Книга 2. Успеть до радуги. 7 page

Происходило это на пределе дальности моей винтовки, в конце улицы, которая выходила на площадь перед башней. Если я не попаду, то этот тип заляжет так, что его гинекологическим скребком не достанешь…

Надо достать! – сказал я своему динозаврику.

Я вытер руку об штаны, и мягко положил палец на спусковой крючок. Компьютерный дальномер сказал мне все, что обо мне думает, и поправку на дальность приходилось вводить вручную.

Прицелившись как можно более тщательно, я освободил сознание, и руки сами приподняли ствол на миллиметр вверх и немного правее. Доверяя скорее чутью тела, чем расчетам мозга, я мазнул пальцем по спуску.

Не выстрел, а, скорее, могучий выдох пронесся по залу. Провожая взглядом летящую пулю, я уже знал, что попал. Офицера буквально размазало по стене здания, перед которым он стоял.

«Минус один», – подумал я и снова приник к наглазнику прицела. Один из бронетранспортеров неосторожно повернулся ко мне спиной.

– Ну что ж ты так, дурашка? – спросил я его, вгоняя пулю в турбинный отсек. Он ничего мне не ответил, а только негромко взорвался и печально зачадил смрадным пламенем.

Интересно было бы посмотреть на рай для бронемашин. Он у них отдельный, или совмещенный с тракторами и газонокосилками? Нет, все‑таки, я думаю, у них должна быть своя Валгалла. С морями масла и реками топлива, а также с ордами техников, беспрестанно делающих им ТО‑1 и ТО‑2…

Потом я вдруг увидел, как на площадь выкатывают тяжелое орудие. Вероятно, для того, чтобы я смог насладиться зрелищем орудийного ствола, глядящего мне прямо в лоб. Ну‑ну. Дистанция двести метров, для моего оружия это почти в упор. Я двинул зуммер прицела до отказа вперед, и все поле прицела заполнило зияющее жерло. Десять секунд, отведенные мной артиллеристам на зарядку орудия, истекли, и я ровным и точным движением прижал спусковой крючок, укладывая пулю внутрь заряженного ствола.

Рвануло качественно. Видимо, запасливые парни из обслуги всерьез рассчитывали сделать больше одного выстрела и подтащили несколько ящиков с зарядами.

Внезапно по бетону над моей головой что‑то шмякнуло, и мне на волосы и за шиворот коротко сыпануло бетонной крошкой.

Быстро сменив позицию, я стал высматривать коллегу.

Этот идиот нашелся очень быстро, потому что для собственного удобства пошире распахнул огромное двустворчатое окно.

– Ирх?

– На связи.

– Горящий бэтр видишь?

– Ну?

– Через некоторое время за ним или рядом начнет собираться народ для броска к зданию. Так что через пару минут можешь засадить туда осколочным.

– Понял, – ответил Ша Ирх и отключился.

Так, все это хорошо, но мне нужна голова этого ублюдка Радоха. Вопрос, где эту бестолковую голову сейчас носит, оставался открытым. Правда, можно поговорить с пленными. Аккуратно откатившись со своей позиции, я жестом подозвал одного из своих солдат.

– Киро, бери ружье, обоймы возьмешь у Лиро Ди. Там, – махнул я в сторону выхода, – стадо одуревших от крови иясси. Все понятно?

Короткий кивок одного из лучших моих снайперов был мне ответом. Уже стоя в лифте, я успел увидеть, как аккуратно и обстоятельно он обустраивается на огневой позиции, словно собираясь провести там несколько дней. Хотя, я думаю, после двух‑трех выстрелов ничего, кроме гильз размером с ладонь, там и не найдешь.

