ГЛАВА (начало) 5 page

- Ах, вы мои хорошие, где же ваша мама?

Бормотала я и уже смело гладила пушистые комочки. Внезапно раздался рык, и я вздрогнула от испуга.

- Диана не шевелись, просто замри, слышишь? Замри.

Я судорожно глотнула слюну. Только сейчас я заметила, что в шаге от меня приготовилась к прыжку бурая волчица. Она злобно оскалилась, и ее страшные глаза светились фосфором. В одно мгновение Изгой оказался между мной и хищницей. Я тут же поднялась на ноги и отпрянула в сторону. Сцена была завораживающей. Они смотрели друг другу в глаза. Два страшных зверя, убийцы, охотники. Это был молчаливый поединок взглядами. Наконец волчица ощетинилась, опустила уши и попятилась назад, поджала хвост. Я поняла, кто выиграл, да можно было и не сомневаться. Самый страшный зверь это - вампир. Мстислав повернулся ко мне, но прежде чем я поняла, что происходит, что-то взметнулось в воздух, потом я услышала звериный визг, и уже через секунду Изгой держал волчицу за горло на вытянутой руке. Та пыталась вырваться, царапалась, скулила и наконец-то затихла. Изгой оскалился, и я вдруг почувствовала, что сейчас он убьет хищницу за то, что та осмелилась напасть.

- Не надо, - тихо попросила я, но он, казалось, меня не слышал, - Мстислав, не надо, она просто защищала своих детенышей, если ты убьешь ее - они умрут с голоду. Оставь ее, отпусти. Она не тронет нас, она тебя просто боится.

Он по-прежнему меня не слышал. Он приблизил лицо к морде волчицы и та дернулась в его руке, предчувствуя свою смерть. Когда-то, точно так же, я боялась его сама. Только теперь многое изменилось. Изгой больше не казался мне равнодушным и страшным монстром.

- Мстислав, отпусти ее. Прошу тебя. Сделай это для меня, пожалуйста.

В тот самый момент, когда я думала, что сейчас он свернет ей шею, Изгой отшвырнул волчицу. Та тут же метнулась в кусты.

- Пойдем отсюда, - я взяла его за руку, но им овладело странное оцепенение. Мстислав повернулся ко мне, но руку не отнял.

- Второй раз, - тихо сказал Изгой и крепко сжал мои пальцы.

Я тонко уловила тот момент, когда он хотел мне что-то рассказать, и даже задержала дыхание.

- Когда-то Анна так же не дала мне убить волчицу.

"Анна"

Ну, вот он и вспомнил о женщине. А иначе и быть не могло, у такого как он, наверняка было их целое множество. Но я готова была слушать и о его женщинах, потому что это означало очень многое – он мне доверяет. Он делится со мной воспоминаниями.

- Анна - это моя младшая сестра.

Голос дрогнул или мне показалось? Его сестра? Значит, у него была сестра, семья. Он их любил. Я так боялась сказать что-то лишнее, чтобы не спугнуть его, но он и сам замолчал. А я чувствовала, что спрашивать нельзя. Нужно терпеть, хоть меня и разбирало дикое любопытство. Изгой повел меня за руку по тропинке.

- Ей тогда было всего пять лет, мы пошли охотиться с братьями, и она увязалась за нами. Расставили ловушки еще накануне, а потом оказалось, что весь наш улов стащила волчица. Мы разозлились, дико разозлились. Зима, холод, голод, я обещал матери свежее мясо, а тут… кучка обглоданных костей. Мы решили выследить волчицу и убить. Нашли, конечно. Она все в нору утащила, волчатам. Но мы ее не убили. Анна не дала.

Я притихла, старалась даже не дышать. Он говорил со мной…Нет он рассказывал мне о себе. И это было странно, это было неожиданно. За все это время, что я знаю Изгоя, это был самый длинный его монолог. Внезапно он посмотрел на меня.

- Ты мне ее очень напоминаешь…

Я прикусила губу. Сердце билось тихо тихо.

