Все ли мы гениальны?

На сцену выходит малыш и виртуозно играет на скрипке. Зрителям кажется, что музыкант воедино слился с инструментом, настолько проникновенно он играет пьесу. Звуки мелодии то громко возносятся к куполу зала, то мелодично угасают где‑то в его глубине, и только сам музыкант понимает, что играет не он, а как бы его душа, не оставляя слушателей равнодушными. Сам Паганини, наверняка, был бы восхищен незаурядной игрой юного музыканта.

Одаренные дети нередко вызывают у каждого из нас целую гамму чувств – от восхищения до зависти. Многие при этом задают себе вопрос: «А почему мой ребенок не блещет особым талантам? Неужели все дело в божьем даре, который доступен не каждому?»…

Возможно, этот одаренный ребенок, как и многие великие музыканты, стал заниматься игрой на скрипке с раннего детства? Тот же Моцарт уже в три года, например, играл на клавесине сложные пьесы, в шесть самостоятельно сочинял сонаты, а спустя пару лет затмевал маститых капельмейстеров. Бетховен в десятилетнем возрасте снискал славу гениального композитора. Жорж Бизе в четыре года прекрасно владел нотной грамотой. Похожие примеры юной гениальности можно привести из любой области науки или искусства. В то же время известно немало великих людей, которые никакими особыми способностями не блистали в детстве, а расцвет их творчества произошел в зрелом возрасте. Так Роден начал творить в сорок лет, Микеланджело тоже не был вундеркиндом. В чем же тогда дело? Всегда ли уместно уповать на божий дар, или есть что‑то еще, что порождает юный талант, независимо от природных данных? Этот вопрос всегда волновал родителей, но в первую очередь, конечно, специалистов.[1]

По мнению президента Независимой ассоциации детских психиатров и психологов А. Северного, у каждого человека есть свой потолок творческого развития. Большинство его достигают постепенно годам к тридцати, сорока. Существует нижняя граница потолка – это интеллектуальный нуль, а вот верхней границы, по‑видимому, нет. Поэтому кто‑то достигает пика своих творческих возможностей к пяти‑десяти годам и останавливается, а кто‑то финиширует намного позже.

Действительно, не все особо одаренные дети сохраняют свои способности во взрослой жизни. Многим из них о бывшем чуде напоминают разве что бережно хранящиеся грамоты да дипломы победителей конкурсов и олимпиад. Почему так получается?

Нейропсихологи считают, что в период полового созревания – с 11 до 14 лет – можно попасть в «черную дыру», когда происходит перестройка деятельности мозга, особенно опасная для вундеркиндов.

Совершенно очевидно, что талант – не придаток, а свойство личности. Достаточно у человека внутренних сил – он раскроется, пробьется, не хватает – может прожить жизнь, так и не узнав о его существовании. По этому поводу есть интересная притча, используемая различными писателями в своих произведениях. Так, один из литературных героев Марка Твена, попав в загробный мир, просит показать ему величайшего полководца всех времен и народов. И ему показывают… умершего сапожника с соседней улицы. Как это?! Но все правильно, сапожник, действительно, родился военным гением, но командовать ему не довелось даже ротой.

Как важно вовремя рассмотреть в ребенке его интеллектуальные наклонности. Казалось бы, родители должны лучше самого ребенка знать, в чем его одаренность. Увы, часто мы превозносим то, чего в ребенке нет, и не замечаем явного. Не задумываемся о том, что чрезмерное усердие способно скорее уничтожить, нежели развить настоящий талант. Родители должны помочь детям обнаружить свои склонности через присущие им интересы, – так считает Аллан Фромм, один из крупнейших американских специалистов в области педиатрии, детской психологии и психиатрии.

Необходимо создавать благоприятные условия для реализации их способностей, и ни в коем случае не ограничиваться этой областью. Пусть ребенок попробует все: и музыку, и язык, и конструирование, и рисование – активный свободный поиск даст свои результаты.