Вновь поднявшись на этаж, где собирали всех пленных, я обратил внимание, что их стало намного больше. Видимо, проводившие зачистку солдаты повыковыривали повстанцев из всех щелей. Конечно, среди них были и просто обманутые, но наверняка были и те, кто участвовал в перевороте совершенно сознательно, надеясь на блага, которые посыпятся на его участников в случае удачного завершения. Теперь, когда они превратились в деморализованное стадо, уже не было нужды ни в каких жестких мерах. Имперские прокуроры позже раздадут всем по заслугам.

Стоя в комнате, куда набили около сотни человек, я размышлял о том, что допрашивать их по одному у меня совершенно нет времени.

Мои колебания совершенно неожиданно прервал один из людей Рохара.

– Информация? – спросил он меня.

Да, говоруном его не назовешь. В ответ я кивнул и так же коротко сказал:

– Штаб заговорщиков, Ши Радох, местонахождение.

Вместо ответа он протянул руку к моему адъютанту. И тот, видимо, его понял, так как после короткой возни с планшетом достал карту города.

Расстелив лист прямо на полу в коридоре, он тонким пишущим стержнем поставил на одном из домов символ, обозначавший штаб вообще, и маленькую пометку, сообщавшую, что штаб вражеский. Затем недалеко от первого значка аккуратно выписал флажок, означавший расположение резиденции главы вражеских войск. Глядя на его руки художника, выводившие с каллиграфической точностью все эти значки, я подумал о том, что в который раз война забирает себе самых талантливых и способных.

Все было понятно. Оставалось немного. Я включил ручной переговорник и вызвал Ирха.

– На связи.

– Ирх! Оставляю тебе этот курятник. В принципе, через час‑два можешь сваливать в кусты. Только не забудь здесь выключить свет. Хотя было бы идеально, если ты продержишься до рассвета. Но если прижмут серьезно, уходи через канализацию. Понял?

– Все понял. Держать до рассвета.

– Конец связи.

– Удачной охоты, командир!

– Спасибо.

– Доратх?

Доратх, не отходивший со своими людьми от меня ни на шаг, мгновенно шагнул ближе…

– Командир?

Глядя ему в глаза, я внятно, насколько мог, произнес:

– Доратх. Нам предстоит тяжелая охота. Нужно выковырять урода, затеявшего бойню. В крови будем просто по уши. И еще неизвестно, оправдают нас или осудят.

Он помедлил немного, а потом, словно стесняясь, сказал:

– Командир! Я знаю, ты ничего этого не помнишь, но я был с тобой там, – он мотнул головой назад, – на Игинцар. И ребята тоже. Когда ты сказал, что нас предали и бросили, мы тебе не поверили. Потом ты сказал нам, что половина уходящих с тобой в прорыв выйдет из окружения, и мы тебе снова не поверили. Когда сорок из пятидесяти вышли к реке, и ты сказал, что смертей больше не будет, мы не поверили тебе в последний раз. С тех пор мы верим только тебе. Говори, что нужно сделать, и мы сделаем это.

Шесть пар глаз внимательно смотрели на меня. А я ничего не мог сказать. Огромный ватный комок стоял у меня в горле и никуда не хотел деваться.

С огромным трудом я проглотил его и просто махнул рукой, подавая знак «вперед».

И вновь мы спустились в канализацию. Правда, на этот раз ненадолго, и под аккомпанемент голоска Ло Ис. Каким‑то образом она наладила одностороннюю связь со мной. Таким образом, я мог слушать своеобразную трансляцию свежих событий.

– Один‑два. Два‑два. Три‑три.

Это означало, что и у дворца, и у телебашни шел бой средней интенсивности, а вот управление безопасности очень крепко прижали.

Простенький код давал мне тем не менее гарантию, что никто не разберется, о чем идет речь и для кого предназначены сообщения.

Я достал карту и сверил маршрут. Все правильно. Боковой ход, метров десять влево и вверх, на свежий воздух.