- Ну, мне не пять лет, - прошептала я.

Он усмехнулся, с легкой тенью грусти.

- Ты - искренняя, как она. Я думал, что таких уже не бывает.

Наверное, это комплимент, потому что мне казалось, что ничего лучше я никогда в своей жизни не слышала. Изгой сравнил меня с той, кто явно была ему дорога. В прошлой, человеческой жизни. Вот в этот самый момент и рухнула та стена. Изгой все еще держал меня за руку.

Я молчала, прикусив язык и изо всех сил стараясь не задавать вопросов, пока он вдруг не спросил:

- Ну что? Теперь твоя очередь меня учить? Пора мне сесть за руль. Как насчет уроков вождения?

Учить его? Да я сама вожу так, что встречные машины в панике разбегаются. Я парковаться не умею, только передом. Задом сдаю, если в пяти метрах ни одной машины нет, и могу вполне не вписаться в поворот. И я его буду учить? Видел бы он сколько у меня неоплаченных штрафов. Кстати о штрафах – наверное, мне повезло, что я "погибла", не то пришлось бы все оплачивать. А денег у меня кот наплакал…

- Ну, так что? Учить будешь?

Я вздохнула.

- Буду, конечно.

Он был хорошим учеником, я бы сказала превосходным, настолько умелым, что мне хотелось визжать от страха, когда он разгонялся на обледенелой трассе до ста сорока километров в час. И это притом, что сел за руль всего-то час назад. Когда мы в очередной раз, визжа тормозами, развернулись, чтобы мчать обратно в сторону пригорода, я выругалась и схватилась за руль.

- Черт возьми, ты убьешь нас обоих! Так не поворачивают! Мы перевернемся!

Выпалила я и тут же замолчала, а он внезапно расхохотался. Громко, весело, как мальчишка.

- Ну, обоих точно не убью! Кое-кто из нас не умирает.

- Очень смешно, - фыркнула я, чувствуя как душа чуть не ушла в пятки от страха.

- Все, дай я поведу.

- Нет, - он нажал на газ, и мы рванули с места, - мне нравится.

Черт, да он же ненормальный. Я бы никогда не решилась такое вытворять на дороге, а этот. Я посмотрела на него, и сердце внезапно забилось быстрее. Сейчас Изгой походил на самого обычного мужчину, на человека, нет даже на подростка. Он улыбался, с азартом мальчишки, заполучившего новую игрушку. Он уже не походил на бесчувственного страшного хищника, палача. И мне вдруг стало легко, так легко, словно я не рядом с самим посланником ада, а просто дурачусь со своим … кем? Кто для меня Изгой? Кто я для него, мне и так понятно, а вот он для меня стал всем. Моей вселенной, моим миром, который замкнулся на нем. Рядом с ним, все другие мужчины казались пресными, неинтересными, скучными. А он… загадка, он опасен, умен и силен. И мне хорошо с ним, как бы странно это не звучало. В этот момент Изгой резко обернулся и выругался на чужом языке. Я посмотрела в зеркало и ничего не увидела и лишь спустя несколько минут услышала завывание полицейских сирен. А вот это по-моему за нами. Черт. Только их не хватало. У меня нет документов, у него нет прав. И что нам теперь делать?

- Почему ты боишься? – Изгой все еще гнал автомобиль на немыслимой скорости.

- За нами гонятся полицейские, - сказала я и обернулась.

- Ну и что?

- У тебя нет прав, а у меня нет документов. Черт!

Он усмехнулся.

- Тоже мне проблема. Я могу ехать быстрее.

- Ты что не понимаешь? Если мы начнем убегать, они сообщат всем постам. Зачем тебе неприятности? Остановись. Нет, не останавливайся. Черт.

Я снова обернулась. Я уже видела мигалки вдалеке. Нас догоняли.

- Я могу их просто убить, если ты так боишься, - он серьезно посмотрел на меня.

- Нет. Не нужно никого убивать.

Мстислав внезапно затормозил, вышел из машины и распахнул мою дверцу.

