень, явно ошарашенный невиданной прытью тощего «ботаника», не смог адекватно отреагировать на атаку и замер буквально в паре метров от выхода.

Путь бегства был свободен. Игорь отшвырнул шокер, пинком распахнул дверь и пулей вылетел в коридор… прямо в объятия Белогора. В отличие от своих бойцов, волхв был настоящим мастером. В течение секунды он провел связку — удар раскрытой ладонью в лицо, захват запястья руки с пистолетом и разворот на сто восемьдесят градусов с одновременной подсечкой обеих ног противника, — и Потоцкий, оглушенный, оказался на полу ничком, жестко прижатый коленом между лопаток.

— Не советую сопротивляться, — спокойным и ровным голосом произнес Белогор, удерживая его правую руку в плече на грани вывиха.

— По какому праву!.. — вякнул было Игорь, но тут же сник.

— Думаю, вы и сами все прекрасно понимаете, — констатировал волхв. — Сейчас я вас отпущу, вы медленно встанете и не будете делать резких движений. Со мной вам все равно не справиться. Договорились?

— Да…

Белогор разжал захват, поднялся и отступил на шаг, к стене. Потоцкий тяжело сел на полу и принялся массировать вывернутую кисть.

— По-моему, вам есть что рассказать, — уверенно продолжил волхв.

— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами Игорь, лихорадочно пытаясь иайти выход. «Ликвидируют! Как пить дать прикончат!.. — билась паническая мысль. — Никто же не знает, где я работаю… Подписку давал… Идиот!..»

— Не вынуждайте меня, господин Потоцкий, — с тихой угрозой перебил Белогор. — У меня нет ни малейшего желания вступать с вами в дискуссию! Сейчас мы пройдем в мой кабинет, и там вы подробно ответите на все мои вопросы. Это в ваших же интересах! Вставайте!

Игорь кряхтя поднялся и затравленно посмотрел на волхва, потом на вышедших в коридор бойцов, ведущих под руки своего пострадавшего товарища. Та же самая, волевая часть сознания, не дававшая запаниковать, вдруг снова проснулась и взяла власть над телом. Оставаясь внешне расслабленным, Потоцкий покорно двинулся по коридору в сторону административного крыла здания.

Возле лестницы к ним присоединился встревоженный Медведь. Увидев покалеченного бойца, сотник потемнел лицом, сжал кулаки и шагнул к пленному, но Белогор жестом остановил его порыв.

— Медведь, доставь раненого в лазарет и приходи в мой кабинет. Да, и позови Пустельгу.

Услышав это имя, Потоцкий невольно вздрогнул. Пустельга был самым известным в центре эспером. Причем его способности были природными, а не «разбуженными», как у остальных. Лучше всего у Пустельги получалось чтение чужих мыслей. Хотя это и нельзя было назвать настоящей телепатией, потому что мысленный ранпорт он мог устанавливать только при непосредственном контакте, приложив ладони к вискам или лбу и темени человека. Зато когда раппорт включался, Пустельга легко брал под контроль чужое сознание, и сопротивляться человек уже не мог.

Игорь решил сделать еще одну попытку сбежать. Едва Медведь и бойцы скрылись за поворотом коридора, он резко прыгнул к лестнице и рванул вниз через три ступеньки. Уж что-что, а бегать Игорь умел — все-таки мастер спорта по пентатлону. Он не собирался бежать через весь парк, понимая, что не успеет, и его перехватят еще до ворот. Вместо этого Потоцкий решил добраться до своего коттеджа, забаррикадироваться там и выйти на связь со своим покровителем. Номер сотового телефона для экстренной связи прочно сидел в мозгу провалившегося «крота». Хозяин заверил Игоря, что в этом случае сумеет вызволить его из западни.

Однако планам Потоцкого не было суждено сбыться. Выскочив в холл первого этажа, он, к своему ужасу, увидел перед собой… Белогора! Непостижимым образом волхв опередил беглеца и теперь стоял возле выхода из здания в обманчиво расслабленной позе.

— Хорошо бегаете, господин программист, — хищно улыбнулся Белогор.

Игорь обессиленно плюхнулся на нижнюю ступеньку лестницы: «Как же он успел?!.. Может, он тоже эспер?.. А, пропади все пропадом!..»

— Что вы от меня хотите? — глухо спросил он.

