Май. Помни про сейчас

«Тут! Тут! Тут!» – неистово колотится сердце дома. Я просыпаюсь и восклицаю: «Так это ваше сокровище? Свет в душе».

Вирджиния Вулф. Дом с привидениями [5]

• сейчас – это сейчас

Детский сад был почти позади, шестой класс – почти кончен! В моем календаре появились записи, знаменующие конец учебного года: «Выпускной вечер в садике – купить печенье», «Купить поздравительную открытку для воспитательницы», «Пикник в шестом классе», «Праздник для одноклассников» и – самое неприятное для меня – «Получить справки для летнего лагеря». Где только на все взять время? Я вспомнила первые солнечные дни сентября, когда мы с Элинор впервые вошли в ее группу в детском саду. В начале осени Элиза еще ходила в школу вместе с нами. Это осталось в прошлом.

Было трудно поверить, что уже почти лето. В первые теплые выходные я сказала Джейми:

– Хочу пойти с девочками на карусель в Центральном парке. Элиза была там всего раз, а Элинор – ни разу.

– Отлично, – ответил Джейми. – Но что за спешка?

– Мы должны сделать это сейчас. Кажется, что мы можем покататься на карусели в любое время, но Элизе уже 12! Она почти слишком взрослая для карусели – может, уже взрослая. А Элинор 6. Мы должны покататься сейчас.

– Ну хорошо, – согласился Джейми. – Мы пойдем туда сегодня.

Но мы так и не пошли, и нам все еще нужно покататься на карусели.

Я посмотрела на чистую майскую страницу моей таблицы решений. Если б я смогла в этом месяце выполнить все свои решения, то май стал бы последним месяцем моего «Проекта Счастье». Можно будет на несколько месяцев забыть о школьной рутине… Но я не собиралась расслабляться и забывать о своих решениях.

И все же иногда мне хотелось о них забыть. Мне хотелось работать, а не идти в музей с Элизой. Не хотелось тратить время на то, чтобы придержать дверь для пожилой женщины, не хотелось здороваться с другими родителями в школе. Не хотелось рыть глубже, делать подарки и страдать по 15 минут в день.

И все же, когда я исполняла свои решения, жизнь моя становилась счастливее. Как‑то вечером, войдя в дом и махнув рукой Элинор и няне Эшли, я бросилась писать записку самой себе – если я не записываю важные вещи в тот момент, когда вспомню о них, то больше они мне в голову не приходят. Я судорожно царапала записку сломанным синим мелком на какой‑то картонке, и тут ко мне подошла Элинор.

– Ты не поздоровалась со мной как следует! – сурово сказала она. – Я сказала: «Привет», а ты ответила: «Привет», но даже не обратила на меня внимания.

– Дорогая, – сказала я, опускаясь на колени, – мне так жаль! Я просто хотела записать кое‑что, пока не забыла. Вот почему я не обратила на тебя внимания.

Я повторила нашу ключевую фразу:

– Обними меня, лапочка!

Некоторые мои решения напомнили мне парадокс счастья: «Счастье не всегда заставляет чувствовать себя счастливой». Делает ли меня счастливее вождение машины? И да и нет. До октября я даже не задумывалась о вождении. Начав водить машину, я испытывала страх и неуверенность. Теперь же я думала о вождении часто, и мысли эти вселяли в меня тревогу.

– Я хочу избавиться от этой тревоги, – сказала я Элизабет. – Я умею водить машину – это большой прогресс. Но мне нужно избавиться от страха!

– Чтобы привыкнуть, ты должна водить машину каждый день в течение нескольких лет, – ответила Элизабет. – Но ты уже водишь. Просто не останавливайся, иначе ты снова все забудешь.

– Я сажусь за руль при любой возможности, но все равно боюсь. И все же мне приятно сознавать, что я хоть в какой‑то мере победила свой страх.