Я послушно вылезла и не успела даже вскрикнуть, как мы резко взметнулись вверх и оказались на ветке дуба. Изгой приложил палец к губам, и я кивнула. Мы смотрели вниз. С оглушительным визгом полицейские машины затормозили у нашей тайоты. Они переговаривались по рации, смотрели на следы, трогали капот машины. Наконец один из них куда-то позвонил, потом обошел автомобиль со всех сторон. Я наклонилась пониже, стараясь лучше рассмотреть, что они там делают и поскользнулась. Изгой прижал меня к себе и в тот же миг кучка полицейских для меня исчезла. Они растворились, потерялись и больше ничего не имело значения. Его ладонь расположилась у меня под грудью. Я чувствовала спиной его тело, его железные мышцы. Белоснежные волосы щекотали мне шею и сплелись с моими темными прядями. От его близости у меня кружилась голова, в полном смысле этого слова.

- Почему ты не дышишь? – тихо спросил он, едва касаясь губами моего уха.

- Потому что ты прикасаешься ко мне, - так же тихо ответила я и почувствовала, как он напрягся. Я откинулась ему на грудь и накрыла его руку ладонью. Я боялась, что сейчас он отстранится, оттолкнет меня, но вместо этого он прижал меня к себе еще крепче и сладко заболели кости. Я закрыла глаза, чувствуя предательскую слабость.

- Твои волосы пахнут свежестью, - я, наверное, застонала. Я никогда не слышала ничего более возбуждающего. Его голос. Он стал совсем другим. Низким, гортанным. Я снова уловила легкий акцент. Мне так хотелось повернуться к нему, но это было нереально на узкой ветке, прижатая к нему так сильно, что чувствовала его тело каждой клеточкой. Пальцы Изгоя сплелись с моими, и мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Его колючая щека касалась моей шеи, и мне до боли захотелось, чтобы он прикоснулся ко мне губами.

Я готова была стоять на этой ветке целую вечность. Но все закончилось внезапно. Полицейские машины уехали. Изгой разжал объятия и осторожно спустил меня на землю. Автомобиль забрали полицейские. Я все еще пошатывалась от пережитых эмоций, а он выглядел совершенно невозмутимо, как всегда.

- Ну что? Теперь пешком домой?

Я посмотрела на него и, наверное, мой взгляд был настолько красноречив, что он отвел глаза и вдруг тихо добавил:

- Вздохни, наконец, не то задохнешься. Они уже уехали. Хватит трястись от страха.

Он что думает? Я испугалась? Да я, черт возьми, дрожу от того что он ко мне прикасался.

- И не думала бояться.

Пробормотала я и плотнее завернулась в куртку. Вдали от него мне стало прохладно.

- Да ладно, тряслась как заяц.

- Ничего подобного.

- Тряслась, я говорю, и не спорь.

Я повернулась к нему, и мне невыносимо захотелось его стукнуть. Вот именно за то, что издевается, а я чувствую себя полной дурой. Я наклонилась, делая вид, что завязываю шнурок на ботинке, а сама слепила снежок и швырнула в него, вампир молниеносно уклонился, ну в этом никто и не сомневался.

- Ты чего?

Изгой выглядел немного растерянно.

- Я говорю, что не испугалась, значит, не испугалась.

Я снова слепила снежок и запустила в него. Теперь он поймал лепешку и тут же запустил в меня обратно. Я, конечно, увернуться не успела. Чертов вампир. Так не честно.

- Еще как честно!

А я это сказала вслух?

- Я, между прочим, не ожидал военных действий.

- И напрасно!

Я разозлилась, слепила еще снежок и теперь попала ему в ногу, радостно взвизгнула и тут же испугалась, увидев, как он лепит огромную лепешку. Я бросилась бежать, на ходу швыряя в него комки снега. Нашла от кого убегать.

- Ах ты!

