Двадцать девятый год Промежутка

Алексей Ефимов Олег Верещагин

Шаг за грань

Хрустальное яблоко – 2

Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=3001535

«Шаг за грань»: Эксмо; Москва; 2012

ISBN 978‑5‑699‑53977‑2

Аннотация

Исчезла Медленная Зона – и перед человечеством открылись просторы Вселенной. Казалось бы, нужно только радоваться предстоящим встречам с «братьями по разуму». Но Император Василий VI не скрывает своей озабоченности этими перспективами: «Не только нам откроется Вселенная. Мы тоже откроемся для Вселенной… Любой корабль любой расы отныне сможет достичь Земли – и никто не поручится, что намерения гостей окажутся добрыми… Мы пока что ничего не знаем о том, огромном мире – но мы должны быть готовы ко всему, даже к вторжению… Времени осталось очень мало – и поэтому я, как и мой коллега, Император Англо‑Саксонской Империи, Его Величество Эдуард VII, объявляем на Земле военное положение…»

Увы, правитель Русской Империи оказался прав – и земляне вынуждены вести войну на выживание…

Олег Верещагин, Алексей Ефимов

Шаг за грань

Распахнутая дверь

Двадцать девятый год Промежутка

Девятилетний Борька Рокотов, сердито всхлипывая, рассматривал в зеркало ванной свою губу. Оттопыренная, она и без этого казалась втрое больше, чем обычно. Хотя – какой там «казалась», она такой и была, а изнутри ее «украшала» черная рана.

Губу Борьке разбил его лучший друг Витька Галюшин буквально двадцать минут назад. Начиналось все вполне обычно. Встретившись после школы, мальчишки, как договаривались, отправились на Волгу – проверить первый раз поставленные этой весной рачьи вентеря. Там они вздули двух пиратов с противоположного берега, которые тоже решили проверить вентеря, только чужие – пираты бесславно бежали, оставив ликующим победителям в качестве трофеев одно весло, две пары кедов и удочку. Борька и Витька решили немедленно, что агрессоры были на год («не, на два…», «да не, ты помнишь, здоровые такие, я прям до носа еле допрыгнул – на три!..») старше, и отпраздновали победу костром и прыжками вокруг него с дикими воплями, от которых лягушки в затоне массово попадали в воду в обмороке. Потом оказалось вдобавок, что раков попалось немерено.

И вот тут все и произошло. Витька немедленно заявил, что самый большой рак у него. Он, Борька, вежливо указал, что – нет, фиг, вот самый большой – клешни как раздвинутые пальцы на руке – и он в Борькином вентере. И честно предъявил рака. Тогда Витька мерзко засмеялся и безосновательно ответил, что это только так кажется потому, что у Борьки руки маленькие, как у девчонки.

Борька въехал лучшему другу в ухо…

…Раскрытые вентеря упали с обрыва, и раки обрели свободу, положив конец спору о своей величине. Кроме того, утонули сами вентеря. Друзья заметили это уже позже, так как в тот момент они, окончательно потеряв человеческий вид, с урчанием, визгом и прочими малочеловеческими звуками катались вокруг костерка, терзая друг друга совершенно беспощадно и собирая на одежду весеннюю траву, грязь и пепел. Расцепились они только когда вкатились в костерок.

Оба являли собой жалкое зрелище – перепачканные, ревущие от ярости в два ручья каждый, встрепанные. Но Борьке повезло меньше – Витька успел заехать ему головой в подбородок – видимо, случайно – и вот…

…Набрав в рот жидкость для полоскания, мальчишка тихо заныл и, поспешно плюнув в раковину, стал яростно полоскать рот водой, приплясывая на месте от жжения. Потом опять исследовал рану и вздохнул. Да уж. И это еще никто не видел – он пробрался домой через огород, таясь за свежей зеленью… Одежду засунул в стирку в надежде: мама решит, что «это уже давно тут лежит», переоделся, пригладился более‑менее… но вот губа…

Борька опять всхлипнул и поклялся, что больше никогда Витьке словечка не скажет, раз он такой гад, предатель, да еще и по лицу головой бьет. Все. Дружба кончена. Навечно.

