Из леса

На следующее утро Солнечный Зайчик ни словом не обмолвилась о том, что я увидел прошлой ночью, да и я у нее больше ничего не спрашивал. Кли-кли, видно, что-то подозревала, так как все утро подозрительно косилась в мою сторону, но, слава Саготу, с расспросами ко мне не приставала. За прошедшую ночь туман, державшийся в Заграбе последние двое суток, исчез. Гному поутру стало гораздо лучше, во всяком случае, он был не так бледен, как вчера, да и дыхание стало ровным. Пока Пушистое Облачко выдавала нашему маленькому хмурому отряду невесть откуда взявшийся свежий хлеб, сыр и мясо, Солнечный Зайчик шептала над Халласом заклятия. Только мы собрались перекусить, как вернулись лоси. Пришлось жевать на ходу, Бегущий-в-лунном-свете не собирался ждать, когда мы соизволим утолить голод, сидя на траве.

Лоси бежали весь день, лишь дважды останавливаясь по просьбе дриад. Похоже, зверюги нисколько не устали, несясь напролом через самые глухие лесные чащобы, чего не скажешь о нас, сидевших на их спинах. Дриады с нами почти не разговаривали, отделываясь лишь короткими ничего не значащими фразами. Лишь с Эграссой маленькие Дочери леса были подчеркнуто вежливы и приветливы. На Кли-кли они вообще внимания не обращали, да и гоблинша не очень-то этого жаждала. Все последнее время она была очень задумчива и печальна. Уже ставшее таким привычным дуракаваляние кончилось. Шут исчез, умер. Кли-кли стала сама собой, и это было очень непривычно. Если честно, я ловил себя на мысли, что начинаю скучать по никогда не унывающему шуту Кли-кли.

Краткий перерыв вновь сменялся бешеной лосиной рысью по осеннему лесу. Животины словно от огня бежали, только успевай держаться. Хорошо, что мне хватило ума вернуть Эграссе его красту. Вряд ли в компании дриад нам что-то угрожало, так что нужды в оружии не было, а после того как эльф взял у меня копье, удерживаться на лосе стало гораздо проще.

Останавливались лишь в сумерках, да и то это было желание дриад, а не лосей. Мне показалось, что наши рогатые лошадки, дай им волю, смогли бы бежать без устали пару деньков и никакая темень их, похоже, нисколько не смущала.

Костер горел, Мумр тихонько наигрывал на дудочке. Я уже и думать забыл о том, когда последний раз слушал игру Фонарщика. Дриады, впрочем как и лоси, исчезли в ночном лесу, предоставив нас самим себе. Солнечный Зайчик сказала, что они будут неподалеку, так что нам нечего волноваться.

– Куда они уходят? – спросил Угорь, когда незатейливая мелодия дудочки окончательно затихла.

– Дриады уходят разговаривать с лесом,– немного помолчав, ответил Эграсса.– Узнают новости, советуются, может, еще что-нибудь. Не знаю… Ни мы, ни орки так и не научились слушать лес. Так что мне нечего вам рассказать. Может, Кли-кли знает больше.

– Да нет. Я знаю столько же, Эграсса. С лесом могут разговаривать лишь его Дочери. Ну и флини… иногда. Наши старики говорят, что раньше гоблины могли разговаривать с Заграбой, но это в прошлом. Теперь лес молчит, и нам для разговоров остаются лишь самые болтливые из лесных духов… Слишком многое оказалось утеряно в Седую эпоху…

Кли-кли замолчала и уставилась в огонь.

– Халлас очнулся! – крикнул Фонарщик, ходивший проведать гнома.

Халлас действительно пришел в себя и теперь, привалившись к дереву, осторожно ощупывал повязку. Заметив нас, гном криво усмехнулся и зашипел от боли.

– Кто мне накрутил такое чудо?

– Лежи, Халлас,– подскочила Кли-кли.– Тебя ранили.

– Раз говорю и жив, значит, не серьезно,– хмыкнул гном, но повязку теребить бросил.– Как это меня так?

– Ты ничего не помнишь?

– Да помню что-то,– задумчиво протянул гном.– А подземная бездна! Голова кругом идет, и рожа вся огнем пылает! Чего молчите? Крепко он меня зацепил?!

– Ты глаз потерял,– жестко сказал Угорь, решив ничего не скрывать от гнома.– Досталось тебе здорово. Если бы нам не помогли, по тебе бы уже пели «Прощение».

Халлас пожевал губами, подумал:

– Значит, мне повезло. Глаз не башка – проживу как-нибудь… А где Делер? И милорда Маркауза что-то не видно… Чего замолчали-то?

– Им повезло меньше, чем тебе,– вновь произнес Угорь.– Они погибли.

– Делер… Как? – прокаркал гном.

Угорь рассказал.

– Оставьте меня,– дослушав рассказ, буркнул гном и отвернулся.

Фонарщик собрался что-то сказать, но Угорь лишь едва покачал головой. Мы вернулись к костру, но Кли-кли, несмотря на просьбу гнома, осталась рядом с ним.