И вдруг я обомлела, получила еще одним снежком в лоб, но даже не пошевелилась. Это что сейчас происходит? Я играю в снежки с вампиром карателем? С Палачом? С тем кого смертельно ненавидела и боялась? В этот момент Изгой появился позади меня и высыпал мне на голову охапку снега. Я вздрогнула, когда комочки льда закатились мне за шиворот.

- Эй, ты чего?

Изгой заглянул мне в глаза, и я тут же сунула ему за пазуху приготовленный снежную бомбу. Вот. Получи фашист гранату.

- Ага, холодно? – я победно усмехнулась

- Кому холодно? Мне?

Он схватил меня в охапку и приподнял, готовясь бросить прямо в сугроб. Я посмотрела ему в глаза и утонула в них, растворилась, потерялась. От его ледяной красоты у меня дух захватило. Его волосы намокли и сверкали на солнце, на щеках блестели капли растаявшего снега, а в глазах искрилось веселье. Изгой осторожно поставил меня на ноги. Я, как зачарованная, смотрела на него. Палач уже не был для меня чужим, страшным, отрешенным. Мужчина стряхнул снег с моих волос, с воротника куртки. Вытер мою щеку, и пальцы скользнули к шее, зарылись в мои локоны, рассыпанные по плечам. Сейчас мне казалось, что у меня земля качается под ногами, а воздух кружится как карусель, искрится. Я потерлась щекой о его руку и вдруг обняла его за шею, от неожиданности Изгой подхватил меня за талию. Я смотрела то на его губы, то снова в его глаза. О господи, если он меня поцелует…

В этот момент возле нас остановился черный "мерседес" - А вот и попутка.

Мстислав увлек меня к автомобилю.

"Чертов Константин. Нет, ну откуда он только взялся?"

Изгой украдкой поглядывал на девушку. Растрепанная, волосы мокрые прилипли к раскрасневшимся щекам. Дышит на замерзшие ладошки и смотрит в окно. Он ловил себя на мысли, что она все больше и больше занимает его внимание и его мысли. Ей удалось то, что не удавалось никогда и никому – он смеялся, он даже забыл о том, кто он есть на самом деле. Сегодня забыл впервые. Она его пугала и притягивала одновременно. Когда Изгой вернулся домой после встречи с Асмодеем, он твердо решил, что дальше он справится без нее. Игра становилась опасной и слишком жестокой для нее. Потому что Мстислав собирался уничтожить Мокану, и его ничего не должно остановить… А Диана станет его слабым местом. Он не хотел рисковать ее жизнью. Она больше не была для него простой смертной, она стала чем-то большим. Мстислав привязался к ней. Бесполезно это отрицать. Изгой злился на себя, но так и не вошел к ней в комнату. Решил уехать на рассвете и приказал Константину отвезти девушку в аэропорт. Только Диана пришла к нему сама. Он почувствовал ее присутствие там на веранде. Почувствовал, еще до того, как она зашла. Изгой ненавидел прощаться. Всегда ненавидел. Поэтому так грубо приказал ей уходить. Думал, она обрадуется, и мысль об этом причинила ему боль. Странную боль. Изгой уже забыл, что это такое, когда щемит сердце и за душу берет тоска. Ведь у него нет души. Тогда почему так серо и одиноко от мысли, что ее не будет рядом? Только Диана отказалась уходить. Он не понимал почему.

Изгой решил, что она блефует или лжет… Он хотел ее напугать, заставить уйти. А потом она его поцеловала, и ему показалось, что он медленно сходит с ума. Самое первое касание женских губ пронзило его точно ударом тока. В горле резко пересохло. Какие мягкие и податливые у нее губы. Ему невыносимо захотелось их смять своими, почувствовать вкус ее дыхания, но он словно онемел, лишился возможности двигаться. Он забыл, что такое поцелуи, и ее несмелые касания возвращали его к жизни. Каждое прикосновение отзывалось в обледеневшем сердце сладкой судорогой. Его слишком давно никто не соблазнял. Были времена, когда жертвы пытались воспользоваться чарами, но на него это никогда не действовало. Его не возбуждали порочные женщины. Вот почему его не влекло к вампирам. А смертных он и вовсе не замечал. Пока не встретил Диану. Только от нее не пахло пороком. От нее пахло страстью, вожделением, но не пороком. Ее поцелуи были чувствительней, чем самая изощренная ласка, хотя он уже забыл, что это такое. Когда девушка убежала от него в слезах, он дотронулся подушками пальцев до своих губ, словно ощущая следы от ее поцелуев, и улыбнулся. Где-то глубоко в душе всколыхнулось дикое ликование – она к нему неравнодушна. Он ей нравится, нет, это больше чем просто нравится и Мстислав не знал, что это такое. Точнее, не хотел в это верить. Когда он спросил у нее: "чего ты хочешь?" и она ответила: "тебя".