Но воздух оказался еще той свежести. Рядом с люком, из которого мы вылезли, горел перевернутый автомобиль, распространяя вокруг едкий запах жженого пластика. Улица была пуста, и лишь в конце была перегорожена завалом из какого‑то мусора. Оттуда слышалась стрельба и крики. Любопытно, конечно, посмотреть, кто кому бьет морду, но пока не до этого. Короткими перебежками мы скользили по темной улице к небольшому парку, в котором стояло красивое шестиэтажное старинное здание, принадлежащее городской мэрии. Именно в нем, согласно полученной от пленных информации, и располагался штаб заговорщиков. По неизвестной мне причине карта коммуникаций центра города отсутствовала. Поэтому приходилось, несмотря на громадный риск, идти открыто.

Собственно, парка как такового уже не было. Десятка два гусеничных рейдеров и бронетранспортеров, занявших оборону вокруг здания, превратили его в скопище затоптанных в грязь обломков деревьев и мраморной крошки. Вот все, что осталось от фонтанов и тенистых аллей. На крыше здания суетились зенитчики со станковыми ракетными установками «Алих», вокруг бегал разнообразный народ, кто‑то даже варил себе еду на костре. Несмотря ни на что, бардак был только кажущимся. Регулярно происходила смена постов, на входе проверялись документы. Но, несмотря на это, мы решили прорываться.

Нестройной группой, изображая вернувшихся с передовой солдат, мы нагло перли мимо всей этой техники и снующей вокруг солдатни, невнятно отвечая на все вопросы. Мы подошли уже совсем близко к входу, когда кто‑то удивленно воскликнул:

– Да это же «Стражи Неба»!

– Глазастый, – процедил я сквозь зубы, бросая через плечо гранату.

Часовой у входа успел лишь сделать удивленные глаза, когда очередь, выпущенная кем‑то из ребят, наделала в нем кучу дырок.

Мы успели ввалиться в дверь и закрыть ее за собой прежде, чем волна гранатных взрывов, стрельбы и криков сотрясла здание.

На нас выскочили несколько офицеров, лихорадочно нащупывающих что‑то между гениталиями и поясом.

Срывающимся голосом, корча страшные рожи, я прокричал что было сил:

– Имперцы атакуют здание… Надо спасать Ша Радоха!

Белый от страха офицерик тут же затрусил куда‑то прочь, в недра здания.

Крикнув подскочившим солдатам, чтобы они отбивались изо всех сил, я поспешил вслед за ним. Вбежав на второй этаж по широченной мраморной лестнице, он был остановлен караулом, стоявшим прямо на ступенях. Его истошные вопли деморализовали солдат настолько, что они дали мне возможность подобраться очень близко. Два ножа из заплечных ножен выплеснулись серебряными бабочками и впились мертвой хваткой в два горла. Один парень, который был поздоровее, упал и покатился по ступеням, пачкая их алой кровью, а второго отбросило назад.

Слева кто‑то вскрикнул и тут же затих, скошенный несколькими пулями. Офицерик был еще рядом и смотрел на все это с выражением дикого ужаса на лице. Я слегка ударил его коленом в диафрагму и свалил на пол. Потом, крепко удерживая за отвороты кителя, задал ему несколько наводящих вопросов. Получив ответ, я рванул в левый коридор, увлекая за собой солдат.

Еще подбегая к повороту, я сорвал гранату с кольца, метнул ее, и тут же поднял руку, останавливая команду. Ударная волна, облако кирпичной крошки и короткий вскрик – это все, что осталось от второго заслона. Последний заслон, стоявший в конце коридора, мы просто изрешетили пулями. Тяжелая дверь из красивого резного дерева упала всей своей площадью, как подвесной мост, взметнув с пола кучу каких‑то бумажек. Несколько офицеров пытались отстреливаться, но тут же полегли, нахватав свинца.

Я по очереди перевернул их кончиком сапога. Радоха не было. Я даже не успел по этому поводу обозлиться по‑настоящему, как один из моих разведчиков показал на кусок стены, перед которым было подозрительно натоптано. Да, похоже, это то, что нужно. И я тут же дал команду освободить проход.

