ФЕВРАЛЬ. 3 page

Мстислав с недоверием смотрел на хрупкую ведьму. В его взгляде появилось сомнение. Он колебался.

- Если ты мне лжешь - я убью вас всех. Этот замок превратится в кровавое кладбище для вашего семейства, я не пожалею никого.

- Если я тебе лгу? Ты думаешь, я стала бы так рисковать, если бы не была уверена в своей правоте? Опусти меч, Палач. Ты еще успеешь исполнить приговор. Ведь мы бессильны перед карой Карателя. Нам не сбежать, так дай мне пару минут. Отсрочку, небольшую. Для тебя это ничего не стоит.

Изгой нахмурился, между густых бровей пролегла складка. Он смотрел на ведьму, слегка прищурившись.

- Убери лучи, ты сдерживаешь любое мое движение.

- Дай слово, что не убьешь его, прежде чем я покажу тебе. Дай слово, Палач.

- Клянусь.

Фэй опустила руки, и синие лучи медленно рассеялись. Изгой сунул меч за спину и кивнул ведьме:

- Показывай.

- Дай руку, Мстислав.

Фэй протянула Палачу маленькую ладонь, и тот смело сжал ее пальцами.

- Николас, теперь ты.

Ник протянул слегка дрожащую ладонь, и молодая женщина свела руки врагов и накрыла своими.

- Смотри, Изгой. Сейчас ты узнаешь всю правду.

Над пальцами Фэй появилось легкое свечение, и она закрыла глаза, вздрагивая всем телом.

Марианна дрожала как осиновый лист, она еле держалась на ногах, прижимая к себе Камиллу. После пережитого потрясения ее лицо отливало синевой, губы мелко подрагивали.

Прошло несколько минут, а всем показались они вечностью. Когда ведьма отняла свои руки, мужчины все еще смотрели друг другу в глаза.

Наконец Мстислав повернулся к ведьме. Цвет его радужек постепенно становился светло-сиреневым. Он нахмурился, потом рывком поднял Николаса на ноги.

Палач отвернулся и закрыл глаза, с трудом сдерживая вопль, рыдания, теснившие его грудь. Он увидел слишком много, настолько много, что теперь ему казалось, он сам побывал в аду. Холодный пот ручьями стекал по спине.

- Она сильно мучилась? - глухо спросил он.

Сжал кулаки, непривычно пекло глаза, а сердце содрогалось, как в агонии. Слишком больно, он уже не думал, что сможет вновь испытать эту мучительную горечь утраты, он думал, что уже выстрадал смерть Анны, но нет, сейчас он переживал ее снова.

Николас оказался позади него и тихо ответил:

- Нет, она умерла быстро, у меня на руках. Я закрыл ей глаза. Я похоронил ее, как подобает, как истинную христианку.

- Я видел.

Фэй подошла к Изгою и положила руку ему на плечо. Прикосновение было нежным, биение сердца постепенно становилось размеренным, боль утихала, но пульсировала вдалеке, как затаившийся перед нападением зверь.

- Она вернулась, Мстислав. Анна вернулась, она, правда, не помнит своей прошлой жизни, но это она. Я вижу и знаю. Я чувствую ее прошлые жизни.

Мстислав резко обернулся и посмотрел в фиолетовые глаза ведьмы.

- Вот почему она кажется тебе знакомой, Мстислав. Вот почему ее дочь так сильно похожа на твою сестру и на тебя самого.

Изгой перевел взгляд на Марианну, и его рот дрогнул.

- Марианна, Мстислав родной брат Анны, о которой мы с Ником тебе рассказывали. Он твой родственник, у вас одинаковая кровь. Он - твоя семья. Он Вольский, если ты помнишь, в документах, твоих документах, когда Влад и Лина удочерили тебя, была указана именно эта фамилия. Вы - родственники.

- Это бред, - пробормотал Изгой и сбросил руку Фэй, - То, что ты говоришь - полный бред. Я не верю в эти сказки про переселение душ.

Изгой засмеялся и потер подбородок свободной рукой.