— Вот это другое дело, — кивнул волхв, подошел к нему и почти дружески взял за плечо. — Идем, разговор у нас будет долгий…

Но разговора поначалу не получилось. Едва Белогор приступил к допросу пленного, как тот вдруг посинел и стал задыхаться. Глаза его полезли из орбит, тело выгнула судорога, и если бы не вовремя подоспевший Пустельга, «крот» так бы и ушел в иной мир, почти ничего не рассказав.

Пустельга крепко сжал виски Потоцкого ладонями и замер на долгую минуту с закрытыми глазами. Белогор с тревогой наблюдал за ними. Но вот лицо программиста посветлело, тело расслабилось, дыхание успокоилось, и Пустельга произнес:

— Можно спрашивать.

— Расскажите, Игорь Вильевич, где, кто и как вас завербовал? — раздельно сказал Белогор.

— Моего хозяина зовут Альберт Павлович Стерший, — ровным тусклым голосом заговорил Потоцкий. — Он является руководителем семинара в школе успешной коммуникации «Голос». Наша встреча произошла две недели назад, когда я пришел на первое занятие. Стершин ввел меня в транс и попросил рассказать о себе. Так он узнал, что я работаю в научном центре «Юность»…

— Почему вы не сообщили об этом мне? — перебил волхв.

— Стершин приказал молчать… Я не мог… ослушаться… — речь Потоцкого начала сбиваться, и Пустельга вновь напрягся и закрыл глаза.

Через пару минут он пошевелился, посмотрел на Белогора и устало произнес:

— Очень сильный блок. Боюсь, что не удержу раппорт…

— Ладно, не трать силы, — решил волхв. — В принципе, мы и так знаем главное. Отпускай его.

Пустельга отнял ладони от головы Потоцкого, и тот мешком повалился со стула на пол.

— Он умрет? — спросил Белогор.

— Вряд ли. Но лучше бы умер…

— Почему?

— Потому что это уже не человек. Одна оболочка…

— Черт! Что с ним теперь делать?

— Может быть, Иннокентий Абрамович что-то сможет?..

— Хорошо, я его вызову, а ты выясни, где обитает этот Стершин. Нужно срочно с ним побеседовать.

Пустельга ушел, а Белогор в задумчивости уставился в покрытое искристыми узорами окно. Успел или нет Потоцкий предупредить своих хозяев о провале?.. Стас теперь не сомневался, что Стершин — сотрудник Группы перспективных исследований. И если Потоцкий подал ему сигнал, то в руководстве ГПИ уже все знают. А если приплюсовать сюда разгром их опергруппы накануне, то вполне вероятно, что они захотят реванша. Во всяком случае, подстраховаться не мешает…

Белогор вызвал по внутренней связи Медведя:

— Сережа, ты вот что, расставь-ка ребят по внутреннему периметру. Да не по-двое, а по полной «ладони».

— Это же две трети всего отряда?! — изумился сотник. — К чему такая страховка?

— Думаю, что сегодня могут быть непрошеные гости.

— Мы же им только что наваляли по самое «не хочу». Вряд ли они…

— Именно поэтому и возможен повторный визит. Те парни — ведь тоже профи и явно не привыкли к поражениям.

— Хорошо, Стас, будем готовы.

— Спасибо, — Белогор помедлил и добавил: — И… выдай на каждую «ладонь» по паре «Кракенов».[16]

— Понял, — ухмыльнулся Медведь. — Еще один «сюрприз».

* * *

Сразу после обеда Владимир Генрихович вызвал к себе Сытина. Удобно расположившись на диванчике в «зоне отдыха» под большим фикусом и покуривая «чаруту», глава ГПИ не спеша изложил начальнику опергруппы свой план.

— Я полагаю, Семен Денисович, следует провести небольшую новогоднюю акцию, так сказать, «привет от Деда Мороза». Отправьте в «Юность» группу своих ребят поопытней, пусть там наведут побольше шороху, попугают. Может быть, удастся кого-нибудь прихватить из господ ученых?..

— Мне не совсем ясна необходимость этого мероприятия, — осторожно возразил Сытин. — По-моему, она не согласуется со степенью риска. Предновогодняя операция показала, что в «Юности» имеется вполне профессиональная охрана…

— Во-первых, — перебил его Энгельс, — надо всегда оставлять за собой последнее слово. Только тогда противник будет тебя уважать. Во-вторых, именно сегодня там нас никто не ждет. И выдайте бойцам парализаторы.