В этот раз Намши работал особенно тщательно. И взрыв у него получился какой‑то мягкий, как хлопок, а результат был ювелирным. Кусок стены, очерченный взрывчаткой, продолжал стоять на месте, но только со стеной его больше ничего не связывало. Эли дернул за выступ, и кусок обвалился кучей красно‑белого кирпичного мусора, открывая черный провал прохода на запасную лестницу. Бесшумно и осторожно, словно тени, мы скользнули в тишину провала. Но, похоже, предосторожности были тщетны. Нас никто не ждал.

– Намши, прикрой зад, – произнес я, нажав клавишу переговорника.

– Понял. Прикрыть отход.

На доступном языке это означало, что по мере нашего продвижения он должен каскадом минировать проход, усложняя жизнь нашим возможным преследователям.

И опять мы оказались в канализации. Видно, сегодня нам судьба такая. Отыскать дорогу, которой пошел Радох, оказалось несложно. При ходьбе он шумел так, что мы не могли сбиться с пути. Дорогу он, видно, знал плохо, так как часто останавливался. Наверное, сверялся с картой. Ну, а, в отличие от него, мы бежали, как водяные крысы, чутко замирая при каждой его остановке.

И опять весточкой с того света донесся бархатный голосок Ло Ис.

– Один‑четыре. Два‑три. Три‑один.

У дворца, похоже, шла настоящая бойня, если Ло Ис вышла за пределы оговоренных нами цифр, условно обозначавших силу боя. Один, два, три. «Слабо», «средне» и «сильно» соответственно. Телецентр это понятно. Там сейчас и булавку из‑за бруствера не высунешь – оторвет. А «три» – это управление безопасности. Видимо, там затихает. Или Рохара задавили, или он перебил заговорщиков и дочищает пространство. Хорошо бы последнее. С этими мыслями я продолжил свою прогулку по живописнейшим участкам городской канализации.

В итоге Радох привел нас в парковую зону города, где стояли коттеджи наиболее уважаемых и богатых граждан.

Громкие голоса заставили нас замереть. Сделав парням жест, чтобы они заткнулись, я увеличил до предела чувствительность внешнего микрофона.

– Что, что случилось?

– Там, там… Я едва убежал.

Черт, плохо слышно. Плачет, что ли?

– Идем наверх! Расскажешь.

Второй голос был сильным и уверенным. Я думаю, что услышал бы его и без микрофона. Через несколько секунд он раздался снова.

– Оставайтесь здесь. Убейте любого, кто подойдет.

Ооо! Эту игру я знаю…

Пистолет негромко чихнул пару раз, и веселые зеленые гильзы радостно булькнули в мутную жижу канализационного стока.

Тихо, по миллиметру, я сдвигал крышку люка, опасаясь каждую секунду какой‑нибудь гадости. А гадости все не оказывалось. Видимо, понадеявшись на охрану внизу, они не стали подстраховываться. Я выглянул наружу и не сразу понял, куда попал. Плотная зеленая стена окружала меня со всех сторон. И только через несколько секунд до меня дошло. Оранжерея! Люк водостока был окружен со всех сторон высокой, выше моего роста, загородкой. Видимо, из эстетических соображений.

Сквозь стеклянные стены оранжереи был виден небольшой, ярко освещенный двухэтажный особняк. На лужайке перед ним – праздношатающаяся охрана с горными карабинами и несколько солдат в штурмовом снаряжении на снайперских позициях. Я видел только шестерых. А сколько их еще – черт знает.

Тем временем, с трудом протискивая свои огромные туши сквозь относительно небольшое отверстие водостока, подтянулись остальные.

– Пойдем в три группы. Ино, Сат! Слева, на крышу. Не отвлекайтесь на всякий мусор. Ваша задача – снайперы. Ди Гис, Намши, вы зачистите заднее крыльцо. Доратх и Эли. Мы с вами должны попасть в дом так, чтобы не скрипнула ни одна половица. Всем проверить барахло.