- Напрасно не веришь. Тебе подвластны лишь силы зла, ты сам – великое зло, но есть и другие, и ты прекрасно об этом знаешь, те, кто являются противовесом тьме и мраку. У них тоже свои законы. Они послали на землю ангела, который должен был восстановить баланс. Марианна падший ангел, но она так же не принадлежит к силам зла. Она и есть та хрупкая нить, которая связывает оба мира.

- Марианна – вампир, - ответил Изгой и спрятал меч в ножны.

Все внутренне расслабились, как только исчезло голубое сияние смертоносной стали.

- Не совсем. Ее сделали вампиром, но она никогда не пила кровь и никогда не убивала. Мы на самом деле так и не знаем кто она. Возможно, и не узнаем до тех пор, пока не возникнет такая необходимость.

В этот момент Марианна вскрикнула, и все обернулись к ней.

- Она почти не дышит, - закричала испуганная мать и в панике посмотрела на Фэй, - Посмотри, ее сердцебиение замедлилось до тридцати ударов в минуту.

Ведьма подошла к Марианне и посмотрела на девочку.

- Я знала, что с ней что-то происходит, видела тревожные образы. Но Камилла блокировала меня, в ее сознание невозможно проникнуть.

- Скорее всего, она блокирует кого-то другого, - мрачно сказал Изгой, но на девочку не посмотрел.

Ник взял малышку из рук матери.

- Фэй, мне кажется, кто-то отравил Камиллу. Она не просыпается уже больше суток. Такого раньше никогда не случалось.

Фэй положила ладонь на голову малышки и вскрикнула, потом посмотрела на Ника. В ее огромных глазах читался ужас. Она побледнела и сцепила тонкие пальцы.

- Не молчи, Фэй, что ты увидела?

- Это яд вечного сна, - ведьма снова коснулась лба Камиллы и теперь провела ладонью по светлой головке, - Ее тело живет, а душа не с нами. Ее душу забрали. Мы беззащитны во сне, и наши страхи ослабляют ауру. Ее специально усыпили, чтобы забраться в ее сознание и увести. Но им будет нужно и тело. Тот, кто забрал ее, скоро потребует ее всю.

Марианна пошатнулась и чуть не упала, но ее неожиданно поддержал Изгой. Такой же бледный, как и она сама. Дотронулся и даже вздрогнул, когда молодая женщина благодарно сжала его руку.

- Что значит, забрали, Фэй? Что ты видишь? - хрипло спросил Николас, он прижал девочку к себе, словно пытаясь защитить от невидимого врага.

- Ничего не пойму, - шептала Фэй, словно разговаривая сама с собой, - Я впервые сталкиваюсь с таким колдовством, но они тянут ее душу уже давно. Когда она спала, они звали ее.

- Кто они? – едва слышно спросила Марианна, она еле держалась на ногах и крепко сжимала руку Мстислава.

- Демоны. Это только они. Больше никто не владеет этим страшным заклятьем. Только я не знаю, зачем им нужна наша Ками. Здесь замешан еще один Чанкр, очень могущественный, сильный, но не настолько, чтобы блокировать меня. Я его чувствую, несмотря на колдовство и блокады.

Ник с отчаяньем посмотрел на Фэй.

- Что нам делать? Есть противоядие?

- Боюсь, что нет. Дело не в яде, он только усыпил ее, погрузившись в сон, Ками стала доступна для них. Сейчас мы ее уже не разбудим. Мы слишком мало знаем. Нужен кто-то, кто найдет Чанкра, принесет мне хоть что-то принадлежащее ему, для того чтобы я могла прочесть мысли мага и понять, куда они забрали душу малышки, и чего они хотят.

- Я найду Чанкра.

Все обернулись и посмотрели на Изгоя.

- Я и только я знаю, где Асмодей может прятать своего верховного мага, и я догадываюсь об этом месте.

Фэй быстро посмотрела на Николаса, а потом снова на Изгоя.

- Да, только ты можешь найти его, но Чанкр силен. Он разделается с тобой тем же способом, что и я. Если только…

Фэй посмотрела на Марианну.

