Глава 16. Этой ночью Габриела легла в постель с улыбкой на губах

Этой ночью Габриела легла в постель с улыбкой на губах. Не то что вчера! Но вечер в театре прошел поистине великолепно. Конечно, было и несколько неприятных моментов, когда ее терпение подверглось жестокому испытанию, но она выполнила все, что задумала. Дала понять Дрю, что их маленькая война закончена, по крайней мере с ее стороны. Теперь, если он заварит собственные пушки…

Наутро Габриела и Марджери спустились вниз, чтобы встретиться с Джорджиной, которая пообещала проводить их в контору поверенного. Девушке не очень хотелось видеть Уильяма Бейтса и объяснять угрюмому ворчуну, почему она исчезла три года назад, когда он хотел отдать ее под присмотр распутника опекуна. Поэтому и попросила Джорджину поехать с ней на случай, если он попытается сказать или сделать какую‑то гадость или не выдаст наследства под предлогом того, что птичка улетела из клетки.

Но в холле их ожидал Дрю и, когда девушка подняла брови, небрежно объяснил:

— Один из близнецов заболел. Сильная простуда, ничего серьезного, но вы же знаете, каковы эти заботливые мамаши! Джорджи не отходит от него и попросила меня сопровождать вас сегодня. Решила, что вы не станете возражать. Упомянула что‑то насчет того, что я куда лучше ее умею укрощать адвокатов.

— Она объяснила, в чем может состоять проблема?

— Вы не последовали совету этого типа?

— Только это был не совет. В действительности он собирался отдать меня на попечение распутника, пользующегося дурной славой, хотя я объяснила, что мой отец жив и в опекуне я не нуждаюсь. Но Бейтс не желал слушать никаких доводов.

— Поэтому вы просто сбежали из Англии?

— А что бы сделали вы в подобных обстоятельствах? — парировала Габриела.

— Возможно, то же самое, — улыбнулся он. — Ну что, едем?

Они добрались бы до адвокатской конторы довольно быстро, не заметь Марджери на тротуаре очередную старую подругу, после чего попросила на несколько минут выпустить ее из кареты. Они терпеливо ждали, но, похоже, Марджери и не думала прощаться со своей собеседницей.

— Вы всегда так нетерпеливы, когда речь идет о поверенных? — осведомился Дрю, заметив, что носок туфельки выбивает частую дробь по полу кареты.

— Я только однажды была у него, и… — Девушка помедлила. — Бейтс был поверенным моей матери. В детстве она часто брала меня с собой, когда отправлялась к нему, и припоминаю, что он был довольно груб с ней. И обращался снисходительно, как с малым ребенком.

— Мой старший брат Клинтон, который ведает финансами нашей компании, рассказывал о спесивых, наглых адвокатах, но упоминал, что не все они такие. Почему она не наняла другого?

— Хороший вопрос, — улыбнулась Габриела. — Возможно, просто не догадалась. Он вел дела ее отца. Должно быть, именно поэтому она его терпела. Кроме того, она нечасто посещала его. Но это только мои предположения. Она не обращала внимания на его грубость. В отличие от меня. Я всегда терпеть его не могла, возможно, поэтому сейчас нервничаю.

— В таком случае пора покончить с этим. И служанка вам не понадобится. Как родственник вашего поручителя, я достаточно приемлемый компаньон для вас. Пусть она порадуется встрече с подругой.

Габриела даже не задумалась. Представить только, что они с Дрю сейчас останутся одни, пусть впереди и ожидает неприятное дело. Какой неожиданный подарок судьбы. И заодно прекрасная возможность узнать его получше. К тому же сегодня он ни разу не съязвил. Ни одного оскорбления, ни одной сомнительной шуточки! Может, прошлая ночь тоже подействовала на него, и он наконец готов объявить перемирие?

Она окликнула Марджери, объяснила, что та может не торопиться и провести побольше времени с подругой, и велела кучеру ехать дальше.

