Глава. Встреча

Лина сладко потянулась на перине, бросила взгляд на часы: «О господи, я продрыхла до полудня, с ума сойти…»

Сердито попискивал чайник. Она слышала его с улицы, умываясь ледяной водой из колодца. Щебетали птицы, и где-то лаяла собака. В животе у Лины громко урчало — кроме вчерашнего вегетарианского гамбургера так ничего и не съела. «Пора отправляться на поиски пищи. Должны же быть в этой деревне магазины?», — подумала она. Скрипнула калитка и Лина повернула голову. Напротив стояла незнакомая женщина, она приветливо улыбалась и держала в руках корзинку, прикрытую платком.

— Можно? Я ваша соседка, Ванда.

— Проходите, проходите.

Ванда оказалась довольно милой собеседницей, невысокой, пухленькой, на вид лет тридцати.

— Вы верно дочь Кристины, сходство невероятное! С ума сойти! – она, не стесняясь, рассматривала Лину.

-Да, меня зовут Ангелина, можно просто Лина. Пойдемте в дом, я вскипятила чайник, будем чай пить, не возражаете? – непонятно почему, но ей льстило сравнение с Кристиной.

— А я принесла вам пироги, у нас такой обычай знакомиться с соседями. Вы к нам надолго? – Ванда последовала за хозяйкой.

— Не думаю. На пару дней, разобраться с домом. За пирожки спасибо, я ужасно голодная, еще не успела ничего купить. Даже не знаю, где можно это сделать. Думаю, супермаркеты тут вряд ли есть, — Лина скорчила забавную рожицу и Ванда засмеялась.

— На окраине деревни есть магазинчик, но мы все берем друг у друга. Кто-то торгует молоком, кто-то мясом. Я вам все расскажу.

— Можно на «ты».

— Ладно, на «ты» даже приятней, – Ванда улыбнулась, и на ее щеках заиграли ямочки.

Женщины сели за стол на кухне. Лина разлила чай в чашки и с жадностью надкусила пирожок.

— Мммм… как вкусно! С капустой – мои любимые.

— На здоровье. Рада, что тебе нравится.

— Вы знали мою мать? – быстро спросила Лина, желая застать Ванду врасплох. Профессиональная уловка, работает, когда собеседник совершенно расслаблен и не ожидает подвоха.

От неожиданности та поперхнулась и закашлялась. Это заняло у нее гораздо больше времени, чем следовало. Казалось, она пыталась обдумать, что сказать…

— Знала, конечно. Да, и тебя помню, совсем маленькой, – Ванда старалась ответить как можно равнодушней, но чувствовалось, что она заранее продумала каждое слово.

Лина оживилась.

— Значит, ты знаешь, как это случилось?

— Случилось что? – Ванда хотела сделать вид, что ничего не понимает, но во всем ее облике появилась настороженность.

— Как моя мама умерла?

Возникла пауза. Соседка нервно кашлянула, снова оттягивая время.

— Да, знаю, ее разорвал дикий зверь — это было так ужасно!

Лина насторожилась. Ошеломляющая новость.

— Интересно, мой отец сказал, что она сгорела при пожаре.

— Возможно, ему не хотелось тебя травмировать. Ведь от бедняжки остались лишь куски мяса, которые с трудом удалось собрать.

Лина болезненно поморщилась, да уж, наверное, в юности ей бы не совсем хотелось услышать такие подробности. Она и так была довольно трудным подростком.

— А что ты знаешь про них с папой, что там было?

— Достоверно ничего не знаю, я ведь была ребенком. В основном слухи и сплетни. Твоя мама была школьной учительницей рисования. Твой отец приехал в деревню, он изучал архитектурные памятники. У них был короткий роман, на то время, пока он был здесь. Потом он уехал, а твоя мама от него залетела. Все банально и просто. Люди болтали всякое, сама понимаешь в деревне строгие нравы. Но со временем все улеглось. Кристина погибла, и люди навыдумывали. Ты знаешь, в наших краях можно такое услышать, что кровь стынет в жилах. Вот и все, ничего особенного я не знаю. Все, как у обычных людей. Правда, смерть ее постигла жуткая.

— Мне кажется, ты о чем-то недоговариваешь?

Лина внимательно посмотрела на соседку, за годы работы с людьми она могла различить, когда от нее что-то скрывали.

— Что ж есть кое-что еще, но тебе это не понравится, – Ванда понизила голос, как будто их кто-то еще мог услышать.

— Расскажи, я хочу знать все.

— Не хочется быть сплетницей… — она бросила взгляд в окно и заерзала на стуле.

— Но ведь это не ты придумала, а для меня важна любая подробность, – настаивала Лина.

Ванда растерянно кусала губы. Желание посплетничать взяло верх.

— Да ладно тебе, я журналистка, иногда такие гадости слышу, что ты себе и представить не можешь, – подстегнула ее Лина.

— Хорошо, я скажу — у твоей мамы был мужчина…

— Кто? Это не мой отец, верно?

— Нет, не твой отец, этот мужчина появился, когда ты уже родилась.

— Кто он какой?