- Кровь падшего Ангела сделает тебя неуязвимым. Мы все бессильны перед Марианной, мы не можем видеть ее прошлое и ее будущее. Она для нас закрытая книга. Табу. Если ты возьмешь ее кровь ровно наполовину, ты справишься с Чанкром. Только у нас мало времени. У Камиллы мало времени. Для того чтобы спасти ее, нужно знать, с чем бороться.

Марианна посмотрела на Фэй, а потом взяла за руки Изгоя и заглянула ему в глаза.

- Бери мою кровь, Мстислав. Бери сколько нужно, только спаси мою девочку, я тебя умоляю. А потом проси, чего хочешь, я и Ник, мы будем на все согласны для тебя, только не дай ей умереть, пожалуйста.

Жесткое лицо Палача просветлело, когда женские руки коснулись его пальцев. Сейчас он смотрел на Марианну иначе, он не мог оторвать от нее взгляда. Потом протянул руку и погладил ее по щеке. Никто кроме Фэй не заметил, как вздрогнул Ник. Ведьма сильно сжала его руку.

- Успокойся. Он ее брат. Ревность сейчас не уместна. Думай о Ками.

Мстислав не слышал никого, он провел пальцами по щеке Марианны, потом погладил ее волосы и поднес прядь к лицу, понюхал.

- Когда-то я пообещал матери, что найду тебя живой или мертвой. Я искал все эти годы, искал всегда и везде и презирал себя за бессилие.

Марианна сжала запястье Изгоя.

- К сожалению, я не помню свою прошлую жизнь, но я сразу почувствовала, что я тебя знаю, я почувствовала доверие. Возможно, мы не сможем вместе вспоминать о том, что было, но ты расскажешь мне о нашей семье. Когда все закончится.

Изгой криво усмехнулся.

- Все только началось, Анна.

Марианна не посмела его поправить, а он продолжал.

- Я только что нарушил основной закон карателя - я не выполнил приказ. Точнее, я не выполнил его, когда убил вашего слугу, который должен был отравить Камиллу. Я теперь вне закона. Палачи сами найдут меня, сдерут кожу живьем, а потом оставят сгорать, на лучах солнца медленно поджаривая мое мясо, и подыхать я буду долго, так долго, насколько хватит мстительной натуры Асмодея. Так что все только начинается, и вам, как и мне, не будет покоя. Я не исполнил приговор - его исполнят другие. Вас ждет война с демонами.

- Ну, нам не впервой, - сказал Николас, - Мы готовы к войне. Они не получат Камиллу. Если надо будет, я сам пойду в пекло и убью их голыми руками.

Изгой усмехнулся и посмотрел на князя, как на хвастливого мальчишку.

- Это не та война, к которой вы все привыкли. Просто Палачи откроют на вас охоту, это как бомба с часовым механизмом, спрятанная неизвестно где. И она рано или поздно взорвется.

- И что нам делать? - Марианна в отчаянии заломила руки.

- Для начала мы должны понять, какую игру затеял Асмодей, и зачем ему нужна Камилла, а потом будем знать, что делать дальше.

- Я пойду с тобой, Изгой, - сказал Ник и передал дочь Марианне. Потом он протянул руку Палачу.

- Вместе у нас больше шансов.

- Лишнее. Я привык работать один, ты будешь мне мешать, Мокану.

- Это моя дочь. Я должен.

Изгой долго смотрел на протянутую руку, а потом решительно пожал ее.

- Уйдем через три дня, на закате. Но учти, ты будешь делать то, что я скажу. Никакой самодеятельности – иначе сдохнешь. Демоны это тебе не смертные и даже не твои собратья – для них ты легкая добыча.

- Никакой самодеятельности. Я понял. А где Иван? Куда подевался этот чертов сукин сын?

- Иван?

Изгой насторожился.

- Ты назвал своего слугу Иваном?

- Да, это мой преданный вассал, он служит мне уже несколько веков.

- Именно Ивану я должен был передать флакон с ядом.

Изгой молниеносно оказался возле шкафчика и, открыв дверцу, сунул руку за вещи.

- Флакон исчез.