– Они были очень дружны. Даже странно,– грустно проговорил Угорь.– Когда Счастливчик пришел к Одинокому Великану, они с Делером чуть друг друга не пришибли. А потом так случилось, что десяток Халласа попал во время рейда в засаду рачьего герцога. Орденский маг их подвел. Гнома должны были вздернуть, но Делер его вытащил чуть ли не с эшафота. С тех пор гнома и прозвали Халласом. Они с карликом были не разлей вода, хотя и дня не проходило, чтобы не поругались…

– Вы как хотите, а я иду спать,– вздохнул Мумр, подхватывая свой биргризен.– Завтра опять целый день скакать.

– Эграсса! – Я достал из сумки Ключ.– Думаю, лучше, если ты возьмешь его себе.

Эльф посмотрел на Ключ и, молча взяв, повесил его себе на шею.

– Какие они, Гаррет?

– Кто?

– Створки.

Я задумался:

– Я не смогу это описать.

– Понимаю.– Эльф неожиданно улыбнулся.– Их никто не может описать. Наверное, когда-нибудь придется спуститься и увидеть творение рук мастеров моего народа. Там ведь очень красиво, правда?

– Не всегда,– осторожно ответил я.– Я не сторонник красоты, которая может укусить, если ты понимаешь, о чем я говорю.

– Говорят, там много сокровищ. Ты много прихватил с собой, Гаррет? – Уголки губ гарракца дрогнули в едва заметной усмешке.

– Не так уж и много,– вспомнив о пропавших изумрудах, буркнул я.– Все, что я вытащил из Храд Спайна, отняли орки.

– Сочувствую,– произнес Эграсса.

Интересно, он насмехается или серьезно?

– Эграсса, можно задать вопрос? – Я решил сменить тему.

– Попробуй.

– У какого орочьего клана черно-белые нашивки?

– Черно-белые? Ты что-то путаешь, такого клана нет. С чего это тебе пришло в голову спрашивать?

– В Костяных дворцах я видел тела орков, на одежде которых были черно-белые нашивки.

– Такого клана нет. Теперь уже нет. Это клан Сгинувших, мы истребили его еще в Седую эпоху.

– Сгинувшие? – Кли-кли села рядом, затем поймала взгляд Угря и сказала: – Халлас уснул. Так Сгинувшие… Это ведь вы их так назвали? Клан Аргада?

– Да, гоблин, именно клан Аргада. Мы потрудились стереть его с лица земли, и нам это удалось.

– С чего такое рвение, Эграсса?

– Аргад довел своих воинов почти до Листвы. Мы не смогли стерпеть такой пощечины. Сгинувшие запретили другим орочьим кланам лезть в их битву. Рано или поздно, но мы смогли победить. Последние сотни Сгинувших спрятались в Костяных дворцах, в какой-то из семи крепостей, что являлись пропускными пунктами, через которые беспрепятственно могли проходить любые желающие. Черно-белые словно сошли с ума, они стали нападать на всех, даже на своих собратьев. Другие кланы от них отвернулись, а нам это было на руку. Мы взяли ту крепость, а Аргада вместе с его полководцами наши шаманы вплавили в центральную башню. Живыми. Так говорят наши легенды. С тех пор через ту крепость редко кто отваживался проходить. Мои предки перестарались, и души мертвых до сих пор мстят путникам.

– Я прошел,– как бы между прочим выдал я.

– Ты хочешь сказать, что видел Аргада? – Эграсса смерил меня недоверчивым взглядом.

– Если какой-то из покойников, вплавленных в башню, был Аргадом, то да.

– Значит, ты везучий, если целым и невредимым прошел через крепость.

– Или ваши легенды ошиблись,– тихо ответил Угорь.

– Просто Гаррет Танцующий – вот и весь сказ,– выдала свое веское мнение Кли-кли.– Другой бы не прошел.

– Спасибо тебе, Кли-кли,– ядовито ответил я ей.– Ты вселил в меня уверенность в моей исключительности.

– Но ты и вправду исключительный! – возмутилась она.– Ты Танцующий с тенями! Великая книга Брук-грук не врет!

– Ты повторяешься, шут,– вздохнул я.– Скажи что-нибудь новенькое.

– Дриады идут,– произнесла Кли-кли, и из темноты в круг света вступили Солнечный Зайчик и Пушистое Облачко.

– Лес говорил с нами,– произнесла Солнечный Зайчик, не спеша присаживаться.

– Нам стоит узнать о том, что он вам сказал?

– Да, эльф. Орки выступили. Война началась.

Я охнул, Кли-кли пискнула, Мумр, которому не удалось уснуть, затейливо выругался, Угорь и Эграсса остались бесстрастными, словно им сообщили не о войне, а о том, что завтра нам на завтрак не выдадут сладкую булочку.

– Когда они выступили?

– Несколько дней назад.

– Это все, что мы должны знать?

– Нет, но мы ничего не понимаем в войне и не сможем рассказать вам так, как требуется. Лишь смутим и запутаем. Звонкий Ручеек послала к нам флини, скоро он будет здесь.