— Слушаюсь, господин директор…

Спустя час два могучих «Тахо» и минивэн, раскрашенные под машины МЧС, вырвались на Киевское шоссе и устремились к «бетонке», охватывающей Москву огромным, трехсоткилометровым кольцом. В первый день нового года большинство подмосковных трасс пустовало, прожорливые гаишники тоже отдыхали, поэтому колонна «спасателей» беспрепятственно преодолела полторы сотни километров до Горьковского шоссе, миновала безлюдную Черноголовку и уже в сгущающихся сумерках подкатила к воротам служебного въезда «Юности».

Из первого «Тахо» выскочили четверо мужчин в форме МЧС и быстро прошли на пост охраны. Один из прибывших предъявил «перуновцам» удостоверение полковника регионального Управления по чрезвычайным ситуациям и сообщил:

— На центральный пульт поступило сообщение о минировании данного объекта. Моя оперативная группа получила задание обследовать здания!

— Минуточку, — не растерялся боец и потянулся к лежавшему перед ним на столе радиофону, — я вызову начальника охраны…

В этот момент стоявший рядом с полковником «спасатель» сделал шаг вперед и взмахнул рукой. Сухо треснул разряд парализатора, и «перуновец» мешком осел на пол будки. Второй охранник попытался было атаковать «спасателя», но его перехватил полковник и сбил с ног жестким ударом подкованного берца в живот. Парализатор треснул вторично, и боец затих.

Еще один из «спасателей» быстро разобрался в кнопках на пульте и открыл ворота. Машины устремились внутрь парка, подобрав группу захвата. Дорога запетляла посреди самого настоящего леса. Буквально через полсотни метров, на очередном повороте из-за густых лай елей сверкнули вспышки выстрелов, на капотах обоих джипов полыхнули ослепительные шары разрывов, а по барабанным перепонкам пассажиров ударила мощная волна инфразвука, лишь слегка ослабленная корпусами машин.

Водители джипов моментально ослепли и оглохли. Первый «Тахо» вильнул с дороги и увяз в большом сугробе. Второй резко затормозил, и в него сзади вмазался минивэн. Тут же с трех сторон из-за деревьев и кустов засверкали вспышки выстрелов. По стенкам и капотам застучали пули, несколько стекол разлетелись мелкими брызгами. «Спасатели» вывалились из машин и, кто на четвереньках, кто пригибаясь, кинулись прочь — туда, где не было противника.

Продравшись сквозь кусты и сугробы, они внезапно оказались перед каким-то темным одноэтажным зданием. Старший группы, тот самый «полковник», включил электронную карту и, сориентировавшись, бросил:

— Бывший ресторан «Услада». В настоящее время не используется. Быстро внутрь!

Один из «спасателей» мощным ударом ноги выбил входную дверь, и вся группа ввалилась в здание. Бойцы мгновенно рассредоточились по помещениям, встали возле прикрытых металлическими ставнями окон, забаррикадировали обе двери — входную и служебную с другой стороны здания.

Только после этого «полковник» позволил себе слегка расслабиться и одновременно вытащил из карманов комбеза мобильник и сигареты. Закуривая, набрал нужный номер, но в ответ услышал: «Вызываемый абонент выключен или находится вне зоны доступа сети». Чертыхнувшись, «полковник» посмотрел на дисплей: иконка уровня сигнала была пуста. Еще на что-то надеясь, командир опергруппы прошелся по зданию в поисках подходящего для связи места и не нашел — либо здание полностью экранировало сигнал станции, либо ретранслятора просто не существовало на территории бывшего дома отдыха. Впрочем, второе предположение «полковник» тут же отверг: такого не могло быть, ведь нынешние обитатели «Юности» явно пользовались сотовой связью. Значит, все дело в здании ресторана, и нужно выйти наружу, чтобы подать весть о провале группы.

В этот момент вдруг ожил пыльный телефонный аппарат на стойке бара. Телефон был обычный, от него тянулся провод линии и исчезал где-то в углу. «Полковник» помедлил несколько секунд, потом снял трубку.

— Слушайте внимательно, ребята, — раздалось в динамике. — Вы окружены, охрана имеет приказ стрелять на поражение. Сдавайтесь и выходите с поднятыми руками. Даем вам одну минуту на размышление!..

В трубке запикал сигнал отбоя. «Полковник» молча положил трубку на рычаг.