Николас рассеянно обвел комнату взглядом.

- И Иван тоже. Его нет в доме. Я его не чувствую. Тварь, продажная, проклятая тварь - это он отравил Камиллу.

- Если это так, то он в сговоре с демоном, и очень скоро тому станет известно, что мы объединились, - прошептала Фэй.

- Не станет, он не уйдет далеко. Я найду его и вырву его гнилое сердце.

Но Ивана не нашли. Он как сквозь землю провалился. Когда Николас понял, что бессилен, он в ярости повалил несколько молодых сосен. Изгой не сдавался, он упорно шел по невидимому следу предателя, пока не зашел в тупик. Дорога обрывалась у небольшого оврага, и Палач замер, потом стал на одно колено и внимательно всмотрелся в следы.

- Отсюда его телепортировали. Ведьма права – тут замешан Чанкр. Вампиры не могут перемещаться во времени, а этот просто исчез. Искать дальше не имеет смысла.

Николас зарычал от бессилия.

- Зачем им все это нужно? А, Палач? У тебя есть ответ на этот вопрос?

Изгой внимательно изучал местность, вглядываясь вдаль серо-сиреневыми глазами.

- Нет, но есть догадки, - сказал он бесстрастно и повернулся к князю.

- Я хочу знать.

- Я могу ошибаться.

- И все же.

- Камилла нужна им для обряда. Они что-то задумали, нечто грандиозное и ужасное. Пока что я не знаю что именно, но непременно узнаю, если они не казнят меня раньше.

- Обряд? Что еще за обряд?

- Тринадцать душ детей бессмертных, они собирали их веками. Я слышал о пророчестве. Все о нем слышали. Когда тринадцатая невинная, но сильная душа бессмертного ребенка женского пола замкнет круг, Сатана вернется на землю.

Николас стал рядом с Изгоем и тоже посмотрел вдаль. Два воина, совершенно разных внешне, но очень сильных и жестоких по своей сути, битых жизнью не раз. Ветер трепал их волосы, у одного белоснежные, у другого черные, как вороново крыло.

- Пророчество, - пробормотал Ник, - Но ведь пятьсот лет назад удалось его предотвратить. В той страшной битве погиб учитель моего отца - самый первый король братства. Тринадцать душ так и не замкнули круг. Было найдено всего двенадцать, и все они предки Черных Львов.

Изгой вдруг резко повернулся к Николасу.

- Повтори то, что ты только что сказал.

Князь в недоумении посмотрел на Палача.

- Я сказал, что пятьсот лет назад пророчество не сбылось, сектанты были сожжены заживо, а дети бессмертных спасены. Их разбросало по всему миру. Двенадцать девочек, от которых родились самые сильные воины вампиры. Единственные рожденные вампиры, которым было запрещено иметь потомство естественным путем, и когда они все до единой погибли, кончилась эра рожденных вампиров. Мастера – рожденного вампира королевской крови сектанты так и не дождались.

- Я лично казнил последнюю из двенадцати триста лет назад.

Изгой смотрел на Мокану, но словно не видел его.

- Они придумали грандиозный план. Если все так, как я думаю, то это просто гениально.

- Что задумали?

- Они вернут Камиллу в прошлое. Вернут туда, откуда все начиналось. Вернут на пятьсот лет назад. Когда те двенадцать еще были живы. Вот что задумал Асмодей – он хочет, чтобы сбылось пророчество.

Князь Черных Львов и каратель посмотрели друг на друга, и их лица покрылись смертельной бледностью.

- Это означает, что будущее не наступит, - мрачно подытожил Ник, - Камилла замкнет круг. Она и есть тринадцатый рожденный вампир королевской крови.