– Как скоро? – Эграсса взял на себя все разговоры с дриадами.

Пушистое Облачко закрыла глаза, словно вслушиваясь в ветер, что гулял в голых ветвях деревьев.

– Он будет у костра через несколько минут. Но, думаю, вам стоит узнать, что завтра нам придется изменить направление.

– Как?!

– На запад. Мы не хотим, чтобы вы, выйдя из Леса, оказались в руках орков.

Угу. Они не хотят, чтобы Рог Радуги попался в орочьи лапы. До нас им нет никакого дела.

– Мы переправим вас на западный берег Черной реки. Вы окажетесь совсем рядом с людским городом. Мойциг, если я правильно помню. Орки обошли его стороной. Скоро прилетит флини, советую его выслушать. Завтра мы выйдем из Золотого леса.

Дриады вновь скрылись за деревьями. Видно, они не очень-то жаловали наше развеселое общество.

– Что же получается? – Фонарщик задумчиво потер щетинистую щеку.– Если завтра из Золотого леса… То при такой скорости через три, нет, через два дня мы уже покинем Заграбу?

– Будем уповать именно на это.– Угорь сжимал и разжимал кулаки.– Сейчас на юге королевства горячо!

– Но если мы выйдем на западном берегу Иселины, то из Заграбы мы сразу попадем в Валиостр?

– Ты всегда был гением, Гаррет,– съязвила Кли-кли.– Да, ты совершенно прав. Мы окажемся на самом южном из всех югов юге Валиостра. Южнее некуда. От Мойцига до Ранненга всего девять дней пути. Оттуда еще неделя, и мы дома.

– Не надо, Кли-кли,– попросил Угорь.– Не стоит ничего загадывать. Неизвестно, что с нами случится.

– Но если ничего не случится, то скоро будем на месте.

– Кли-кли, ты все сказал? – осведомился я.

– Угу.

– Не возражаешь, если я продолжу?

– Угу.

– Спасибо.

– Угу. Не за что, Гаррет.

Я ожег ее взглядом, но она состроила невиннейшую из рожиц, словно она тут и ни при чем.

– Так вот я о чем. Просто мне думалось, что мы из Заграбы выйдем в Пограничном королевстве, как раз у Кукушки.

– У Кукушки? Нет, Гаррет, ты это загнул. И си-и-ильно. Где Кукушка, а где мы?! – фыркнула Кли-кли и протянула руки к огню.

– Находясь в Храд Спайне, ты и не заметил, сколько прошел, а, вор? – сверкнул глазами Эграсса.– А ведь это лиги. Ты выбрался из Костяных дворцов настолько далеко от ворот, а потом еще и с Первыми сколько прошел? Мы едва успели к лабиринту.

– Это уж точно! – поддакнул Фонарщик.

– Так что не стоит пытаться идти к Кукушке. Это огромнейший крюк.

– А как же Медок?

– Думаю, его уже нет в замке. Милорд Алистан, да пребудет он в свете, еще перед Заграбой оставил Медку письмо. Если Медок выздоровел, то он уже давно должен скакать к Авендуму с письмом для короля.

– А лошади? Не думаю, что лоси домчат нас до столицы.

– У нас достаточно денег, чтобы купить новых лошадей.

Золота-то достаточно, но Пчелку жалко. Все-таки я уже привык к собственной лошади, а тут придется садиться на новую. К тому же Пчелка была королевским подарком.

Вначале мы услышали жужжание, а затем к нам метнулась маленькая тень стрекозла. На животине восседал мой старый знакомый, тот, что получил в награду эльфийское кольцо и, по сути дела, вытащил мою задницу из лабиринта.

– Иирроо з’маа Олок из ветви Озерной Бабочки рад приветствовать треш Эграссу и его спутников! – пропел флини, и стрекозел заложил круг над костром.

– Я рад приветствовать брата из маленького народа возле своего костра. Что привело тебя сюда, Иирроо з’маа Олок из ветви Озерной Бабочки?

– Новости,– прозвенел хрустальный голосочек.– Бесплатно.

Последнее, как следовало из тона Иирроо, было не очень хорошо. Флини привыкли получать за свои труды звонкой монетой.

– Не желаешь отведать нашей пищи и выпить нашего вина? – произнес Эграсса церемониальную фразу.

– Хе! – отозвался черноволосый флини.– Еда дриад, а вином и вовсе не пахнет. Нет, спасибо за предложение. На этот раз дела слишком спешные и слишком важные. Еда подождет. А вот от того, чтобы куда-нибудь Лозиреля посадить, я бы не отказался. Мы полдня на крыльях провели.

Не дожидаясь разрешения, стрекозел спланировал на землю и, высунув язык, облегченно мекнул.

– Рад видеть, что ты выбрался из лап Первых, дылда! – обратился ко мне флини.– Вы не возражаете, треш Эграсса, если я буду говорить с земли? Боюсь, в ближайшие десять минут Лозирелю следует отдохнуть.