Так искренне, без капли жеманства и на полном серьезе, Изгою показалось, что его тело дернулось от резкого возбуждения. Каждое прикосновение к ней перестало быть просто прикосновением, оно превращалось в сладкую пытку напряжением в двести двадцать вольт. Вот и сегодня, прижал ее к себе, почувствовал сердцебиение, сбитое дыхание и в паху невыносимо заныло. А как будет биться ее сердце, если он приласкает, если поднимет руку выше и накроет его ладонью? Ее сердце под его пальцами, и эти пальцы не несут смерть, а ласкают… Мстислав снова посмотрел на Диану. Замерзла. Обхватила себя руками. Он снял пальто и накинул ей на плечи.

- Спасибо.

Она благодарно улыбнулась.

- А ты?

Он засмеялся. Он? Да ему наплевать, пусть хоть минус пятьдесят или плюс пятьдесят. Но так приятно, что она спросила. О нем никогда и никто не беспокоился. Впрочем, как и он никогда и ни о ком, с тех пор как перестал быть человеком.

Вечером он украдкой наблюдал за тем, как Диана танцует. Это стало его излюбленным развлечением. Его завораживала ее грация, гибкость тела, чувство ритма. Никто из смертных не умел так двигаться, как она. То плавно, то страстно. Только сейчас Диана уже не просто привлекала его красотой движений, она манила его как вечный соблазн, она медленно сводила его с ума. И Изгою уже казалось, что он на грани безумия. Он хотел ее. Нет, не так как в прошлый раз. Он хотел ее всю. Познать это тело. Касаться его везде и наблюдать за ее реакцией на прикосновения. Он хотел видеть, как она извивается от наслаждения в его руках. Только умеет ли он дарить ласку, а не боль? Диана не та женщина, к которым, он привык в прошлой жизни. Диану нужно любить, а не удовлетворять с ней свое желание. Любить… Слово болезненно отозвалось в воспоминаниях, застряло занозой и теперь пульсировало в воспаленном мозгу. Изгой двигался за окнами как тень, ловя каждое движение стройного тела. Она закончила, а он закрыл глаза и стиснул зубы, стараясь, успокоиться. Только не хватало ни силы воли, ни самообладания. Он не заметил, как последовал за ней по лестнице, потом притих под дверью спальни, слушая, как она раздевается, и судорожно глотая воздух, старался справиться с собой. Желание обладать ею уже стало неуправляемым. Когда девушка уснула, он все же влез в окно и неслышно подошел к постели. Склонился над ней, слушая ровное дыхание. Одеяло сползло с ее плеч и открыло взгляду очертания упругой груди, под нежным шелком ночной сорочки. И он не удержался, коснулся рукой атласной щеки, провел пальцами по плечу и медленно спустился ниже. Рука дрогнула, но все же коснулась нежного полушария, пальцы задержались на соске, несмело погладили и он судорожно глотнул слюну, когда комочек плоти затвердел под его пальцами. Девушка тихо застонала во сне, одеяло сбилось в сторону и обнажило стройную ногу. Изгой подавил мучительный стон и опустился возле постели на колени. Ладонь дерзко легла на атласную кожу бедра, чуть приподнимая нежную материю, заскользила вверх. Девушка снова тихо застонала, и он замер, готовый исчезнуть в любую минуту. Сейчас он бы не выдержал вопля ужаса. Того дикого страха и отвращения, которые он видел в ее глазах в тот раз, когда взял ее силой. Немного помедлив пальцы, снова вернулись к груди. Он дотрагивался до твердого соска, распаляясь все больше от реакции ее тела на ласку. Его ноздри затрепетали, когда он почувствовал необычный аромат, чудесный и никогда не ощущаемый им ранее. Но он понял его значение, и от самой мысли, что именно так пахнет возбужденная женщина, Изгой с трудом сдержался, чтобы не застонать. Теперь его ладонь гладила ее ключицы, плечи плоский живот, бедра. Он увлекся и уже не мог остановиться, он исследовал это горячее сонное тело с жадным интересом. Каждое прикосновение отзывалось нестерпимой сладкой болью. Девушка тихо постанывала во сне, изгибаясь под его руками.

