Глава 15. В конце дня Габриела познакомилась с еще одним братом Джорджины, гостившим у Мэлори

В конце дня Габриела познакомилась с еще одним братом Джорджины, гостившим у Мэлори. Собственно, не столько познакомилась, сколько наткнулась, поскольку он как раз выходил из своей комнаты в тот момент, когда она проходила мимо. К счастью, он не ударил ее дверью, но немедленно извинился и весьма красноречиво оглядел девушку.

Бойд Андерсон явился для нее настоящим сюрпризом, поскольку совершенно не походил на Дрю. Он был ниже и немного плотнее последнего, и даже черты лица у них были разные. Единственное, что их роднило, — одинаковые золотисто‑каштановые волосы.

— Ах, черт возьми, — бросил он, загородив ей дорогу. — Теперь ясно, что у меня были достаточно веские причины избегать вас.

Габриела негодующе застыла. Мало она наслушалась оскорблений от его братца! Теперь и второй взялся ее изводить.

— А вы меня избегали?

— Ну да. Вы слишком хорошенькая. Я вполне мог бы обойтись без такого открытия.

Девушка расслабилась и даже усмехнулась:

— А теперь?

— Теперь мне придется стоять в очереди. Интересно, насколько она длинна?

— Совсем не длинна, — заверила Габриела.

Бойд недоверчиво поморщился, но тут же хлопнул себя по лбу.

— Верно, вы ведь здесь всего несколько дней.

— Дело не в этом, — пояснила она. — Поклонников у меня немало, но вот до сих пор никто не привлек моего внимания.

— Я считаю это своим везением. Что у нас на сегодня?

— Театр.

— Неужели? Как выяснилось, я обожаю театр. Мэлори, во всяком случае, были заядлыми театралами и даже имели собственную ложу, откуда прекрасно была видна сцена. Девушка узнала, что и Дрю любил театр, по крайней мере именно так он объяснил свое появление в ложе этим вечером, хотя от него никто не требовал сопровождать дам. Габриела не сомневалась, что это всего лишь предлог. Очевидно, ему стало известно, что Бойд согласился поехать. Правда, она не совсем понимала, какое это имеет для него значение, но была уверена, что имеет. Между братьями определенно существовало некое соперничество. Недаром весь вечер Дрю старался, чтобы Бойд ни на момент не смог оказаться с ней наедине, а Бойд, в свою очередь, проделывал то же самое.

Когда в антракте, Джеймс и Джорджина отправились повидаться с друзьями, оставив Габриелу наедине с братьями Андерсон, сидевшими по обе стороны от нее, девушка робко упомянула, что хочет пить. Она действительно так смеялась во время первого акта, что в горле совсем пересохло.

— Прекрасная мысль, — объявил Дрю, красноречиво глядя на Бойда, словно намекая, что младшему брату как раз пристало отправиться в буфет. Но Бойд ответил столь же многозначительным взглядом и даже кивнул на дверь, предлагая старшему сделать то же самое.

Габриела уловила этот молчаливый обмен мнениями и вздохнула.

— Не трудитесь вставать. Я сама пойду, — бросила она, поднимаясь.

Дрю немедленно вскочил.

— Еще лучше! Я иду с вами.

— И я тоже, — вторил Бойд.

Габриела сдержала улыбку и вышла, не дожидаясь братьев. Внизу она, к своему восторгу, узрела достопочтенного Уилбура Карлайла, махавшего ей рукой. Они медленно пошли навстречу друг другу, с трудом пробираясь сквозь толпу.

— Как приятно вновь видеть вас, Уилбур.

— А я так просто счастлив, мисс Габби. Я пытался привлечь ваше внимание, но вы были слишком увлечены пьесой… и сидевшими рядом джентльменами.

Что прозвучало в его голосе? Любопытство? Или осуждение?

Но девушка тут же сообразила, что он просто не знал, кто такие Дрю и Бойд. Оглядевшись, она заметила, что они потеряли ее в толпе и сейчас пытаются разыскать. Значит, у них с Уилбуром совсем немного времени.

— Я приехала с Мэлори, Уилбур. И эти джентльмены — братья леди Мэлори.

— Вот как? Я, кажется, слышал о них. Судоходная компания, не так ли?

— Да, вся их семья владеет «Скайларк шиппинг». Но скажите, — кокетливо прощебетала она, — почему вы не попытались навестить меня?

Уилбур неожиданно смутился.

— Я хотел, но… Пропади все пропадом… Должен признаться, что Джеймс Мэлори и есть та причина, по которой я не посмел приехать.

— Вы с ним знакомы?

— Вовсе нет. Но я так много о нем слышал… и… понимаете, отчаянно пытался набраться храбрости, чтобы ступить в его владения. Но я наберусь, обязательно наберусь. Мне нужно еще несколько дней, чтобы убедить себя, что слухи редко бывают правдивыми и что он, возможно, совершенно безвреден…

— Далеко не безвреден, — заверил возникший рядом Джеймс.

