Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Английский канал
— Мы уже в Английском канале[142], — сказал ночью Петр Васильевич. Всюду виднелись судовые огоньки, но ни береговых, ни маячных еще не видно. С рассветом на поверхности моря стало видно множество парусов, словно новая армада двигалась со всего света к берегам Британии или целые флоты делали тут маневры. Вдалеке эта масса парусов густела, местами сливаясь, словно на море раскинулся сплошной полотняный город. Но никаких маневров не было. Происходило обычное в этих водах движение. Рыбаки ловили рыбу, большие и малые купцы шли в канал и из канала в порты. Пароход разрисовал на небе черные каракули, которые грязной аркой протянулись над всем этим множеством парусов. В трубу можно было видеть лоцманские ботики. — Не взять ли нам лоцмана, Геннадий Иванович? — спросил старший лейтенант. — У Галоперского маяка возьмем! — ответил капитан. Петр Васильевич подумал, что глупо не брать лоцмана, когда оказались совсем не там, где предполагали. Хронометры как следует не проверены. Была у Геннадия Ивановича вот такая манера: стоит‑стоит и вдруг отрежет что‑нибудь не подумавши. «Есть все же что‑то тяжелое в его характере и какая‑то временами порывистость, резкость. Матросы в Саутгемптоне собираются сходить на станцию и посмотреть паровоз. А их, может быть, и на берег не пустим!» — Ну как? — снова появился на юте капитан. — Ветер начал стихать, Геннадий Иванович... — Галопера не увидим сегодня, — с досадой пробормотал капитан, — кажется, напрасно не взяли лоцмана, — вдруг добавил он и вздохнул. Как показалось Казакевичу, все это с упреком. — Верно, маяка не увидим... Вся масса судов приостанавливалась. Вдали идет, не убирая парусов, только один пароходофрегат, оставляя за собой один за другим заштилевшие корабли. — Каков! — восхищенно воскликнул капитан. Он посмотрел на ростры[143], на свой десятивесельный баркас, представляя себе, как он пойдет с паровой машиной, с архимедовым винтом. Так же вот, при всеобщем стоянии, повсюду, без всяких галсов[144]и без мук для людей. Близость Англии и вид этого морского движения настраивали мысли на новый лад. Чувствовалась жизнь современного мира, в котором все движется. Даже революции не могли приостановить коммерческого движения. Офицеры собрались в кают‑компании. Все ждали Англии, а ее не было. Море зашумело, заполнились паруса. Ветром снесло мглу в глубокой дали моря, и вдруг на траверзе виден стал синий силуэт города, отчетливо торчал маяк и главы церквей. — Берег! — Что это за место? — Это не Галопер, господа! — Где мы? — спрашивали старшего штурмана. — Ярмут, господа! — отвечал капитан. — Да, это Ярмут! — сказал Халезов. — Вот тебе и на! Ярмут, а не Галопер! — Наши хронометры неверны! — сказал Казакевич. — Хронометры придется отдать в Портсмуте на выверку, Геннадий Иванович, — заметил старший штурман. На юте заговорили, что высоту брали при мутном солнце, в таком случае неизбежны ошибки при счислении, кроме того — тут сильное течение из рек Голландии. Халезов брал пеленги. — Ужасная разница! — заметил Казакевич. — Наша долгота ошибочна... полагались на счисление! «Я прав был тысячу раз, — думал старший лейтенант. — Лоцманы проходили под носом, сами просились, а мы... И это при нехватке времени...» Еще можно было различать суда. Выкинули флаг. Подошел ботик. Лоцман поднялся на судно. — Нет, нет... В Портсмут не берусь! Только в Лондон! — ответил он. Ночью подошли к Галоперскому маяку и дали выстрел, требуя лоцмана. Ветер прижимал корабль к берегу. — Нет лоцмана! — кричали с маяка в рупор. — Совсем близок маяк! Опасное соседство! — сказал Казакевич. Ночью шли вдоль берега, требуя время от времени лоцмана. Наконец на рассвете увидели катер, идущий прямо к судну под лоцманским флагом. Гребцы что было сил налегали на весла, и суденышко легко перебиралось через волны. — Смотрите, ребята, славно шестеро Джеков управляются в свежий ветер, — сказал матросам Казакевич, проходя на бак по борту. Петр Васильевич сегодня в отличном настроении. Тихонько напевал себе под нос, шутил и заговаривал с матросами. Но временами, особенно в каюте, когда один, он очень грустил. Думал сегодня, что вот оставил брату шубу, да почему‑то не сказал, что дарит ее, — глупо получилось. Загадывал, что