Даша Спиридонова, 15 лет, Казань

Я не знал Виктора Цоя лично. Но я его видел вблизи один раз (концерты КИНО, которые я посещал в конце 80-х, безусловно, не в счет). В апреле 1987-го я впервые попал на концерт ПОП-МЕХАНИКИ, который проходил в модном в то время Ленинградском Дворце молодежи. Сергею Курехину в тот вечер аккомпанировали многие рок-музыканты, и в том числе участники группы КИНО в лице Виктора Цоя и Юрия Каспаряна (в отношении Тихомирова и Гурьянова ничего не могу сказать, я их на сцене, вроде бы, не видел).

Концерт прерывался через каждые 2-3 номера ответами на вопросы зрителей. Подобная практика тогда часто встречалась: зрители посылали записки на сцену, музыканты охотно отвечали, шел диалог.

Как раз в то время было много шума по поводу публикации скандальной заметки в «Ленинградской правде», вышедшей за подписью Сергея Курехина (она называлась «Капризы рока и логика судьбы»). В ней Сергей в свойственной ему одному «грибной» манере провокативно прошелся по «священной корове» советского рока, назвав творчество АКВАРИУМА «псевдоискусством». В конце статьи Курехин резюмировал: «Комсомольским организациям, на мой взгляд, есть, над чем подумать». Наверное, только полный идиот мог принять этот стеб за чистую монету. Тем не менее, в зале нашлись зрители, призвавшие Курехина к ответу. Тогда он уже на полном серьезе заявил, что из всех ленинградских рок-групп ему нравится только… группа КИНО. Цой и Каспарян, стоявшие с гитарами на сцене, при этих словах бесстрастно смотрели в темноту зрительного зала.

В перерыве между отделениями Цой вместе с Каспаряном спустились в фойе покурить. Оба в черном, молодые, высокие, красивые. К ним запросто мог подойти любой, но почему-то никто не подходил. Они стояли одни, перебрасываясь односложными фразами. Я прошел мимо них так близко, что почувствовал запах дыма от их сигарет – по-моему, это были болгарские «Родопи». Мне кажется, Виктор обратил на меня внимание – на концерте я был единственным зрителем в черной форме морского офицера

И вот что я могу точно сказать: если бы я знал Виктора лично, я бы не смог ничего подобного про него написать. Чисто психологически для меня это было бы невозможно.

Сочиняя сценарий, я открывал для себя его личность. Перечитывал по десятку раз многочисленные интервью с ним. Причем дочитался до такого состояния, что уже мог различить, где за Цоя ответы придумал журналист, а где действительно говорил Виктор.

Я изучал его манеру говорить, характерные только для него выражения и слова…. И, в конечном итоге, по мнению большинства читателей, образ Виктора получился достоверным. Даже люди, которые его знали – к примеру, Олег Флянгольц – мне говорили: да, образ угадывается, и он без фальши.

Трудно было собирать материал для книги? Были ли от людей, которые близко знали В. Цоя, какие-либо претензии?