Они свернули за угол, и лучи утреннего солнца, ударив в окно кареты, зажгли огнем кончики волос Дрю, казалось немедленно загоревшиеся каплями золотой росы… Боже, как он красив!

Она ощутила почти непреодолимое желание коснуться его. Он выглядывал в окно и даже не смотрел на нее. Почувствует ли он, если она положит руку ему на плечо? Ну конечно, почувствует, и как тогда она это объяснит? Наверное, не сможет. Ее поймают на месте преступления, и тогда позора не оберешься. Или он схватит ее в объятия и поцелует…

— Мы на месте, — бросил он.

— Где? — растерялась Габриела.

Он ответил понимающим взглядом и очередной чувственной улыбкой. Господи, не мог же он прочитать ее мысли?!

Дрю помог ей спуститься, взяв за руку и обняв за талию, чтобы она не упала. Совершенно обычная вещь… и все же она едва не лишилась чувств. Ей не хотелось никуда идти, не хотелось, чтобы он разжал руки. Они стояли так близко. Понимает ли он, как она жаждет его поцелуев? Должно быть, желание, которое испытывала Габриела, каким‑то образом отражалось на ее лице. Но они уже стояли перед нужным домом. Дрю с самым деловитым видом повел ее в здание и на второй этаж, в контору Бейтса.

Девушка ужасно разочаровалась, особенно еще и потому, что Дрю так понимающе смотрел на нее и улыбался. Она немного слишком резко назвала клерку Бейтса свое имя. И возможно, она не станет церемониться с адвокатом, когда ей позволят войти.

Но Габриелу попросили сесть и подождать, заверив, что мистер Бейтс скоро ее примет.

Габриела и не подумала сесть и вместо этого стала мерить шагами комнату. Дрю, понаблюдав немного, последовал ее примеру. Сообразив, что он делает, она остановилась и фыркнула. Напряжение сразу растаяло. Она даже села на один из стульев вдоль стены.

Не прошло и пяти минут, как клерк попросил ее войти, но при этом объявил:

— Вашему спутнику, если он не родственник, придется остаться здесь.

Однако Дрю, проигнорировав клерка, повел ее в кабинет. Уильям Бейтс восседал за письменным столом и даже не подумал подняться при виде клиентки. Он совершенно не изменился: все такой же громоздкий, с огромным брюхом, почти лысый, с нездорово румяными щеками. И с таким же кислым выражением, как во время их последней встречи.

— Вы, надеюсь, понимаете, мисс Брукс, что я мог объявить вас мертвой?

Она изумленно уставилась на него, но не потому, что он снова пытался ее запугать. Потому, что она нисколько его не боялась. Просто поверить невозможно, каким устрашающим казался он ей в молодости!

Чудо еще, что у нее хватило мужества противостоять ему и оставить страну! Оказалось, что перед ней всего лишь старый жирный индюк, которому нравится воображать, будто он пуп земли.

— Вздор, — отмахнулась Габриела. — Я послала вам письмо, в котором сообщала о решении покинуть Англию и жить с отцом.

— И просто предположили, что я его получил?

— Получили или нет, это совершенно не важно. Я уехала, потому что вы пытались отдать меня на милость человека, недостойного быть ничьим опекуном.

— Но вы были несовершеннолетней!

— Но не круглой сиротой!

— Ваш отец не жил в Англии.

Девушка оперлась ладонями на край стола, подалась вперед и сухо улыбнулась:

— Нам совершенно ни к чему спорить, мистер Бейтс. Главное, что я вернулась в Англию и уже достаточно взрослая, чтобы предъявить права на наследство, так что если у вас есть какие‑то документы на подпись, покажите их сейчас. И немедленно начинайте передачу материнского имущества мне, — велела девушка и, вынув из ридикюля карточку, положила на стол. — Это название банка, куда вы переведете мои деньги.

— Но послушайте…

— Делайте, как говорит леди, и переведите все ее деньги, — повторил Дрю.