От этой мысли мальчишке стало совсем плохо, и он поплелся к себе в комнату – точнее, в комнату, которую делил с двумя младшими братьями. В голову лезли мысли, что драку вообще‑то начал он сам, воспоминания, как ошалело моргал Витька, когда уселся на землю от удара в ухо, раздумья о том, что ухо у Витьки распухло, как вареник, и гудит, наверное…

А все равно сам виноват!!!

Усевшись на ковер, мальчишка включил телевизор. Новенький, стерео. Низачем включил, просто надеясь наткнуться на какую‑нибудь передачу, которая его развеселит – ничего из любимых Борькой программ (типа документалок про освоение Солнечной, мультиков серий «Витязи» и «Серый конь мой» или концертных программ по старым песням) в это время еще не шло.

А включив – вздрогнул от неожиданно и властно вторгшихся в комнату звуков гимна «О, Россия!» и поднял голову. На фоне развевающегося государственного флага с гербом Империи сидел в кожаном кресле с высокой спинкой и смотрел прямо на Борьку…

…Борька ошалело уставился в экран. Личное обращение Императора к согражданам было чем‑то неслыханным – ведь Император не политик из прошлого, ему нет нужды поднимать свою популярность дешевыми обещаниями. К нему мог прийти любой. Он приходил к людям редко… Да и оторвать все русское население Земли и других планет Солнечной системы от их важных и интересных дел – это не фунт изюму. Вне всяких сомнений, предстояло услышать нечто… нечто экс‑тра‑ор‑ди‑нар‑но‑е. Необычное, на взрослом языке.

И Борька не ошибся.

Всем знакомое по стерео помещение отнюдь не поражало роскошью, напротив, это был самый обычный кабинет человека, который работает всерьез и много – и лишь многочисленные терминалы спецсвязи давали понять, какова власть обитателя этого кабинета.

Сам Его Величество Василий тоже не слишком походил на Императора – невысокий, подтянутый мужчина, с узким, почти лисьим лицом и коротко подстриженными светлыми волосами. Он был одет в гвардейский офицерский мундир без знаков различия. Трудно было поверить, что еще в бытность наследником престола этот человек заслужил репутацию одного из лучших пилотов Солнечной системы, а позднее стал автором нескольких блестящих работ по гиперфизике. Все знали, что космос был страстью Его Величества – за десять лет его правления население внеземных колоний, и до того немаленькое, увеличилось вдвое, а внеземная промышленность – едва ли не вчетверо. Сам Его Величество еще в двадцать лет прославился полетом через хромосферу Солнца на им же сконструированном корабле – подвиг, не удававшийся доселе никому и принесший уникальные научные результаты, – а позднее руководил не менее уникальной «глубокой» экспедицией в атмосферу Юпитера, которая поглотила не одного отличного пилота‑исследователя.

Солнечная система была велика – и неизученного в ней должно было хватить еще на тысячелетия, – но ни один мир в ней, кроме Земли, не был изначально пригоден для жизни, и это совсем не нравилось Борьке – в свои девять лет он прямо‑таки бредил далекими планетами, по которым можно ходить без скафандра. Ждать, когда полностью сработает на Марсе и крупнейших спутниках планет‑гигантов проект «Атмосфера»? Долго… скучно… Но тут уж ничего не поделаешь – межзвездные полеты невозможны. Хотя гипердвигатель был создан более полувека назад, его нельзя было использовать – мощности реакторов не хватало, чтобы совершить прыжок, и после нескольких катастроф исследования в этой области закрыли. А три посланных в Дальний Космос «медленные» экспедиции на кораблях с работающими на межзвездном водороде термоядерными двигателями Буссарда так и не вернулись и быстро перестали даже выходить на связь… Поначалу казалось, что постепенное развитие земной техники решит эту проблему, но уже через несколько лет ученые развели руками – они уперлись в потолок, обусловленный самими физическими законами. Альтернативой гиперприводу мог стать только квантовый двигатель, но вот его‑то никак не получалось создать.