— Кто это, командир? — спросил помощник.

— Похоже, начальник местной охраны. — «Полковник» усмехнулся. — Предлагает сдаться.

— Откуда у вохровцев такое вооружение?!

— Значит, это не вохровцы! Короче, Клим, сотовая внутри не работает, а снаружи полно этих… У тебя подготовка самая лучшая. Сейчас мы попробуем вырваться — не думаю, что они будут стрелять боевыми. А ты дуй в другую сторону. Главное, доберись до базы!..

Помощник внимательно посмотрел на командира и направился к служебному выходу. «Полковник» махнул остальным бойцам, подождал, пока все соберутся перед ним, и сказал:

— Идем на прорыв. В драку не ввязываться! Главное — темп. Прорываем кольцо, а дальше уходим врассыпную. Вопросы?

Дружное молчание было ему ответом. По знаку командира группа встала перед дверями в две колонны, «полковник» резко опустил руку, и бойцы рванулись наружу, распахнув обе створки главного входа в ресторан.

Однако атаки не получилось. Едва первые «спасатели» появились на площадке перед рестораном, с двух сторон ее вспыхнули мощные прожекторы, буквально ослепив бойцов. Большинство в растерянности заметались в освещенном круге, только «полковник» и еще один «спасатель» продолжили бег. Но когда они уже достигли границы круга, грянули два выстрела.

Бойцу пуля попала в плечо. От удара его развернуло и швырнуло в сугроб. А вот «полковнику» не повезло. При звуке выстрела он рефлекторно дернулся в сторону, и пуля вместо плеча или груди угодила ему прямо в лоб. Брызнула кровь, «полковник» нелепо взмахнул руками и рухнул навзничь на истоптанный снег. К счастью обоих, стреляли в них из травматического оружия, так что оба остались живы. Но на прочих ранение их командира, выглядевшее очень натурально, произвело шокирующее действие. Словно по команде, оставшиеся «спасатели» подняли руки, побросав парализаторы и дубинки.

Тогда в освещенный круг вошел высокий человек в белом комбезе в сопровождении нескольких бойцов с «Кракенами» в руках.

— Я — начальник охраны Бородин, — сказал высокий. — Вы незаконно проникли на государственный объект, ранили двух моих людей. Поэтому все будете помещены во временный изолятор до выяснения ваших личностей. Кто старший?

— Вы его только что убили, — глухо откликнулся один из «спасателей», кивнув на неподвижного «полковника», лоб и лицо которого были залиты кровью.

Рация на плече высокого ожила:

— Белогор, один из гостей только что махнул через забор возле топливного склада!

— Понял. Пусть бежит.

Волхв молча махнул рукой, и бойцы повели колонну пленных в сторону главного корпуса.

* * *

Около семи часов вечера во двор дома № 6 по 13-й Парковой улице вкатился темно-зеленый «фольксваген» «Гольф». Ловко втиснувшись между роскошной «ауди-6» и потрепанным «Гетцем», «Гольф» погасил габаритные огни, выключил двигатель и затаился. Двое его пассажиров также замерли в ожидании, не открывая дверей и даже не закуривая. Тот, что сидел за рулем, внимательно поглядывал то на подъездную дорожку, то на светящиеся электронные часы на приборном щитке машины. Его спутник, наоборот, вставил в уши наушники цифрового плеера, откинулся на сиденье и прикрыл глаза.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять мимо притаившегося «Гольфа» проплыл серебристый «форд» «Мондео» и закатился на свободную стоянку по соседству. Хлопнула дверца, пискнула сигнализация, и на освещенный пятачок перед подъездом шагнул коренастый мужчина в короткой дубленке и с черным кейсом в руке.

Наблюдатель за рулем «Гольфа» ткнул в бок дремавшего товарища:

— Глеб, очнись! Наш клиент прибыл.

Напарник мгновенно извлек из кармана куртки плоский приборчик с экраном, нажал пару кнопок. Экранчик засветился, а из торца прибора выдвинулся тонкий ус антенны с маленькой чашечкой на конце. Глеб направил ее в сторону дверей подъезда в тот момент, когда мужчина в дубленке приложил к замку магнитную «таблетку». Замок мяукнул, пропуская жильца, а на экране приборчика тут же высветился сложный геометрический профиль.

— Получилось? — спросил водитель.

— В лучшем виде, Стас! — ухмыльнулся его напарник.