Я посмотрел, как ребята поправляют снаряжение.

– У всех порядок? Попрыгали!

Перед штурмом у меня всегда немного холодеют руки. Может, знают, сколько гадостей им предстоит сделать, и заранее цепенеют? Короткими перебежками мы рассосались по всей сцене. Семь человек на ораву в пятьдесят и более рыл. Но если бы все решалось количеством…

– Доложить.

– Красная группа на позиции, – флегматично отозвался Сат Риго.

– Желтая подходим, подходим… Все. На позиции.

– Белый – три порядок.

– Белый – два порядок.

Это доложились кусочки моей микрокоманды.

– Парни, значит, так. Аккуратно, спокойно. За спиной хвостов не оставлять. Император потом грехи отпустит. И не вздумайте сдохнуть. У нас еще полно дел. Все. Поехали потихоньку. Белой – отдыхать, быть на шнурке.

Наше время еще не пришло. Первыми должны умереть снайперы на крыше. Потом все, кто закрывает или может перекрыть выход отсюда. И только затем…

Прошло несколько томительных минут.

Первым отозвался Сат.

– Красная – порядок.

Отлично. Значит, сверху из нас лежащих кабанов не сделают.

– Желтая – порядок.

И коридор для отхода готов.

– Движение белой.

К боковой стене, густо заросшей чем‑то вроде винограда, мы подскочили одновременно, словно призраки, материализовавшиеся из темноты.

– Трап!

И Доратх слегка приседает и опускает сложенные в замок руки до пояса. Потом, поймав мою ногу, резко вздергивает ее вверх, и я, подброшенный живой катапультой, мягко зацепляюсь на перила балкона. Не вылезая наверх, я закрепил конец троса за один из силовых элементов конструкции и бросил бухту вниз.

– Лесенка на месте.

– Сейчас, подожди. – Я подтянулся на перилах, вглядываясь в темноту зала, выходящего на балкон, но кроме полоски света вдалеке ничего не увидел. Пощелкал оптикой шлема, но по любому выходило, что в зале пусто.

– Белой подъем.

Пока ребята поднимались, я внимательно изучал балконные двери и окна. Датчики всех типов, вплоть до интерференционных. Ладно, никто, впрочем, и не обещал ничего хорошего.

Начнем. Сначала вибрационный. Микрогорелкой я раскалил стекло так, что клей, которым был прилеплен датчик, естественно, «поплыл», и через несколько секунд, он обессиленно качался на своих проволочках. Теперь обрывной. Той же горелкой я сначала проплавил узкое отверстие в стекле, а потом медленно оплавил провода обрывного датчика так, что, лишившись изоляции, они намертво закрепились в положении «все хорошо, прекрасная маркиза». Маятниковый и инфракрасный скончались так же скоропостижно. Собственно, главную трудность представлял собой компьютеризованный эхо‑датчик. Но и для него нашлось заветное слово.

В итоге не прошло и двух минут, как мы все втроем стояли в полутемном зале, вероятно, гостиной. Мягкий пушистый ковер заглушал все звуки настолько, что, не таясь, я подошел к двери, из‑за которой слышались голоса и пробивался свет.

Никаких сомнений не оставалось. Заговорщики в полном составе. Зная, что все попавшее в микрофоны бронешлема автоматически записывалось, я некоторое время постоял, слушая их белиберду. Назывались какие‑то имена, цифры, даты… Ничего, Рохар разберется.

Постепенно разговор скатился на второй круг. Я понял, что ничего полезного больше не услышу, и решил войти.