Как же с этим не согласиться, если учесть, что мозг ребенка к моменту рождения сформирован только в основных чертах. Он обеспечивает регулирование внутренних органов и простейшие внешние рефлексы: сосание, глотание, реакцию на боль. Даже способности видеть и слышать очень ограничены. Разумеется, в генах запрограммировано последующее формирование мозга и установление в нем межклеточных связей. Так, в пять недель ребенок уже способен фиксировать взгляд, в шесть – прислушиваться к отдаленным звукам, далее – еще ряд обязательных для всех детей достижений. Но генетическая программа развития детского организма не жестка. Созревающие клетки вынуждены сразу функционировать, и сам процесс их становления во многом зависит от функциональной нагрузки, что в будущем может существенно влиять на формирование свойств характера и развитие личности.

На этот факт указывают и научные исследования, проведенные на животных. Выяснилось, что целенаправленные ранние воздействия могут изменить даже врожденные рефлексы – доброжелательное отношение к матери.

Известны случаи, когда ребенка похищали животные, и он воспитывался в их среде. По возвращению таких детей‑маугли в человеческое общество после 5–6 лет вынужденного «плена» попытки их воспитать и дать образование оказывались малоэффективными. Они с трудом обучались ходить вертикально и могли произносить только несколько десятков слов.

Оказывается, и для младенцев важна окружающая среда. Хотя кажется, что все они одинаково развиваются в ранние месяцы: улыбаются, держат головку, произносят первые звуки. Небольшие различия обычно относят за счет врожденных качеств. Кажущаяся одинаковость первого года жизни объясняется тем, что ребенку в это время нужны небольшие внешние воздействия и они для всех примерно однородны.

А вот дозировка активизирующего воздействия должна соответствовать каждому периоду развития ребенка, нельзя намного опережать созревание организма и перегружать мозг неприятными эмоциями.

Для ребенка существует оптимальное соотношение получения новых впечатлений и уже накопленного опыта. Если нового много – оно не воспринимается, так как притупляется внимание, и быстро теряется смысловая нить. Нового слишком мало – становится скучно.

Искусство обучения заключается в том, чтобы выбрать оптимальную дозу. Это касается и взрослых, но для детей особенно важно, так как дозированное воздействие на малыша ведет не просто к накоплению знаний, а формирует мозг, влияет на способности и восприятие.

Как же может выглядеть система раннего творческого воспитания ребенка? Возможно, так. Первое условие – правильно выбранная дозировка активного воздействия в зависимости от возраста. Второе – оптимальная форма общения с ребенком. Родители должны проявлять свою любовь к ребенку, быть с ним ласковыми. Отношения ровные. Твердость намерений проявляется в главном, но без чрезмерного напора. Важен личный пример. Заниматься следует регулярно, затрачивая примерно один час на разговоры с ребенком и 1–2 часа на учебную подготовку. Само собой разумеется, необходимыми условиями являются соблюдение гигиены, режим питания, занятия физической культурой.

Выявление у ребенка его потенциальных способностей, их максимальное развитие требуют особого внимания, проникновенного труда, а также достоверных знаний природы гениальности. Ребенок представляет собой некую строго определенную индивидуальность, складывающуюся из врожденного темперамента, силы интеллекта, самочувствия и жизненного опыта. Это природное биохимическое наследие бесконечно разнообразно, и, прежде всего, в типах конструкции, мышления, тонуса, восприимчивости, темпов созревания, быстроты и глубины понимания. Как следствие этого – безграничное разнообразие индивидуальностей.

Но все ли мы гениальны от природы? К сожалению, этот вопрос остается открытым. Возможно, ген гениальности есть у каждого человека, и со временем он будет идентифицирован специалистами. Предполагается, что его функции блокированы определенным центром, расположенным в левой височной области. Если разблокировать ген, то у любого человека могут развиться гениальные способности.

Со временем наука ответит и на этот вопрос. Проблема гениальности актуальна и требует самого тщательного изучения.