Никто не возражал.

Новости, что рассказал нам Иирроо, были не самыми приятными. На этот раз орки хорошо подготовились – поражение в Войне Весны не прошло для Первых даром. Рука собрал всех, кого только мог, а когда все было готово, ударил. Ударил быстро и стремительно. Орков было так много, что Военный вождь Первых рискнул разделить свою многотысячную армию на три кулака. Первый кулак обрушился на Пограничное королевство, второй ударил по Валиостру и сейчас спешным маршем продвигался к Ранненгу, практически не встречая на своем пути никакого сопротивления. Третий кулак ударил по юго-западным провинциям Валиостра, но основная сила удара пришлась на Черный лес.

– Ваши соплеменники, треш Эграсса, не ожидали ничего подобного. Прежде чем дома успели дать достойный отпор…– Флини помялся, не решаясь оглашать дурные новости.

– Продолжай.– Лицо Эграссы словно высекли из камня.

– Они лавиной прошлись по Черному лесу. Дом Черной воды принял бой, сдерживая Первых, пока остальные дома собирали воинов. Из Черной воды никто не выжил, весь дом уничтожен. Оркам удалось дойти до Листвы. Древний город полностью разрушен. Черное пламя едва не погибло. Почти все, кто был в родстве с великим Элодссой Разрушителем Законов,– пали. Сейчас этим домом правит Мелессана Ночная лиса. Черная луна вовремя подоспела и закрыла брешь, приняв на себя основной удар Первых. Затем подоспели другие дома, и кто взял верх, я не знаю.

– Ясно.– Эграсса погладил рукоять с’каша.

– Это еще не все плохие новости, треш Эграсса.

– Разве могут быть хуже?

– Черная луна закрыла собой Черное пламя. Теперь весь дом Черного пламени стал вашими к’лиссангами. Пламя сказало, что это дело их чести – быть верными тем, кто их спас.

– Это невозможно,– отрезал Эграсса.– Черное пламя – главенствующий дом. Они не могут служить нам. Ночная лиса, видно, сошла с ума от горя!

– Мелессана слишком молода, но слова сказаны, и совет Черного пламени их одобрил.

– Мой дядя ни за что не пойдет на такое неслыханное нарушение закона!

– Треш Эдданрасса, глава дома Черной луны, погиб, защищая Пламя. Его дочь – треш Мелессана – умерла рядом со своим отцом. Сожалею.

Эграсса заскрипел зубами:

– А Эпилорсса?

– Треш Эпилорсса должен надеть лиственную корону, но он больше месяца назад ушел с отрядом из трехсот лучников в Авендум.

– Кто же сейчас управляет домом?

– Ваш младший брат, треш Эграсса. Он ждет, когда вы вернетесь.

– Корона будет моей только после Эпилорссы! – отрезал Эграсса.– У меня есть дело, порученное объединенным советом домов! Сейчас я не могу вернуться. Ты передашь мое сообщение брату?

– Да. Передам бесплатно.

Я дернул бровью. А флини ли перед нами? Тот заметил мое сомнение и сказал, обращаясь ко всем:

– Времена нынче мрачные. Если мы не поможем эльфам и орки победят, то нам некому будет рассказывать новости. Может, мы и жадные, но не глупые. Ваше сообщение, треш Эграсса?

– Передай моему младшему брату, пусть опирается на совет и дожидается возвращения Эпилорссы. Я вернусь, как только смогу. И нужно что-то делать с Черным пламенем.

– Ты ведь знаешь, что следует делать, эльф, знаешь и страшишься.– Пушистое Облачко тихо вышла из мрака.– Однажды уже был такой случай.

– В любом случае это решение придется принимать Эпилорссе, когда он вернется,– отрезал Эграсса.– Только глава дома…

– А уверен ли ты, что твой брат вернется с севера? Уверен ли ты, что он захочет лиственную корону? Ты ведь знаешь, как он относится к власти. Звонкий Ручеек видела королем тебя. Лучше поспешить домой, эльф. Мы доведем твоих друзей до людских земель. Брак короля Луны и королевы Пламени решит все вопросы. Они не будут к’лиссангами.

– Это дело чести Пламени. Если целый дом решил служить нам в течение восьми лет – это их право. Брак с Ночной лисой объединит наши дома навечно, а на это совет не пойдет. Если один дом будет сильнее всех других, это рано или поздно приведет нас к единому королю. А единая власть в Черном лесу рано или поздно закончится расколом. Сейчас у меня нет права возвращаться.

– Это вопросы политики. В любом случае ты свое слово сказал. Торопись, флини.

– Постой! – окликнул Угорь уже взобравшегося на стрекозла Иирроо.– Ты рассказал об эльфах. А что с людьми?

– Сожалею, но мне это не ведомо. Знаю, что Пограничное королевство стоит насмерть, знаю, что второй кулак, самый большой, движется к Ранненгу, знаю, что часть третьего кулака завязла под Майдингом. Город стоит. Мойциг Первые обошли стороной. Эти земли пока не затронуты войной, и если поспешите, то успеете проскочить. Это новости вчерашнего дня, может, сейчас есть что-то еще, но я не знаю. Сожалею. Прощайте!