— Кто вы, сэр? — вскинулся Бейтс.

— Дрю Андерсон, родственник лорда Мэлори. Должен ли я при этом перечислить титулы?

Уильям неловко откашлялся.

— Нет… разумеется. Нет! Семья хорошо известна в этом городе. Я приложу всяческие усилия, чтобы все было сделано в срок. Доброго вам дня, мисс Брукс.

Он кивнул и почтительно встал, когда она поднялась и покинула кабинет в сопровождении Дрю.

Когда они сели в карету, она поблагодарила его за помощь. Дрю, хмыкнув, покачал головой:

— Да вы шутите! Судя по тому, что наговорила Джорджи, я думал, что придется разбить пару голов. Но вам не понадобилась никакая помощь. Вы вели себя так уверенно, словно каждый день имели дело с адвокатами.

Девушка стыдливо покраснела.

— Он оказался вовсе не таким грозным, каким я его помнила.

— Чепуха. Он по‑прежнему старался принизить вас, только вы не позволили. Я бы промолчал, но обожаю бросаться такими словами, как «титулы». Дома это ни на кого не производит впечатления, но здесь можно получить просто удивительные результаты. Ну а теперь как насчет того, чтобы проехаться по Мэллу[7]и погулять в Гайд‑парке, прежде чем вернемся домой, тем более что мы довольно рано покончили с нашим дельцем? Или, может, покатаемся на лодке? Как называется то озеро, которое создал в парке один И з ваших королей?

— Не король, а королева, жена Георга II. В прошлом веке она повелела вырыть Серпантин. Прекрасная мысль, хотя, похоже, скоро пойдет дождь. Вы уверены?

— Главное, чтобы не было ливня. Думаю, мы не растаем.

Опять у нее голова идет кругом! Какое необыкновенное ощущение! Сегодня утром она спустилась вниз, страшась неприятной встречи с Уильямом Бейтсом. Мало того, что все закончилось прекрасно, теперь ей предстоит провести с Дрю целый день.

Они поехали в Гайд‑парк, к озеру Серпантин. Но все лодки, сдававшиеся напрокат, были розданы, поэтому они просто пошли по берегу.

— Насколько я понял, вы теперь богаты? — поинтересовался Дрю, когда они остановились, чтобы покормить уток.

— Вовсе нет, — пожала плечами Габриела, наблюдая, как натягивают ткань сюртука его широкие плечи, когда он наклоняется, чтобы бросить хлеб. — Наследство моей матери не слишком велико, но нужды мне испытывать не придется. Кроме того, мне переходит коттедж неподалеку от Брайтона.

— Коттедж? — удивленно повторил он. — Почему я считал, будто вы росли в особняке?

Девушка рассмеялась:

— Возможно, потому что так и было. В сущности, это большой дом, при котором имеется неплохое поместье.

— Вам нравилось жить там? Или предпочитаете острова?

— Разумеется, острова! Там так тепло! Он взял ее под руку, и все мысли вылетели у Габриели из головы. Осталось только тепло, разливающееся по телу. Как трудно сосредоточиться на разговоре, когда их плечи то и дело соприкасаются!

— В таком случае к чему эти поиски мужа?

— Так пожелал отец. Потому что мать, будь она жива, сумела бы ввести меня в высшее общество. Но почему вы считаете это таким необычным? В конце концов я англичанка.

— Какого именно мужчину вы ищете? Опишите его, и я постараюсь подыскать вам кандидатов.

Он поможет ей найти мужа?! Она едва не рассмеялась. Но возможно, он шутит? Поэтому она ответила так же беспечно:

— Наверное, хочу то, чего хотят все девушки. Красивого, высокого, умного мужчину. О, и неплохо, если бы он любил путешествовать.

Она только что нарисовала его портрет. Интересно, заметил ли он? Похоже, нет, потому что он усмехнулся:

— Кажется, я впервые в жизни слышу о таких странных качествах, которые вы требуете от мужа. Почему именно путешествия?