ГЛАВА

Сумерки паутинкой расползались по паркетному полу, тени причудливо вытянулись, повторяя контуры предметов. Шторы белым пятном развевались, словно саван, окутывая неподвижную фигуру у окна. Казалось, Изгой отстранился от внешнего мира. Иногда с ним такое случалось, он мог отключить восприятие и уйти в себя. Посторонние звуки перестали для него существовать. Сейчас, когда многое стало на свои места и приоритеты сменились, как разноцветные стекла в калейдоскопе, он напряженно думал. Его мозг сканировал разные варианты исхода событий, но все они заканчивались совсем не так, как хотел Изгой. Однозначно, ему не выжить в этой переделке. Асмодей не простит предательства, Миха очень скоро начнет дышать Мстиславу в затылок, а еще хуже, если на охоту за изменником отправят группу карателей. Впрочем, Изгой и так живой мертвец, смерти он не боялся…точнее, ему было все равно, до сегодняшнего дня. Потому что никто и никогда не пожалел бы такого, как он. А теперь у него есть семья, и умирать нельзя, пока не спасет маленькую Камиллу. У него появился второй шанс. Шанс все исправить. Вернуть еще одну маленькую девочку, дежавю. И он вернет. По-другому быть не может. Даже если ради этого придется сразиться с тысячей демонов. Самое странное, несмотря на то, что Изгой понимал – его дни сочтены, в сердце постепенно оттаивал кусочек за кусочком. Воистину не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Изгой потерял свою неприкосновенность и свою жизнь, но обрел нечто другое, гораздо более ценное. У него теперь есть ради чего умирать, а от того и смерть стала казаться кровожадной уродливой старухой, которая жадно тащит в свое логово новую жертву. Впервые появилось сожаление – он не будет рядом, когда Камилла вырастет, он не узнает ближе свою сестру, не насладится ее улыбкой и ее голосом, а еще - он больше никогда не увидит Диану.

Перед глазами тут же возник яркий образ – огромные карие глаза, полные слез, припухшие от поцелуев губы, хрупкие плечи, тонкие руки на его плечах…"Я люблю тебя"…Почему-то сейчас, спустя время, эти слова казались особенными. Приобрели совсем иной смысл. Они стучали у него в висках, снова и снова.

Изгой тряхнул головой, стараясь отогнать незваный образ.

Внезапно Палач почувствовал присутствие кого-то еще. Позади него стояла маленькая ведьма с фиолетовыми глазами. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять.

- Думаешь о жизни и смерти, Палач? - тихо спросила незваная гостья.

- Возможно. - ответил Изгой, но не обернулся.

- Не хочешь умирать, верно? Ведь теперь появился смысл жизни.

- У Палача нет смысла, он выполняет задание, и это очередное, не более того.

Фэй усмехнулась.

- Зачем ты лжешь, Мстислав? Ты можешь рассказывать это кому угодно, ты можешь даже обманывать самого себя, но меня тебе не обмануть, я вижу, о ком ты думаешь, даже более того, я вижу то, о чем ты запретил себе думать.

- Чанкр видит многое, но ты не можешь знать больше, чем тебе позволят.

- Верно, не могу. Твоего будущего я не вижу, Изгой. Оно покрыто мраком. Я даже не знаю, будешь ли ты жив, или эта битва станет для тебя последней, потому что тайна Палача закрыта от меня силами в тысячу раз превосходящими мои. Я не имею права вмешиваться, могу только направлять, а значит миссия твоя слишком важная.

- Я не знаю, как устроены вы, Чанкры, но я рад, что ты многого не видишь. Есть вещи, которые не стоит знать наперед. Например, то, как смерть придет за мной.

- Ты снова кривишь душой, ты не думал о самой смерти, и ты ее не боишься. Ты думал…

Изгой повернулся и посмотрел ведьме в глаза.

- Давай, удиви меня, о чем я думал?

- Ты решил забыть о ней, но у тебя впервые ничего не выходит, ведь твое холодное сердце уже пропиталось ядом, древним, как весь этот мир. Сладким ядом, от которого нет лекарства. Она в твоих мыслях постоянно. Ее образ у тебя перед глазами, и ты презираешь себя за это.

Изгой промолчал, снова отвернулся к окну.

- Ты слишком много знаешь, фэй. Иногда догадки стоит держать при себе.

- Нет, не стоит. Не лги сам себе, Изгой. Ты думаешь о ней постоянно. Ты тоскуешь.