— Никто его толком и не видел, знакомый нашего Влада. Он заказал у нее картину, а потом соседи видели, как она приезжала домой на его шикарном авто. Вот и все… больше я и правда ничего не знаю. Был ли у нее с ним роман или нет, это мне тоже неизвестно. Хотя люди, конечно, уверенны, что был. ЭТИ просто так к нам в деревню не приезжают, только их посыльные, а тут на своей машине возил. Вот и все. Правда. Вот еще, когда полиция здесь все разнюхивала, никто даже не посмел рассказать им о НИХ.

Ванда перешла на шепот.

— О ком о них?

— Ну, о хозяине и его знакомом.

-Такое впечатление, что вы их боитесь…

— Нет, не то, чтобы боимся, просто странные они. Никогда не приезжают, держатся в стороне, а если и бывают здесь, то вечером, одеты во все черное, шикарные машины и вообще…

Лина засмеялась.

— У нас таких странных полный город. Вы просто людей с большими деньгами не видели. А что до того, что не приезжают, так, чего у них общего с вами? У вас даже ресторанов приличных нет. Все ясно. Значит, полиции о том типе не рассказали…

— Нет, да и надобности особой не было, ведь ее не человек убил.

— Скажи, ты знаешь, где похоронили мою маму? На местном кладбище?

Ванда вздохнула и снова осмотрелась по сторонам.

— Нет. Кто-то забрал ее тело из морга. Все думают, что это твой отец. Только погребальная церемония не проходила в Бране. Может он увез тело в Украину?

Лина задумалась.

— Возможно, так оно и было. Только мне он об этом сообщить забыл. Спасибо, Ванда, прости, что устроила тебе допрос. Я много узнала с твоей помощью. Теперь надо встретиться с загадочным Владом. Где его найти?

Ванда пожала плечами.

— Не знаю даже — женщина пожала плечами, похоже, и правда не знала.

— Как не знаешь? Ну, хоть номер телефона у кого-то есть?

— Есть, наверное. Думаю, что у директора школы и шерифа. Но скорей всего не Влада, а его секретаря.

— Ну, хоть что-то.

— Ты хочешь поговорить с ним лично? – Ванда казалась очень удивленной.

— Почему бы и нет? Румыния разве не свободная страна? Люди с президентами встречаются, а я не могу встретиться с хозяином какой-то лесопилки и турбазы?

Лина увидела, что на лице собеседницы неопределенное выражение, то ли страха, то ли сильного удивления и недоверия…

— Конечно, можешь. Те, кто его видел, говорят, что он такой красавчик… – Ванда постаралась перевести разговор в другое русло.

— Хм, может быть и красавчик, но это не по моей части…

— Чем займешься в свободное время, Лина?

— Я так хочу к здешнему замку сходить, к озеру. Порисовать немного.

— Здесь закон есть не писанный — к озеру только днем ходить, ночью там опасно.

— Почему? — Лина искренне удивилась.

— Привидения из замка, — прошептала зловещим шепотом Ванда, а потом захохотала. — Да шучу я. Просто там пару раз нашли растерзанные трупы туристов. Власти считают, что в лесу есть шакалы.

— Ну, это похоже на правду, а то ты меня уже застращала.

— Да пошутила я, любим мы приезжих пугать, но ты не притворяйся вижу не из пугливых. Мы с мужем тоже к озеру ходили.

— И как?

— Красота неописуемая. Только пешком далеко идти. У меня велосипед есть, на машине туда не проедешь. Возьмешь когда надо…

— Спасибо, возьму обязательно.

— Заходи в гости.

— Я пироги печь не умею.

Женщины засмеялись.

— Велосипед у нашей калитки стоит.

Лина раскрыла чемодан и достала потертые джинсы и легкий свитер фисташкового цвета, простенький — как раз для походов по лесу. Вначале она сходит к шефу местной полиции и попросит у него номер телефона Влада, а затем пойдет к озеру. Девушка оделась и окинула свое отражение в зеркале критическим взглядом. После смерти отца она сильно похудела, и свитер болтался на ней как на вешалке. Джинсы то и дело соскальзывали на косточки бедер. Она заправила футболку в штаны и те наконец-то перестали сползать. Лина достала расческу и принялась приглаживать непослушную шевелюру. Было больно, и она зажмурилась, раздирая расческой густые локоны. Лина собрала волосы в конский хвост на затылке. Наконец, голова стала выглядеть более или менее прилично. Подумала про косметику, но решила, что и так сойдет. Хоть где-то ее не обязывают выглядеть, как на обложке журнала «бизнес-леди». Без косметики ее личико выглядело по-детски. Она об этом знала и лишь для того, чтобы производить впечатление женщины, а не ребенка, всегда наносила макияж. Но кому это нужно здесь, в этой глуши? Красивой Лина себя совсем не считала, пусть так думают другие. Ей не нравились ее волосы. В моде всегда были блондинки, но ни один парикмахер не брался за ее шевелюру. Ей говорили, что блонд точно не получится. Она пыталась придать другой оттенок, но краска не бралась на толстые кудряшки, и она, наконец, сдалась и решила, что полюбит себя такую — рыжую. Впрочем, мнение о своей внешности было довольно субъективным. Окружавшие ее мужчины считали совсем иначе. Бестия с зелеными, как весенняя листва, глазами, с хрупкой спортивной фигуркой, умная, дерзкая. Кроме того популярная журналистка скандальной хроники, умеющая выудить из собеседника самые шокирующие подробности. Дочь знаменитого архитектора. Чем не лакомый кусочек для скучающего холостяка?