Габриела едва не рассмеялась. Джеймс выглядел ужасно оскорбленным, и не без основания: трудно удержаться, когда натыкаешься на людей, обсуждающих тебя, да еще не в слишком благожелательном тоне. Она не знала только, что при других обстоятельствах он, возможно, схватил бы несчастного Уилбура за шиворот и выкинул из ближайшего окна. Но сегодня он старался вести себя как можно цивилизованнее исключительно из‑за девушки и еще из‑за того, что этот тип, очевидно, был одним из ее поклонников. Поэтому кинжалы его остроумия были упрятаны в ножны, по крайней мере на сегодняшний вечер.

Габриела заметила, что бедняга Уилбур покраснел до корней волос. Джеймс, тоже увидев это, заверил:

— Я пошутил, Карлайл. Пожалуйста, без церемоний приезжайте навестить Габриелу на этой неделе. Пока она способна сказать о вас только хорошее, вы желанный гость в моем доме.

Приглашение и предостережение в одной фразе! Поразительно, как Мэлори это удается! Но Габриела была уверена, что он пригласил Уилбура только ради нее. А Уилбур, похоже, не заметил предостережения. Оправившись от волнения, он забыл о страхах, поблагодарил Джеймса и заверил, что будет счастлив заехать с визитом.

— Не слишком храбр, не находите? — усмехнулся Джеймс, едва Уилбур отошел.

— Как всякий мужчина в вашем присутствии, — выступила Габриела в защиту поклонника.

— Туше, дорогая, — рассмеялся Джеймс. Но его смех привлек внимание Андерсонов, и, видя, что они оба устремились к ним, добавил: — Все, кроме этих двоих, хотя я желал бы, чтобы все было наоборот.

— Ты нашел ее! — воскликнул Бойд, успев добраться к ним чуть раньше Дрю.

— А вы ее потеряли? — ухмыльнулся Джеймс.

— На несколько минут. Не так бесповоротно, как ты ухитрился потерять Джорджи тогда, на Карибском море, — съязвил Дрю, подходя к Габриеле.

— Я не потерял ее, осел ты этакий, ты просто уплыл с ней.

— Прямо у тебя под носом, — злорадствовал Дрю.

— Осторожнее, янки. Я еще не сквитался с тобой за тот случай.

Габриела сжалась от страха, в полной уверенности, что любой при виде выражения лица Джеймса немедленно удрал бы куда глаза глядят. Но американцы только расхохотались и выглядели при этом крайне довольными. Они действительно не боялись Джеймса Мэлори! Потому что он их зять? И пока они продолжали поддразнивать его, она поняла: дело в том, что они уже успели схватиться с ним раньше и остались целы и невредимы.

— Мэлори, ты поразительно умеешь доказывать свою правоту кулаками! — воскликнул Бойд с подлинным восхищением.

— Только не упоминай об этом при моем братце Тони, — отмахнулся Джеймс. — Он считает, что еще не известно, кто лучший на ринге.

— Хотел бы я посмотреть на этот бой, — продолжал хитрец. — Кажется, наш Уоррен брал у него уроки?

— Ну да, — кивнул Джеймс. — Ваш старший брат был исполнен решимости задать мне трепку.

— И исполнил свою заветную мечту еще до того, как сообразил, что влюблен в твою племянницу? — поинтересовался Дрю.

— Совершенно верно. Тот бой так и остался одним из моих самых прекрасных воспоминаний.

— Уоррен всегда умел здорово работать кулаками. Нам с Дрю редко удавалось его побить. А ты застал его врасплох в тот раз, когда поколотил нас всех в нашем же доме, в Бриджпорте.

— Обязательно нужно говорить об этом именно сейчас? — сухо бросил Джеймс.

— Просто вспомнил, как ты вытер им все полы в последней схватке, — хмыкнул Бойд.

— Ты не отдаешь должное собственному брату. Он совсем неплохо держался.

— Но все же проиграл?

— Конечно.

— Кому вы перемываете косточки? — полюбопытствовала Джорджина, присоединяясь к компании.

Джеймс решительно отказался отвечать. Он вопросительно поднял брови и уставился на братьев. Бойд объяснил, в чем дело, и, как, возможно, и ожидал Джеймс, Джорджина немедленно отчитала и его, и Бойда за то, что посмели обсуждать столь бесчеловечные вещи при Габриеле.

— Дочери пирата давно бы следовало привыкнуть к вещам и похуже, — заметил Дрю то ли шутя, то ли серьезно. — Не так ли, милая?

Девушка с трудом растянула губы в улыбке.

