Франция. Верхняя Гаронна.1929 -1931 г.г. 6 page

Подготовка к отъезду в СССР. Август 1947 года.

Первое августа 1947 года. Для нашей семьи этот день был знаменателен тем, что произошло событие, которого мы ждали с большим нетерпением и беспокойством. Причиной нашей радости и волнения было долгожданное письмо из советского посольства в Париже, которое нам привезла жена Карпова. На
большом конверте и самом бланке письма красовался могущественный герб СССР, подчёркивающий
наличие в мире огромной державы. В письме на русском языке было напечатано разрешение на возвращение нашей семьи на родину предков. В течение одного месяца, то есть до 1 сентября 1947 года, нам предоставлялась возможность: подготовить все необходимые документы, отцу уволиться на заводе, отправить весь необходимый багаж (мебель, чемоданы, сундуки) в город Тулузу. В Тулузе нам предстояло прибыть к месту отправки 1 сентября не позднее полудня. Больше всех этому известию был рад отец – он не находил себе места от счастья. А меня эта новость застала врасплох. С одной стороны, я радовался вместе со всеми, а с другой – одолевали некоторые сомнения. Как я и чувствовал, после увольнения отца с работы появились непредвиденные обстоятельства, а именно: местные власти отказывались меня отпускать ввиду того, что я обязан по достижению призывного возраста отслужить во французской армии. Только тогда мне
будет разрешено уехать, куда захочу. У нас было уже всё готово для отъезда, но власти не спешили дать нам окончательный ответ – могу я уехать со своей семьёй или нет? Отец совсем расстроился, не зная, что предпринять. Он решил, что если меня не отпустят, то наша семья останется жить во Франции. Это непредвиденное обстоятельство нарушало все наши планы: отец лишился работы, и неизвестно, сможет ли он устроиться на другую работу на этом же заводе? Если ему не предложат другой работы, то мы лишимся квартиры. Что тогда будет с нами? Придётся довольствоваться любой работой, какая найдётся, и с любым заработком. А я могу попрощаться тогда со своей мечтой - поступить в железнодорожный техникум. После бурной радости, вызванной новостью из письма, наступило уныние и расстройство. Дома все были беспокойные, хмурые и молчаливые. Отец совсем потерял сон и аппетит. Но всё же мы решили готовиться к отъезду: продали лишние вещи, приготовили большой сундук с бельём и чемоданы. Я собирался попрощаться со своими друзьями, но всё оттягивал, потому что думал, что это может быть напрасно. Но я не мог не ехать в Лортет, чтобы не увидеть в последний раз своих взрослых наставников: Проспера Дюкэна,
- 63 -
семью Пюжоль и Лебру, Сильвию Латур.
Мария Пюжоль как всегда была занята работой. Дел у неё постоянно хватало: кормить кур, свиней, гусей,
наводить порядок в доме, варить обеды. А уж готовить она умела! Я всегда поражался неугомонности и трудолюбию этой маленькой, хрупкой, но прекрасной женщины. От Марии Пюжоль я никогда не держал никаких секретов. Да и скрывать от неё что-то не имело никакого смысла – она сама умела разгадывать мысли других людей. Мария побеседовала со мной и пожелала всей нашей семье успешного возвращения на родину отца. На прощание она крепко обняла меня и сказала примерно такие слова: «Успешной и благотворной тебе жизни, Станислав. Пиши. Буду рада узнать о ваших и твоих успехах».
Камиля Пюжоля, Целину Ками и Сильвию Латур я застал за работой в поле – они сушили сено. Я помог им немного, а потом у нас завязалась непринуждённая беседа. Как приятно было общаться с такими простыми и радушными людьми, от которых веяло теплом – они столько добра сделали для нашей семьи. На прощание мы крепко обнялись. У стариков на глазах навернулись слёзы. И пока я уходил от них, то, поворачиваясь, видел, как они долго стояли вдалеке и дружно махали мне на прощание рукой. Мне очень тяжело было прощаться с такими замечательными людьми.