- Это ничего не меняет. У нее своя жизнь, а у меня своя. Она уже забыла обо мне. Поверь мне, я знаю что говорю.

Фэй улыбнулась:

- Ты думаешь, что все знаешь, Палач, но ты ошибаешься – Диана не забыла о тебе. Она думает о тебе каждую секунду, ты снишься ей по ночам, и она тебя любит. Ей не нужны те фальшивые декорации, которыми ты украсил ее новую жизнь, ей нужен ты сам. Первого мужчину женщины не забывают никогда.

Изгой расхохотался фальшиво, натянуто.

- Любит? Да ты слишком сентиментальна, Чанкр. Любовь? Какое пафосное и громкое слово, я не верю в эти женские, человеческие бредни.

- Никакого пафоса. Даже больше – ты тоже ее любишь, Изгой. Любишь намного больше, чем готов себе признаться. И ты тоскуешь. Впервые жалеешь, что ты являешься тем, кто призван карать и убивать. Ты бы многое отдал, чтобы иметь право находиться рядом с ней. А она…она ждет тебя.

- Не ждет. Не убеждай меня в своих иллюзиях, Фэй. Ты ведьма, но прежде всего ты женщина и склонна все разукрашивать в розовые тона, а здесь нет романтики. Все банально и просто – Диана увидела во мне того, кем я на самом деле не являюсь. Я далеко не герой. Она слишком романтичная и молодая. Когда-нибудь она скажет мне спасибо за то, что я позволил ей жить дальше в ее мире, в ее реальности. А на счет меня ты ошибаешься – я не знаю, что такое любовь. И знать не желаю.

Фэй стала рядом с ним.

- Я никогда не ошибаюсь, Изгой. Я вижу то, чего никто из вас не видит. Знаешь, о чем ты сейчас жалеешь больше всего на свете? О том, что никогда ее не увидишь.

Изгой промолчал. Маленькая ведьма права – да, он жалел. Он не просто жалел, он проклинал свою страшную сущность, свою проклятую жизнь. Да, черт раздери, он хотел увидеть Диану еще хотя бы раз. Перед тем как…

- И ты ее увидишь. Иди, Изгой, она тебя ждет. Попрощайся с ней. Ты можешь себе позволить быть хоть немного счастливым. Разреши себе эту слабость, ведь о ней никто не узнает. У тебя есть время вернуться к ней и попрощаться. Иди. Одну ночь мы справимся без тебя. Даже у самых сильных воинов есть свои маленькие слабости. Любят не слабаки – любят сильные, ведь это целое искусство - уметь любить. А ты умеешь, больше, чем кто бы то ни было.

Изгой посмотрел на ведьму и судорожно глотнул воздух.

- Ты думаешь, она меня ждет?

- Я не думаю – я знаю.

Очередной спектакль, овации, цветы. Снова и снова. Я смотрела на восторженные лица, рукоплескания оглушали, софиты слепили глаза. Разве не этого я хотела? Разве не мечтала, что плакаты с моим именем украсят улицы города. Разве не хотела раздавать автографы и гастролировать по всему миру? Только сейчас мне казалось, что я живу чужой жизнью, ведь я уже не та Диана. И хоть я улыбалась фотографам и позировала для модных журналов, и хоть мои спектакли и гастроли расписаны на несколько месяцев вперед. Я не была счастлива. Я угасала. Меня словно подменили. Длинными, бессонными ночами я смотрела на звездное небо и вспоминала. Как же сильно я тосковала по нему. Мстислав, где же ты? Неужели ты больше не вспоминал обо мне? Неужели так просто забыл? Забрал мою душу, мое сердце и ушел.

- Диана Валерьевна, подпишите здесь и здесь, я оформлю вам выезд в Прагу, у нас гастроли через три дня.

Я вздрогнула и посмотрела на Лизу, моего менеджера.

- Так скоро? Ведь только недавно окончилось турне по Парижу. Я думала, у меня будет отпуск.