— Тогда идем.

Они выбрались из машины и подошли к тому же подъезду. Глеб снова поколдовал со своим приборчиком, тот втянул до основания антенну и выдвинул другой ус, с типичной магнитной «таблеткой» на конце. Коснувшись ею контактного гнезда, Глеб распахнул поприветствовавшую их дверь:

— Добро пожаловать, уважаемый волхв!

— «Медвежатник»! — удовлетворенно улыбнулся Белогор.

Оба стремительно взбежали по лестнице на четвертый этаж и остановились перед обшитой полированной рейкой дверью с номером «50». Волхв приложил ладони к двери, закрыл глаза и замер на несколько секунд.

— Он на кухне, — уверенно сообщил Белогор и отступил назад. — Работай!

Глеб быстро осмотрел скважину замка.

— Обычный «Armadillo». Шестьдесят секунд…

— Слушай, Пустельга, может, зря ты хакером заделался? В тебе такой талантище пропадает!

— Я еще и мысли читать умею, и на гитаре пою!

— Работай, Глебушка, работай!

Пустельга не обманул: спустя минуту замок тихо щелкнул. Белогор за это время успел ввести свой организм в боевой транс и, как только дверь открылась, тенью метнулся в квартиру.

Предчувствия не обманули волхва и на этот раз. Хозяин явно почуял непрошеных гостей и подготовился к их вторжению. Он вскинул руку с пистолетом навстречу Белогору, и тому пришлось срочно менять вектор атаки. Выстрел прозвучал на удивление тихо, однако пуля, не найдя цели, вдребезги разнесла какую-то вазу на полке в прихожей. Второго выстрела не последовало, потому что волхв ребром левой ладони ударил по запястью противника, выбив оружие. Одновременно правым локтем он нанес ему удар в ухо, от чего мужчина отлетел в угол кухни, к холодильнику.

Однако схватка на этом не закончилась! Хозяин квартиры оказался мастером рукопашного боя. Удар только слегка ошеломил его. Он тут же мгновенно вскочил и сам устремился в атаку. Правда, темпом мужчина не владел, зато прекрасно знал пространство своей квартиры. И это позволило ему улизнуть из тесного объема кухни, да еще ощутимо зацепить Белогора, нанеся удар в скулу из совершенно немыслимого положения. Наверное, он бы все же ушел, если бы не нарвался в прихожей на Пустельгу, который не мудрствуя лукаво приложил хозяина по лбу еще одной вазой.

Вдвоем с Белогором они затащили потерявшего сознание мужчину в комнату, оказавшуюся рабочим кабинетом, и быстро прикрутили скотчем к компьютерному креслу. Затем волхв прижал свою ладонь к ссадине на лбу пленника, шепотом произнес заговор от сотрясения, легонько дунул в лицо мужчине, и тот, глубоко вздохнув, как после долгого сна, открыл глаза.

— Со свиданьицем, господин Стершин! — произнес Белогор, но в голосе его отчетливо лязгнул металл, и пленник явно уловил его.

— Кто вы такие? И по какому праву врываетесь в чужую квартиру? — глухо спросил он, опустив голову.

— Думаю, вы уже догадались, кто мы, — утвердительно сказал волхв. — А мы хорошо представляем, кто вы. Потоцкий весьма подробно описал вас, вот только забыл предупредить, что вы — отменный драчун. Поэтому нам придется разговаривать в сложившихся условиях…

Он не договорил и резко обернулся к двери комнаты. В полутемной прихожей мелькнула быстрая тень, зазвучали торопливые шаги на лестничной площадке. Пустельга метнулся вдогонку, но вскоре вернулся.

— Девчонка какая-то, — он виновато развел руками: — Шустрая больно. Успела выскочить из подъезда…

— Ладно, бог с ней! — Белогор вновь повернулся к пленнику. — Ну так как, Альберт Павлович, побеседуем?

— С чего бы? — нагло поинтересовался Стершин. — Не имею ни малейшего желания, господин… как вас?..

— Бородин…

— Ага! Неужели сам волхв Белогор ко мне пожаловал? — оскалился Стершин.

— Ну, вот и познакомились, — невозмутимо кивнул Стас. — Воочию, так сказать. Давайте теперь поговорим о делах насущных. Например: на кого вы работаете?

— На будущее России!