— Потому что я их обожаю. Дрю поднял брови:

— В самом деле?

— Почему это вас удивляет?

— Потому что большинство моих знакомых женщин терпеть не могут моря. Либо боятся, либо не желают расставаться с удобствами родного дома.

— Значит, они никогда не стояли за штурвалом!

Судя по взгляду, он посчитал, что теперь уже шутит она.

— В таком случае можете вычеркнуть из списка претендентов старину Уилбура. Похоже, ноги его не бывало на корабельной палубе!

— Чушь! С чего вы взяли?

— Видел, как он танцевал с вами. У него обе ноги левые. Вряд ли можно удерживать равновесие на палубе, имея две левые ноги, верно?

Она не выдержала и снова рассмеялась. Он широко улыбнулся и швырнул в воду камешек. Гайд‑парк по‑прежнему утопал в цветах, и озеро было прекрасно в это время года, но Габриела почти ничего не замечала и не отрывала взгляда от Дрю. Она все еще находила дувший с озера ветерок чересчур холодным, но не собиралась признаваться, что замерзла, и рисковать их прогулкой, или… нет, она не наведет его на мысль о необходимости согреть замерзшую спутницу. Невозможно быть настолько навязчивой! То есть… возможно, но они находятся в публичном месте.

— А вы? — в свою очередь, спросила она. — Часто приезжаете в Англию?

— Мы с братьями стараемся навещать Джорджи хотя бы раз в год. Даже открыли отделение «Скайларк» с тех пор, как она вышла замуж, так что Англия стала одним из наших регулярных торговых маршрутов.

— А другие маршруты? Куда они вас приводят?

— Карибское море. Покинув Англию, я отплыву туда. Собирался домой, в Бриджпорт, но только потому, что думал встретиться там с Бойдом. Однако, раз он сам явился сюда, я, как обычно, возвращаюсь к делам.

— Вы тоже предпочитаете Карибское море? — обрадовалась она.

— Да, причем отсюда до него ближе, чем до Бриджпорта, штат Коннектикут.

— Значит, ваш корабль стоит в лондонских доках? И как он называется?

— «Тритон». Такой красавец, изящный и для своих размеров очень быстроходный, — расписывал он с очевидной гордостью.

— Давно вы стали его капитаном?

— В двадцать лет.

— Кажется, название взято из греческой мифологии?

— Совершенно верно. Большинство наших судов носят подобные названия. Их давал отец, так что, как можете себе представить, он любил греческую мифологию.

— Весьма престижные названия, — хмыкнула она. — Мне просто совестно упоминать о корабле отца. Никакого сравнения.

— О, бросьте! Вы подогрели мое любопытство и обязаны выложить все.

— «Старая драгоценность».

— То есть оно ничего не означает?

— Наоборот. Страстью отца является охота за кладами, и если… нет, когда он наконец найдет горшок с золотом или, вернее, сундук с древними монетами и драгоценностями, все они будет пыльными и старыми, пролежав столько лет под землей.

К ее радости, Дрю ответил понимающей улыбкой. Пусть он презирал ее отца, но, как ни странно, сегодня вел себя безупречно. Остроумный, обаятельный… и ни одного упоминания о пиратах!

Он заметил, что к берегу подплывает одна из взятых напрокат шлюпок, и снова предложил покататься, поэтому они повернули к пристани. Но тут на землю упали первые капли дождя.

— Ну вот и покатались, — пробормотал он. — Скорее, через минуту разверзнутся хляби небесные.

Насчет минуты он ошибся. И не успел договорить, как с неба хлынул целый водопад. Гуляющие немедленно разбежались во все стороны, спеша скрыться от дождя. Но бежать в новом платье и куче нижних юбок не было никакой возможности. Пришлось приподнять их повыше. Она пыталась не отставать, поскольку Дрю схватил ее за руку и потащил за собой, но вскоре заметил, что она еле передвигает ноги, и вместо того, чтобы сдаться и смириться с тем, что они все равно промокнут насквозь, не успев добежать до кареты, к удивлению девушки, подхватил ее на руки. И даже теперь, с ней на руках, смог бежать куда быстрее, чем раньше.