Я никогда не ставила перед собой задачи прожить день, не нарушив ни одного решения, но я поступила лучше. Начав учиться играть на гитаре, Элиза спросила, где хранить инструмент. Я было предложила ей место в шкафу, которым мы редко пользовались, но вспомнила о самоконтроле и о пользе «Удобства»:

– Поставь ее в углу своей комнаты.

Чем удобнее ей будет брать свою гитару, тем чаще она будет играть на ней! (Подруга предложила мне купить специальную подставку, но я терпеть не могу ходить в магазины!) Элиза стала играть лучше, хотя до совершенства ей еще далеко. Бенджамин Франклин в «Автобиографии» писал: «В целом, хотя я весьма далек от того совершенства, на достижение которого были направлены мои честолюбивые замыслы, мои старания сделали меня лучше и счастливее, чем я был бы без этого опыта».

За последние месяцы дом мой начал соответствовать моим идеям и вкусам, и я стала счастливее. Как гласит пятая замечательная истина: Я могу построить счастливую жизнь, только следуя собственной природе. Я снова и снова повторяла: «Если что‑то забавно для другого человека, это не означает, что то же самое будет забавно и для меня, и наоборот. Я могу выбирать, что мне делать, но я не могу выбирать, что мне понравится делать». Снова и снова я понимала, что быть счастливой – значит, быть собой. Быть Гретхен. Некоторых делают счастливыми пустые полки, других – выставленные на них коллекции. Одни любят гулять по окрестностям, другие – по Великой китайской стене. Что же истинно для меня? В учении дзен есть поговорка: «Если встретишь на дороге Будду, убей его». Смысл таков: простое подражание – даже подражание великому духовному учителю – не является дорогой к счастью. Я должна найти то, что истинно для меня.

Мой дом – это отражение меня самой. Работа, которую я проделала, чтобы сделать свою квартиру настоящим домом, была лишь упражнением в самопознании. Чтобы чувствовать себя дома, как дома, я должна была познать и понять себя. В этом и есть путь к истинной простоте: стать собой, освободиться от всего наносного, забыть о защите и обороне.

Мой путь к счастью – это быть самой собой. Но в этом решении есть и доля печали – от осознания собственной ограниченности, того, что мне никогда не стать тем, кем хотелось бы быть.

...

Чтобы наполнить свои дни тем, что я люблю, я должна была понять, что в моем счастье не играет никакой роли.

В моем доме не было любимого рояля, в нем не звучал джаз, собака не лаяла у порога, лыжные костюмы не висели в шкафу, а на столе в гостиной не стояли свежие цветы… Но у меня были мои храмы, мои сокровища. Чем больше я заставляла себя быть собой, тем сильнее менялась моя жизнь. Она стала проще и в то же время – богаче. Как писал в своем дневнике Томас Мертон: «Наконец‑то я пришел к заключению о том, что моя главная цель – это быть тем, кем я уже являюсь».

Как я и надеялась, мое желание стать счастливее дома сделало более счастливыми и членов моей семьи. Теплые приветствия и прощания, праздничные завтраки, приятные запахи, миниатюрный ландшафт в шкафу – даже свободные полки – все это сделало атмосферу в моем доме свободной и удобной для жизни нашей семьи.

Я изо всех сил старалась жить согласно своей первой личной заповеди: быть собой, быть Гретхен. Я составила более широкий список секретов взрослой жизни в доме – девять месяцев работы над «Проектом Счастье» помогли мне в этом. Роберт Луис Стивенсон однажды заметил: «Привычка быть счастливым позволяет человеку целиком или в значительной степени освободиться от господства внешних условий». Но все же, зная, что в моем доме есть запас бумажных полотенец, я становлюсь гораздо счастливее.

Вот какой необычный список у меня получился:

...

• Как только ручка, фломастер или маркер высохнут, сразу же выбрасывай их.

• В каждой комнате должно быть что‑то пурпурное.

• Почти никогда не бери ничего, что предлагается бесплатно.