— Не ёрничайте, господин Стершин! Вашими методами можно только могилу России выкопать. Повторяю: кто ваши хозяева? Я знаю, что контора ваша называется Группой перспективных исследований. Но я хочу знать, кто ее возглавляет и где находится основная база?

Пленник снова оскалился, но промолчал. Тогда Белогор кивнул Пустельге, стоявшему за спиной Стершина. Эспер внезапно крепко сжал ладонями его виски и прикрыл глаза. Пленник задергался, пытаясь вырваться, но глаза его быстро закатились, изо рта потянулась тонкая струйка слюны.

— Группа перспективных исследований… — невнятно забормотал он, — Владимир Генрихович… директор… Лапшинка… Киевское шоссе… — тело Стершина вдруг выгнула страшная судорога, лицо пошло красными пятнами, он захрипел.

Пустельга открыл глаза и отнял ладони от его висков, но было поздно. Хрипы перешли в свистящий стон, губы пленника посинели, и он тут же обмяк в кресле. Белогор прижал пальцы к его шее.

— Мертв.

— Психолог сам был закодирован, — удрученно покачал головой Глеб.

— М-да, не получилось разговора… Ладно, сливаем информацию из компа и уходим.

— Я бы не стал возиться с копированием. Лучше забрать диск целиком.

— Действуй, — согласился Белогор, — а я пока в бумагах пошарю…

Но толком обыск провести им не дали. С улицы донесся приглушенный вой милицейской сирены и стих где-то возле дома.

— Кажется, это по наши души, — констатировал волхв. — Как там у тебя? Закончил?

— Все в порядке. Можем идти.

Они выскользнули на лестничную площадку и услышали, как внизу лязгнула дверь подъезда.

— Пошли через чердак! — Белогор бесшумными скачками ринулся вверх по лестнице.

Замок на люке Пустельга вскрыл играючи какой-то проволочкой. Пробравшись в соседний подъезд, «перуновцы» спокойно вышли на улицу. У первого подъезда перемигивались сразу две патрульные машины. Их водители топтались под фонарем, покуривая и переговариваясь вполголоса.

Стас и Глеб также спокойно подошли к своему «Гольфу» и беспрепятственно покинули ставший негостеприимным двор.

* * *

— Владимир Генрихович, — секретарша осторожно заглянула в кабинет, погруженный в полумрак.

Директор сидел не за рабочим столом, а в «зоне отдыха» под фикусом. Перед ним на стеклянной столешнице журнального столика стоял раскрытый ноутбук с торчащей антенной спутниковой связи.

— Что там, Зоя?

— К вам Сытин…

— Пусть зайдет.

Начальник оперативной группы, тяжело ступая походкой усталого человека, приблизился к шефу. Уставившись в пространство между фикусом и стеной, он выдохнул:

— Плохие новости, господин Энгельс.

— Догадываюсь по твоему виду, — бросил тот, доставая «чаруту» из любимого портсигара.

— Операция провалилась…

— Почему?

— Такое впечатление, нас там ждали.

— То есть ты хочешь сказать, что их предупредили?

— Не знаю… Но группа попала в настоящую засаду. Охрана объекта применила огнестрельное оружие! Вырвался только один боец…

— Где он?

— Ждет за дверью.

— Предусмотрительный ты, Семен Денисович, — холодно усмехнулся Энгельс и махнул рукой с сигаретой. — Зови.

В кабинет вошел, четко печатая шаг, здоровенный парень в пятнистом комбезе и берцах.

— Рядовой Ворошилов по вашему приказанию прибыл, господин директор! — отрапортовал он и замер по стойке «смирно».

— Надо же — Ворошилов? — хохотнул Энгельс. — Может, тебя еще и Климом зовут?

— Так точно!

— Ну и ну!.. Ладно, рассказывай, что у вас произошло?

— Попали в засаду, господин директор. Укрылись в здании бывшего ресторана. Нас окружили и предложили сдаться. Командир приказал мне уходить, пока остальная группа попробует прорваться.

— То есть ты не видел, что случилось с остальными?

— Никак нет, господин директор. Я выполнял приказ командира… Когда уже укрылся в парке, слышал два выстрела. По звуку — помповики.

— Ясно… — Энгельс поднялся и зашагал по кабинету. — Можешь идти, Клим Ворошилов. А ты, Семен Денисович, немедленно разыщи мне этого забулдыгу Раскова!