— О, разумеется. Только кулаками жертву не прикончишь. Для этого больше годятся шпаги, — парировала она и отошла, прежде чем он сообразил, что оскорбил ее, и про себя поблагодарила Джорджину за то, что та немедленно принялась читать Дрю очередную нотацию. Но сегодня он то и дело обзывал ее пираткой, пока не слышала сестра. Зачем? Чтобы довести до белого каления? Или чтобы напомнить Бойду о ее происхождении? Кто знает? Но она не забудет вчерашнего разговора и фразу Бойда о том, что, когда он остепенится, ни в коем случае не приведет в семью дочь пирата.

Очевидно, хотя Бойд не разделял отвращения Дрю к женитьбе, все же терпеть не мог пиратов. Хотя какая разница? Она находила его довольно красивым, а он явно увлекся ею, несмотря на отношение к пиратам, но он не вызывал такого предательского трепета в желудке, как его несносный братец.

Но несмотря на бесчисленные обиды, Габриела неподдельно увлеклась пьесой. И ей все равно, почему Дрю здесь. Главное, что он приехал. Впрочем, она была рада и Бойду. В бесчисленных перепалках и попытках затмить друг друга братья волей‑неволей открывали ей такие подробности о жизни Андерсонов и Мэлори, каких в обычной обстановке она наверняка не услышала бы.

Так, Габриела узнала, что один из предков Мэлори был цыганом. Такие слухи ходили много лет, но братья подтвердили, что это чистая правда. Они называли Джеймса бывшим пиратом, но тон был шутливым, поэтому Габриела не поверила. Они намекали, что глава клана Мэлори Джейсон Мэлори, третий маркиз Хаверстон, женился на своей экономке! Габриела не поверила и этому. Дрю и Бойд толковали и о своих братьях, называя их узколобыми обитателями Новой Англии, хотя Бойд поддразнивал Дрю, утверждая, что тот не вписывается в общую картину. Этому Габриела поверила без труда.

Она также сделала первые шаги к прекращению вражды между ней и Дрю. Не бросила ни единого хмурого взгляда в его сторону и умудрялась не реагировать на бесчисленные уколы. Даже когда он посоветовал брату не извиняться за каждое ругательство, срывавшееся с губ, поскольку «пираты любому дадут сто очков вперед в этом искусстве», Габриела едва сдержалась, чтобы не отплатить ему той же монетой, хотя пришлось стиснуть зубы и только что не зажать себе рот.

Последний акт был так же остроумен, как первые два. Речь шла об английской семье, пытавшейся выдать замуж дочь. Она совсем не связывала сюжет с собственным положением, да это ей и в голову бы не пришло, если бы Дрю не прошептал ей на ухо:

— Кого, по‑вашему, выберет героиня? Пристойного, благополучного лорда, хотя, черт бы его побрал, крайне неуклюжего? Или злодея, по которому она обмирает?

Ей следовало ответить ему по достоинству… Впрочем, он просто подшучивал над ней, над ее собственной ситуацией, поскольку сам он, очевидно, усмотрел в ней сходство с сюжетом комедии.

— Лощеный подлец, к сожалению, победит, — не задумываясь, бросила она. И услышала, как он затаил дыхание, прежде чем опомниться и спросить:

— Почему?

— Причины очевидны! Она его любит, — усмехнулась девушка. — Хотите пари?

— Нет, вы, возможно, правы, — раздраженно прошипел он, — но ведь это всего лишь комедия. И героиня, по‑видимому, не имеет и грана здравого смысла, во всяком случае, недостаточно, чтобы сообразить: женщина не может быть счастлива с распутником.

— Вздор, — возразила она. — Героиня может прожить всю жизнь, так и не поняв, с каким негодяем живет, или, даже узнав, махнуть на все рукой. В конце концов, счастье — это состояние сердца.

— Неужели? Воображаете, что будете счастливы, если влюбитесь?

Вряд ли был смысл и далее делать вид, что речь идет не о ней.

Все время, пока они шептались, склонив друг к другу головы, она не отрывала глаз от сцены. Но сейчас повернула голову и ахнула, увидев, что он придвинулся ближе, чем она ожидала. Их губы почти соприкасались, и его взгляд был таким напряженным, что почти завораживал.

Но все же она едва слышно выдохнула:

— Я в это верю. Свято верю.

— Откуда вам знать, Габби?

— Если человек, которого я люблю, тоже полюбит меня, ничто не помешает нашему счастью. Это неизбежно. И кроме того, если он не сделает меня счастливой, я всегда могу заставить его пройтись по доске отцовского корабля[6].

Дрю расхохотался. Хорошо еще, что публика в это время тоже смеялась над какой‑то шуткой и никто ничего не заметил.

Позже, когда Марджери помогала ей отойти ко сну, Габриела высоко оценила собственное поведение сегодняшним вечером. Пришлось, разумеется, противиться справедливым порывам воздать Дрю по заслугам за бесчисленные уколы, но она держала себя в руках и просто улыбалась. Ничего, она обязательно изменит его мнение о ней… если не прикончит раньше.