Лина прихватила сумочку и вышла на улицу. На улице солнечно как никогда, пели птицы, последние прелести лета. В воздухе уже стояла осенняя прохлада. Лина помнила, где находился полицейский участок. При въезде в деревню. Она бросила взгляд на машину, но решила пройтись пешком. В кармане сердито затрещал сотовый, она достала его и нехотя ответила.

— Лин? Как дела? Как добралась? Почему не звонишь?

Саша старался быть сдержанным, но в его голосе слышались нотки нетерпения и тоски, а так же обиды.

— Все хорошо, добралась без приключений, сейчас осваиваю местность и аборигенов.

— Когда собираешься домой?

— У меня здесь еще дел по горло. С домом надо разобраться, но чувствую, что так быстро и легко мне это не удастся, отец и в самом деле продал его.

— Кому?

— Так, одному неуловимому типу, хозяину лесопилки и турбазы. Я его пытаюсь найти, вот сейчас вся в поисках. Ладно, Саш, мне, правда, надо бежать. Чем быстрее управлюсь, тем быстрее вернусь. Как статья продвигается?

— Да продвигается, не волнуйся, мы с Лидкой хорошо справляемся. Значит, ты там еще задержишься, — это был не вопрос, а утверждение.

— Да, но ненадолго.

— Ты что-то узнала новое?

— Да так, кое-что…

— Будешь копаться, я тебя знаю.

— Попытаюсь, только вряд ли мне что-то удастся, аборигены не больно разговорчивы.

— Сомневаюсь, у тебя и мертвый заговорит.

— Все, Сашка, пока, я уже пришла. Давай, я позвоню тебе.

— Угу, пока, будь осторожна со своими аборигенами.

Лина закрыла телефон и решительным шагом пошла к полицейскому участку.

Народу здесь почти не было, лишь местный алкоголик валялся в обезьяннике. Дежурный дремал у телефона, он даже ее не заметил. Она прошла к кабинету, где довольно большими буквами написано: «ОФИЦЕР».

Лина постучалась.

— Войдите, открыто.

Она толкнула дверь и вошла в небольшое помещение, заваленное папками и бумагами, разбросанными по столу и даже по полу. Среди всего этого бардака виднелась седая голова офицера, с трудом различимая из-за груды макулатуры. Он приподнялся и посмотрел на нее из-под толстых стекол очков.

— Добрый день, пани. Чем могу быть полезен?

— Здравствуйте, мне сказали, что у вас я могу получить номер телефона господина Влада.

Полицейский ухмыльнулся, а затем фыркнул.

— Я не справочное бюро, пани… э..

— Градская, я дочь покойной Крестины Лифшец — Ангелина Градская.

— Так вот, пани Градская, мне очень жаль, но я не раздаю номеров телефонов.

Лина разозлилась, он даже не представился ей, просто отослал подальше, да еще и в грубой форме. Девушка подошла к столу и оперлась об него руками.

— Значит, так, офицер, как вас там! Я не намерена слышать ваши глупые отговорки. Если вы хотите, чтобы в прессе было все до мельчайших подробностей описано о вашей деревеньке, включая ее местные власти, то продолжайте в том же духе. А я, когда вернусь в Киев, постараюсь испортить ваши туристические отношения с нашей страной и поверьте, что сделаю это с превеликим удовольствием.

Офицер тут же выпрямился и уже с интересом взглянул на свою посетительницу. Поправил очки и задумчиво почесал подбородок.

— Мое имя Александр Ондрошевич. Я шеф этой жандармерии. Я так понимаю, вы обиделись? Не стоит, не признал вас сразу. Ангелина Градская, популярная журналистка, если не ошибаюсь. Криминальная хроника? Читал ваши репортажи из горячих точек в столичной газете.

— Она самая, — самодовольно ответила Лина и уселась на краешек стола. — Мне нужен ваш неуловимый хозяин. Я знаю, что мой отец продал ему дом Кристины. Так вот, я хочу узнать подробности этой сделки! Я не выйду отсюда до тех пор, пока вы не дадите мне номер телефона, по которому я могу связаться с этим вашим Владом.

Александр переложил стопки бумаг из стороны в сторону.

— Прямого номера к Владу у меня нет. Вы, возможно, сможете получить его у секретаря, через которого я связываюсь с ним.

— Извольте… я вся во внимании.

Минутой позже Александр вежливо провожал молодую гостью с участка. Когда они проходили мимо кабинки дежурного, Александр стукнул по столу, с такой силой, что молодой жандарм чуть не свалился со стула и тут же вскочил.

— Я с тобой позже разберусь, — зло зашипел шеф, это звучало довольно смешно в устах этого маленького полненького человечка, дежурный выше его на добрые две головы. Но, тем не менее, тот побледнел и тут же схватился за папки, создавая видимость работы.

— Рад, что вы посетили наше тихое местечко. Берегите себя и если что, сразу звоните. Вот моя визитка.

Лина сдержанно улыбнулась, попрощалась с неприятным ей типом и направилась к дому Ванды, чтобы позаимствовать велосипед. Она набрала номер, который дал ей шеф полиции. На том конце провода ответили почти сразу.