если будет жив и здоров, то привезет сестре на шубу чернобурок из Сибири, сам обзаведется там шубой, а о старой уже теперь, из Портсмута, напишет брату. На палубе появились бородатые англичане в синих куртках. — В Портсмут! — О! В Портсмут... Можно! — Есть ли патент? Молодой англичанин переглянулся с товарищем. Тот постарше и посуше, лицо у него пошире и борода пожестче. — Мы — рыбаки, но можем взяться вас довести... — Сколько же до Портсмута? Условились о цене. — Лоцманского флага не спускать, — велел капитан. «Вот еще новость», — подумал Казакевич и спросил: — Что же будем делать, как другой подойдет? — Иного выхода нет... Будь лоцман на Галопере, не пришлось бы брать рыбака. Один из бородачей остался. Шлюпка ушла в море. Не прошло часа, как завиднелась гичка с лоцманским флагом. Опять шесть гребцов гребут отважно, гичка с силой пронзает волны, догоняя транспорт. Бородатый рыбак стал уверять, что это тоже рыбаки. Капитан молчал. На палубу поднялся пожилой плечистый человек, тоже в синей куртке. У него выцветшие брови, голубые глаза и прокуренные губы, как два желтых рубца. Поздоровался с капитаном, снял шляпу. — В Портсмут вам? — Да. — Очень хорошо. Пожалуйста, капитан. — Он тоже рыбак! — возмущенно сказал бородатый. Приехавший лоцман только сейчас разобрал, что здесь находится его согражданин. — Как вы сказали? — обратился он к бородатому, и глаза его стали меняться. — Он рыбак, капитан! Такой же, как мы! — грубо показывая рукой на грудь соперника, говорил бородатый. — Потребуйте от него удостоверение. — Я коронный лоцман. — Покажите, покажите! — Как вы смеете так говорить! — Да, да... У вас нет!.. — Ступайте отсюда вон! — вдруг закричал коронный лоцман. — Вот тебе мой патент, — показал он кулак. — Ах, так вы... — Какой вам патент! Сходите с судна, иначе в Портсмуте сведу вас в полицию! В ссылку поедете в Австралию! — «В Австралию»! — с насмешкой передразнил его рыбак, но, кажется, начал трусить. — Да, да! Возьму тебя и доставлю в полицию! — кричал коронный лоцман. Англичане рассорились. Капитан приказал взять коронного лоцмана, а рыбаку заплатить за услуги. Коронный лоцман выбросил сумку рыбака из рубки. — Не давайте ему ни пенни, капитан. В полицию его! — вмешался он в разговор, краснея до корней волос. Видно было, что человек этот не даром зарабатывал кусок хлеба и за свое стоял крепко. — В Рамсгите свезите его на берег, капитан, и отдайте полиции! — не мог он успокоиться. — Разве у вас даровые деньги? И не давайте ему... Что будет, если допустим этих бездельников! Теперь все объявляют себя лоцманами. Рыбак тоже рассердился и стал доказывать, что за оскорбление сам может пожаловаться, что полиция ему ничего не сделает, что каждый может помочь. — Ответите перед законом! Прошу вас, капитан, не давайте ему денег, — решительно становясь между рыбаком и Невельским, сказал лоцман. — Что вы толкаетесь? — разъярился вдруг рыбак. — Вон! Вон! Сейчас же вон! — впал в бешенство лоцман. В Рамсгите бросили якорь. Рыбак сказал, что отказывается от платы, попросил извинения у капитана и, ругая коронного лоцмана, пошел в шлюпку. Казакевич задержал его и отдал деньги. — Нет, сэр, я не могу их принять, — с обиженным видом ответил рыбак. Однако вскоре смирился, взял и поблагодарил. «Путаем людей, — подумал Казакевич, — привыкли со своими крепостными не церемониться. И тут взяли двоих!» — Я предупреждал, Геннадий Иванович, что нужен коронный лоцман. — Кто же их знал! — отвечал капитан. Коронный лоцман повеселел. Его глаза просветлели, в них не заметно было и тени той свирепости, с которой они сверлили рыбака. — Город Дил... Полторы мили от нас, — показывал он на берег. — Вон вилла сэра Веллингтона[145]... — Герцога Веллингтона? — Да, герцога Веллингтона! — Какая прелесть, господа, какой парк... Недурно бы здесь постоять на якоре. Живописные берега, белые скалы, обработанные поля. — Оживился наш ковчег после дождей и ветров. — Я впервые иду вдоль этого берега Англии, — сказал Грот. Но многие из офицеров бывали здесь, только, кажется, тогда все было по‑другому. В каждом вояже берега другой страны выглядят по‑новому... Ветер засвежел. Судно шло со скоростью десять узлов, словно почувствовало хорошего лоцмана! Небо мрачнело. Ночью начался шквальный ветер.
|