— Но ведь вы его сами отпустили на двое суток, Владимир Генрихович, — развел руками Сытин. — И я понятия не имею…

— Меня не волнуют твои понятия! — внезапно сорвался на крик директор. — Вынь мне его хоть из-под земли!

Начальник опергруппы двинулся было к выходу, но снова замялся в нерешительности.

— Что еще? — резко развернулся к нему Энгельс.

— Вторая новость, Владимир Генрихович…

— Тоже плохая?

— Да… Наш человек из МУРа сообщил, пару часов назад нашли труп Стерха… Стершина Альберта Петровича…

Директор остановился так внезапно, будто налетел на стену.

— Где? Кто?

— В его собственной квартире на 13-й Парковой. Смерть наступила в результате удушья. Следов удушения нет, но… он был прикручен скотчем к креслу. Похоже, самоликвидация?..

— Черт возьми, Сытин! Когда же ты научишься докладывать новости в порядке их значения?! — Энгельс в сердцах швырнул окурок «чаруты» в кадку с фикусом. — Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Понимаю. Мы потеряли одного из наших агентов…

— А вот хрен тебе! Убийство Стерха означает, что нашего «крота» в «Юности» вычислили и выпотрошили. Стершина допросили, и еще неизвестно, что он успел выболтать, пока не загнулся. Немедленно посылай к нему на квартиру своих «псов»! Пускай заберут все его бумаги и компьютер… Кстати, а кто вызвал туда милицию?

— Какая-то девчонка из эскорта… — пожал плечами начальник опергруппы.

— Найти и допросить! Она наверняка видела, кто приходил к Стерху.

— Сделаем, Владимир Генрихович, будьте покойны!

— Да уж, мне теперь одно и осталось, что покойником стать! С такими помощничками…

— Вот только на квартиру сегодня лучше не соваться, — осторожно добавил Сытин, — там, поди, еще полно ментов.

— Я что-то не пойму, Семен Денисович, — угрожающе поинтересовался директор, — ты опер или лох привокзальный? Я что, за тебя должен решать, как действовать?

Сытин благоразумно промолчал на этот пассаж и счел за лучшее побыстрее ретироваться, а Энгельс вынул новую сигарету, потом открыл бар, замаскированный цифровой репродукцией Шишкина «Утро в сосновом бору», плеснул себе в бокал на два пальца коллекционного «Курвуазье» и снова уселся за ноутбук.

Прихлебывая густую ароматную жидкость и глубоко затягиваясь «чарутой», директор ГПИ какое-то время бесцельно рыскал по Интернет-блогам, пока в углу экрана не замерцала иконка вызова скайп-связи. Энгельс ткнул в нее курсором, всплыло диалоговое окно, но видеоизображение собеседника не появилось.

— Директор санатория «Лапшинка». Слушаю, — настороженно произнес Энгельс.

— Приветствую, Владимир Генрихович, — раздался искаженный скремблером голос. — До меня дошли слухи, что у вас какие-то проблемы? Надеюсь, не фатальные?

— Ни в коем случае, Алексей Михайлович, — узнал его Энгельс. — Работы по всем проектам идут по графику. Мы даже могли бы ускорить основное направление, но тут нам действительно мешают…

— Кто же?

— Есть некий научный центр. В известной степени, они — наши конкуренты.

— Вы имеете в виду центр «Юность мира»?

— Именно. Они располагают значительным научным потенциалом, который бы очень пригодился нам. Однако все наши попытки…

— Не волнуйтесь, Владимир Генрихович. Скоро вашим исследованиям никто не будет мешать. Есть высокое решение о закрытии «Юности» в связи с нецелесообразностью дублирования изысканий и распылением как раз научного потенциала. После новогодних каникул Группе перспективных исследований будут переданы все активы и кадры центра «Юность мира». А точнее, сама Группа будет перебазирована на территорию теперь уже бывшего центра. Вы же остаетесь на посту директора. С чем вас и поздравляю!

Энгельс шумно сглотнул слюну.

— Спасибо за доверие. Алексей Михайлович!

— Работайте спокойно, Владимир Генрихович! И помните, мы ждем от вас скорейших и важнейших результатов. От них зависит будущее России! Да, кстати, сейчас вам будет сброшена весьма полезная информация об основных фигурантах конкурирующей структуры…

Диалоговое окно скайп-связи свернулось. Энгельс шумно выдохнул и откинулся в кресле с бокалом коньяка в одной руке и «чарутой» в другой. Лицо директора разгладилось и просветлело, в углах напряженных губ обозначилась довольная улыбка. Он медленно выцедил бокал до дна, сделал глубокую затяжку, прикрыл глаза и выпустил тонкую и длинную струйку дыма.