— Офис туристической компании «Закат», приветствует вас.

«Закат — звучит не очень оптимистично», — с улыбкой подумала Лина.

— Здравствуйте, мне нужно срочно поговорить с Владом Вороновым по сугубо личному делу.

— Минуточку, я вас переведу, — женский голос в трубке походил больше на автоответчик.

Послышалась музыка и звучала довольно долгое время. Лина уже успела разозлиться, пока, наконец, ей ответил мужской голос.

— Господин Воронов, я…

— Это не господин Воронов, я его секретарь — Стефан Дворжский. Чем могу служить пани?

— Я хочу поговорить с господином Вороновым.

— Это невозможно, я запишу ваше обращение, и к вам вернутся.

— Ко мне вернутся? Да что это такое?! Я не президенту звоню, а всего лишь хозяину лесопилки! Если он немедленно не свяжется со мной, я раздую из этого скандал!

— Успокойтесь, пожалуйста, я чувствую по вашему акценту, что вам удобнее говорить по-русски.

— Да хоть по-испански! Я знаю достаточно языков, чтобы изъясниться на любом вам угодном.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Ангелина Градская…

— Мой шеф не встречается с журналистами, — последовал холодный ответ.

Неплохо осведомлены.

— Эй, вы там, я по личному делу, сугубо личному! И мне нужно немедленно с ним поговорить насчет дома, который он купил у моего отца на незаконных основаниях! Эта недвижимость является моей собственностью.

— Оставьте ваш номер телефона, я передам вашу просьбу.

Она была обескуражена полным отсутствием интереса. Такое впечатление, что с ней говорил робот, совершенно бесстрастный. Лина продиктовала свой номер, ее поблагодарили и повесили трубку. «Черт знает, что такое. Ванда была права — пробиться к этому напыщенному хозяину лесопилки не так-то просто», — в бешенстве подумала Лина… что ж она не из тех, кто быстро сдается… «Срочно к озеру забыться и успокоиться», — в конце концов, она сюда приехала не за тем, чтобы трепать себе нервы.

Лина привязала велосипед у старого дуба и осмотрелась.

«Господи, до чего же тихо», — с наслаждением заметила она. Это так не походило на городскую суету, к которой Лина привыкла. Просто тишина и ничего больше. Стрекочут сверчки, дует легкий ветерок и пахнет зеленью. Эти местные, просто безумцы, пренебрегать такой красотой из-за глупых слухов и суеверий.

«Господи, люди живут в 21 веке, а верят в разные бредни» — Лина пошла по узкой тропинке к воде. Озеро находилось у самого подножья замка. Она даже почувствовала запах воды и вскоре увидела зеркальную гладь и сам замок. Он словно появился из неоткуда, только что его скрывали деревья и вот он сам во всем великолепии. Серое средневековое строение, ничего загадочного. Старые камни, маленькие окна, сочетающиеся с громадными балконами. Замок, как замок, бесспорно, шедевр своего времени и ценный образчик средневекового строительства. Мрачноватый на вид, но все здания того времени немного мрачноваты. А вот озеро, правда, впечатляло. Оно походило на зеркало, в котором отражался замок, старые голубые ели и небо. Но солнце освещало только воду, лес был окутан полумраком.

«Странно откуда здесь туман?» — подумала Лина, глядя на стволы елей, которые утопали в окутывающей их серой дымке, словно, струящейся по земле. Лучи солнца почти не пробивались сквозь пышную крону деревьев. Здесь царили сырость и полумрак. Приятно пахло хвоей.

«С ума сойти! В следующий раз я приду сюда с самого утра с красками», – Лина восхитилась царственной красотой природы.

Слабые лучи солнца создавали причудливые блики так, что отражение в воде казалось более красочным, чем сам оригинал. Словно, именно там все и было настоящим. По серебряной глади царственно плавали кувшинки, какой-то странной разновидности, мертвенно-белого цвета. Величественная красота этого места просто завораживала. Лина села в высокую траву и снова посмотрела на замок, а затем на озеро, оно невольно притягивало, манило, никогда в своей жизни она не испытывала подобного восторга природой. Но почему она верила отцу и никогда сюда не приезжала? Теперь ее окружала еще большая тайна, чем раньше. Сплошные «почему?», пробел в жизни отца с матерью, столько вопросов, на которые не было ответов. «Папа, зачем ты мне лгал?» — с грустью подумала Лина.

Она зачерпнула ладонью воду, та была удивительно холодной и даже покалывала кожу, полилась серебристыми ручейками сквозь пальцы. Ведомая странной силой, Лина сняла кроссовки, носки и вошла в воду по колено, нарвала кувшинки, поднесла к лицу. «Не пахнут», — возможно, поэтому местные жители прозвали их мертвыми. И вдруг по ее спине пробежал холодок, что-то ее насторожило, но она еще не поняла что именно. Так иногда бывает, страх накатывает прежде, чем ты понимаешь, в чем его причина. Но она поняла, что вдруг ее испугало, раньше, чем это принял ее разум.

