Воспитание без чувств

-- Вы что, курили здесь, Виктор Сергеевич? -- спросила Угроза.

-- Э... -- растерялся Служкин. -- Я в окно... Окно открывал...

-- Виктор Сергеевич, я попрошу вас больше никогда не курить в кабинете.

Это школа, а, извините, не пивная. И вообще, попрошу вас не показываться

ученикам с сигаретой. Наши дети и без того достаточно распущенны, чтобы еще

и учителя подавали им дурной пример. Как у вас прошел урок в девятом "вэ"?

Роза Борисовна медленно оглядела кабинет: сдвинутые парты, стоящие в

полном беспорядке стулья, мятые бумажки на полу.

-- Отвратительно, -- мрачно признался Служкин.

-- А в чем дело? -- ненатурально удивилась Роза Борисовна.

-- Никакой дисциплины, -- пояснил Служкин.

-- Учителя говорили мне, что у вас весь урок в кабинете был какой-то

шум. Отчего же у вас нет дисциплины? Вы -- учитель новый, дети к вам не

привыкли, должны робеть и сидеть смирно.

-- Что-то вот не заробели...

-- Видимо, Виктор Сергеевич, вы сами в этом виноваты. Дисциплина на

уроке всегда зависит от педагога. А педагог -- это человек, который не

только знает свой предмет, но умеет и других заставить его знать. Это умение

приобретается лишь в специальном высшем учебном заведении -- педагогическом

институте. Если вам не довелось обучаться там, то не стоит браться за дело,

которое вы заведомо не сможете сделать.

-- У меня создалось впечатление, что девятый "вэ" просто невозможно

удержать, -- заявил Служкин. -- Это какая-то зондер-команда...

-- Это ваше сугубо личное впечатление. У других педагогов вопросов с

дисциплиной в девятом "вэ" не возникает. Дети как дети.

-- Я старался... -- начал оправдываться Служкин. -- Сперва увещевал,

потом орал... Не хотелось ставить двойки в первый же урок...

-- Двойки надо ставить за отсутствие знания у ученика, а не за

отсутствие педподготовки у учителя. А орать, как вы выразились, нельзя ни в

коем случае. Дети и дома испытывают достаточно стрессов. Школа должна

корректировать недочеты родительского воспитания, а не повторять их и тем

более не усугублять.

-- Школа не воспитательный дом, я учитель, а не нянька, -- возразил

Служкин. -- Когда в классе тридцать человек и все стоят на ушах, то нельзя

скорректировать чье-то воспитание. Проще этих нескорректированных изгнать,

чтобы остальных не перекорректировали.

-- Вы сказали, что здесь не воспитательный дом, а школа? -- разозлилась

Угроза. -- И вы, Виктор Сергеевич, считаете, что лучший способ обучения

ребенка в школе -- это выгнать его из класса? Странные у вас взгляды. Дети

приходят в школу учиться, как вы заметили, а ваша задача -- научить их. Как

вам их учить -- это дело вашего опыта и профессиональной подготовки, и

ребенок не виноват, если вы таковых не имеете. В конце концов, вам за ваше

умение государство платит деньги, а вы, если говорить объективно, просто

прикарманиваете их, когда выгоняете ребенка за дверь. Я как завуч запрещаю

вам подобные методы работы.

-- Я понял, Роза Борисовна, -- покорился Служкин. -- А что, другие

девятые классы такие же, как этот?

-- Абсолютно.

-- Что ж... -- попробовал пойти на мировую Служкин. -- Как говорится,

первый блин комом...

-- Нет, Виктор Сергеевич, -- с ледяным торжеством осадила его Угроза.

-- Для школы такая установка неприемлема. Мы не можем себе позволить ни

одного блина комом, тем более -- первого.