Тем временем «мурлыкнул» сигнал приема почтового сообщения. Владимир Генрихович кликнул на значок вложения. Раскрывшийся файл содержал полный список ведущих сотрудников научного центра «Юность мира», а также их фото и короткие биографические справки. Директор ГПИ тщательно скопировал файл на флэшку и в «наладонник».

— Вот теперь поработаем! — прошептал он в пространство. — Добро пожаловать в ад, господин Зухель!..

* * *

Едва Белогор и Пустельга вернулись в «Юность», к волхву в кабинет явился Медведь. Сотник выглядел уставшим и озабоченным.

— В чем дело, Серж? — нахмурился Белогор. — Что еще случилось, пока нас не было?

— Полчаса назад ко мне попросился один из этих… «спасателей», — взволнованно заговорил сотник. — Он выразил желание сотрудничать с нами, сказал, что владеет важной информацией…

— Он кто? — перебил Белогор. — Командир?..

— Да нет, просто боец… Командира ихнего мы же того… подстрелили.

— Умер?

— Вроде жив. Пули-то резиновые были…

— Ладно. И что говорит этот боец?

— Он сообщил, что участвовал в доставке в санаторий «Лапшинка» группы детей.

— Когда? Что за дети?

— Порядка пятнадцати человек, всем лет по девять-десять, кажется, из Сибири…

Белогор поиграл желваками, прошелся по кабинету.

— Вот уроды! — Он сжал кулаки. — Хоть налет на них делай…

— Да запросто! — оживился Медведь. — Ты только скажи, Стас.

— Нет, так не пойдет. Нужно сначала собрать побольше информации, провести разведку. Мы тут с Глебом кое-чем разжились. Он сейчас как раз изучает трофеи. Ты вот что, Серега, займись-ка разведкой. Подбери ребят, технику…

— Понял. Сделаем! — И повеселевший сотник исчез.

Белогор несколько секунд постоял в задумчивости, затем решительно подошел к столу и нажал клавишу внутренней связи.

— Пустельга, ты у себя?

— Да, Стас. Заходи, есть новости…

Едва волхв объявился в дверях лаборатории информатики, эспер возбужденно заговорил:

— Представляешь, эти чмошники, оказывается, ребятишек по всей России собирают! В основном бездомных, бродяжек. Их привозят или сразу в санаторий, что в Лапшинке возле Внукова, или к этому Стершину. В любом случае ребят подвергают психологической обработке, используя самые грязные и опасные для здоровья методы внушения и психологического зомбирования. Как правило, сразу ставится блок послушания и подчинения старшим…

— Мне только что сообщил Медведь, — перебил Белогор, — что они перешли на похищения детей!

— Это как?!

— Один из пленников сказал, что участвовал в доставке партии ребятишек аж из Сибири!

— Ни хрена себе!..

— Похоже, им перестало хватать бродяжек. Или они резко увеличили объемы исследований. — Белогор потер виски. — Пустельга, покопайся в архиве электронной почты этого мерзавца, может быть, найдешь, откуда привезли ребят? Наверняка он держал связь с поставщиками по «мылу».

— Легко! — Сергей азартно застучал по клавиатуре компа. — Я как раз начал читать переписку господина Стершина…

На несколько минут в лаборатории повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шелестом вентиляторов аппаратуры и стуком клавиш. Белогор напряженно покачивался с пяток на носки, поглядывая через плечо друга.

— Есть! — наконец провозгласил Пустельга, удовлетворенно откинувшись на спинку стула, и ткнул пальцем в экран. — Полюбуйся, Стас! Пишет некий Будильник: «Борзые щенки в количестве пятнадцати штук будут доставлены в питомник не позднее 1 января нового года».

— Это про них! — облегченно выдохнул Белогор. — Откуда пришло «мыло»?

— Минутку, пробью IP-адрес… Вот: почтовый сервер компании «Томсктелеком», терминал Интернет-кафе «Килобайт», сообщение от 29 декабря, 10:27 по местному времени.

— Ты гений, Глебушка! Сделай резервные копии всего, что нарыл, и отдыхай. Дальше — мое дело!..