– Господа, – начал Его Величество, и его голос зазвенел торжеством. – Друзья. Братья мои и сестры… – Борька вдруг изумленно понял, что Его Величество… ой, нет… не может быть… волнуется! Мальчик подобрался и аж наклонился к экрану в готовности ловить каждое слово. «Вы только скажите, – мелькнула горячая мысль, – а уж мы… мы…» – На данный момент у нас есть все основания утверждать, что проблема, беспокоившая человечество последние полвека – проблема недостижимости звезд, – на самом деле коренится вовсе не в бессилии земной науки, как мы, увы, уже привыкли считать. Все вы знаете, что задача перехода в гиперкосмос нами давно решена, вопрос лишь в энергии, которую наши реакторы не в состоянии обеспечить. Человечество оказалось заперто в Солнечной системе. Мы не могли исследовать Галактику непосредственно, но тем усерднее вели астрономические наблюдения. И недавно наши ученые – профессор Белозерцев из Петербургского института гиперфизики и профессор Джон Кауфман из Эдинбургского астрофизического института – совершили поразительное открытие. На самом деле многие физические законы, которые мы привыкли считать чем‑то вечным, вовсе не являются неизменными. По некоторым, до сих пор еще неизвестным причинам вся центральная часть нашей Галактики оказалась погружена в зону, в которой не действуют гиперприводы – и, следовательно, невозможны межзвездные полеты. Но, как нам удалось установить, эта зона медленно – конечно же, по астрономическим меркам, – но неотвратимо сжимается. И от имени всей Империи я заявляю – уже в ближайшее время – ближайшее время по меркам человека, его жизни, а не меркам Вселенной – настанет момент, когда звезды во всем их манящем величии станут близки нам! По самым последним расчетам, нам осталось ждать не больше года. Нам же с вами предстоит достойно ответить на вызов, который бросит нам Вселенная, и сильно расширить пределы нашего обиталища – в сравнении с теми, к которым мы привыкли и которые так уютно обжили…

Его Величество сделал паузу, и Борька с трудом перевел дух – как оказалось, он все это время не дышал. Просто забыл – неудивительно, когда вот так, вдруг, сбываются твои самые смелые мечты. И это что… это вот так… просто?!

– Я сказал «вызов»? – продолжил речь Император. – Что ж, я не ошибся. Это будет величайший вызов за всю историю человечества. Не только нам откроется Вселенная. Мы тоже откроемся для Вселенной. Вековая загадка чужого разума наконец решена – за все время существования Земли никто не прилетал на нее – просто потому, что не мог. Но отныне покров Медленной Зоны не будет защищать нас. Любой корабль любой расы отныне сможет достичь Земли – и никто не поручится, что намерения гостей окажутся добрыми. Там, – Император показал рукой вверх, – нас ждет невиданно огромный мир, в котором миллионы цивилизаций развивались тысячи лет. Мы – не более чем дети, которые вышли на порог родительского дома, не более чем юные моряки, которые готовятся впервые выйти из уютной гавани в море, где безумствуют грозные шторма. Мы пока что ничего не знаем о том огромном мире – но мы должны быть готовы ко всему, даже к вторжению, направленному на то, чтобы уничтожить нас. Времени осталось очень мало – и поэтому я, как и мой коллега, Император Англо‑Саксонской Империи, Его Величество Эдуард VII, объявляем на Земле военное положение. Отныне все силы двух наших Империй будут направлены на производство гипердвигателей и на оснащение ими наших кораблей. Кроме того, во имя обороны Земли нам предстоит решить огромную по масштабам задачу – создать военный флот, который сможет обеспечить защиту нашей Родины от врагов, потенциал которых мы пока даже не в силах представить. Наши армии, которые за долгое время мира превратились в воспитательные центры для юношей, должны вернуть себе былую мощь. Наша промышленность должна обеспечить их новым и самым современным оружием, а наши ученые должны начать разработку еще более совершенного оружия, а также вернуться к разработке оружия, изготовление которого ранее было признано нецелесообразным. Наши биологи и медики должны быть готовы к встрече с самыми фантастическими формами жизни, многие из которых наверняка окажутся смертельно опасными. Наши ксенологи должны выйти из тени и превратить свою доселе абстрактную науку в нечто такое, что позволит нам установить контакт даже с самыми невероятными существами. Наши дипломаты должны стряхнуть пыль со своих навыков и быть готовыми к переговорам, от которых, возможно, будет зависеть судьба наших Империй. Для человечества настала пора выйти в Большой Космос – и я призываю всех и каждого поддержать этот прорыв. Нам нужны рабочие на звездолетные верфи, нужны моряки для новых кораблей и солдаты для нашей новой армии. Нужны врачи и ученые, исследователи и экспериментаторы. Нужны те, кто не побоится покинуть Землю и сделать своим домом новые миры. Нет, я не оговорился, товарищи, – вопрос о колонизации подходящих планет уже решен. Человечество не может вечно оставаться в Солнечной системе, мы должны выйти в Большой Космос – и пойти дальше не в хрупких скорлупках звездолетов, а на прочной базе населенных планет, ставших новым домом Человечества. Возможно, наш путь не будет легок и нас встретят те, кто не желает нам добра. Что ж: мы будем готовы и к этому. Нам есть что вспомнить. Мы подняли наши Империи из руин, из праха рухнувшей цивилизации. И вот теперь – мы поднимем их к звездам.