Он едва успел исчезнуть, до того как она подскочила на постели, тяжело дыша и прижав руки к груди.

Изгой затаился за дверью, прислонившись к холодной стене. Он чувствовал, как по спине катятся ручейки пота. Руки дрожали. Он никогда не испытывал такого невыносимого напряжения и восторга одновременно.

Утром он старался держать себя в руках, только смотреть на нее с холодным равнодушием как раньше не получалось. Глядя на ее лицо, на легкий румянец на щеках, на стройную фигуру в скромном шерстяном платье он вспоминал ее тело под своими руками и задыхался. Как отзывчиво оно отвечало на ласку. А потом пришел первый укол ревности. О ком она думала, когда Изгой воровал ее стоны и касался ее груди? В ее жизни были другие мужчины? Да, он взял ее девственность, но может она кого-то любила? Берегла себя для другого. Ведь в ее жизни должны были быть поклонники, друзья. Мысль о ее романах или связях неприятно кольнула сердце. В этот момент Диана отпила кофе из фарфоровой чашки и загадочно улыбнулась, словно сама себе.

- Как прошла ночь? Не устала после вчерашнего?

Он все же не удержался, спросил и теперь затаился, ожидая ответа. Диана удивленно на него посмотрела. Он раньше никогда не интересовался тем, как она спала ночью, да и не только она. Изгоя вообще никогда и ничего не интересовало.

- Ночь прошла чудесно. Мне снился прекрасный сон.

Снова загадочная улыбка и легкий румянец на щеках.

- Неужели? Впрочем, вам смертным снятся сны, я уже и забыл.

Диана откусила булочку с сыром.

- И что же вам снится по ночам?

- Тебе, правда, интересно?

Он кивнул и откинулся на спинку кресла, стараясь казаться равнодушным.

- Мне снился ты.

Сказала настолько непосредственно и откровенно, что он вначале даже не поверил, что на самом деле это слышит.

- Я? Хммм…очень интересно. И что же тебе снилось?

Он быстро посмотрел на Диану и заметил, как вспыхнули ее щеки.

- Не важно.

Еще как важно. Мстислав напрягся, ожидая ответа.

- Ну, так если сон обо мне я, наверное, имею право знать.

- Еще чего! Это мой сон, так что ты там тоже принадлежишь мне.

Сказала дерзко и, наверное, сама смутилась, даже сжалась вся, ожидая его гнева. А он не разозлился, наоборот, у него тут же пересохло в горле. "Ты принадлежишь мне", чертовски приятно это слышать. Хотя он никогда и никому не принадлежал, даже самому себе.

- Тебе не кажется, что ты забываешься? Слишком много себе позволяешь последнее время? - Изгой намеренно строго посмотрел на девушку, но притворяться не получалось, его слишком радовали ее ответы.

- Но ведь сон и правда мой, - тихо возразила она. В голосе послышались нотки испуга и Изгою впервые это не понравилось. Ему не хотелось, чтобы Диана его боялась.

- Сегодня ночью мы уезжаем. Ты уже готова?

Она кивнула и встала из-за стола.