Стрекозел натужно загудел, сделал прощальный круг и скользнул в темноту леса. Затем Угорь, Мумр и Эграсса затеяли спор о том, что могло произойти в Валиостре и какую бучу нам устроили орки. Военный вождь орков оказался хитрым парнем – он связал по рукам и ногам Пограничное королевство и эльфов, а основные силы двинул на Валиостр. Помощи нам ждать не от кого. Своими силами Валиостр, может, и справился бы, но на южной границе гарнизоны слабы, войск мало. Силы оттянуты большей частью на север и к границе Мирануэха. Мягкое подбрюшье юга открыто: бери – не хочу. Никто не ожидал, что Первые решатся повторить Войну Весны. Так что дай Сагот, чтобы армия подоспела хотя бы к Ранненгу. Приграничье и весь юг придется возвращать с боем. Это при условии, что мы выстоим у Ранненга, а пограничники и эльфы сдержат орков у себя. Если Пограничье и Черный лес падут и новые толпы орков ринутся на нас – все пропало. При плохом раскладе нас погонят аж до Холодного моря. Обнадеживающая перспектива, не правда ли? И никакого Неназываемого не понадобится. И Рога. Все кончится задолго до того, как волшебник явится к нам из-за Игл Стужи.

На следующее утро Халлас уже вполне уверенно держался на ногах. На присутствие дриад и лосей гном совершенно никак не прореагировал. Счастливчик был мрачен, хмур и почти не разговаривал. Услышав известия о начавшейся войне, которые ему поведала Кли-кли, гном лишь мрачно кивнул. Единственное слово прозвучало, только когда Фонарщик протянул Халласу его мотыгу. Гном произнес «спасибо» и закинул мотыгу себе за спину. Кли-кли, помявшись, отдала Счастливчику шляпу Делера. Гном покрутил подарок в руках, кашлянул и надел шляпу на голову.

– Когда с меня стянут эти бинты? Я уже в порядке.

– Когда придет время,– ответила Солнечный Зайчик, поглаживая шею одного из лосей.

– И когда оно придет?

– Скоро.

Халлас фыркнул, но в спор с дриадой вступать не стал. Так же гном промолчал, когда выяснилось, что ему придется ехать за спиной Дочери леса.

Весь холодный осенний день нам вновь пришлось провести в дороге. Лоси еще больше прибавили ходу, да так, что окружающий мир слился в одно размытое коричнево-золотое пятно. Теперь главной заботой было не по сторонам смотреть, а как бы с лося не брякнуться и не потерять Кли-кли, которая ухитрилась даже соснуть чуток, прижавшись к моей спине.

После обеда Золотой лес кончился. Фонарщик возблагодарил Сагру. Потянулся обычный осенний лес. Здесь на деревьях уже не было листьев. Что и немудрено – последние дни октября. Скоро начнутся настоящие холода, да и снег не задержится. Вот тогда-то мы и померзнем. Как это дриады по такой погоде босиком ходят?

Близость Дочерей леса была гарантией нашей безопасности, и по ночам мы разжигали огромные костры, не опасаясь того, что нас могут обнаружить орки. Огонь ревел, и становилось немного теплее. Во всяком случае, Кли-кли, подхватившей простуду и безостановочно чихающей, жар костра был на пользу. О Гло-гло и миссии ученицы старого шамана мы больше не говорили, придя к негласному соглашению, что вроде ничего такого и не было. Раз Кли-кли надо приглядывать за мной, пусть приглядывает. По крайней мере, я к этому уже привык, и Кли-кли гораздо лучше кого-нибудь другого. Эграсса думал о своем, он разрывался между нами и долгом перед своим домом. Фонарщик приглядывал за Халласом. Гном совсем оправился от раны, но все так же был мрачен, словно осеннее небо над нашими головами.

На второй день после нашего выхода из Золотого леса Пушистое Облачко сказала, что на ночлег мы останавливаться не будем. Халлас ядовито заметил, что суток езды на лохматой зверюге даже гном не выдержит и он на такой расклад не согласен. Также Халлас крайне непочтительно (гному было все равно, что перед ним дриада. Гномы дриад отродясь не видели и не понимали, зачем с ними говорить вежливо) осведомился, когда с него соизволят снять давившую на рожу повязку. Солнечный Зайчик вздохнула и совершенно по-людски сказала гному, что повязку она снимет немедленно, но, если Халлас после этого и не подумает заткнуться, она скажет Бегущему-в-лунном-свете, чтобы он раздавил гнома копытами. Халлас крякнул и согласился, что сделка вполне честная. Счастливчик долго рассматривал свое лицо в зеркальце Кли-кли, а затем бесстрастным голосом попросил у Мумра какую-нибудь тряпку, чтобы закрыть пустую глазницу. Фонарщик выдал Халласу широкую полоску черной ткани, и гном теперь походил на какого-нибудь пирата или Веселого висельника. Что же, гном обладал железными нервами. А вот случись со мной такое, я бы просьбой о повязке на глаз точно не ограничился, потому как правая сторона лица Халласа представляла собой один страшный розовый шрам. И неподготовленного человека лицо гнома могло напугать не меньше чем кинжал, сунутый под ребра.