• Сразу же заменяй перегоревшую лампочку и ставь новый рулон туалетной бумаги.

• Любая дверь и дверца должна легко закрываться.

• Хотя чаще проще отложить вещь в сторону, чем выбросить ее, выбрасывай все сразу.

• В каждой комнате должны иметься ручки, блокнот и пара ножниц.

• Записывай все, что нужно запомнить.

• Прочитав журнал, делай на обложке пометку о прочтении. Если в течение двух месяцев он тебе не понадобится, смело выбрасывай его.

• Разбивай крупную задачу на ряд мелких.

• Телефон и ноутбук всегда должны быть заряжены.

• Всегда клади ключи в одно и то же место.

• В доме всегда должен быть запас наличности.

• Не жди, когда бумага в принтере закончится. Покупай заранее.

• Если что‑то для тебя важно, ты должна отводить для этого время в расписании, место в доме и внимание в отношениях.

• Самое страшное дело – то, которое ты так и не начала.

• Если ты чего‑то не хочешь, то получение этого не сделает тебя счастливой.

• У тебя должна быть пустая полка. У тебя должен быть ящик для мусора.

Время шло. Я старалась реализовывать секреты взрослой жизни, замечательные истины, личные заповеди и множество своих решений. И постепенно мне открылась глубокая истина, которая лежит в основе всего: Сейчас – это сейчас. Это моя последняя, восьмая, замечательная истина.

Настало время быть собой и быть счастливее – не только потому, что рукопись новой книги закончена и отправлена по почте. Элиас Канетти замечал: «Человек живет в наивной вере в то, что в будущем места больше, чем во всем прошлом». Если сегодня не построить пряничный домик, не поцеловать Джейми на прощанье и не посмотреть на элевсинские барельефы в музее Метрополитен, этого можно и не успеть. Я должна находить время для того, что важно.

Истинное счастье кажется недостижимым.

...

Мы верим в то, что счастливыми станем, лишь чего‑то добившись или куда‑то добравшись. Люди всегда ожидают, что будущее будет чуть счастливее прошлого.

В ходе одного исследования людей спрашивали, какой будет их жизнь через 10 лет. 95 % респондентов рассчитывали на то, что жизнь их будет лучше, чем раньше. Те же, кто уже был вполне доволен собственной жизнью, считали, что степень их удовлетворения возрастет.

Всю свою жизнь – в колледже, в офисе Джастис О’Коннор, в младенчестве Элинор, работая над книгами, даже на своей свадьбе – я испытывала странное ощущение: будто я перескакиваю от пролога к эпилогу, не ощущая реального времени. «Для этого слишком рано», «У меня еще вагон времени», «А теперь уже слишком поздно», «Все почти кончилось» и даже «Я слишком стара для этого»… Один из персонажей рассказа Саки «Реджинальд в “Карлтоне”» замечает: «– Закуски всегда вызывали у меня трогательные чувства… Вспоминается детство, когда думаешь, какое же будет следующее блюдо, – а потом, когда сменяют тарелки, жалеешь, что съел так мало закусок». Мне не хотелось в конце жизни жалеть о том, что я уделила так мало внимания всему самому важному.

Этой зимой я совершила страшную ошибку. В январе и феврале в Нью‑Йорке выпало много снега, но я не обратила на него внимания. Я считала, что снега будет еще больше и у меня будет время насладиться им. Но после третьего сильного снегопада снега больше не было. Я слишком долго ждала, чтобы слепить снеговика.

Это ускользающее чувство сопровождалось странным ощущением того, что окружающие постоянно притворяются. Я слышала, как Джейми разговаривает по телефону, как он произносит умные фразы, и с гордостью думала: «Как здорово он имитирует финансиста!» – но ведь он на самом деле финансист! Подруга рассказывала о том, как писала рецензию на книгу, а я думала: «Она говорит как человек, который пишет рецензии для газет». Но ведь она и впрямь рецензент!!! Мой отец ведет себя, как настоящий дед. Но он же дед и есть! Мы не играем в чайную вечеринку – мы на самом деле принимаем гостей.