ТИШИНА…странная глухая ТИШИНА! В лесу не должно быть настолько тихо. Точнее, несколько минут назад было совсем иначе. Должны петь птицы, стрекотать кузнечики, квакать лягушки, плескаться рыба, в конце концов. Когда она пришла сюда, все это присутствовало и вдруг сейчас пропало. Лина прислушалась всем существом, а в ответ все та же пугающая ТИШИНА. Ни одной птички, ни одного звука. А ведь у воды должны быть хотя бы лягушки. «Мертвое озеро, мертвое …», — зазвучал у нее в голове почему-то голос отца. Сердце забилось быстрее, тревожнее, тишина начала ее пугать. Она поняла, что уже смеркается. Стало холодно, а над озером сгустился туман и начал клубиться, подбираясь к ее ногам. Откуда он только появился? Ведь только что в глади озера отражалось небо. Липкие пальчики страха начали скрестись у нее по спине. Но она отогнала странные мысли, призвав себя к здравому смыслу. Нужно уходить, иначе она потом заблудится. Девушка быстро пошла обратно, суеверия крестьян переставали казаться пустыми слухами. Мистика какая-то, десять минут назад здесь все жило, цвело и вдруг словно умерло, будто испугалось чего-то.

А в лесу уже почти темно, и серые облака странной дымки окутывали подножья деревьев. Казалось, он сгущался, и ей уже с трудом удается различить тропинку. Лина прибавила шагу, стараясь не поддаваться панике, которую раньше никогда не испытывала. Но страх уже глубоко вкрался в сердце и ледяными клещами сжал его. И Лине стало казаться, что на ее пути, словно из-под земли, вырастают колючие кустарники и больно царапают босые ноги, мешая идти. Кроссовки она забыла у воды, поспешно покидая жуткое место. Лина решила представлять себе, что дома ее ждет роскошный ужин, свежая газета и горячий кофе. «Как же холодно», — из ее рта вырывался пар, словно зимой. Она пошла еще быстрее, где-то вдалеке раздался вой, громкий и протяжный. Даже не вой, а рык…

«Это собака» — сказала она себе, но паника победила, и она побежала, что есть силы. Внезапно вспомнила о несчастных туристах, которых сама же упрекнула в беспечности. Рядом послышался треск веток, и Лина обернулась, кровь застыла у нее в жилах, прямо на нее, из темноты, сверкнули два красных светящихся глаза и тут же потухли. Она закричала, по-настоящему испугавшись. «Он охотится, неужели на меня?» — блеснуло у нее в мозгу, и она бросилась бежать, наугад, ломая ветки, спотыкаясь. Волосы больно цеплялись за деревья, казалось, они специально держат ее, они заодно с этим зверем, который бесшумно следует сзади. «ОН убьет тебя!» — голос старухи зазвучал так отчетливо, что она закрыла уши руками, снова закричала, но ее крик потерялся в глухой тишине. Ей стало невыносимо страшно, она знала, что заблудилась, а зверь наверняка преследует ее. Она звала на помощь, что есть силы и ее голос срывался, а слезы страха катились по щекам. И вдруг чьи-то руки схватили ее. Лина почувствовала, что кто-то поймал, и, сильно сжав в объятиях, держит. Она забилась в истерике, начала вырываться и тут же услышала голос, низкий и бархатный:

— Успокойтесь вы, что за паника? Черт возьми, прекратите лягаться! Вы что ненормальная?

Этот голос вывел ее из состояния шока, расширенными от ужаса глазами она посмотрела на своего неожиданного спасителя… и замерла… мужчина, казалось, был выше ее на целых две головы. Он держал ее с легкостью, на вытянутых руках, как пушинку. Она посмотрела ему в лицо и утонула в его глазах. Огромные, темные, как дьявольская заводь, казалось, в них нет зрачков, так черны они были. Глубокие, манящие и пронзительные. Лицо незнакомца настолько красиво, что она, потеряла дар речи, словно онемела. Высокие скулы, чувственный рот, скривившийся в капризной усмешке, римский, точеный нос. Его тело твердое, словно отлито из стали. У нее даже побаливали кулаки, она ушибла их, колотя по его груди.

Он улыбнулся еще шире, и ей показалось, что ее сердце вот-вот перестанет биться, такой ослепительной казалась его улыбка.

— Может, перестанете рассматривать меня, как самый страшный из ваших кошмаров? – со смехом спросил незнакомец.

«Почему кошмаров? — подумала она. — Скорее волшебных снов».

— Кто вы и что делаете в моих владениях?

Он осторожно поставил ее на землю, и теперь она смотрела на него снизу вверх, постепенно приходя в себя. Лина все еще ничего не могла ответить, ужас сменился очень странным чувством, будто она оцепенела и не может оторвать от него зачарованного взгляда. Освободиться от его рук, все еще придерживающих ее за плечи… не может и не хочет… как будто она под гипнозом.

— Да вы совсем не в себе! Что случилось? Что вы здесь делаете одна? Местные жители не особо радуют меня своими визитами…

Лина, наконец, сумела опустить глаза, но ответить все еще не могла…

— Ладно, начнем по-другому. Я — Влад Воронов, владелец этих мест. А кто вы?

— Я, — тихо пробормотала девушка, – я — Ангелина Градская…

Теперь наоборот, Лина не могла на него посмотреть, боясь, что он вновь завладеет ее взглядом, и она, как дура, будет пялиться на него, не произнеся ни слова. Невероятно, это тот самый Влад Воронов, как же он молод, она представляла его себе совсем другим.