Скакали всю ночь, и на этот раз даже я умудрился заснуть. Разбудило меня то, что лось остановился. Было раннее утро, темные силуэты деревьев вздымались на фоне едва посветлевшего неба. Пахло морозной свежестью и водой. Я, ежась, слез с лося, затем помог спуститься Кли-кли.

– Иселина,– сказала мне она.

Было так холодно, что при разговоре изо рта вырывались облачка пара.

Если рядом и протекала Черная река, то я ничего не видел. Вода была черной, как и окружающий нас лес.

– И что теперь? – буркнул Халлас, кутаясь в плащ.

– Спасибо, Бегущий-в-лунном-свете,– обратилась Пушистое Облачко к лосю.

Зверь фыркнул, обдал дриаду паром и, развернувшись, скрылся в лесу. За ним последовали остальные «кони». Миг, и лоси уже исчезли, даже кусты не затрещали, словно нас возили не животные из плоти и крови, а неосязаемые духи.

– Теперь? Теперь мы поплывем,– ответила гному Солнечный Зайчик.

– Сейчас?!

– Да.

– А не слишком ли темно и холодно для заплыва, любезная леди?

Клянусь всеми богами, но в глубине души Солнечный Зайчик, наверное, жалела, что вылечила гнома. Во всяком случае, она проигнорировала вопрос Халласа и ничего ему не ответила. В отличие от Пушистого Облачка.

– Подожди немного и все поймешь.

Делать нечего, пришлось ждать. В ветвях соседнего дерева я заметил две маленькие голубенькие точки.

– Смотри, Кли-кли. Лесной дух.

– Я его давно увидел. Он присматривает за этим участком леса.

– А где все остальные? – спросил Угорь.– В сентябре этих ребят в Заграбе было гораздо больше.

– В спячке. Они теперь до весны улеглись. Оставили наблюдателей, чтоб за лесом приглядывали, а сами дрыхнут.

– Не повезло парню,– посочувствовал я лесному духу.– Теперь ему всю зиму здесь торчать придется.

– Что уж тут поделаешь? Жизнь такая. Хочешь, возьми его с собой. Будет у тебя зверушка,– предложила мне Кли-кли.

– Мне и тебя вполне хватает,– ляпнул я и тут же схлопотал от Кли-кли преболезненный тычок в бок.

В этот момент из леса вылетел шарик, источающий ровный золотистый свет, и уселся на плечо Солнечного зайчика. При ближайшем рассмотрении шарик оказался здоровым светлячком. Но меня удивил не размер. Просто я еще не встречал живых светлячков в конце осени. По всем законам мироздания, насекомое должно было давным-давно помереть или забиться на зиму в какую-нибудь щель, а не летать, словно огонь святоши, по лесу. Но для этого светлячка законы мироздания, как видно, были не писаны. Или он попросту не успел с ними ознакомиться.

– Теперь мы можем идти к воде. Все готово,– сказала Солнечный Зайчик и уверенно пошла в сторону реки. Света светлячка вполне хватало, чтобы видеть дорогу.

– Так я и думал! – недовольно изрек Халлас, когда мы спустились к реке.– Лодка! Ненавижу лодки!

– Это не лодка, а плот,– опровергла утверждение гнома Кли-кли.

– Какого ляду разница? Лодка, плот, паром, корабль или корыто? Ненавижу все плавающее!

– Предпочитаешь остаться в лесу? – спросил Эграсса.

Халлас вздохнул и нехотя забрался на плот.

Плот был большим, так что места хватило на всех. Я, Угорь, Фонарщик и Эграсса взялись за шесты, дриады с гоблином и гномом, который враз почувствовал себя плохо, разместились в центре. Эльф перерубил толстую веревку, которая удерживала плот у берега, затем пришлось немного поднапрячься, и, работая шестами, мы вывели наше новое средство передвижения на середину реки.

– Откуда здесь взялся плот? – спросил Фонарщик, наваливаясь на шест.

– Небось дриады постарались,– ответил я воину.

– Какая, собственно, разница откуда? Главное, что он есть. А уж дриады тут постарались или Сагра нам его послала, мне совершенно все равно,– буркнул Угорь и, вытащив шест из воды, аккуратно положил его у своих ног.

Я тоже убрал шест, плот потихоньку плыл, до дна уже было не достать – так стоило ли дальше напрягаться?