Проспер Дюкэн отдыхал у себя дома и как всегда читал книгу. Моему приходу он очень обрадовался. Обнял меня и, оглядев с ног до головы, сказал: «Ну и вырос ты, да уж больно худ. Давай поправляйся». Тут же пригласил к столу и налил стакан вина. Беседа была короткой, после которой он пожелал мне большого счастья.
Все эти прощальные встречи были короткими и трогательными. Время незаметно пролетело. Нужно было успеть попрощаться с семьёй Лебру, чтобы успеть на электричку до Саранколена. Жанна и Жан Пьер Лебру очень обрадовались моему приходу, у них я всегда чувствовал себя как дома. Они попросили меня по приезду написать письмо. Я был очень доволен, что успел попрощаться с моими взрослыми друзьями и поблагодарить их за всё, что они сделали для нашей семьи, но жалел, что не успел попрощаться со своими школьными друзьями из Эша.
Последние дни перед отъездом были очень тревожными, так как решался вопрос – поедем мы в СССР или нет? Наступило 30 августа, а ничего ещё не было известно. Отец был в отчаянии. И он решился на
последнее. Утром мы на ручной тележке отвезли наш багаж на железнодорожный вокзал, где оставили на
хранение, договорившись с начальником вокзала: если вопрос о моём отъезде решится положительно, то
начальник обещал оформить и отправить багаж параллельно с нами, а если суждено будет остаться, то вернуть нам наши вещи. Сразу после этого отец уехал в Банер-де-Бигор, второй город в области по величине после Тарба, для решения нашего вопроса.
День и ночь 31 августа для нас были самыми тревожными. Мы вынуждены были провести всё это время у соседей в ожидании отца, а к концу дня не выдержали и решили втроём пойти на вокзал. У меня сердце билось в груди от сильного волнения. Я думал о том, как нелегко сейчас отцу. Добьётся он успеха или нет? Прибыл предпоследний поезд из Ланнемезана, и мы, устремившись к нему навстречу, издалека увидели отца. От волнения ноги словно приросли к земле. По его сияющему лицу мы поняли, что он добился успеха, то есть разрешения о моём отъезде на его родину и родину моих предков. Когда он крепко нас обнимал, я увидел в его глазах слезинки. И можно было понять: за прошедший месяц на его долю выпало много
хлопот, переживаний и нагрузок. Но это были слёзы радости и счастья от такой трудной, но выстоянной победы! Оказывается, отцу пришлось немало ходить по разным инстанциям и должностным лицам. Меня хотели любой ценой задержать во Франции. Чиновники настаивали на том, что я должен обязательно отслужить в армии. Основной причиной этого являлось то, что я получил бесплатное образование в школе Ланнемезана и, поэтому, только после службы в армии стану свободным от всяких обязательств. Но это были всего лишь отговорки. Отец не сдавался – он вежливо, но настойчиво и упорно требовал своего и с большим трудом вырвал согласие отпустить меня с семьёй. Услышав долгожданную новость от отца, мы тут же пошли к начальнику станции, чтобы оформить наш багаж и отправить его вечерним поездом до Ланнемезана, а далее его должны были переправить другим поездом до Тулузы.
В последний вечер пребывания во Франции в нашей пустой квартире было многолюдно. Все друзья, соседи и знакомые, которые узнали о нашем отъезде, пришли нас поздравить и пожелать счастливого пути. Жаль было только, что не все мои друзья были осведомлены, что мы уедем, и не смогли приехать попрощаться, а у меня времени оставалось слишком мало, чтобы оповестить их об отъезде. Если бы я узнал
- 64 -
об этом днём раньше, то обязательно съездил бы их навестить в Эш. Последнюю ночь мы провели у Сердюка, но так и не смогли спокойно уснуть от пережитых положительных эмоций и радости, связанной с
предстоящим отъездом.
Впереди меня ждала дорога длинною в жизнь, которую предстояло прожить в чужой стране, ставшей мне второй Родиной. Это была дорога с названием – «Неизвестность».