Император отчетливо перевел дух, несколько секунд молчал. Потом неожиданно широко улыбнулся и сказал, разведя руками:

– Вот. Я поздравляю всех. Есть с чем, честное слово.

– МаааАААА!!! ПаааААА!!! – истошно завопил Борька (все это время он буквально смотрел в рот Его Величеству и только кивал снова и снова, сам того не замечая), вскакивая и опрометью бросаясь к выходу из комнаты. Зацепился за стул, с шумом полетел на пол, яростно пнул стул в сторону, как живого врага, опять вскочил, вылетел в дверь и ссыпался по лестнице с грохотом землетрясения, не переставая вопить.

Сразу внизу он попал в руки вбежавшего с улицы отца. Смеющийся, раскрасневшийся мужчина подбросил старшего сына к потолку и, с размаху посадив себе на плечи, вышел на крыльцо. Следом почти выбежала мама, несшая на руках таращившего глаза маленького Тошку; трехлетняя Ладка спешила позади сама, в восторге от поднявшейся суматохи.

Средний из братьев – Вовка – взобравшись на забор, что‑то верещал наружу, наверное – приятелям. Дед Семен – Борька обалдел, качаясь на плечах отца, – с уханьем, гиканьем и свистом плясал посреди двора вприсядку. Смеющаяся баба Дина махнула рукой дочери:

– Наших зови всех! Скорей зови, отца унимать!

– Молчи… баба! – почти не сбивая дыхания, рявкнул дед. – Я… с детства… мечтал! Эх, старый я! – и, подскочив, сел в воздухе на «шпагат». – Старый, пропали мои мечты пропадом! Ух‑хаААА!!!

Борька прислушался. И понял, что поселок полнится гулом – слитным, катящимся, ликующим. Гул – шум голосов, шаги, смех, выкрики – наваливался отовсюду‑отовсюду. Мальчик никогда не слышал такого. И вскрикнул удивленно, когда руки отца вдруг сжали его под бока и взметнули еще выше – так, что он увидел сразу все улицы, заполнявшиеся кипением народа.

– Запомни, сынок! – крикнул отец. – Этот день! Запомни!

И Борька закричал – звонко и громко – первое, что пришло ему в голову:

– УррррррРРРРАААА!!!

– …раааААААА!!! – отозвались улицы – словно ждали лишь этого детского крика, восторженного, как сама искренность, и звонкого, как веселый водопад.

* * *

Со дня сотворения мира

легенды слагались веками,

но не было дерзостней мифа,

чем миф о крылатом Икаре…

Мы медленно всходим по трапу.

Мы смотрим на землю влюбленно.

Нас ждут голубые пространства

прекрасного Млечного лона.

И вот чуть приметною вехой,

укутанная облаками,

плывет колыбель человечества,

покачивая материками.

Старенькая,

обжитая,

с повернутой набок осью…

В ее позывных – ожиданье,

в ее позывных – беспокойство:

А вдруг мы закружимся в млечности,

молниями испепеленные?!.

…Гордись, колыбель человечества:

мы выросли из пеленок![1]