Мужчина весело засмеялся и отстранил ее от себя

— И что вы, Ангелина Градская, гуляете здесь совсем одна? Точнее, бегаете по лесу?

— Я была у озера и там… там на меня чуть не напал огромный зверь… он гнался за мной.

— Гнался за вами? – он снова засмеялся, и ей захотелось зажмуриться, от его красоты. Блеснули белые зубы в улыбке трубадура. — Зверь? — удивление, сквозившее в его голосе, заставило ее засомневаться в увиденном ранее.

Она с облегчением вздохнула, в его присутствии казалось все в ином свете. Словно окрасилось радужными красками.

— Это точно был зверь, я видела два светящихся глаза, он смотрел прямо на меня… — несмело возразила Лина. Она вытерла слезы ладонью: «Господи, я наверно в его глазах выгляжу полной дурой и уродиной… Но как же он красив с ума сойти! Таких просто не бывает!»

— Бросьте, какие тут звери могут быть опасными? Разве что шакалы, да и те в одиночку не нападают. Это вполне мог быть филин или лиса… у страха глаза велики. Идемте, я здесь рядом живу, напою вас чаем с ликером, а то вы совсем продрогли. Потом отвезу вас домой. Если вы не возражаете, конечно?

Она хотела отказаться, но не смогла, ее тянуло за ним словно магнитом. Наверно не существует на этом свете женщины способной сказать ему «нет»

— Там велосипед моей соседки, – пробормотала она.

— Где?

— У старого дуба.

Влад отмахнулся от нее.

— Будем ехать обратно, подберем его, договорились? Дайте руку…

Лина протянула ему ледяные пальчики, но его собственные были еще холоднее. Ее словно током пронзило от этого прикосновения, сердце заколотилось, как бешенное. «Черт возьми, что это со мной происходит? Я реагирую на него так, словно не видела мужчин добрых три сотни лет!». Ей показалось, что он улыбнулся уголком рта, и на его левой щеке появилась ямочка… словно он услышал, о чем она думает. От него исходил мощный сексуальный заряд, волна безумного притяжения, ничего подобного она раньше не испытывала. Словно она готовы принадлежать ему душой и телом прямо сейчас.

Через несколько минут они вышли на опушку. Лина увидела маленький охотничий домик, видно, что его реставрировали, но сохранили все до мельчайших деталей.

— Вам нравится?

Его голос… простой человек не может обладать ТАКИМ голосом, даже он вызывал у нее дрожь. Девушка тряхнула головой, стараясь сбросить чары.

— Очень нравится. Я кое-что понимаю в архитектуре, безусловно, это шедевр. Вы здесь живете?

— Нет, гощу иногда, когда приезжаю в Румынию.

На поляне Лина заметила, что еще не совсем стемнело, а солнце лишь только собиралось закатиться за горизонт. Она бросила взгляд на Влада, одет со вкусом: белая рубашка, поверх нее легкий бежевый джемпер. Черные джинсы от «Versace», она ни с чем не спутает свою любимую марку. На ногах мягкие мокасины из выдубленной кожи — просто и со вкусом. Черные блестящие волосы незнакомца были довольно длинными, небрежно зачесанные назад, они придавали его виду какого-то юношеского озорства или непосредственности. На вид ему лет двадцать пять от силы, хотя выглядел он еще моложе, но трудно представить. Лина встретилась с ним взглядом и смущенно опустила глаза, невыносимо смотреть на него, болит душа от такой красоты. Ей раньше всегда нравились мужчины постарше, но никак не ровесники и уж точно не младше ее самой. Но устоять перед этим грешным изгибом губ, этой пьянящей юношеской улыбкой просто невозможно.

— Чего вы так испугались? Вы бежали, как ненормальная, и чуть не сбили меня с ног!

Лина посмотрела на него из-под опущенных ресниц и обхватила горячую чашку ладонями. Чай пах превосходно, но он был очень горячим, и она не решалась его отпить.

— Я ходила к озеру… и, наверное, задержалась, стало смеркаться, я пошла обратно, а потом мне привиделся этот зверь.

— К озеру пошли совсем одна? Вот это да! Деревенские мужчины туда сами не ходят, – он отпил бренди из хрустального бокала. Повертел бокал, на среднем пальце сверкнул массивный перстень.

— Я, знаете ли, не из трусливых, – возразила Лина.

Он засмеялся своим гортанным, чарующим смехом, и она поняла, как нелепо звучала ее реплика.

— Я заметил.

Лина покраснела и разозлилась. Он словно почувствовал ее состояние, перестал смеяться и подлил ей в чашку кипятка. В этот момент она вспомнила, что все сегодняшнее утро пыталась с ним связаться, и что это казалось просто невозможным. Но вот он рядом, пьет с ней чай, точнее он не пьет, а просто смотрит, как это делает она. И ей совсем нечего ему сказать, но она все же решилась.

— Вы знаете, дозвониться до вас труднее, чем в предвыборную кампанию или на шоу по телевизору.

Его черные, красиво изогнутые брови чуть приподнялись.

— Вы мне звонили?

— Пыталась, но мне ответил этот ваш робот Дворжский и пообещал, что мне перезвонят.