- Боишься? Еще не поздно принять мое предложение и уехать домой.

Диана резко повернулась к нему:

- У меня больше нет дома, у меня больше нет семьи.

Это прозвучало горько, и Мстислав почувствовал, как внутри похолодело. А ведь он и, правда, отнял у нее все. Он лишил ее возможности нормально жить, любить, радоваться и плакать, строить карьеру. Он просто стер ее из мира людей. Быстро и безжалостно, только потому, что ему так захотелось. Изгой втянул ее в свои жестокие игры, в которых Диана вряд ли выживет. А если и выживет, то в свой мир она уже никогда не вернется прежней.

Он разозлился на себя за угрызения совести, он забыл, что значит сожалеть о содеянном, а девчонка заставляла его чувствовать. Именно этого он так тщательно избегал. Изгой научился подавлять любые эмоции, а она вскрывала его защиту, его броню настолько резко и болезненно, что он даже не успевал блокировать свою реакцию, как это бывало раньше.

- Ну почему нет? Ты можешь вернуться обратно. Было бы желание.

Диана отошла к окну и раздвинула занавески, впуская солнечные лучи в комнату.

Он сам не ожидал от себя, что последует за ней. Стал рядом. Вот и настал этот момент и ему придется сказать ей это. Придется наконец-то это закончить. Отсрочка слишком затянулась.

- Ты ведь хочешь вернуться домой. Диана? Я могу вернуть тебе твое прошлое. Это в моей власти.

Девушка резко обернулась у нему.

- Вернуть мое прошлое? Вот так все просто? Захотел - отобрал, а захотел и вернул? Тебя совершенно не волнуют мои чувства, правда?

Его волновали ее чувства. Еще как волновали. Даже слишком. Поэтому он должен убедить эту упрямую, что она должна дать ему уйти. Одному. Это не ее война, и чем больше он привязывается к ней, тем больше понимает, что должен отпустить и вернуть Диане прежнюю жизнь.

- Игры кончились, Диана.

Изгой стал рядом с ней, но посмотреть уже не решался.

- Игры? Так значит все это твоя игра, не понятная, для такой как я? Тогда почему ты разрешил мне остаться?

- А разве я сказал, что разрешаю остаться?

Диана смотрела на него и ее руки сжались в кулаки.

- Разве нет?

- Нет. Я просто отсрочил твой отъезд. Я вообще не должен перед тобой отчитываться.

Изгой лгал. Он сам не знал, что с ним происходит. Ему, то хотелось оттолкнуть ее, выгнать, то он не мог ее отпустить. Точнее ее поцелуй выбил у него почву из-под ног, и он эгоистично не смог отказать себе в удовольствии наслаждаться ее присутствием рядом. Но ведь Изгой и сам прекрасно понимал и понимает, что Диане нельзя ехать с ним. Это слишком опасно. Если он и выиграет этот кровавый бой с Мокану, то с Асмодеем ему не справится. Даже если ему и удастся скрыться от демона, то Диану тот не пощадит.

- Я ухожу один, и это не подлежит обсуждению. Константин проследит, чтобы ты уехала на рассвете и благополучно села на самолет.

***

ГЛАВА

- Ты уходишь? Вот так все просто? Уходишь и все?

Мстислав отвернулся к окну. Я видела, как развеваются его белоснежные волосы на ветру, как напряглись все мышцы на упругом сильном теле.

- Так надо.

Спокойно, почти равнодушно. Впрочем, как всегда.

- Кому надо? Тебе?

Нет, он не отвернется, не отделается от меня парой слов, он не сможет, вот так сбежать, уйти, и забыть обо мне как о ненужной вещи. Я проскользнула под его рукой и стала между ним и распахнутым окном. С улицы веяло ледяным холодом и солнечные лучи светили ярко. Но не грели. Как и Изгой, как и его демоническая красота, от которой можно ослепнуть.

- Ответь мне сейчас? Это надо тебе? Ты уходишь и оставляешь меня, потому что ты так решил? Или есть что то, чего я не знаю?