И все же они вымокли с ног до головы. И только очутившись в экипаже, смогли посмеяться над своим достойным сожаления видом.

— Весьма благородный поступок, но толку от него мало, — поддела она.

Дрю, пытавшийся снять сюртук, помедлил, чтобы отвести с ее щеки мокрый локон. Только сейчас Габриела поняла, что ее прическа полностью развалилась и длинные пряди разметались по спине и груди. Поднеся руку к макушке, она с ужасом воскликнула:

— О нет! Похоже, я и шляпку потеряла! Что за незадача! Это была моя любимая!

— Оставайтесь на месте! — сказал Дрю и ринулся обратно. Она безуспешно пыталась удержать его. Однако он почти сразу же вернулся, уронил ей на колени потерявшую всякий вид шляпку и велел кучеру ехать на Беркли‑сквер.

— Вот видите, на что я готов ради вас! — улыбнулся он.

— Спасибо, — пробормотала она, печально оглядывая погубленную шляпку. — Впрочем, перья можно еще просушить.

— Я бы на вашем месте просто купил новую. Габриела тихо засмеялась, подняла глаза и окаменела.

Он как раз успел сбросить сюртук, и белая батистовая сорочка прилипла к коже, облегая мускулистую грудь и плечи. Их взгляды встретились, и смех замер на губах Дрю. Она едва успела заметить, как загорелись его глаза, прежде чем он стал ее целовать.

О Боже, она инстинктивно понимала, что его поцелуи будут безумно волнующими. Снова и снова его губы прижимались к ее губам, окутывая ее чувственной паутиной… Она не могла и не хотела думать. И тут его язык мягко раздвинул ее губы, и поцелуй стал более жгучим, более исступленным, бесконечно более соблазняющим. Теперь в нем было столько страсти, что она не ощутила ни малейшей тревоги…

— Дрю, я не думаю…

— И не думай, — перебил он. — Только позволь мне согреть тебя. Ты замерзла.

Неужели? Она и не заметила! Но он снова завладел ее губами, и страсть мгновенно вернулась. Она обхватила его шею. Он положил ладонь ей на затылок, а другой растирал спину и подталкивал все ближе, пока ее груди не прижались к его груди. Она жалела об одном — что не может прильнуть к нему еще теснее.

Когда они наконец отодвинулись друг от друга, воздух между ними был горячее пустынного солнца. Она даже не поняла, что они добрались до дома Мэлори, пока Дрю не взял ее за руку, помог спуститься вниз и повел к двери. Она так распалилась, что Дрю мог сделать все, что хотел, прямо здесь, в экипаже, но он только целовал ее и согревал таким восхитительным, возбуждающим образом. Позже она будет благодарна за все, что он сделал… но сейчас была ужасно разочарована, что поездка окончилась.

— Видишь, я привел тебя домой живой и здоровой, — с нежной улыбкой прошептал он.

Она не успела ответить. Кто‑то окликнул ее. Повернувшись, она увидела достопочтенного Уилбура Карлайла, выходившего из своего экипажа.

До чего же не вовремя бедняга набрался храбрости, чтобы ступить в логово льва!

— Господи! — пробормотала она, оглядывая безобразно помятое платье. — Прежде всего мне нужно переодеться. Не хочу, чтобы он видел меня в подобном состоянии! Дрю, можете объяснить ему, что произошло?

— Общаться с одним из ваших поклонников? Ни за что на свете, милая, — отказался он, — если только не велите передать ему, что решили удалиться с брачного рынка.

— Ни за что на свете… если только не попросите меня стать вашей женой.

Но он просто рассмеялся и открыл перед ней дверь.

— Идите обсушитесь. Я велю Арти попросить молодого джентльмена немного обождать.