Отрывок 44

«В этот нелегкий период военные неудачи, эпидемии и разорение части населения страны привели к ярко выразившейся особенно в живописи и литературе потере традиционных ориентиров…» – вещал голос за кадром, а в кадре медленно проплывали довольно мрачноватенькие полотна. И больше всего производили впечатление не показанные на картинах действия, а лица людей, будто вырождающихся как телесно, так и внутренне. Они мне портили аппетит, и я особо на них не смотрел, я бы вообще переключился на другой канал, но там было еще хуже – утренние сериалы и реклама.

«Сложившаяся система социальных норм и ценностей и даже церковные догматы подвергались сомнению, в различных слоях общества развились сектантство и эсхатологические ожидания…» – холсты ползли один за другим, и иногда то на одном, то на другом камера выхватывала и увеличивала какой‑нибудь существенный фрагмент.

Как легко спустя – сколько там? – четыреста? пятьсот? лет – с легкой покровительственной иронией, зная, что потом все стало хорошо, рассуждать об эсхатологических ожиданиях.

А какие еще ожидания можно ожидать от людей, изо дня в день не видевших просвета в своем существовании, а видевших бессмысленную смерть, горе, страдания? От людей, не смотревших такие замечательные передачи, которые бы им рассказали, что через какие‑нибудь сто лет их край снова будет процветающим?

Наверно, сейчас нас всех, глобально, очень спасает идея прогресса – что завтра (пусть даже очень отдаленное завтра) будет лучше сегодня. Эта внутренняя убежденность сильно помогает жить. Когда я стоял два часа под мостом и вода на глазах прибывала, мне и в голову не пришло, что это начинается новый Всемирный потоп (хотя предпосылки были), и я ни минуты не сомневался, что буря закончится, что все мы пойдем и поедем по домам, а вода когда‑нибудь все же уйдет.