Красивый удлиненный зал, отделанный резными деревянными панелями, овальной формы стол и кресла вокруг него с пятью такими разными, но в чем‑то неуловимо схожими людьми. Каждый из них боялся. И страх этот пропитывал каждую клеточку их тел, выплескиваясь липким потом и каким‑то скомканно‑затравленным выражением глаз. Несколько секунд оторопевшие революционеры только рассматривали нас, беззвучно хлопая пустыми клювами. Один из них вдруг вскочил и, видно собираясь позвать на помощь, раскрыл рот. Мой летящий по плавной дуге сапог закрыл его обратно, отбросив обмякшее тело к стене.

И тут, наверно, какой‑то бес вселился в них. Разом, словно подброшенные пружинами, они вскочили со своих кресел и бросились на нас, доставая на ходу оружие. И три длинных очереди, шипя, мгновенно вспороли ставший соленым и влажным воздух.

По очереди я обошел все тела, обыскивая трупы. Найденное я складывал в отдельный пакет, надеясь, что потом все это поможет Ша Рохару выдернуть оставшиеся корешки.

Потом мне пришлось выполнить обещание, данное Императору.

С огромным трудом мы добрались до дворца. Несколько раз мы ввязывались в скоротечные перестрелки, и натыкались на разрозненные формирования обоих сторон, пока не встретились с механизированным патрулем ИБ. Ребята подбросили нас почти до места, а сами умчались на очередной вызов. К утру мятеж был в основном подавлен. Еще копошились недобитые кусочки, но главное было сделано. Лишившиеся централизованного управления заговорщики рассыпались на отдельные быстро уничтожаемые группы.

С тяжело набитыми рюкзаками мы поднимались по лестнице императорской резиденции. Повсюду на постах стояли мои ребята и незнакомые мне молодые офицеры со знаками отличия Имперской стражи.

Сам Император стоял в малом зале приемов и с кривой ухмылкой слушал бравые доклады штабных генералов об их молодецком участии в подавлении восстания.

Рохар стоял рядом, и улыбка генерал‑полковника теперь напоминала скорее волчий оскал. Его рука от предплечья до плеча была плотно забинтована. Я даже ничего не успел подумать на этот счет, как увидевший меня Император довольно ощерился, как волк волку, и бросил одному мне понятную фразу:

– Показывай.

Молча, отработанными четкими движениями мои десантники распахнули рюкзаки и вывалили прямо на прекрасный ковер вандийской ручной работы пять обезображенных смертью отрезанных голов.

Мои новые владения были великолепны. Прежняя родина была скорее суровой хозяйкой, а не любящей мамой. Несколько висюлек да скромная квартира в бетонном улье – вот все, что мне обломилось за двадцать пять лет службы. Император был в этом отношении куда щедрее. Он подарил мне настоящий дворец с прилегающим к нему обширным парком. Все это находилось на скальной террасе одной из окружавших столицу гор.

Город, освещенный утренним солнцем, лежал предо мной, как на ладони. Пережившие ночной кошмар переворота горожане готовились к празднику Слияния Лун с удвоенной энергией. О неудавшемся путче напоминали разрушенные дома и дороги, да усиленные военной полицией патрули. Несмотря на удачное завершение истории, на душе было все равно неспокойно.

Одетый в просторную тогу, или, как говорили киит ратс, – хатти, я подобно римскому патрицию обходил свои владения. Сначала парк, похожий скорее на кусок слегка облагороженного леса, затем маленький водопад, впадавший в небольшое озерцо, из которого вытекала речка и покидала мои владения. Витиеватой формы бассейн, питавшийся из этой же речки, примыкал к зимнему саду и концерт‑холлу под куполообразной стеклянной крышей.

Стоило мне присесть у края бассейна, как словно из‑под земли вырос Иши Арох, мой дворецкий. Сначала я хотел отправить его на пенсию, но он оказался на редкость дельным и информированным стариканом. Похоже, он знал буквально все. Была у него еще одна странная, но приятная особенность. Увидев меня, занимающегося в саду, он даже бровью не повел, словно ката китайского у‑шу были для него в порядке вещей. Когда он спал, было для меня загадкой. Он подавал мне еду даже в полночь, когда мой верный ординарец спал мертвецким сном.