Когда уже совсем рассвело, светлячок вспорхнул с плеча Солнечного Зайчика и с протяжным гудением полетел к лесу. Лес мрачным унылым великаном вздымался по обе стороны Черной реки, словно пытаясь сжать ее в своих объятиях. Иселина здесь была не в пример уже, чем возле Болтника. Эльфийская стрела при должном умении лучника вполне была способна перелететь с одного берега на другой. А вот течение оказалось таким же ленивым, как и там, где мы впервые переправлялись через реку. Так, чего доброго, мы из Заграбы будем неделю выплывать. Не проще ли было на лосях добираться? Так думал не только я. Эграсса озвучил мои сомнения, но Пушистое Облачко лишь сказала, что в скором времени мы поплывем быстрее. Эльф кивнул, гоблинша полезла с расспросами (дриады их попросту проигнорировали), а я начал думать: уж не собираются ли Дочери леса ускорить течение реки?

Фонарщик высказал мнение: не пора ли нам перекусить? Его предложение все восприняли с радостью. Ну или почти все… Когда Кли-кли предложила гному кусочек, Халлас молча зыркнул на гоблиншу единственным глазом, встал, на негнущихся ногах подошел к дальнему краю плота и, свесившись к воде, принялся блевать. Кли-кли лишь огорченно вздохнула и умяла порцию гнома. Не пропадать же добру?

После того как завтрак закончился, Пушистое Облачко попросила Угря и Мумра взять лежащие на плоту веревки и привязать их к скобам. Я давно уже заметил и толстенные веревки, сплетенные из волокон арта, и две мощные железные скобы, вбитые в бревна плота. Оставалось лишь гадать, для чего все это.

– Один конец веревок оставьте свободным. И привязывайте крепко! – сказала дриада.

Угорь и Фонарщик справились с этой работой на совесть.

– И что теперь? – поинтересовался на время прекративший ныть и стонать Халлас.

– Ждем,– бросила ему Пушистое Облачко.

Видно, гном все же умудрился достать дриад.

Ждать пришлось недолго. Кли-кли пискнула и ткнула пальцем в сторону кормы. Халлас охнул и даже нашел в себе силы вскочить, Мумр схватился за биргризен, Эграсса – за лук.

– Нет нужды в стрелах, эльф! – резко бросила Пушистое Облачко.– Это друзья.

Эльф кивнул, но лук убирать не спешил.

Их было двое, и они летели над рекой, быстро догоняя наш плот. Мерные взмахи длинных крыльев и непередаваемая грация полета. Вот существа снизились, прошли над водой, едва ли не касаясь животами речного зеркала, догнали плот, нырнули в небо, обдав нас ветром, и принялись набирать высоту.

– Драконы! – охнул Халлас, придерживая шляпу.– Клянусь подземной бездной и мотыгой – это драконы!

– Хуже! – ответил ему эльф.– Это виверны!

Виверны к этому времени уже набрали приличную высоту, на миг зависли в пасмурном осеннем небе и рухнули вниз.

– Не спите! – крикнула Пушистое Облачко.– Когда они будут пролетать над нами, бросьте веревки!

Фонарщик громко помянул чью-то мать и вместе с Угрем кинулся к веревкам. Виверны вновь нагоняли плот. На миг я встретился взглядом с пылающими раскосыми глазами виверны, и тут Дикие подбросили в воздух свободные концы веревок. Мощные лапы ловко поймали их, и аккуратно свернутые в кольца веревки принялись разматываться с катастрофической скоростью.

– Держитесь! – крикнула Солнечный Зайчик.

«Интересно, за что нам тут держаться?» – успел подумать я, и тут веревки натянулись.

Плот резко рванулся вперед, и я, не удержавшись, рухнул на спину. Спасибо, что не в воду! Устояли лишь дриады да Угорь с Эграссой. На Халласа упала Кли-кли, и теперь над рекой разлеталась отборная брань на гномьем языке.

Виверны, мерно взмахивая крыльями, тащили за собой плот, да так самозабвенно, что вода за бортом просто кипела. Любая шхуна, видя, с какой скоростью движется плот, почернела бы от зависти и завершила бы жизнь самоубийством, нарвавшись брюхом на ближайший риф. С такими темпами мы через несколько дней окажемся у моря Бурь (если, конечно, вивернам не надоест нас тащить).

Твари, буксирующие наш плот, размером были не больше коровы, но силой обладали чудовищной. Широкие крылья, длинная гибкая шея, узкая клиновидная змеиная башка и прочий набор «радостей жизни». Виверн часто путают с драконами, но это, наверное, со страху. Драконы гораздо большего размера, они не отличаются большим желанием попадаться людям на глаза и влезать в их дела, а также не обладают склочным кровожадным характером. Виверны опасны, на их пути лучше не попадаться. Они взбалмошны, вспыльчивы, агрессивны и обладают плохим чувством самосохранения (то бишь иногда бросаются даже на отряды эльфийских лучников). Связаться с виверной – это все равно что запустить к себе в штаны разъяренную гадюку. Рано или поздно тебя все равно цапнут. Обычно виверн в наших краях встретишь редко, на севере они обитают лишь в Заграбе и на южных отрогах Гор карликов, а вот в Низине или в лесах И’альяла их полным-полно. Твари еще те, любят пожирать скот, да и человеком с удовольствием закусят. Так что вдвойне удивительно было наблюдать, как эти создания нам помогают. Дриады опять показали себя настоящими Дочерьми леса. Только им такие чешуйчатые крылатые твари и могут подчиняться.