- Вы новая прима труппы. Вас хотят видеть везде, это популярность. Никто не думал, что Вы станете звездой так быстро. Тем более на Вашем спектакле в Праге будет присутствовать верхушка политиков, которые как раз соберутся на очередную пресс-конференцию. Для нас это реклама. И …

- Давайте, я подпишу. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы я спокойно вышла из театра. Последнее время мне кажется, что за мной следят.

Мне и правда так казалось, словно кто-то незримо присутствовал везде, где я находилась. Возможно это паранойя от внезапного успеха, но я все же чувствовала присутствие кого-то чужого. Меня не покидало ощущение, что я всегда не одна.

- Это побочное явление ошеломительного успеха, Вы привыкните, обязательно. Мы усилим охрану, не волнуйтесь.

Я кивнула и накинула на плечи шаль, пошла в сторону лимузина, который прислали за мной, чтобы отвезти в гостиницу.

Щелкали фотокамеры журналистов, за мной бежали следом, пытались взять интервью, но я быстрым шагом шла к машине. Господи, это мучение. Сегодня еще нужно успеть на прием в честь юбилея нашего театра. Соберутся сливки богемы. Снова журналисты, телевидение, снова притворство, фальшивые улыбки. Мне это успело надоесть, едва начавшись. Дверца лимузина отворилась, и я юркнула в темный кожаный салон, с облегчением вздохнула и плотнее укуталась в шаль. Когда автомобиль отъехал от здания театра, я посмотрела в окно, и вдруг меня словно током пронзило. Я увидела знакомые светлые волосы, мощную фигуру в черном кожаном плаще. Он выделялся среди пестрой толпы настолько явно, что у меня закружилась голова.

- Остановите, - крикнула я.

Но автомобиль продолжил ехать.

Я прижалась к стеклу, жадно вглядываясь в толпу. Темная фигура стояла посреди муравейника людей и не шевелилась, белые волосы трепал ветер. Изгой смотрел прямо на меня. Как когда-то, когда я увидела его впервые.

- Я сказала, остановите, черт возьми!

- Нам нужно выехать за пределы театра. Здесь слишком много людей. Ваша безопасность превыше всего и …

Я жадно смотрела на силуэт с белыми волосами:

- Да остановите Вы, черт вас раздери, не то я выскочу на ходу!

Машина резко затормозила, и я, стремительно распахнув дверцу, выскочила наружу, лихорадочно озираясь по сторонам. Ветер бил в лицо, швырял волосы, хлестал по щекам ледяными щупальцами. Шаль осталась в машине, но я не замечала холода. Колючие капли дождя царапали голые плечи, горящие щеки.

Изгой исчез, темнота поглотила белые волосы и черный плащ, от отчаянья мне захотелось заорать. Толпа фанатиков кинулась ко мне, и я почувствовала, как водитель затолкал меня обратно в машину.

Конечно, мне показалось. Он не мог быть там. Не мог и все. Я слишком сильно этого хочу, поэтому мое воображение сыграло со мной злую шутку. Посмотрела на стекло, по которому стекали капли дождя. Небо могло плакать, а я уже нет. Я выплакала свои слезы, когда поняла, что Изгой отказался от меня и исчез из моей жизни. Прошелся по моей судьбе, не оставив ни одного следа, до которого я могла бы дотронуться руками. Во сне я снова и снова тонула в его странных глазах, вдыхала запах его сильного тела. Я бы отдала все ради того, чтобы увидеть его снова. Мне не нужна слава, деньги, ничего не нужно. Я просто хочу услышать его голос. Пожалуйста, господи, один раз, только один, пусть он придет ко мне. Ненадолго.

Автомобиль остановился возле моего нового дома, купила его всего пару недель назад. Модный особняк на окраине города, как и мечтала когда-то. Скоро родители и братья приедут в гости, скрасить мое одиночество. Я отпустила водителя и медленно поднялась по ступеням, как вдруг почувствовала, что я не одна. Почувствовала кожей, каждой клеточкой, порой. Обернулась и полетела в пропасть. Сердце перестало биться. Оно зашлось в немом крике. ОН стоял совсем рядом. Настолько близко, что у меня закружилась голова. Я превратилась в комок нервов, в оголенные провода под током. Я хотела закричать и не смогла. Изгой шагнул ко мне, и я громко выдохнула, чувствуя, как воздух покидает легкие, и вздохнуть я уже не смогу никогда. Я смотрела ему в глаза, земля уходила из-под ног, кружилась голова. Он привлек меня к себе, прежде чем я успела пошатнуться. Подхватил за талию, не давая упасть, и от прикосновения его рук у меня зашлось сердце. Я вцепилась в его плечи.