Дело в том, что была у меня такая привычка – есть ночью. В смысле, она есть и сейчас. Ну, в общем, когда я проснулся среди ночи от голода, рядом со мной стоял поднос с разнообразной легкой едой. Помнится, подобным качеством обладала моя бывшая жена, просыпавшаяся через секунду после меня со словами: «Милый, ты, наверное, есть хочешь?». Этих слов, разумеется, Арох не говорил, но молча стоял рядом, дожидаясь моих пожеланий или пустого подноса. Сначала я испытывал легкие угрызения совести, но, заглянув в его глаза в очередной раз, успокоился. Дело в том, что у него был вид человека, исполняющего крайне важную и ответственную работу, а никак не прислужника. В это утро он появился с подносом, на котором стоял высокий стакан с зеленоватым прозрачным соком дерева Ийнох.

– Господин, я хочу напомнить тебе, что завтра Праздник Трех Лун.

– Да, спасибо, Лиро Ди уже подготовил парадный китель.

– Я не об этом. Выбрал ли ты спутниц для праздника?

– А я должен кого‑то выбирать?

– А что ты вообще знаешь об этом празднике?

– Например, то, что я должен провести свою банду по площади перед дворцом Императора.

Глаза Ароха округлились.

– Это все?

– Нет, конечно! – я слегка нагнулся, чтобы взять с подноса бокал с соком. – Еще я знаю, что это праздник тройственной любви и все такое.

– Ну, в общем, верно. За неделю до праздника мужчина рассылает приглашения женщинам, которых хотел бы видеть. Потом ждет ответа и выбирает из согласившихся четырех. Но за два дня до праздника он должен дать знать, кого выбрал. А потом происходит окончательный выбор девушек и места встречи.

Я кивнул головой.

– Здорово. Во избежание скандалов и обид. Ну, хорошо, а если мужчина женат, а женщина замужем?

– Так ведь это и есть свадьба! – воскликнул он и добавил после паузы: – Или развод. Если, конечно, они сами захотят этого.

Я вздохнул.

– Ладно. А просто так развестись нельзя?

– Традиция!

Он поднял левую ладонь вверх, что означало у киит‑ратс – пожатие плечами.

– Но я так понимаю, что я выпадаю из этого праздника жизни?

– Почему?

– Ну, я ведь не рассылал приглашения, и так далее…

– Пять тысяч шестьсот тридцать одна.

– Что «пять тысяч шестьсот тридцать одна»?

– На сегодняшнее утро пять тысяч шестьсот тридцать одна девушка прислала согласие быть твоей гостьей на празднике.

– А чего так много? – обалдел я.

– Спроси лучше, почему так мало. Только эти девушки ухитрились узнать твой адрес.

– Ты хочешь сказать, больше пяти тысяч девушек имеют настолько близкое отношение к армии, разведке или безопасности, что получили доступ к закрытым терминалам Сети?

– Совершенно верно.

– И каждый офицер разведки типа меня удостаивается такой чести?

– Не‑ет! – Замотал головой Аррох – Ты‑то ведь национальный герой.

– Кто‑кто? – Я чуть не выпал из кресла.

– Герой, – кивком подтвердил он. – Сериалы, наклейки, ну все по полной программе.

– Что‑то ты крутишь. – Я подозрительно глянул на него поверх бокала. – А где же все эти телепродюсеры, поклонницы и прочее?

– А пойдем. – Он пошел в дом, а я нехотя поплелся за ним.

В кабинете он показал мне на кресло посетителя, а сам уселся за рабочий стол, похожий на надгробную плиту какого‑нибудь тирана.

Огромный, во всю стену терминал Сети чернел гигантским темным провалом. Пульт управления терминалом был нестандартным, с входами скремблеров, флэш‑шифраторов и еще какими‑то неидентифицируемыми наворотами.