Ощущение притворства довольно комфортно, поскольку делает жизнь менее серьезной. Все вокруг окутывается легким флером игры. Но я стала бороться с этим ощущением. Я живу настоящей жизнью – и все! Сейчас – это сейчас. Если я буду ждать подходящего момента, чтобы стать счастливой, повеселиться, сделать то, что мне нравится, то могу и не дождаться.

«Проект Счастье» – это моя попытка остановить быстротекущее время, не позволить ему пройти незамеченным и неоцененным. Оглядываясь на перемены, осуществленные мной в доме за последний год, на попытки наполнить свою жизнь тем, что я люблю и что мне нравится, я снова поразилась истинности таинственных слов Сэмюэля Джонсона: «Кто хочет принести домой сокровища Индии, должен нести сокровища Индии в себе». Мой дом – это отражение меня самой. Мой дом может стать уютным, спокойным, праздничным, гостеприимным, только если я создам в нем такую атмосферу. Чтобы чувствовать себя в своем доме как дома, я должна нести свой дом, свое сокровище в себе. Счастливый дом – это не пространство, заполненное мебелью, – это состояние ума и души, которое я должна в себе культивировать.

Время текло. Я стала читать инструкции. Я работала с регистром доноров органов. Я планировала сюрпризики (попкорн и кино после школы – мечта обеих моих дочерей). Я боялась водить машину, но все же садилась за руль. Я собрала фотоальбомы. Я находила время, чтобы порадоваться аромату мандаринов. В двух памятных коробках аккуратно хранились ползунки Элизы, ее коврик из детского сада, крохотные балетки Элинор и ее первый выпавший зуб. Если б я не собрала эти сокровища, они были бы потеряны навсегда.

В самом конце мая я возвращалась домой из библиотеки. И тут меня осенило: «Лучше всего о доме пишет Лора Инглз Уайлдер!» Все ее книги проникнуты духом дома! Я даже остановилась, пораженная этой мыслью, ускользавшей от меня целый год.

Достаточно мне было услышать слова «Маленький домик в Больших Лесах» – и меня сразу же охватывало ощущение детства, уюта, ощущение собственной малости в огромном лесу. Прошло больше ста лет, но в Больших Лесах все еще стоял тот самый домик с тыквами на чердаке и фарфоровыми пастушками. И для девочки, которая жила в этом доме, он составлял целый мир.

И я снова подумала о последней странице этой чудесной книги, которую читала бесконечно много раз:

* * *

...

Когда скрипка смолкла, Лора тихо спросила:

– А что такое «давно минувшие дни», Па?

– Это дни, которые были давным‑давно, Лора, – ответил Па. – А теперь иди спать.

Но Лора еще долго не спала, прислушиваясь к тихим звукам скрипки Па и унылому завыванию ветра в Большом Лесу. Она видела, как Па сидит на скамеечке возле очага, как огонь освещает его русые волосы и бороду и играет на медово‑коричневой скрипке. Она видела, как Ма со своим вязанием тихонько покачивается на кресле‑качалке.

И тогда Лора подумала: «Это и есть сейчас».

Она была рада тому, что их уютный дом, Па и Ма, огонь в очаге и музыка были сейчас. Их невозможно забыть, потому что сейчас – это сейчас. А давным‑давно никогда не будет.

Тем весенним утром я поднималась по ступеням моего дома. Я подняла глаза и посмотрела на окна моей маленькой квартирки в большом городе. И в этот момент я напомнила себе: «Сейчас – это сейчас». Я знаю то, чего не знала маленькая Лора. Сейчас – это сейчас, и сейчас – это уже давным‑давно.

Я повернула ключ, открыла дверь. Перешагивая через порог, я подумала: как удивителен, как неуловим, как драгоценен сегодняшний день. Сейчас – это сейчас. Мое сокровище здесь.