Влад улыбнулся уголком рта.

— Значит, вы та самая журналистка, которая пыталась взять у меня интервью, сославшись на личные причины?

Вот уж напыщенная наглость, если бы она хотела взять у него интервью, то вела бы себя по другому.

— С чего вы решили, что я хочу взять у вас интервью? Я работаю в скандальной хронике, а что в вас скандального? Историями про замок Дракулы и вампиров людей уже не удивишь! И так все кишит мистикой и ужасами, — она ответила довольно дерзко, но он не обиделся.

«Господи, когда он прекратит улыбаться, он что, не понимает, как его улыбка действует на людей? На меня? Или понимает и использует это?» — подумала Лина.

— Да, ничего скандального во мне нет. Значит, причины и правда личные?

— Вы купили у моего отца дом, который моя мать завещала мне.

— Значит вы дочь того самого архитектора Градского?

Его ответ прозвучал неубедительно.

— Она самая и со мной все нужные бумаги. Я хотела с вами обговорить, что мы с этим будем делать дальше?

— А мы должны с этим что-то делать?

— Конечно, это мой дом, а вы его хозяин, как нам его теперь делить?

Лина блефовала, завещания матери у нее не было, и, кроме того, она унаследовала все состояние отца, а, следовательно, и те деньги, что Воронов заплатил за дом, тоже. Из этого следовало, что или нужно забыть про собственность, или вернуть деньги Владу и выкупить дом.

— Давайте проясним ситуацию хорошо?

Она кивнула не в силах противиться его обаянию.

— Зачем вам нужен этот дом? Вы хотите у нас жить?

— Нет, конечно.

«К чему мне эта дыра?»

— К чему вам наше захолустье? Тогда что бы вы сделали с этим домом?

Лина задумалась, а ведь правда, что она будет с ним делать?

— Например, мне было бы, куда приехать в гости и я могла бы его сдавать? — она понимала, что последние ее слова звучали совсем уж смешно.

— Сдавать? Давайте посмотрим правде в глаза, Лина, кто будет снимать его в этой глуши? Если вы обратили внимание, в деревне есть заброшенные дома, которые и даром никто не заселяет.

Он прав, и ей нечего возразить.

— А зачем он вам?

— Мне? Просто он мне понравился, и он отличался от других. Тем более у меня были некоторые дела с вашим отцом, я просто помог ему вот и все. Он очень хотел продать этот дом, и я его купил. Дмитрий Олегович не хотел все просто бросить, я хорошо его понимал. Сейчас за домом присматривают и ухаживают за садом, если вы заметили.

Конечно, она это заметила.

— Вам претит, что дом вашей матери купил чужой, и я это понимаю. Наверное, ваш отец не предполагал, что вы захотите сюда приезжать… давайте заключим сделку, хотите?

Он лукаво посмотрел на нее, и она растерялась, он вообще поражал ее с первой минуты их знакомства. Другой бы на его месте принялся убеждать ее и защищаться или, в конце концов, просто разозлился бы. Ведь дом не украден, за него была заплачена немалая сумма денег.

— Какую?

— Дом так и останется моей собственностью, но вы сможете его посещать и гостить в нем, когда захотите, совершенно бесплатно. Хотите, я поговорю с моим адвокатом и он приготовит необходимые бумаги?

Ее поразило его великодушие, она ожидала встретить холодного неуловимого властного хозяина, а встретила чуткого и понимающего человека, другой бы на его месте потребовал от нее предоставить хотя бы завещание

— Мне это подходит, не надо бумаг, я вам верю, — Лине стало стыдно просить у него каких— то доказательств после своего блефа.

— Вот и хорошо, надеюсь, ваш личный вопрос мы решили? О да, вы все еще дрожите.

Лина посмотрела на него, и снова ей захотелось зажмуриться, так глубоки и пронзительны его глаза. Иссиня-черные волосы непослушными прядями падали ему на лоб, длинные ресницы бросали тень на бледные щеки. Хотя кожу нельзя назвать белой. Скорее она матово-смуглая.

— Вам понравились кувшинки?

— Да, очень. Они необычные, но только совершенно не пахнут.

— У нас в деревне говорят, что они приносят несчастья.

— Я реалистка и совершенно не суеверна.

— Я тоже — он снова ей улыбнулся, и у Лины перехватило дыхание.

Она заметила, что на столике в вазе тоже стоят кувшинки. Отпила чай, по телу разлилось благодатное тепло, и она с умиротворением наконец-то почувствовала, что окончательно успокоилась. Сейчас Лина даже не могла понять, почему так сильно испугалась, наверное, атмосфера и туман, озеро, слухи…

— Ангелина… какое у вас необычное имя.

— Моя мама его придумала, а папа всегда называл меня ангелом, хотя это не совсем соответствует действительности.

Она улыбнулась и снова смутилась.

— Красивое имя, довольно редкое.

— Спасибо.

Какая она сейчас, наверное, уродливая в своих старых тряпках, растрепанная, с босыми, заляпанными грязью, ногами. Наверняка вокруг него женщины носятся роем, он мог бы покорить любую. Вряд ли у Влада нет подруги, такие как он, одни не бывают. Всегда такая бойкая и острая на язык Лина чувствовала необыкновенное оцепенение рядом с ним.