- Ты, - всхлипнула и рывком обняла его за шею, так крепко, что заболели руки. Прижалась к нему всем телом. От счастья дрожал каждый мускул.

Я боялась пошевелиться, боялась открыть глаза, чтобы он не исчез, не пропал. Мне было достаточно вдыхать запах его тела, волос. Чувствовать большие ладони на своей талии. В отличие от меня, он касался моего дрожащего тела очень нежно, даже несмело. Наконец-то я решилась посмотреть на Изгоя. Подняла голову и встретилась с ним взглядом. Сиреневые радужки стали светлыми, прозрачными. Какими разными они могли быть. Иногда темно-серыми, иногда сизыми, как грозовое небо. Мстислав обхватил мое лицо ладонями. Он молчал, потом закрыл глаза и прижался лбом к моему лбу.

- Твое сердце бьется слишком громко, - прошептал он, - Ты молчишь, а оно кричит.

Да, кричит, ликует, сходит с ума. А я онемела. Мне нечего сказать именно потому, что хочется кричать от счастья. Хочется трясти его и рыдать. Вопить, почему он посмел покинуть меня так надолго, почему хотел, чтобы я поверила в то, что его никогда не было в моей жизни. Я не ответила, только почувствовала, как по щеке медленно скатилась слеза. Изгой вытер ее большим пальцем, а потом коснулся влажной дорожки губами.

- Ждала меня?

Я кивнула и прижалась щекой к его руке, обхватив холодными пальцами его запястье.

- Ты счастлива?

- Нет! – горячо прошептала я и почувствовала, как сжалось сердце. Я не счастлива, я потеряна, мне плохо, я с ума схожу без него.

Изгой посмотрел на меня и обхватил мое лицо прохладными руками, нежно, едва касаясь щек, в его глазах читалось искреннее удивление:

- Но ведь все твои мечты исполнились. Ты стала той, кем хотела стать. Ты вернулась в свой мир, ты многого достигла.

Ничего я не достигла, это он …он сделал так, чтобы я не жила в нужде, он позаботился о том, чтобы меня приняли в труппу, только об одном он не знал - мне больше это не нужно.

- Зачем мне все это без тебя? – я накрыла его руки своими руками, - Я хочу быть с тобой. Забери меня отсюда, пожалуйста.

Он отрицательно качнул головой.

- Это невозможно.

- Но почему? – я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

- Ты сама прекрасно знаешь ответ на свой вопрос.

Его голос…Как же я скучала по его голосу. Этот легкий акцент. Я могла слушать его часами, и не важно, что он говорил.

- Но ведь ты раньше так не думал, ты похитил меня, ты хотел, чтобы я помогала тебе, ты даже заставил меня…

С языка чуть не сорвалось "стать твоей любовницей".

- Я жалею об этом.

Изгой отстранился от меня, но я крепко сжала его руки, переплетая наши пальцы.

- Не говори так. Я ни о чем не жалею.

Я искала его взгляд, но он смотрел поверх моей головы.

- Диана, я пришел последний раз. Больше ты меня не увидишь. Ты должна вернуться в свою реальность и жить дальше. Теперь ты знаменита, у тебя появилось много возможностей. Воспользуйся ими. Живи, Диана, наслаждайся каждой минутой, поверь, ваше человеческое счастье даровано только вам, смертным, и нужно его ценить. Забудь обо мне, как о страшном сне.

- Нет! – слезы градом катились у меня из глаз, - Не забуду, не проси. О каком счастье ты говоришь? О деньгах? О славе? К черту это все! К дьяволу! Мне ничего не нужно! Ничего, кроме тебя! И я не хочу забывать! Никогда не забуду. Ясно?