Халлас разразился очередной бранной тирадой, сводившейся к тому, что он в гробу видал всякие лодки, всяких виверн и всяких ослов, затащивших порядочного гнома на середину реки. Мумр попросил Счастливчика не доводить дело до беды и заткнуться, иначе наши крылатые лошадки сожрут гнома вместе с его любимой мотыгой, да и нас заодно. Халлас немного подумал, поправил съехавшую с глаза повязку и замолчал. Но нехорошо поглядывать на виверн и бормотать себе под нос гадости не перестал. Кли-кли неприязненно наблюдала за машущими крыльями созданиями, и я стал опасаться, что она сотворит какую-нибудь глупость, дабы поддержать шутовской образ. Например, кинет в виверн чем-нибудь тяжелым – и поминай как звали. Я постарался занять ее разговором и поподробнее расспросить о Гло-гло и его планах по поводу моей столь популярной среди гоблинов персоны. Но только мы начали разговор, как к нам присоединился Мумр, а затем и Угорь. Пришлось поменять тему. Фонарщик размечтался о том, что неплохо бы было хорошенько пожрать, а в этом лесу, кроме Х’сан’коров, орков и виверн, ничего не водится. Угорь на нытье Мумра лишь понимающе ухмылялся, но стоически молчал, а затем вообще взялся за приведение в порядок «брата» и «сестры». Халлас вновь вспомнил, что он ненавидит лодки, и совершил пару экскурсий к краю плота, а затем обессиленно задремал на плече у Фонарщика. Эграсса и Солнечный Зайчик разговаривали на орочьем, и понять, о чем идет речь, для нас не представлялось возможным. Хотя, думаю, Кли-кли орочий язык прекрасно понимала. Она еще та хитрюга. Лишь Пушистое Облачко была занята. Дриада расположилась на «носу» плота и следила за тем, чтобы наши лошади не отклонялись от середины реки.

К полудню и так облачное небо еще сильнее затянуло, и часика через два стал накрапывать дождик. На плоту, посередине реки, да еще и вода, льющаяся с неба,– не самый приятный денек. Мы кое-как закутались в плащи, но даже это не спасало от холода и влаги.

– Последний дождь в этом году,– шмыгнула носом Кли-кли.

– С чего ты взял?

– У нас на такие вещи нюх, Мумр-бубр. Раз говорю, что последний,– значит последний. Уже наступают холода.

– Холода уже давно,– возразил Кли-кли Халлас.– Я по утрам разогнуться от холода не могу.

– Это ерунда,– отмахнулась от гнома Кли-кли.– Это не холода. А вот теперь похолодает, и если с неба что-то и повалит, то только снег.

– Знаток ты у нас, Кли-кли,– усмехнулся Угорь.

– А то! – согласилась гоблинша с гарракцем и, покосившись на свинцовое небо, огорченно вздохнула.

Виверны держались середины реки, мерно взмахивали крыльями и тащили плот. Берега проносились мимо нас с такой скоростью, словно мы оседлали волшебного коня из глупой сказки доралиссцев и сунули ему в зад раскаленную кочергу.

Чувствовалось, что удовольствия от своей работы виверны не испытывают. Один раз они даже в воздухе умудрились повздорить, и быть бы вселенской драке, если бы не грозный окрик Пушистого Облачка. Виверны трудились до самого вечера и лишь в сумерках побросали веревки и, устало взмахивая крыльями, скрылись в вечернем небе.

– И как понимать такое вот самоуправство? – ожил Халлас.– А кто дальше потащит?

– Привык к удобствам, морячок? – хохотнул Мумр.

– Не стоит утруждать виверн больше, чем требуется, гном.– Волосы Пушистого Облачка были мокрыми от дождя, но, похоже, это ее нисколько не смущало.– Они сделали свое дело и теперь спешат в гнездо.

– Нам тоже надо во что-то вроде гнезда. Авендумом кличут,– зло буркнул гном.

– Мы почти приплыли, Халлас. Это уже границы Заграбы. Завтра к утру будем в Валиостре,– успокоил гнома эльф.

– Будем, если не потонем,– недовольно пробурчал гном.– А с веревками что делать? Их же теперь из воды по такой холодрыге придется доставать!

– Да ладно тебе, Халлас, не так уж и холодно,– пискнула Кли-кли.

– Веревки нам больше не нужны, можете их обрубить,– сказала Солнечный Зайчик.

– А костер здесь нельзя разжечь, а? – просяще заканючила гоблинша.– Нам ведь еще целую ночь плыть!

– Какой костер, Кли-кли? – удивился Мумр.– При таком-то дожде! Да и к берегу придется грести, тут дров нету. Или ты собираешься разжигать огонь с помощью своего плаща?

– Нет! С помощью твоей головы! – рассвирепела Кли-кли и до самой ночи больше ни с кем не разговаривала.