— Вы замужем?

Вопрос застал ее врасплох, и она замялась.

— Наверняка замужем или у вас есть друг. Такая женщина, как вы, не может быть одна.

— Какая такая?

— Красивая.

«Он наверно шутит?»

-Очень даже может. Нет, я не замужем и друга у меня нет. Это не про меня… пока не про меня или уже не про меня.

Ей очень хотелось задать ему такой же вопрос, но он ее опередил.

— Я тоже не женат, это и не про меня. А можно задать вам вопрос, который женщинам не задают?

Она засмеялась.

— Мне двадцать шесть, и я засиделась в холостячках…

— Мне двадцать восемь и я тоже не особо тороплюсь.

— Но, у мужчин гораздо больше времени в запасе. Вы и на возраст свой не выглядите.

— Я думаю, что у вас его тоже немало. Говорят, рыжие быстро не стареют.

Он парировал ее комплимент быстро и ловко. Как легко с ним общаться, казалось, что они познакомились не час назад, а уже довольно давно и ей с ним легко.

— Взяли отпуск от работы?

— Можно и так сказать, папа умер четыре дня назад, и мне нужно было успокоиться.

Повисла пауза, она была благодарна ему за то, что он не обрушил на нее слов соболезнования и другой похожей ерунды, которую люди считают себя обязанными говорить в таких случаях. Но что-то в нем изменилось, он задумался, а потом тихо произнес:

— Время лечит, и боль скоро утихнет, хоть и не исчезнет совсем, но вы научитесь жить с ней и она перестанет так больно жалить.

— Наверное.

— Чем еще вы занимаетесь помимо журналистики?

— Рисую картины, так любительские, ничего особенного.

— И что именно вы рисуете?

— Иногда людей, иногда природу. Все, что вдруг покажется мне необычным или волшебным. Например, ваше озеро, я просто мечтаю его нарисовать. Завтра же сделаю наброски, а затем закончу дома.

В окно подул ветер, и она почувствовала приятную прохладу. Взъерошенные волосы упали ей на лицо, Лина убрала их назад и вздрогнула, Влад смотрел на нее пристально, как-то по-особенному и его глаза стали совсем черным, словно в них напрочь отсутствовали зрачки. Ей показалось, что он побледнел еще больше.

— Уже поздно и я отвезу вас домой.

Он резко встал с кресла.

«Довольно резко дал мне понять, чтобы я убралась».

Лина разочаровалась и разозлилась, мог бы это сделать и помягче, а так вдруг оборвал разговор. Ей показалось, что между ними выросла стена, что он от нее оградился.

Вдруг стал совершенным незнакомцем, каким был для нее еще до того, как она его встретила. Лине стало стыдно, она ведет себя, как дура, анализирует каждый его жест и каждое слово, а ведь они и правда незнакомы. Влад и так проявил о ней заботу. Она, молча, плелась за ним к его машине. Черный «Мерседес» последней марки, просто красавец, стоял на тропинке. Влад открыл перед ней дверцу заднего сиденья, Лина села в машину и ей стало еще обиднее: он даже не предложил сесть рядом. Самоуверенный и напыщенный тип. Она не смотрела на дорогу, пытаясь понять, почему он вдруг так резко переменился. Еще секунду назад Влад был с ней любезен и вот он выставил ее, везет домой в полной тишине. Ее щеки пылали, и она изредка бросала взгляд то на его сильные руки, то на отражение в зеркале. Влад молчал, и, казалось, был где-то далеко. Гордый профиль, орлиный нос, четкая линия чувственных губ. Он вдруг резко затормозил и вышел из машины. Она обернулась и увидела, что Влад подхватил велосипед, стоящий у дуба, одной рукой, словно тот и вовсе был невесом. Он прицепил его к багажнику. «Ну и сила! Я еле приподнимала эту громоздкую штуковину!» — Лина украдкой наблюдала за ним. В его движениях сквозила животная грация, казалось, он сделан из жидкого железа. Мужчина, молча, вернулся в машину, словно забыл о ее присутствии.

«Мерседес» выскочил на проселочную дорогу, и Лине показалось, что они едут слишком быстро для этой местности. Хотя у него так легко получалось справляться со скоростью, что она успокоилась. Как ни странно, Лина чувствовала себя рядом с ним в безопасности.

С визгом автомобиль резко остановился возле ее дома. Влад вежливо открыл дверцу с ее стороны, помог выйти, затем снял велосипед с багажника. Он сухо попрощался, даже не взглянув на нее. И уехал так быстро, что через секунду на дороге осталась лишь пыль от его колес.

Лина в недоумении пожала плечами. Было немного странно и обидно до слез. Может, он вспомнил о каких-то делах, которые не успел сделать, а может, она начала его раздражать своим пристальным вниманием. Впрочем, у этих снобов-богачей свои причуды. Лина зашла в дом, включила свет, автоматически зажгла чайник и села за кухонный столик. Осадок так и остался на душе. Что-то она сделала не так или сказала что-то не то. Обычно, мужчины иначе реагировали на нее, но то были другие, разве могли они сравниться с НИМ? Лина снова подумала о том, что никогда не встречала такого брутального красавца, даже на обложках глянцевых журналов, даже в кино.