Легко, как пианист‑профессионал, Арох пробежался по клавиатуре, и экран ожил. Показывали какого‑то суетливого и улыбчивого молодца с микрофоном на фоне толпы, остервенело штурмующей высотное здание. Из‑за шума толпы было не разобрать, что он говорил. Я понял, все ждали выхода. Моего выхода. И тут на балконе появился – нет, ни хрена вы не отгадали, – на балконе появился я. Собственной персоной. Если быть совсем точным, то все же не я, но сходство было впечатляющим. Даже шеврон «Небесных стражей» на рукаве был на своем месте. Эмблему, кстати, полагалось заработать. Если береты мы выдавали после зубодробительной полосы препятствий, то эмблему получал лишь боец после боевой операции. Таким образом, мы четко делили боевой и тыловой составы. Кстати, любой желающий мог поучаствовать в бою. Даже писари и повара. Но жаждущих получить это украшение, среди обеспеченцев было немного.

– Это что за клоун? – не удержался я.

– Это не клоун! – укоризненно произнес Арох. – Это Рих Дас. Актер, сыгравший тебя в сериалах «Дыхание Света» и «Возмездие». Очень хороший актер, кстати. И делает он это по прямому распоряжению Императора.

– Ну, народ… И название‑то какое придумали.

– Это еще не все. – Он что‑то нажал, и замелькали какие‑то люди в штурмовом снаряжении на фоне холмов, и я собственной персоной, дающий бесценные указания заглядывающим мне в рот офицерам. Потом картинка сменилась, и вновь показали меня, сидящего на холме. Под заунывную музыку я грозно смотрел куда‑то вдаль.

Холм я узнал. Тогда, после не очень удачной операции, я просто сидел на ветерке и жевал травинку, бездумно глядя на горизонт.

Я нахмурился:

– Неужели все ТАК плохо?

– Ну почему? Я тут кое‑что записал, подумал, тебе будет интересно.

Картинка опять сменилась. Показалась хорошенькая девушка, справа от которой на маленьком экране мелькали кадры штурма телебашни, а потом сцена расправы изнасилованной девушки с пленными, судя по плохому качеству записи, снятая камерой охраны здания.

– …прозванный «мясником», снова подтвердил свою кровавую репутацию, устроив бессмысленную резню среди арестованных солдат и офицеров. Адвокаты родственников погибших и раненых работают над коллективным иском, который позволит, по их утверждению, засадить кровавого мясника Ша Гранга на всю жизнь. Чудовищный монстр, свободно разгуливающий по нашим улицам – это плевок на всю правовую систему Империи. Мы призываем всех…

– Хватит, хватит…

– Ну и напоследок.

Арох что‑то переключил, и на экране в бешеном темпе замелькали изображения девушек. Некоторые из них были весьма откровенны и почти все снимки были явно сделаны профессиональными фотографами.

– А это что? Пять тысяч желающих?

– Угу…

Мелькание остановилось на обнаженной девушке со столь совершенными формами, что я присвистнул.

– Ну, так что? – ехидно переспросил Арох. – Выбирать будем или…

– Давай выбирать! – милостиво разрешил я.

На экране возникло лицо зрелой, лет тридцати‑сорока женщины с таким хищным выражением лица, что леди Дракула в сравнении с ней выглядела бы тихой деревенской девочкой, по ошибке забежавшей в портовый кабак.

– Ша Ли иррисант Дахо. Сорок два года. Модель. Рост…

– Нет, слушай, мы так и за три дня не управимся! Насколько полная информация о них?

Вместо ответа он задрал клавиатуру терминала так, чтобы стала видна эмблема на свободном поле в правом углу, там, где обычно ставил свой знак производитель. Двойной круг. Ну‑ну. Имперская Безопасность, значит, освоила и этот вид продукции.