Я боролась со слезами, с истерикой, с диким отчаяньем. Я знала, что мне его не остановить. Никогда. Никакими молитвами и просьбами. Даже если я стану валяться у него в ногах, он все равно уйдет один, раз решил. Потому что мое мнение для него ничего не значит.

А я так и не скажу ему, как сильно я его люблю. Да, люблю. Сейчас я понимала это так остро, так болезненно. Я без него умру. Я без него перестану дышать.

Изгой не смотрел на меня. Он направил взгляд поверх моей головы куда-то вдаль.

- Я – не человек, Диана. Моя жизнь отличается от твоей. Более того, я - воин, я живу в постоянной борьбе. Я - одиночка. Я существую одним днем. У меня нет дома, нет времени, нет прошлого и будущего.

Мне показалось, что моя душа леденеет. После того как он дал мне надежду, он безжалостно ее отбирает?

- А я? Как же я, Мстислав? Обо мне ты подумал? Хоть раз, хоть немножко, хоть на одно мгновение ты подумал обо мне?

Он по-прежнему на меня не смотрел. Какое бледное у него лицо, отрешенное, бесстрастное. У меня заболело сердце от его холодной красоты. Господи, наверное, любить статую проще, чем этого властного тирана.

- Твоя жизнь сложится иначе, без меня. Так будет лучше. Для тебя.

И вдруг я все поняла. Озарение было молниеносным, как удар кинжала в самое сердце. Я ведь совсем не задумывалась о том, что это для меня он бессмертен и неуязвим, а в его мире все совсем иначе. Изгой прогоняет меня, потому что не уверен, что с этого задания вернется живым и тогда мне может грозить опасность. Он и правда заботится обо мне? Он думает, что погибнет. Я чувствовала это каждой клеточкой своего тела. А я больше никогда его не увижу. О господи, никогда. Какое страшное слово.

- Нет, - прошептала я, мои губы начали дрожать. Я тряслась как от холода.

- Нет, не пущу, - откуда, только смелость взялась, - я не пущу тебя, слышишь? Не пущу одного!

Буд-то я могу здесь что-то решать. Буд-то для него что-то значат мои слова или мое несогласие.

Я ударила его по груди, один раз, потом другой. Я чувствовала, как по моим щекам текут слезы.

- Я не хочу, чтобы ты уходил! Я не хочу с тобой прощаться! Я не смогу без тебя!

Он посмотрел на меня резко, неожиданно, полоснул взглядом, и вдруг схватил за плечи.

- Сможешь.

- Не смогу. Я …- слезы душили меня, - я люблю тебя…

Он дернулся как от удара, вздрогнул, зрачки сузились и превратились в тонкие полосы. А я уже не могла остановиться. Меня разрывало на части от отчаянья.

- Я люблю тебя…

Я не знаю, как я смогла, как вообще осмелилась, но я обхватила ладонями его лицо, но он тут, же перехватил мои запястья. Нет, сейчас я его не боялась. Я сказала вслух, то, что сжигало меня изнутри. Да, я люблю его, я люблю этого палача, этого убийцу, этого монстра. Я люблю его до безумия. Я преодолела сопротивление сильных рук и обхватила его за плечи, прижалась всем телом к его груди.

- Не пущу, - я целовала его шею, чувствуя свои соленые слезы. Знала, что ему все равно, но уже не могла остановиться.

- Я люблю тебя…люблю…люблю. Я твоя, разве ты не чувствуешь, что я вся принадлежу только тебе? Ты мой единственный. Без тебя я просто умру. Наверное, я всегда ждала только тебя…

Я шептала, горячо покрывая поцелуями его лицо, его шрам на щеке, его удивительные глаза. Я тряслась в истерике, вцепилась руками в воротник его рубашки и посмотрела ему в глаза:

- Ты слышал, что я сказала? Я люблю тебя!

- Слышал, - спокойно ответил Изгой, и мое сердце зашлось от боли. Равнодушный голос робота, больнее чем пощечина, унизительней, чем плевок в душу.